Исследовательская работа по русской литературе «Загадочная смерть Владимира Маяковского»

ШКОЛЬНОЕ НАУЧНОЕ ОБЩЕСТВО

«СИНЯЯ ПТИЦА»

Конкурс исследовательских работ

«ПЕРВЫЕ ШАГИ В НАУКУ»

Секция: ЛИТЕРАТУРА

«Загадочная смерть

Владимира Маяковского.»

Морозкина Анна

МБОУ лицей №4, 8 класс А

Научный руководитель:

Андриянова Наталия Анатольевна

Содержание работы:

1. Вступление

2. Краткая биография поэта.

3. Роковой выстрел

4. Поэтическое мировоззрение Маяковского

5. Революционный пафос поэзии Маяковского

6. Литературная критика

7. Заключение

8. Список литературы

Цели работы:

рассмотреть фон, на котором разыгралась трагедия;

найти причины, толкнувшие поэта к роковому выстрелу.

Задачи:

показать сложность жизненного и творческого пути поэта;

- рассмотреть отражение кризиса в поэтическом

мировоззрении Маяковского:

- рассмотреть биографический материал о Маяковском:

- показать роль критики в оценке творчества Маяковского:

- создать наглядную электронную версию, которую можно

будет использовать для работы на уроках литературы;

Гипотеза:

обстоятельства жизни привели Маяковского к трагедии.

Вступление

Добровольный уход из жизни - всегда загадка. Не иссякает интерес к обстоятельствам самоубийства, кто бы ни был его жертвой. Если же самоубийство совершил человек известный, знаменитый, выдающийся - интерес этот удесятеряется и не теряет остроты с годами. Не будем и мы обходить его стороной. В последнее время его подогрело телевидение, вытащив на свет сюжет о том, что Маяковский не застрелился, а его застрелили. «Литературная газета» дважды в своих публикациях дала исчерпывающие объяснения, поэтому займемся поисками причин, толкнувших поэта к роковому выстрелу.

Такой ли уж «одинаковый», обыкновенный был этот день - 7 (19) июля 1893 года, когда в селении Багдады ( по позднее принятой транскрипции - Багдади), в Имеретии, недалеко от Кутаиса родился Владимир Владимирович Маяковский? Он родился третьим по счету из живых ребенком в семье Владимира Константиновича и Александры Алексеевны Маяковских. Рождение мальчика было жданным и счастливым событием для отца, матери и сестер.

Не совсем обыкновенным можно было считать то, что сын родился в день рождения отца - Владимиру Константиновичу 7 (19) июля исполнилось тридцать шесть лет. Фатальный же смысл этой цифры скажется потом - жизнь сына роковым образом прервется в возрасте тридцати шести лет… Однако главу о своем рождении в поэме «Люблю» поэт назвал « Рождество Маяковского».

Маяковского привели к смерти обстоятельства. Обстоятельства создают жизнь и люди. Обстоятельства толкнули его к роковому шагу: «У меня выходов нет»,- сказано в предсмертном письме. Мы не можем согласиться с поэтом, но прислушаться к его признанию обязаны. В нем - ключ к проникновению в тайну, вернее, приближению к ней, потому что сама тайна никогда полностью перед нами не откроется.

.

Краткая биография

Родился 7(19) июля 1893 в селе Багдади, Грузия, в семье лесничего. 1902 - Маяковский поступает в Кутаисскую гимназию.

1906 - после смерти отца семья переезжает в Москву. Здесь Маяковский учится в пятой гимназии, в Строгановском училище, но ничего не заканчивает.1908 - вступает в партию РСДРП(б), занимается пропагандой, работает в нелегальной типографии, трижды подвергается арестам, в 1909 был заключён в одиночную камеру Бутырской тюрьмы. Написанную в тюрьме тетрадь стихов, отобранную надзирателями и пока не найденную, Маяковский считал началом литературной работы.

