Материалы к уроку литературы. Методика филологического анализа литературного очерка

Методика филологического анализа

литературного очерка

Очерк является одним из видов малой формы эпической литературы. В свою очередь он имеет такие разновидности как очерк художественный, публицистический, документальный, этнографический, исторический, биографический и т.д. От беллетристических форм очерк отличается строгостью сюжетно-композиционной структуры, явным преобладанием информационно-содержательного начала. Но это не значит, что очерк бежит от художественности и не может быть причислен к произведениям высокого искусства, скорее напротив. В историю литературы вошли на правах шедевров словесного искусства такие произведения, как знаменитые «Записки охотника» И.С. Тургенева, «Севастопольские рассказы» Л.Н. Толстого, многие очерковые произведения М.Е. Салтыкова-Щедрина, Г.И. Успенского, В.Г. Короленко, М. Горького, М. Кольцова, М. Пришвина, О. Бергольц и многих других писателей.

Жанровые границы между очерком и рассказом во многих случаях оказываются размытыми. И те же «Записки охотника» И.С. Тургенева исследователи называют иногда рассказами, хотя при анализе поэтики этих произведений жанровые признаки очерка обнаруживаются вполне отчетливо. Чтобы в этом убедиться рассмотрим очерк, открывающий знаменитый цикл, - «Хорь и Калиныч».

Впервые опубликованный в 1847 году, он вызвал восторженные отклики знатоков и ценителей литературы, был признан несомненным шедевром словесного искусства. Для очеркового жанра подобная оценка редкость, и тем важнее для нас попытаться проникнуть в «механизм» произведения. Мы исходим из убеждения, что внимание к компонентам текста может многое прояснить не только в его художественной структуре, но и в смысловых константах.

Значительную часть художественного пространства этого произведения составляют повествовательные блоки - информационные, изобразительные, а также содержащие размышления повествователя. Обратим внимание на первый словесный блок, занимающий одну книжную страницу (всего их в очерке 12). При первом впечатлении этот текст не имеет прямого отношения к содержанию очерка и представляет собой не более чем досужие размышления высокоинтеллектуального человека, бродящего по лесным угодьям с ружьем в поисках дичи. Эта начальная текстовая единица чрезвычайно интересна в плане стилистики, но еще интереснее ее смысловая наполненность. Информационное поле здесь удивляет своей плотностью. Оно несет в себе содержательность как характерологическую, так и проблемную. Укажем на первую. Перед нами раздумья человека, не обремененного жизненными заботами. Мысль его свободно порхает от одного предмета к другому. Но это, конечно, поверхностный слой текста. За его внешней необязательностью стоит нечто важное и существенное. Повествователь задумывается о бросающемся в глаза различии между крестьянами Орловской и Калужской губерний. Автор столь внимателен к этому факту, что даже выставляет качества орловских и калужских мужиков как антиномические ряды. Вот только малая часть этого противопоставления: «Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, лицом чист и бел, торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах».

Отмеченные автором факты сами по себе любопытны. Но что за ними стоит? Данный текст ждет своего продолжения. Читатель вскоре убедится, что присутствовал при рождении идеи, которая определит, как выяснится в дальнейшем, композиционную структуру всего произведения, а последняя, в свою очередь, подведет читателя к итоговым суждениям повествователя.

«Хорь и Калиныч» - очерк бессюжетный. Мы не будем здесь говорить о событиях, сколько-нибудь значащих. Обратим внимание лишь на роль композиции, обеспечивающей живой интерес к тексту как таковому, и подготавливающей доминанты итогового смысла произведения. А ведь в этом итоге и проявилась высочайшая степень художественного мастерства автора.

Важнейшим композиционным средством в этом произведении являются приемы сопоставления и противопоставления. Эти приемы используются на различных уровнях, а именно:

1. Начинается очерк рассуждением о различии между мужиками орловскими и калужскими, что подготавливает обоснование следующих антиномий.

2. Четко проводится контрастное сопоставление помещиков - (никчемного, бездарного Полутыкина, хищного и жестокого Пичукова) с нравственно чистыми и даровитыми крестьянами, главными персонажами очерка.

3. И, наконец, основное сопоставление содержит авторские характеристики Хоря и Калиныча, проводимые по многим линиям (их имена, характеры, привычки, способности, быт, их причуды и т.п.). Это сопоставление выявляет разительный контраст двух полярных типов, но контраст не антагонистический, а «союзнический». Хорь и Калиныч люди совсем разные, но они прекрасно дополняют друг друга, что и становится основой их дружеской связи.

Содержательность указанных композиционных приемов проявляется в формировании у реципиента значащих выводов о разностороннем духовном богатстве крестьян, их превосходстве над господами и многих других соображений, актуальных для российского общества той поры, то есть 40-х годов XIX века.

На этих примерах мы можем убедиться в том, какими тесными узами связаны между собой художественный текст, поэтика произведения и его содержание. Внимание к содержательным глубинам текста открывает перед читателем возможность приближения к авторскому замыслу и путям его осуществления.

Трудность филологического анализа текста очерковых жанровых разновидностей в их неисчерпаемом разнообразии. В этой литературе, если только ее продукция отличается высокими художественными достоинствами, исследователь менее всего может рассчитывать на наличие устоявшихся жанровых форм и стереотипов. Очерк предоставляет автору широчайшие возможности свободы выбора, реалий, образности, стиля, архитектоники, то есть сугубо индивидуального видения объекта и путей его художественного осмысления. Тем не менее, принципы филологического анализа и тут остаются неизменными. Конкретный анализ текста исследователю надлежит начать с рассмотрения формальных компонентов (жанр, язык, стиль и др.), постепенно поднимаясь к выявлению функциональной роли элементов текста и образности.

