Сценарий литературно-музыкальной композиции «Не бывает любви несчастливой»

Учитель Дубинская В.К. Школа-гимназия № 3. Астана

Сценарий

литературно-музыкальной композиции

«Не бывает любви несчастливой»,

посвящённый дню рождения Ю.В.Друниной.

1. Исполнение песен фронтовых лет перед началом сценария.

2. Показ клипа о Дне Победы.

3. Номер танцевальной пары о мирном времени и тревожном.

66 лет назад закончилась самая кровопролитная, самая разрушительная война в мировой истории. Победа в этой величайшей из всех войн над фашизмом и милитаризмом стала важным рубежом в судьбах человечества. Она была оплачена жизнью десятков миллионов мужчин, женщин и детей, колоссальными разрушениями. Оставшиеся в живых хранят в памяти военное и довоенное прошлое. Булат Окуджава и Юлия Друнина писали о том, чем жили - впечатлениями от встреч с людьми, жили историей, о том, что на войне были их главные жизненные университеты.

Органическая ненависть к войне отложила отпечаток на всю оставшуюся жизнь. Булат Окуджава так выразил свой взгляд на войну: «Ах, война, что ж ты сделала подлая…»

Война - это суровое, жестокое единоборство, и радость побед, перемешанная с горечью потерь.

Об этом фрагмент из повести Б. Васильева «А зори здесь тихие» в исполнении учащихся 7 класса.

Подобная судьба на войне была и у Юлии Друниной.

(Текст сценария сопровождается слайдами).

Юлия Владимировна Друнина родилась 10 мая 1924 года в Москве, там же прошло её детство. Училась в школе, где работал её отец. Он был директором школы, преподавал историю. Отца Юля обожала. Он был для неё образцом справедливости, разума, порядочности. От него осознание Родины.

О Россия!

С нелёгкой судьбою страна…

У меня ты, Россия,

Как сердце, одна.

Я и другу скажу,

Я скажу и врагу -

Без тебя,

Как без сердца,

Прожить не смогу…

Она любила читать и не сомневалась, что будет литератором. В 11 лет начала писать стихи.

Над полями, над лесами

Птичий гомон, детский смех.

Быстро мелкими зубами

Пилит белочка орех.

Барабанной дробью дятел

Привечает громко нас.

О заботах, об утрате

Позабудем хоть на час.

Все печали позабудем

В ликовании весны.

Мы ведь люди, мы ведь люди -

Мы для счастья рождены!

Творческий путь Юлии Друниной длиною почти в полвека можно без преувеличения назвать поэзией человеческого достоинства. Это то редкий случай, когда поэт пишет, как живёт, и живёт, как пишет.

Веет чем-то родным и древним

От просторов моей земли.

В снежном море плывут деревни,

Словно дальние корабли.

По тропинке шагая узкой,

Повторяю - который раз! -

«Хорошо, что с душою русской

И на русской земле родилась!»

Её стихи пронизаны нежностью, теплом и болью:

Кто говорит, что умер Дон Кихот?

Вы этому, пожалуйста не верьте:

Он не подвластен времени и смерти,

Он в новый собирается поход.

Пусть жизнь его невзгодами полна -

Он носит раны словно ордена!

А ветряные мельницы скрипят,

У Санчо Пансы равнодушный взгляд -

Ему-то совершенно не с руки

Большие, как медали, синяки.

И знает он, что испокон веков

На благородстве ловят чудаков,

Что, прежде чем кого-нибудь спасёшь,

Разбойничий получишь в спину нож…

К тому ж спокойней дома, чем в седле.

Но рыцари остались на земле!

Кто говорит, что умер Дон Кихот?

Он в новый собирается поход!

Кто говорит, что умер Дон Кихот?

Друнина всегда знала, чего хотела. При всей романтичности своего характера, так естественно совпавшего с чистотой помыслов её ровесников, она почти не совершала необдуманных поступков. Её порыв непременно соотносился с точным осознанием конечной цели. Но, приняв решение, она уже не отступала. Так, московская школьница, выросшая в интеллигентной учительской семье, она отринула все уговоры (и слёзы) родителей и ушла в 1942 году из 10 класса на фронт. Ушла в самое драматическое время, в самое пекло войны, в самый неспокойный род войск - в пехоту. И следом за нею идут её будущие стихи:

Школьным вечером,

Хмурым летом,

Бросив книги и карандаш,

Встала девочка с парты этой

И шагнула в сырой блиндаж.

До конца 1944 года служила санинструктором в стрелковом полку.

Могла ли я, простая санитарка,

Я, для которой бытом стала смерть,

Понять в бою,

Что никогда так ярко

Уже не будет жизнь моя гореть?

Могла ли знать в бреду окопных буден,

Что с той поры, как отгремит война,

Я никогда уже не буду людям

Необходима так и так нужна?..

Потом был артиллерийский полк.

Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернёшься едва ли,

Хоть «Не смей!»

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трёх шагах от окопа горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притвориться

Пред собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадёжно

«Сестрица!»

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит…

Получила два тяжёлых ранения. В первый раз осколок прошёл в двух миллиметрах от сонной артерии. Ещё бы миг, и всё могло окончиться фанерной звездой над затерявшимся на полях сражений обелиском.

Убивали молодость мою

Из винтовки снайперской,

В бою,

При бомбёжке

И при артобстреле…

Возвратилась с фронта я домой

Раненой, но сильной и прямой -

Пусть душа

Едва держалась в теле.

После второго ранения, в конце 1944 года, Друнину окончательно демобилизовали. Хотя демобилизованной из солдатской юности она никогда себя не считала. Как невозможно уйти в запас из личной судьбы:

Я порою себя ощущаю связной

Между теми, кто жив

И не отнят войной…

…Я - связная.

Бреду в партизанском лесу,

От живых

Донесенье погибшим несу:

«Нет, ничто не забыто,

Нет, никто не забыт,

Даже тот,

Кто в безвестной могиле лежит».

Она спасала солдат, видела нечеловеческие страдания, тысячи раз рисковала жизнью.

Всю жизнь

От зависти томиться мне

К той девочке,

Худющей и неловкой -

К той юной санитарке,

Что с винтовкой

Шла в кирзачах пудовых

По войне.

Неужто вправду ею я была?..

Как временами

Мне увидеть странно

Солдатский орден

В глубине стола,

А на плече

Рубец солдатской раны!

Она являет собою образ Поэта фронтового поколения. Эхо войны сопровождало её в последующие годы. Через много лет Друнина, быть может, напишет именно об этих днях, когда уже из мирного времени услышит от дорогого человека:

… Я тебя

Представить не могу

В стоптанных солдатских сапогах… -

и припомнит другой вечер, другую обстановку:

…Миномёты били,

Падал снег.

И сказал мне тихо

Дорогой,

На тебя похожий человек:

- Вот лежим и мёрзнем на снегу,

Будто и не жили в городах…

Я тебя представить не могу

В туфлях на высоких каблуках.

Не знаю, где я нежности училась, -

Об этом не расспрашивай меня.

Растут в степи солдатские могилы,

Идёт в шинели молодость моя.

В моих глазах - обугленные трубы.

Пожары полыхают на Руси.

И снова

нецелованные губы

Израненный парнишка закусил.

Нет!

Мы с тобой узнали по сводкам

Большого отступления страду.

Опять в огонь рванулись самоходки,

Я на броню вскочила на ходу.

А вечером

над братскою могилой

С опущенной стояла головой…

Не знаю, где я нежности училась, -

Быть может, на дороге фронтовой…

Самое сильное чувство, которое она испытала в жизни, - война.

Всё грущу о шинели,

Вижу дымные сны, -

Нет, меня не сумели

Возвратить из Войны.

Дни летят, словно пули,

Как снаряды года…

До сих пор не вернули,

Не вернут никогда.

И куда же мне деться?

Друг убит на войне.

А замолкшее сердце

Стало биться во мне

Четырёхстишье, которое она написала в окопах, позже вошло во все антологии военной поэзии:

Я только раз видала рукопашный,

Раз - наяву. И сотни раз - во сне…

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

После войны она поступила в Литинститут, но сделала это очень «по-военному». Она просто стала ходить на лекции и семинары в своей армейской одежде, и никто не решился её выгнать. А потом она успешно сдала сессию…

Главные темы её творчества - любовь и война.

Что ещё мне в этом мире надо?

Или, может быть, не лично мне

Вручена высокая награда -

Я живой осталась на войне?

Нет, это не заслуга, а удача -

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!

С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии - потом…

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

За спиной Юлии Друниной всё ещё звучало как в пятидесятые годы, так и в последующие, эхо войны:

Мне близки армейские законы,

Я недаром принесла с войны

Полевые мятые погоны

С буквой «Т» - отличьем старшины.

Я была по-фронтовому резкой,

Как солдат, шагала напролом,

Там, где надо б тоненькой стамеской,

Действовала грубым топором.

Мною дров наломано немало,

Но одной вины не признаю:

Никогда друзей не предавала -

Научилась верности в бою.

Это стало её человеческим кодексом.

Удивительно, что в стихах Друниной нет никакого пафоса, театрального героизма. Из её строк можно с фотографической точностью узнать, какая мера напряжения, страдания и ужаса выпала в юности на долю, тех, которых теперь уже почти не осталось в живых, а тогда, ещё совсем дети, какой страшной беде заглянули они в глаза.

Мы родились два раза.

И вторым был День Победы -

Как забудешь это?..

И с той поры, далёкой той поры

Нет для меня святее даты, нету!

Все наши праздники люблю и чту.