1910 - после освобождения из тюрьмы он прерывает партийную работу, чтобы "делать социалистическое искусство". 1911 - Маяковский поступает в Училище живописи, ваяния и зодчества, где знакомится с Д. Д. Бурлюком, организатором футуристической группы "Гилея", который открывает в нем "гениального поэта". Через три года, в феврале 1914, Маяковский вместе с Бурлюком был исключен из училища за публичные выступления.

1912 - Маяковский дебютирует как поэт в альманахе "Пощечина общественному вкусу", где были напечатаны его стихотворения "Ночь" и "Утро". В нем же был опубликован и манифест русских кубо-футуристов. В манифесте провозглашается нигилистическое отношение к русской литературе настоящего и прошлого: "Бросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч. и проч. с Парохода современности. (...) Всем этим Максимам Горьким, Куприным, Блокам, Сологубам, Ремизовым, Аверченкам, Черным, Кузминым, Буниным и проч. и проч. нужна лишь дача на реке. Такую награду дает судьба портным". Однако вопреки декларациям Маяковский высоко ценит Гоголя, Достоевского, Блока и других писателей, которые оказали глубокое влияние на его творчество. 1913 - выходит первый сборник Маяковского "Я" (цикл из четырех стихотворений), написана и поставлена программная трагедия "Владимир Маяковский", совершено вместе с другими футуристами большое турне по городам России. Сборник "Я" был написан от руки, снабжен рисунками В.Н.Чекрыгина и Л. Шехтеля и размножен литографическим способом в количестве 300 экземпляров. В качестве первого раздела этот сборник вошел в книгу стихов поэта "Простое как мычание" (1916).

В эти же года создаются поэмы "Облако в штанах"(1915), "Война и мир" (1915-1916), "Флейта-позвоночник" (1916), "Человек"(1916-17, опубликована в 1918) и др.1915-1917 - Маяковский проходит военную службу в Петрограде в автошколе. Октябрь 1917 - "Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня не было. Моя революция", - напишет позже в автобиографии Маяковский по поводу Октябрьской революции 1917 года.

В конце 10-х гг. Маяковский связывает свои творческие замыслы с "левым искусством", выступает в "Газете футуристов", в газете "Искусство коммуны".

1919 - Маяковский переезжает в Москву, начинает активно сотрудничать в РОСТА (Российское телеграфное агентство), оформляет (как поэт и как художник) для РОСТА агитационно-сатирические плакаты ("Окна РОСТА").

1919 - выходит первое собрание сочинений поэта - "Все сочиненное Владимиром Маяковским. 1909-1919".

1922-1924 - Маяковский совершает несколько поездок за границу - Латвия, Франция, Германия; пишет очерки и стихи о европейских впечатлениях: "Как работает республика демократическая?" (1922); "Париж (Разговорчики с Эйфелевой башней)" (1923) и ряд других. В Париже поэт будет и в 1925, 1927, 1928, 1929 гг. (лирический цикл "Париж").

1925 - состоится поездка Маяковского по Америке ("Мое открытие Америки").

1925-1928 - он много ездит по Советскому Союзу, выступает в самых разных аудиториях. В эти годы поэт публикует многие из тех своих произведений: "Товарищу Нетте, пароходу и человеку" (1926); "По городам Союза" (1927); "Рассказ литейщика Ивана Козырева..." (1928) и др.

В 20-е годы Маяковский возглавляет литературную группу ЛЕФ (1922-28) (Левый фронт искусств) и позднее - РЕФ (Революционный фронт искусств); редактирует журнал "ЛЕФ" (1923-25) и "Новый ЛЕФ" (1927-28).

В эти годы появляются следующие произведения: "Товарищу Нетте, пароходу и человеку" (1926), "Сергею Есенину" (1926), "Стихи о советском паспорте" (1929), "Разговор с товарищем Лениным", 1929), пьесы "Клоп" (1928, поставлена 1929) и "Баня" (1929, поставлена 1930), поэма "Во весь голос" (1930) и др.

