Рассказ, который опубликован в альманахе Три реки

Николай Михайлович Мокшин

51 год, Россия, Алтайский край,

Зональный район, с. Буланиха

Ул. Кубарева 5.

Учитель. МКОУ Буланихинская СОШ

Публикации рассказов в районной газете Зонального района «За урожай»

Пассатижи

рассказ

Вот и рассвет. Непонятно, была ночь или нет. Была темень в окне, а моргнул - уже свет. Электронные часы на тумбочки показывали пять часов. Две зеленые точки между цифрами равнодушно напоминали, что время идет… В открытую форточку голосили петухи. То по одному, а то враз - хором!

Александр лежал на полу, на раскинутом старом матрасе. Глядел в окно, где был виден кусочек утреннего неба и слушал петухов. Ночь прошла в какой-то полудреме. То ли спал, то ли нет. Всё думал и думал. А как не думать, последняя ночка в деревне… Да что в деревне - в стране Россеюшке.

Александр всей семьей сегодня уезжал в Германию. Он, жена, сын и дочь. Не верилось. Вроде, всё далёко было. Года два собирались: документы, бумаги всякие оформляли. Казалось, что эта волокита бесконечной будет… А вот оно, и подкатило!

Началось-то все с жёниного брата. Он уж с десяток лет там живет. Фотографии слал. То он - в Берлине, то в Париже, то в Лондоне - всю Европу объездил. И все звал Эмку-то, чтоб переезжала. Она все отнекивалась. А тут, три года назад с ребятишками в гости поехала на две недели, брат денег на билеты прислал туда и обратно. Приехала оттуда, как подменили, и чуть ли не с порога заявила:

- Сашка, мы тут всю жизнь в деревне прожили, а как люди живут - не видели. Не живем мы тут, а грязь месим! Всё! Собираемся! Ты не поедешь, я одна с детьми уеду, пусть хоть они как люди жить будут!

Скандалы были, слезы! Она уперлась и всё. Дети уговаривали! В конце концов, Александр сдался. Решил, что может и правда ради детей переломить себя нужно…и переломил.

В колхозе, где Александр трудился водителем, мнения разделились. Одни говорили: куда ты едешь? Языка не знаешь, дед твой против немцев голову положил в войну, а ты их хлеб есть собираешься. Другие наоборот, советовали ехать: сколько можно за булку хлеба и за клочок сена на колхоз горбатиться. Больше двадцати лет водилой, а что заработал? Это еще при советской власти колхозники маленько жили, а сейчас, если свою скотину держать не будешь - зубы на полку! И дети! Ну сходит сынок в армию, придет, протопчет тропку от дома до колхозной мастерской, и всю жизнь как на выселках, а то еще и сопьется…

Оно и правда. Работал Александр для стажа, чтобы пенсию заработать. Катаешься, катаешься день-то, а домой придешь, полежать бы на диване, кино по телевизору посмотреть, спина отстает, и руки-ноги гудят. А надо в стайку идти, а там хрюкают, да мычат. Вот и ворочаешь за место отдыха навоз. А что делать? Детей в школу собирать надо, да и самим чего-то хотелось купить. В магазинах-то всего навалом, глаза разбегаются. То мебель, то телевизор, детям компьютер.

А Эмма - жена? С этими ведрами всю жизнь на ферме и дома? Молодая еще, а спина-то никудышная. Последние пять лет все перепробовали: по больницам, втирания, уколы. А толку-то? Ей бы в санаторий или Дом отдыха, а она в стайку, да на ферму и опять с ведрами…

С улицы послышалось мычание коров. Пошли Буренки на пастбище.

Александр встал, оделся и пошел на улицу. Жена и дети еще спали. Сел у крыльца на скамеечку, закурил. Посмотрел в сторону стайки, где скотина жила…тишина… Всю скотину распродали. Корову Майку особенно жалко. Шесть лет верой и правдой. Молока много давала. Вкусное! А ручная какая была, ласковая! Зимой чистишь из-под нее, а она тянется мордой, лизнуть норовит, а заругаешься - отойдет и смотрит виновато…

Когда корову на мясо сдавали - Александр из дома ушел с утра и только вечером вернулся.

