Психологический портрет подростка

Исследования, в которых подростков проси­ли описать себя, проводились не раз. Напри­мер, в одном из них ребятам надо было отве­тить на вопрос «Кто я?» в двадцати словах или предложениях. Оказалось, в разные го­ды отрочества эта задача решается совер­шенно по-разному. Вот типичные психологи­ческие автопортреты подростков. (Обратим внимание читателей на то, что речь идет о ребятах, которые шли в школу еще с семи лет и учились в начальной школе три года; если бы младших классов было четыре, то начи­нающие отроки оказались бы в пятом клас­се; сути дела это, понятно, не меняет).

Работа пятиклассника психологический портрет подростка имеет вид совер­шенно противоположный - это небрежно выдранная страница, на которой без всяких номеров, иногда по диагонали фразы типа: «Я мужчина в самом расцвете сил» (влия­ние Карлсона!). Или: «Я - капитан Немо, и на ваши вопросы я нема...»

И далее в этом же роде. Теперь все внима­ние на одном: какой я?

Согласитесь: задача создания психологи­ческого автопортрета лишь у самых млад­ших не вызывает никаких затруднений. Для всех остальных она очень трудна. Трудность в том, что задача эта очень трудна эмоцио­нально, она одновременно и притягивает, и отталкивает подростка. Показательно, что в одном возрасте ребята, как правило, под­писывают свой автопортрет, а в другом же - нет. (Подростков каждый раз предупрежда­ли: пусть каждый поступает, как захочет,- подписывает или не подписывает работу).

Впервые стремление к анонимности встре­чается у ребят 11 -12 лет, причем оно соче­тается либо с полным, часто агрессивным от­казом раскрыть себя перед взрослым, либо с попыткой отделаться шуткой, цитатой. Тут налицо стремление оградить свой внут­ренний мир, защитить свое «я», не сложив­шееся еще, но уже остро и настойчиво заяв­ляющее о себе.

Шестиклассник психологический портрет подростка уже может и хочет рас­сказать о себе. Главное в его рассказе - ощу­щение собственного роста, развития, попыт­ка уловить, понять для себя смысл происхо­дящих перемен. На границе шестого и седьмого классов («кризиса 13 лет») наступает ярко выраженный перелом: из существа открытого, склонного к диалогу, подросток становится предельно закрытым.

Психологический портрет подростка семиклассника внешне похож на автопортрет четвероклассника: он прак­тически полностью состоит из чисто внеш­них, формальных характеристик. Но если вступающий в отрочество действительно счи­тает эти характеристики важными, то семи­классник намеренно их использует для за­щиты собственного внутреннего мира от по­сягательств извне.

Психологический портрет подростка восьмиклассника свидетель­ствует о потребности разобраться в своих переживаниях, поделиться ими. Это во мно­гом связано с тем, что заканчивающий не­полную среднюю школу должен решить очень непростые проблемы, связанные с вы­бором пути получения среднего образова­ния, а то и с выбором профессии, которая определит его будущее.

Эти колебания отношения подростка к се­бе, когда периоды открытости, склонности к диалогу и даже потребности в нем сменяют­ся стремлением закрыть свой внутренний мир, несомненно, должны осознаваться ро­дителями, всеми взрослыми, окружающими подростка.

Конечно, время открытости и закрытости у каждого отдельного ребенка может и не совпадать с обозначенными выше характер­ными сроками. Подросток может оказаться максимально открытым, склонным к обще­нию со взрослыми по поводу волнующих его проблем не в шестом классе, как большин­ство, а в пятом или в седьмом. Родитель­ская интуиция, живое ощущение развития ребенка подскажут, когда именно надо быть предельно тактичным и не настаивать на обсуждении вопросов, как-либо связанных с его внутренним миром.

В периоды, которые можно условно на­звать периодами закрытости, дети восприни­мают как попытку грубого вторжения даже весьма нейтральные замечания, вопросы, высказывания взрослых. Для того, кто это осознает, уже не покажется необъяснимым, к примеру, случай, когда подросток на во­прос матери: «Ты обедал сегодня?» - вдруг начинает возмущаться и кипятиться: «Веч­но лезут ко мне в душу! Оставьте меня в покое!»

И напротив, в период открытости под­росток нуждается в разговоре, в беседе о се­бе, о своих проблемах и переживаниях. Если у шестиклассника удовлетворить эту потребность наряду со взрослыми могут и сверстники, то восьмиклассник (вспомним о сложности его жизненных проблем) остро нуждается в общении именно со взрослым человеком. Но не со всяким, а лишь с тем, кому он доверяет, в ком чувствует заинте­ресованность, с кем ему хорошо. Стоит ли го­ворить, что такими взрослыми собеседника­ми надо бы в первую очередь стать его ро­дителям?