1930 - поэт вступает в РАПП (Российская Ассоциация пролетарских писателей). Этот поступок Маяковского осуждается его друзьями. Отчуждение и общественная травля усугубляются личной драмой ("любовная лодка разбилась о быт"). Маяковскому отказывают в выезде за границу, где у него должна состояться встреча с женщиной (стихотворение "Письмо Татьяне Яковлевой", 1928), с которой он намеревается связать свою жизнь.

14 апреля 1930 - Владимир Маяковский кончает жизнь самоубийством.

Роковой выстрел

Вряд ли найдется в России человек, который не читал или не слышал о трагическом конце Маяковского. Нам внушали мысль о естественности самоубийства поэта на почве его запутанных любовных отношений, осложненных творческими неудачами, нервозностью, а также долгим нездоровьем. Многие из друзей поэта поддерживали скупую официальную версию, посчитавшую мотивом самоубийства «причины личного порядка».

14 апреля 1930 года, в возрасте 36 лет, Владимир Вла­димирович Маяковский выстрелом из револьвера в сердце покончил с собой. В предсмертном письме он указал на при­чину: «...любовная лодка разбилась о быт». Изучение обстоя­тельств жизни поэта в последние месяцы и недели заставляет усомниться в том, что любовная драма была единственной причиной самоубийства. Приведем это письмо целиком.

«Всем

В том, что умираю, не вините никого и, пожалуйста, не сплетничайте.

Покойник этого ужасно не любил.

Мама, сестры и товарищи, простите - это не способ (другим не советую),

но у меня выходов нет.

Лиля - люби меня.

Товарищ правительство, моя семья - это Лиля Брик, мама, сестры и

Вероника Витольдовна Полонская.

Если ты устроишь им сносную жизнь - спасибо.

Начатые стихи отдайте Брикам, они разберутся.

Как говорят -

инцидент исперчен»,

любовная лодка

разбилась о быт.

Я с жизнью в расчете

и не к чему перечень

взаимных болей,

бед

и обид.

Счастливо оставаться.

Владимир Маяковский.

12/IV-30 г.

Товарищи Вапповцы, не считайте меня малодушным.

Сериозно - ничего не поделаешь.

Привет.

Ермилову скажите, что жаль - снял лозунг, надо бы до­ругаться.

В. М.

В столе у меня 2000 рублей - внесите в налог.

Остальное получите с Гиза.

В. М.».

По нашему мнению, есть много слагаемых, которые привели Маяковского к роковому выстрелу '. Но никто и никогда не узнает, каким был последний, роковой мотив этого поступка. Маяковский сказал про Есенина: «Не откроют нам причин потери ни петля, ни ножик перочинный». Финал тот же...

Ничего не меняет и то, что он в предсмертном письме заранее осудил себя, сказав, что загнан в тупик. Человек, добровольно уходящий из жизни, уносит с собой тайну ухода. Никакие объяснения (в том числе и его собственные) не проникают в подлинную глубокую суть поступка. Они лишь приоткрывают завесу над входом в тайну - сама же тайна остается печальным финалом оборванной жизни.

И все же, все же, все же...

Ничто не может отвадить и современников и потомков биться над разгадкой тайны доб­ровольной смерти, хотя никакие «открытия» не приносят уте­шения. Вот и нам неймется и, помимо уже ранее высказан­ных догадок насчет разрыва отношений с Татьяной Яковле­вой, бойкота выставки со стороны писателей, в том числе и из ближнего окружения, ложного положения в РАППе, куда он вступил незадолго до смерти, провала «Бани» в постановке Мейерхольда, нервозного, не находившего желаемо­го продолжения романа с Вероникой Полонской, болез­ненного состояния организма, как «слагаемых» общей суммы причин самоубийства,- все время не дает покоя еще один вопрос: не явился ли добровольный уход Маяковского из жизни следствием мировоззренческого кризиса? Советские ис­торики литературы отвергали такой вывод.