На крыльцо вышла Эмма, поежилась от утренней прохлады:

- Ты что, Саш, не спал?

- Да, так ково-то, то спал, то не спал. Какой сон? Мысли в голове кружатся, уснешь тут.

- Всё переживаешь? Подожди немного, вот переедем, и все устроится. Человек ко всему привыкает, а к хорошему еще быстрее, - постаралась успокоить жена.

- Всё понимаю, Эмка! Вот тут ноет, - ответил Александр, прижимая ладонь к сердцу.

Жена подошла, обняла мужа за шею.

- Однако дождь будет? Что-то спину саднит. Как бы, не к отъезду.

До отъезда остались считанные часы. Уже к двенадцати часам должны приехать со всеми вещами новые хозяева дома, в час такси придет, что бы отвести всю семью в Новосибирский аэропорт. Обратной дороги нет…

В десять часов пришел племянник за стареньким «Москвичом». Александр решил сделать подарок. Желающие-то были купить, да только он не продал. Племянник свой, вдруг придется приехать обратно… «Москвичу» только лет много, а выглядит, как новый. Ездил-то мало. Улица не асфальтированная, до асфальта метров 70. В слякоть не проехать. Зимой переметает. Вот так и ездил летом. За ягодами, да за грибами, и пару раз за лето в город скатается.

- Привет, дядя Саша! Как настрой? Не мандражируешь? - весело спросил племяш, протягивая руку для приветствия.

- Здорово, Колян! Не спрашивай, сам не знаю, то ли радоваться, то ли напиться,- ответил Александр, доставая сигарету из полупустой пачки, - «Ласточку»-то береги, шибко не юзгайся, вдруг вернусь.

-Дядя Саша, ты там лучше машину себе купишь! Ну, а вернешься - заберешь своего «москвичонка». Сколько людей из нашей деревне туда уехали, никто не вернулся. Живут и радуются!

- Радуются… Много ты понимаешь! Тут он, видал? Пальцы ходуном ходят! - Александр вытянул руки вперед и растопырил пальцы, - Вишь, на месте не стоят? Как у алкаша.

- Ну, Дядь Саш, понятно волнуешься, не на соседнюю улицу переезжаешь, а в другую страну. Я даже не знаю, смог бы я так или нет.

-То-то и оно! Тетки твоей может легче - она немка, а я-то русский, каво я там! Она говорит: к брату в гараж пойдешь, там руки, такие как у тебя на вес золота! У неё брат частную мастерскую держит, машины ремонтирует, обещал устроить.

- Хо! Дядь Саш! Вот и вся проблема! Эт тебе, не грязь месить! - обрадовался племянник.

- Грязь месить, грязь месить,- передразнил Александр, - вы, как сговорились с теткой. Давай, езжай. К часу мать привези. Подосвиданькаемся с ней. Мало ли, может не свидимся больше.

- Да, что ты, дядь Саш! Это туда в гости съездить нам не по карману, а оттуда-то раз в год приезжать будете, - заверил, улыбаясь, племянник и добавил, - Грязь помесить для экзотики.

Сел в «Москвич» и уехал, сияя от счастья.

Александр смотрел в след удаляющемуся «Москвичу», аккуратно объезжавшему колдобины на дороге. Пошел закрывать гараж. Внутрь гаража смотреть не хотелось. Пустой.

Жена с детьми выносила чемоданы и сумки из дома.

- Сашк, - позвала она мужа, - Новые хозяева позвонили - уже едут! Помогай!

- Как едут? Они же к двенадцати должны были, - удивился Александр.

- Ну, «переиграли», чё-то. Тебе-то какая разница?

Вещи перенесли к соседям, составили на крыльцо.

Сосед Иван - друг Александра. Вместе в школу ходили, в армии вместе служили на Дальнем Востоке. После армии женились, а потом детей крестили. Иван работал в местной школе физруком.