Сравнивая себя с собой

Если внимательно приглядеться, по каким параметрам подростки оценивают себя, то (как ни удивительно - ведь столько гово­рят: «Они такие разные!») мы столкнемся с заметным их однообразием у детей одного возраста.

Для четвероклассника в основном значимо то положение, которое он занимает в семье и школе, то, чем он владеет (игрушки, до­машние животные, какие-то вещи).

У пятиклассника преобладает описание своих дружеских привязанностей. На воп­рос: «Что я знаю о себе?» - девочка отвеча­ет: «У меня есть подружка».

Шестикласснику психологический портрет подростка наиболее важными ка­жутся особенности внешности и отношения со сверстниками противоположного пола.

У семиклассников преобладают характе­ристики жизненных планов и связанные с этим оценки своих способностей, умений, интеллекта.

И наконец, восьмиклассники отмечают прежде всего степень самостоятельности, взрослости, для них характерны сравнения со сверстниками по типу: «такой, как все»; «не такой, как все».

А если присмотреться еще внимательнее, можно увидеть: реальные варианты внутри этих общих возрастных стереотипов в огром­ной степени зависят от «общественного мне­ния», господствующего в той или иной груп­пе подростков. Так, при общей важности для шестиклассников оценки своей внеш­ности в VI А больше может цениться рост, а в VI Б - длина волос. В одном седьмом классе чрезвычайно престижно намерение продолжить образование в средней школе с тем, чтобы поступить в вуз, а в другом - пойти в такой же техникум или ПТУ, кото­рые дадут возможность в ближайшее же вре­мя получить хорошо оплачиваемую работу.

Зависимость самооценки от стандартов, принятых в той или иной подростковой груп­пе, далеко не всегда учитывают родите­ли. Они предпочитают оценивать ребенка по своим жизненным меркам, сегодняшним или времен своей молодости, или сравнивая с детьми знакомых, сослуживцев. И в резуль­тате они не находят с собственными детьми взаимопонимания.

«Я такой, как все» или «я не такой, как все» - многократно повторяющиеся срав­нения такого рода дают подростку возмож­ность выработать собственное отношение к себе, а затем подвергнуть его критической перепроверке. Если вы хотите помочь ребен­ку разобраться в себе, правильно оценить свои достоинства и недостатки, стоило бы узнать, что в наибольшей степени ценится его одноклассниками. Но это хоть и важное, но все-таки второе дело. Самое же главное - научить видеть и оценивать, сравнивая не с другими, а с самим собой: я вчера... я сего­дня... я завтра... Или: какой я сейчас... каким могу быть...

Уметь сравнивать себя с самим собой - задача весьма нелегкая даже для нас - взрослых, сформировавшихся людей. Она требует постоянных духовных усилий: спо­собности освобождаться от понятной симпа­тии к «себе, любимому», мужества в при­знании собственных промахов и неудач, внимания к якобы незначительным собы­тиям и поступкам. Но подросток, как это ни парадоксально, решает такую задачу практи­чески ежедневно. Именно в отрочестве так остро, как никогда до или после, растущий человек ощущает перемены, с ним происхо­дящие, пытается понять и осмыслить, «от­куда и куда он идет».

Другое дело, что попытки эти порой напо­минают бег на месте. Понять себя подростку трудно прежде всего потому, что он не умеет разобраться в причинах происходящего с ним. Он может часами вспоминать и вспо­минать, как на него кто-то посмотрел, какие слова ему сказаны, воображать совершенно фантастические способы своего триумфа или отмщения обидчику. Но дальше таких буксующих живописных, эмоционально на­сыщенных сцен - душераздирающих или радужных - дело не идет. Не идет потому, что нет у подростка способов иного отноше­ния к себе.

Какого иного? Мы имеем в виду вот что. Стремясь разобраться в каком-то личностно значимом событии, необходимо отстра­ниться от его непосредственного пережива­ния, встать в «самонаблюдающую» позицию, понять, что побуждало участников этого со­бытия (включая тебя самого) вести себя так или иначе.

Родители могут помочь подростку и тут. Положим, ваша дочь рассказывает вам о том, что учительница была к ней в чем-то несправедлива. Попросите ее рассказать ту же самую историю, но так, как видела ее учи­тельница или подруга, которая при этом присутствовала. Такое своеобразное упраж­нение поможет вашей дочери посмотреть на себя со стороны, а поэтому глубже понять себя, причины своих поступков и поступков своего оппонента, по-иному оценить то, что показалось обидным и несправедливым. Меньше всего в этом случае надо задаваться вопросом, кто виноват. Цель иная - помочь подростку действительно увидеть и как бы изнутри понять другую точку зрения. На­учиться этому - значит для подростка сде­лать важный шаг в развитии самосознания.