Маяковский переживал душевную смуту от столкновений с такими противоречиями жизни, которые подрывали его веру. Он служил идеалам революции и безраздельно верил в их осуществление. И он видел, как искажаются эти идеалы в практике партийно-советской и хозяйственной деятельности. Он все больше ощущал, что его борьба средствами сатиры с бюрократическими и нравственными искажениями идеалов революции не только не встречает понимания и сочувствия, но и приходит в конфронтацию с чем-то всесильным и орга­низованным. Особенно чувствительный и хорошо рассчитанный ответный удар он получил за «Баню».

В то время, когда сатира Маяковского набирала мощный разбег, на высоком уровне был поставлен вопрос: нужна ли сатира вообще новому обществу?! Сам Горький склонялся к тому, что критика внутренних недостатков может идти во вред Советскому государству, принизит его в глазах осталь­ного мира...

Интуитивно Маяковский мог прийти к пониманию, что он столкнулся с системой, которая не позволяет и не позволит кому бы то ни было расшатывать ее уже достаточно устой­чивый командно-бюрократический стереотип. Такова главная предпосылка кризиса.

Поэтическое мировоззрение Маяковского

Кризис коснулся поэтического мировоззрения Маяковского и его понимания политической ситуации. Леф и агитискусство становились путами, сковывающими разбег творческой энергии, столь бурно выплеснувшейся в «Бане» и вступлении к поэме «Во весь голос». Но пьесе и спектаклю был устроен орга­низованный афронт.

Рапповские литчиновники с казенным равнодушием прослушали «Во весь голос», прочитанный Маяковским на процедуре вступления в РАПП. Они не захоте­ли понять его жеста к консолидации. Партийное руководство проигнорировало приглашение на выставку Маяковского «20 лет работы». Все это сеяло в душе поэта сомнения насчет правильности его политической позиции. Не случайны поэтому в последнее время акцентированные заявления о верности партии и готовности выполнять ее постановления. Боязнь не­понимания, отчуждения могла вселять и вселяла неуверен­ность, обостряла кризисное состояние.

Наш анализ не дает оснований принять идею кризиса как единственную причину смерти поэта. Но дает достаточ­ные основания и эту причину включить в сумму «слагаемых» как важнейшую, как основной психологический фон, на кото­ром разыгралась трагедия.

Так или иначе признаки кризиса отражались в творчестве поэта к концу жизни. Мая­ковский заявлял, например, что бросит вообще писать стихи и перейдет на драматургию. Агитстихи писались уже не с такой скоростью и не в таком количестве. На вечерах, вы­ступая перед большой аудиторией, он не читал их. Там шла поэзия другого порядка. Значит, жило в нем ощущение раз­ницы между читателем газеты, воспринимающим ее как ис­точник информации, и любителем поэзии, пришедшим специ­ально послушать стихи.

Мог ли Маяковский усовершенствовать газетный стих, мог ли внести в него новое качество? «Разговор с товарищем Лениным» - то стихотворение, которое показывает это новое качество, но ведь это уже и не для газеты, не агитка. По крайней мере, в гораздо меньшей степени для газеты, чем для самой поэзии, чем для души. Вторжение любовной лирики подчеркнуло исчерпанность газетной лиры, подчеркнуло ее утилитарный характер.

На встрече с комсомольцами Красной Пресни в выступ­лении Маяковского промелькнули новые моменты, в которых тоже можно уловить внутреннюю смуту, хотя поэт с вели­чайшей убежденностью говорит о своей верности революции. В нем назревало желание перемен, а это - всегда кризис, ибо переменам в творческом поведении сопротивляется психо­логия человека, имеющая в зрелом возрасте весьма устойчивый характер.

Так какой же могла бы быть (если бы Маяковский стал ее писать) поэма о пятилетке? С сюжетом типа «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка»? Или типа стихотворе­ний «Особое мнение», «Даешь материальную базу!», «Марш ударных бригад»? Это все последние сочинения Маяковского, которые не занесешь или с большой натяжкой, разве что первое, занесешь в творческий актив поэта. Небывалый случай для Маяковского: в стихотворении «Даешь материальную ба­зу!» он дважды повторяет дважды повторенную в поэме «Хорошо!» рифму: вызмеив - социализме.