Но День Победы это День Победы.

Душа летит в такую высоту -

За невернувшимися следом…

Так опыт испытания человеческого духа в двадцатом столетии зашкаливает за все мыслимые и немыслимые пределы страданий.

Духовная высота, солдатская дружба, взаимовыручка, мужество - всё это для Юлии Друниной не просто однажды пережитое и обретённое, но и точка отсчёта. Планка поднята - в нравственном смысле - требовательно. Именно по этому уровню проверяется всё: собственные поступки и поведение друзей, своя и чужая любовь:

Нет в любви виноватых и правых.

Разве эта стихия - вина?

Как поток раскалённой лавы

Пролетает по судьбам она.

Нет в любви виноватых и правых,

Никого здесь нельзя винить.

Жаль безумца, который лаву

Попытался б остановить…

У Друниной лирические стихи прекрасные.

Не бывает любви несчастливой.

Не бывает… Не бойтесь попасть

В эпицентр сверхмощного взрыва,

Что зовут «безнадёжная страсть».

Если в душу врывается пламя,

Очищаются души в огне.

И за это сухими губами

«Благодарствуй!» шепните Весне.

Никем и никогда она не была понята так, как Алексеем Каплером - любимым мужем, который всегда шёл прямой дорогой совести рядом с другом и женой.

Не привыкла, чтоб меня жалели,

Я тем гордилась, что среди огня

Мужчины в окровавленных шинелях

На помощь звали девушку, меня.

Но в этот вечер, мирный, зимний, белый,

Припоминать былое не хочу.

И женщиной - растерянной, несмелой

Я припадаю к твоему плечу.

Это была красивая элегантная женщина, тщательно следящая за своей внешностью. А.Каплер бережно и нежно поддерживал Юлю на поворотах ухабах многие годы совместного пути. Его потеря обернулась для неё одиночеством.

Любовь проходит.

Боль проходит.

И ненависти вянут гроздья.

Лишь равнодушье -

Вот беда -

Застыло, словно глыба льда.

Совершенно не приспособленная к высиживаниям в президиумах и начальственным кабинетам, она решилась пойти в народные депутаты СССР, а затем стала и членом Верховного Совета. И её романтизм вскоре разбился о циничный напор внутреннего предательства, что стало для неё большой драмой.

Вот и нету ровесников рядом -

Не считаю я тех, что сдались.

Почему им «под занавес» надо

Так цепляться за «сладкую жизнь»?

Разве гордость дешевле опалы?

А холуйство - спасательный круг?..

Я устала, я очень устала

Оттого, что сдаются вокруг.

Это был период тяжелейших переживаний и сомнений. Это для неё явилось крушением целого мироздания, под обломками которого оказались погребёнными идеалы всего её поколения.

За утратою - утрата,

Гаснут сверстники мои.

Бьют по нашему квадрату,

Хоть давно прошли бои.

Что же делать? -

Вжавшись в землю,

Тело бренное беречь?..

Нет, такого не приемлю,

Не об этом вовсе речь.

Кто осилил сорок первый,

Будет драться до конца.

Ах, обугленные нервы,

Обожжённые сердца!..

И вот однажды, на переломе бытия, начинает катастрофически не хватать свежего воздуха, лишь последний выдох таланта парит, дрожа и замирая, над только что написанными стихами.

А всё равно

Меня счастливей нету,

Хотя, быть может,

Завтра удавлюсь…

Я никогда

Не налагала вето

На счастье,

На отчаянье,

На грусть.

Я ни на что

Не налагала вето,

Я никогда от боли не кричу.

Пока живу - борюсь.

Меня счастливей нету,

Меня задуть

Не смогут, как свечу.

И когда потеряла потребность творить, приняла решение уйти из жизни по своей воле: физически не разрушенной, душевно не состарившейся. И даже уход из жизни был продуман до мельчайших подробностей: имела право выглядеть женщиной и после смерти. А свой поступок объяснила в предсмертном стихотворении:

Покрывается сердце инеем -

Очень холодно в судный час…

А у вас глаза как у инока -

Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил.

Лишь издали

(Всё ж крещёная!)

Помолюсь

За таких вот, как вы, -

За избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть!

Израненная войной, она не смогла пережить ещё одной трагедии страны - трагедии эпохи перемен… Развал СССР Она встретила с тяжёлым сердцем. Не было страны, не было любимого мужа, иссякло вдохновение. 21 ноября 1991 года Юлии Друниной не стало. Она могла тысячу раз погибнуть на той войне, на которую ушла в 17 лет. А умерла по своей воле…

Когда- то В.Г.Белинский высказал ключевой принцип общественной значимости творчества: «Время преклонит колена перед художником, которого жизнь есть лучший комментарий на его творения, а творения - лучшее оправдание его жизни». Примером абсолютного слияния жизни и поэзии была и остаётся Юлия Друнина.