- Саш, глянь по старой памяти мою «иномару», - попросил Иван, когда перенесли все вещи. Иномарой он называл свой «Запорожец», - заводиться плохо стала.

Услышав это, жена Ивана застрожилась:

- Глядите у меня - не «засмотритесь», Ванька, Сашке ехать! Не пропустят на таможне!

- Ну, ё-моё, кто про что…, - возмутился Иван, - и всё у вас баб одна выпивка на уме. Пойдем, Санек!

До гаража шли спокойно. В гараже Иван засуетился. Вытащил откуда-то со стеллажей бутылку водки, достал два стакана и два соленых огурца в полиэтиленовом пакете.

- Слышь, Вань, может не стоит, - с долей сомнения произнес Александр.

- Да, мы по полстакана всего, тебе маленько расслабиться надо, ты на себя посмотри - чернее тучи. Только здесь не будем. Застукают. Сейчас «народный контроль» припрется. Пошли в баню.

Друзья крадучись, пригибаясь, прячась за кустами малины, перебежали в баню. Расставили нехитрую снедь на полке^/, уселись на скамейку. Иван разлил водку по стаканам:

- Ну давай, Санек, чтобы тебе и твоей семье за «бугром» хорошо жилось!

Выпили, пожевали огурцы.

- Завидую я тебе, Санек! Ты, как в лоторейку выиграл. Блин, надо было тоже на немке жениться, может сейчас с тобой бы укатил.

- Знаешь, Ванек, а я себе не очень завидую. Куда еду? На голую кочку! Детки с женой радуются. Я только этим себя успокаиваю. Если б не они - вжисть бы не поехал. Мне даже думать страшно, что я там буду делать. Мне их языка не выучить! Ихь бин, Ихь бин!

Тьфу ты!

- Да, не переживай ты так. Устроишься, привыкнешь. Мир повидаешь. Мне вот в Париж или Лондон вовек не съездить, а интересно воочию поглядеть, как там люди живут, - стал успокаивать Иван, - Там хоть от скотины отдохнешь. Хватит! Покидал навоз - грязь помесил!

- Санька! Ванька! - послышались с улицы крики жен,- Вы где? А, ну вылазьте!

- Потеряли, - хохотнул Иван, - ладно, давай еще по одной и в гараж! Конспирацию надо соблюдать.

Мужики тем же путем и манером перебежали в гараж. Потом, как, ни в чем не бывало, вышли на улицу:

- Вы где были? - подозрительно глядя на мужей, начали допрос жёны.

- В гараже, - не задумываясь, ответил Иван.

- В гараже вас не было!

- А где ж мы были? - с ехидцей передразнил жену Иван.

- Мы сейчас, только туда заходили, там вас не было! Сашка, где были?!

- В гараже, - буркнул Александр, - хорош допрос устраивать. Ты карбюратор у своей «иномары» поменяй, - обратился он к Ивану.

Женщины поняли, что спорить бесполезно:

- Сашка, больше ни-ни, понял? А, то не уедем никуда, - строго сказала Эмма, - вон хозяева новые едут…

«Камаз» с длинным прицепом, груженый мебелью и другими вещами, упакованными в одеяла и простыни, подъехал к дому. Эмма вышла встречать новоселов. Новоселы приехали за грузовиком на «Жигулях». Какие-то незнакомые, чужие. Тоже семья из четырех человек. Александр встречался с ними раньше, когда торговались. Сейчас у него возникло неприязненное чувство к новым жильцам. Шибко уж озабоченное деловое лицо было у нового хозяина. Распоряжался по-хозяйски, что первое сгружать, что второе.

Увидев Александра, он разулыбался, как старого знакомого встретил:

- Привет-привет, Александр Николаевич! Ну что, собрались?

- Ага, на баулах уже сидим, - слегка грубовато ответил Александр.

- А что настроение такое? - радостно спросил новый жилец, - Понимаю, не вовремя мы, ну уж, так получилось, извини!