Тут поневоле вспомнишь из «Разговора с фининспектором о поэзии»: «Может, пяток небывалых рифм только и остался что в Венесуэле». Это уже сигнал неблагополучия на том учас­тке формальной работы Маяковского, который был для него фирменным, которому он придавал особое значение, можно даже сказать, особый шик. Вроде бы и мелочь, но не для Маяковского.

Обратим внимание, что неблагополучие обнаруживается на агитпроповском участке. А защита не оправдывавших себя, непрочных творческих принципов могла быть в какой-то сте­пени продиктована желанием побороть внутренние сомнения, желанием убедить не только современников и потомков, но и самого себя в ее правильности...

Нет никаких сомнений в полной искренности Маяковского.

Искренность и убежденность возносят к высотам поэзии первое вступление в поэму о пятилетке, ставшее, увы, последним поэтическим произведением Маяковского. Глубочайшая внут­ренняя потребность, вызвавшая к жизни это произведение, приоткрывает отнюдь не исчерпанные ресурсы лирического самовыражения. И с немалой долей достоверности можно предположить, что перемены в творческом поведении поэта назревали именно в сторону более органического, более от­крытого самовыражения, протестуя против газетного «производственничества». Нужен был какой-то новый и мощный импульс, чтобы вдохнуть в него силу. Но судьба в этот момент последовательно и жестоко лишала его положительных эмо­ций...

Заявление в день смерти поэта, она фактически свернула следствие на формальный путь констатации этого вывода, уводя его от ответа: «на многочисленные вопросы». Подробной разработкой и обслуживанием» этой версии практически занялись историки литературы, находившиеся под неусыпным присмотром цензуры, введенной властями через несколько часов после выстрела и действующей - уже негласно - до наших дней.

Революционный пафос поэзии Маяковского

Двадцатый век - век революций, освободительных движе­ний. Революционный пафос поэзии Маяковского словно был заранее запрограммирован на это время, поэтому его творчес­тво имело и до сих пор имеет огромный резонанс в мире.

Подытоживая творческий путь поэта, можно сказать, что критика в его жизни не сыграла сколько-нибудь конструктив­ной роли, если не сформулировать эту мысль значительно рез­че и, пожалуй, справедливее. Критический анализ его произве­дений, особенно в последний период жизни, носил в основном разрушительный характер. И как это ни по­разительно, величие Маяковского смогли почувствовать и по- своему понять поэты, очень далекие от него и по творчеству, и по мировоззрению: Блок, Брюсов, Ахматова, Цветаева, Пас­тернак, Мандельштам...

Есть что-то вообще никак не соединимое, например, в твор­ческих принципах Маяковского и Мандельштама, но вот его взгляд на Маяковского (придется привести большую цитату из записных книжек Мандельштама, так как тут имеет значение и контекст):

«Там же, в Сухуми, в апреле я принял океаническую весть о смерти Маяковского. Как водяная гора жгутами бьет позво­ночник, стеснила дыхание и оставила соленый вкус во рту.

Три недели я просидел за столом напротив Безыменского (и так и не разгадал, о чем с ним можно разговаривать). Однажды, столкнувшись со мной на лестнице, он сообщил мне о смерти Маяковского. Человек устроен наподобие громоот­вода. Для таких новостей мы заземляемся, а потому и спо­собны их выдержать. И новость, скатившись на меня в образе Б., ушла куда-то вниз под ступеньки.

Критики Маяковского имеют к нему такое же отношение, как старуха, лечившая эллинов от паховой грыжи, к Гера­клу...

Общество, собравшееся в Сухуми, приняло весть о гибели первозданного поэта с постыдным равнодушием... В тот вечер плясали казачка и пели гурьбой у рояля студенческие вихрас­тые песни». Большой талант, как правило, умеет подняться над соб­ственными пристрастиями и вкусами. Исключения только подтверждают это правило. Марина Цветаева верно заметила: «Враждуют низы, а горы - сходятся». Так она сводила Пушки­на с Маяковским. Именно она написала развернутую анали­тическую, не лишенную тонких наблюдений статью о творчестве двух крупнейших русских поэтов - Маяковского и Пастерна­ка - «Эпос и лирика современной России». Приведем из этой статьи остроумную схему восприятия ею поэта: «С Мая­ковским произошло так. Этот юноша ощущал в себе силу, какую - не знал, он раскрыл рот и сказал: «Я!» Его спро­сили: «Кто - я?» Он ответил: «Я: Владимир Маяковский».- «А Владимир Маяковский - кто?» - «Я». И больше, пока, ничего. А дальше, потом,- все».

Анна Ахматова, вспоминая юного Маяковского в 1913 году, писала: «И еще не слышанное имя молнией влетело в душ­ный зал...» Поразительная метафора: «душный зал» русской поэзии десятых годов, который нуждался в грозовой струе свежего воздуха, освеженный, ослепленный таким революцион­ным явлением, как Маяковский.

Литературная критика

Не будем, однако, отвлекаться в сторону этих оценок, хотя они имеют немалое историко-культурное значение. Вер­немся к литературной критике, чтобы проследить ее роль в оценке творчества Маяковского при жизни поэта. Условно здесь можно выделить три этапа.

На первом этапе критика отвергала Маяковского из-за полного непонимания новаторс­кого характера его поэзии, ее отталкивала и вызывающая, эпатирующая манера поэта (и его друзей-футуристов) дер­жаться на публике.

На втором, послеоктябрьском этапе вступили в силу групповые распри. Молодая советская лите­ратура, поэзия развивались по множеству направлений, часто имевших не только принципиальные эстетические, но и идеоло­гические разногласия, особо подогревавшие споры и распри как между отдельными группировками, так и между поэтами, прозаиками, критиками. В ожесточенных дискуссиях двадца­тых годов много было крикливого, амбициозного, все груп­пировки и течения претендовали на особое положение в литературе, но преобладали искренние порывы, честные поиски путей нового искусства, об этом ни в коем случае нельзя забывать, подвергая критике теоретические платформы тех или иных течений и групп. По Маяковскому вели огонь с разных позиций, но надо сказать, что и Маяковский и лефовцы в их журнале не отличались изысканным стилем и академической объективностью по отношению к писателям других взглядов. Бывали необъективны, бездоказательны, да­же грубы.

Наконец, третий этап, 1929-1930 годы. Кризис «газетной» лиры, нарастающая мощь сатиры Маяковского, направленной против мещанства и перерожденчества, против казенно-бюрок­ратического стиля деятельности управленческого аппарата в различных сферах общественной жизни, власти, экономики вызвали ответную реакцию той критики, тех направлений литературного развития, которые охотно приняли этот стиль, сами подхватили его и стали внедрять в практику своей работы. Зачинщиками массированной атаки на Маяковского на этом этапе (хотя так бывало и раньше, например, по выходе в свет поэмы «Хорошо!») выступили критики рапповского направления.

Если раньше Маяковский находил в себе силы переживать и брань, и наветы, и грубые нападки критики более или менее спокойно, умел «отругиваться», не щадя при этом своих обидчиков, нанося им не менее чувствительные ответные удары, то в случае с «Баней» у него не хватило ни сил, ни страсти. Попытки самозащиты уже кажутся какими-то неубедительными, не соответствующими возможностям Мая­ковского. Даже фраза в предсмертном письме: «...жаль - снял лозунг, надо бы доругаться» - звучит вяловато, не по - маяковски. Нет сомнения, что последняя при жизни атака на Маяковского усилила душевный кризис поэта, подтолк­нула его к порогу небытия, так как велась она по главному, критическому направлению творчества, на который он вы­ходил, начиная все больше ощущать губительные последствия авторитарной системы управления и власти в стране. Губи­тельными они оказались и для литературы, понесшей невос­полнимые физические и духовные утраты.