Александр понял, что немного переборщил и уже дружелюбно сказал:

- Ладно, не обращай внимания, нервишки… Давай, чего помочь? Ванек, пошли поможем,- позвал он друга.

Мебель сразу в дом заносили. Александр и Иван таскали шкафы. И по мере того, как комнаты наполнялись чужой мебелью - дом становился чужим…

Работа помогла Александру отвлечься от тягучих мыслей, время полетело быстрей. Таскали с шутками-прибаутками. Новая хозяйка поставила стол возле крыльца и приготовила ,что-то вроде фуршета: сок в коробке, стаканы, порезанная колбаса, помидорчики, огурчики, консервы, бутылка.

Эмма с женой Ивана тоже помогали, таскали многочисленные коробки в дом.

Когда «Камаз» уехал и вещи были в доме, новая хозяйка пригласила за стол:

- Ну, помощники, давайте перекусим маленько.

Мужики, утирая пот со лба, подошли к столу.

- Саш, а Саш, - тихо обратилась к мужу Эмма, - Такси подъехало, пошли вещи грузить.

На Александра, будто снегом с крыши осыпало. Как за воротник на спину. Новые соседи и Иван с женой бросились домой к Ивану и начали таскать и грузить чемоданы в багажник легковушки. Александр тоже принимал участие, но как во сне. Машинально брал вещи и подносил к машине. Таксист бойко укладывал их в багажник. Александр даже ведра с крыльца попёр в такси. Остановили, отобрали, похохатали,. А он не понял из-за чего.

Потом Эмма подала Александру чистые вещи: брюки и рубаху:

- На, Саш, переоденься, да умойся!

Александр голый по пояс долго хлюпался у рукомойника, который был прибит на стенке у гаража Ивана. Когда переодевался, подумал:

«Как покойник одеваюсь - во все чистое, сейчас вынос тела состоится».

У машины долго прощались, обнимались. Гармонист Пашка откуда-то объявился, заиграл: как родная меня мать провожала…

Сели в машину. Таксист запустил двигатель, а Эмма сказала: «Ну, с Богом».

Александр оглянулся. Народ стоял, смотрел, Пашка играл на гармошке. Все такие разноцветные, родные… У Александра, защипало в носу, как в детстве, когда хотелось плакать. Слезы вот-вот собирались брызнуть из глаз. Он испугался, что сейчас дети увидят, как он плачет. Схватился за плечо таксиста:

- Стой, остановись!

Такси резко остановилось. Александр открыл дверь, собираясь выйти из машины.

- Ты куда, Саша? - не на шутку испугалась жена.

- Сейчас, Эмма, подождите, я забыл! - дрогнувшим голосом ответил Александр.

Он сам плохо соображал, что делает. Бежал к своему бывшему дому. Прятал лицо, слезы уже катились из глаз. Стыдно было показать их. Забежал в ограду. Посмотрел на удивленных новых жильцов и метнулся в гараж. Гараж его встретил сумрачной пустотой и родным до боли автомобильным запахом.

Александр припал спиной к стене и опустился на корточки. Сердце как-то непривычно кувыркалось, дыхание прерывалось самопроизвольными всхлипами. Сколько времени прошло? Очнулся от того, что с улицы звала жена:

- Саш, поехали, что ты там забыл?

Александр встал, вытер слезы рукавом рубахи. Перевел дыхание, успокоился. Огляделся. Взгляд его остановился на полке, где лежали пассатижи. Они были совсем новые. Он купил их лет семь назад. Понравились. С разноцветными рукоятками. Метал хороший. Не пользовался ими. Берег.

Александр схватил их, зажал в руке, так что побелели пальцы. Вышел из гаража. Новым жильцам показал пассатижи:

- Вот, чуть не забыл…

Спокойно уселся в такси. Показал всем инструмент.

- Тебе они зачем в Германии? - спросила жена.

- Вещь-то нужная, понадобиться - и будем бегать искать по твоей Германии, - нашел аргумент Александр. Больше его не спрашивали. А он всю дорогу держал пассатижи в руках…

Буланиха. 2010 год