Маяковский просил никого не винить в его смерти, сос­лавшись на разбившуюся о быт «любовную лодку». В юрис­пруденции существует такой закон: признание подсуди­мого в совершенном преступлении еще не есть доказательство его вины. Можно привести массу причин, по которым человек, добровольно уходящий из жизни, не хочет никакого «разбира­тельства» по этому поводу. Современники и потомки никогда не соглашались с этим. Мы тоже уделили внимание обстоятельс­твам, приведшим Маяковского к самоубийству. Более присталь­ное их рассмотрение позво­ляет сказать, что, кроме всего прочего, Маяковский в опреде­ленной мере стал жертвой набиравшей силу авторитарной системы.

В печально-ироническом прощании поэта, в его предсмер­тном письме, есть свои загадки, и одна из них - о самоу­бийстве: «...это не способ (другим не советую), но у меня выходов нет». Видеть за этим только любовные неудачи - значит ничего не видеть. Ни в биографии поэта, ни в его творчестве. Разгадка все-таки в общем диагнозе: мировоззренческий кризис, пере­живавшийся им как кризис творческий.

Смерть Маяковского глубочайшей болью отозвалась в душе самых выдающихся деятелей культуры его времени, во многих случаях совершенно неблизких поэту. Словно очнулась от столбняка критика, которая вдруг заговорила о величии и революционном значении творчества Маяковского для всей советской поэзии.

Заключение

Он ушел из жизни в роковом для поэтов возрасте - неполных тридцати семи лет. Как Пушкин, как Рембо, как Байрон, как Лорка, как Хлебников… Звонкое имя Маяковский вписывается в этот блистательный и скорбный мартиролог. Двадцатилетний Маяковский взорвал сосредоточенную тишину символизма, господствовавшего в русской поэзии начала нынешнего века, и произвел действие налетевшей бури. Раскаты его мощного голоса долетают до нас через «хребты» десятилетий и «через головы поэтов и правительств».

Начало было скандальным. Ему улюлюкали, он вызвал на себя потоки брани и издевательств. Критики, журналисты, репортеры скандальной хроники захлебывались от негодования, со страниц газет призывали полицию на выступления Маяковского и его друзей - футуристов. Желтая кофта, в которой этот юный гигант появился на эстраде, сыграла роль красной тряпки, приводившей в ярость снобов и охранителей старых вкусов. А он - нарочито груб, скандален, антиэстетичен.

И в двадцать два года этот скоморох, этот ряженый автор небольшого числа стихотворений и с треском провалившейся в Петербурге трагедии «Владимир Маяковский», предъявляет поэму « Облако в штанах» - подлинный лирический шедевр новой поэзии.

Стремительный ранний взлет нового поэтического гения вовсе не означал его признания. Наоборот. Судьба гениев складывается не по законам логики, а по законам сопротивления. Гений всегда неудобен, он опровергает привычные вкусы и создает эстетический дискомфорт. На Маяковского судьба возложила задачу гигантской сложности - стать поэтом революции, поэтом нового общества, в какой - то мере - поэтом будущего.

Эта ноша, которую он с достоинством и рыцарской верностью тащил на себе более десяти лет, оказалась непосильной для одного человека, и он рухнул под ее тяжестью. Рухнул, как та лошадь на Кузнецком мосту, к которой он столь трогательно выразил свое «хорошее отношение». Только, в отличие от лошади, которая все-таки «рванулась, встала на ноги, ржанула и пошла», он уже больше не рванулся, не встал…

Список литературы:

1. Ал. Михайлов «Мир Маяковского»

2. Я. Бенгт «Ставка - жизнь»

3. Н. Хаджиев « Поэтическая культура Маяковского»

4. « Владимир Владимирович Маяковский. Собрание сочинений»

5. « Жизнь замечательных людей: Серия биографий»

6. Интернет ресурсы