Чтобы на реальном примере уяснить, как это делается, предпримем попытку филологического анализа текста одного из выдающихся произведений М.Е. Салтыкова-Щедрина - «Губернские очерки». Опубликованные в журнале «Русский вестник» М.Н. Каткова, они имели большой успех и принесли автору широкую известность.

«Губернские очерки» - монографическое произведение в разнообразных художественных формах. Жанр, как указано в самом названии, - очерк, но не физиологический, типичный для 40-х годов, а сатирический. Сложность структуры текста этого произведения определяется множественностью жанровых подвидов. В общее очерковое повествование вклиниваются рассказ, портрет, жанрово-бытовая картинка, лирическое отступление, этнографический этюд, наброски мемуарного жанра и даже драматическая сцена. Такое многообразие жанровых форм не препятствует художественному единству произведения.

В «Губернских очерках» раскрываются три главные темы - 1) чиновничество; 2) дворянство («Талантливые натуры»); 3) народ. Мы здесь рассмотрим лишь первую из названных тем - характеристику чиновничьего мира.

Прежде всего, отметим: текст очерков насыщен иносказаниями, тропами, множеством стилистических фигур. Рассмотрим один из характерных фрагментов текста. Дочь князя Чебылкина Анна Львовна влюбилась в чиновника самого малого ранга и обратилась к отцу с вопросом:

« … Какое место выше чиновника?

Князь чрезвычайно обрадовался случаю высказать перед дочерью свои административные познания и тут же объяснил, что чиновник - понятие генерическое¹*, точно так же, как, например, рыба; что есть чиновники-осетры, как его сиятельство, и есть чиновники-пискари. Бывает еще и особый вид чиновника - чиновник-щука, который во время жора заглатывает пискарей, но осетры … это так красиво, так крупно, так величественно, что на такую мелкую рыбешку, как пискари, не стоит обращать и внимания. Княжна призналась, что она знает одного такого пискаря; что у него старушка-мать … и пять сестер, которых он единственная опора. И для того, чтобы эта опора была солиднее, необходимо как можно скорее произвести пискаря по крайней мере в щурята».

Здесь мы видим ряд реминисценций, заимствованных автором из лексики и ситуативности фольклора. Но используются эти аллегорические изречения не как сказочный антураж, а в качестве аллюзивного языка, в котором за наименованием рыб стоят разряды чиновного люда. Этим приемом Салтыков-Щедрин будет неоднократно пользоваться и в дальнейшем.

Выше нами было указано, что тексты художественных произведений по своей структуре различаются как описательные, изобразительные. Теперь мы можем добавить и такие его разновидности, как монологические и диалогические. В «Губернских очерках» преобладает текст изобразительный. Чаще всего это плотная образная ткань. Все компоненты текста (лексика, фразеология, стиль) служат созданию образной структуры произведения.

Приемы, создающие образы чиновников в «Губернских очерках», отличаются многообразием. Мы видим тут следующие способы художественного обобщения:

1. Аллегорический (приведенный выше пример уподобления чиновников рыбам).

2. Речевая характеристика персонажей. Вот, например, характеристика подьячим Прокофием городничего Фейера: «А вот городничий у нас был… подлинно гусь лапчатый… Начальство наше все к нему приверженность большую имело, потому, как собственно, он из воли не выходил и все исполнял в точности: иди, говорит, в грязь - он и в грязь идет, в невозможности возможность найдет, из песку веревку совьет, да ею же кого следует и удавит. По той единственной причине ему все его противоестественности и сходили, что человек он был золотой. Напишут это из губернии - рыбу непременно к именинам надо, да такая чтоб была рыба, кит не кит, а около того. Мечется Фейер, как угорелый, мечется и день и другой (есть рыба, да все не такая, как надо: то с рыла вся в именинника вышла, скажут - личность, то молок мало, то пером не выходит… Задумается Фейер да и засадит всех рыболовов в сибирку…И являлась рыба, и такая именно, как быть следует…»

Мы видим, что речь подьячего Прокофия до пределов насыщена выразительной образностью. Тут и сравнения («как угорелый») и просторечия («около того», «рыло», «знамо дело», «завсегда»). К тому же в речевом строе им используется градация: «то с рыла вся в именинника… то молок мало… то пером не выходит… величественности не имеет».

3. Внутренний монолог персонажа используется в двух очерках - «Озорники» и «Надорванные». В первом мысленную речь ведет высокопоставленный чиновник. Речь его пересыпана латинскими и французскими фразами, он человек, судя по складу речи, мыслящий, хотя мышление его до крайности цинично. Он убежден в том, что «чиновник - высший организм относительно всей этой массы» и поэтому вправе занимать привилегированное положение в обществе. Характеризуя через речь личность, автор использует прием иронии, основанной на гротескном саморазоблачении персонажа: «… Вы очень ошибаетесь, если думаете, что вот я призову мужика, да так и начну его собственными руками обдирать… фи! Вы забыли, что от него там бог весть чем пахнет… Я просто призываю писаря или там другого, и я ему говорю: «Дорогой мой, ты мне должен столько-то и столько-то», - ну и дело с концом. Как уж он там делает - это до меня не относится».

4. Углубленно-психологический анализ персонажа в гротескно-сатирической манере дан в образе Филоверитова (очерк «Надорванные»). Писатель в данном случае использует прием гиперболизированного иносказания. Одержимый служебным рвением Филоверитов говорит о себе: «Если вы захотите узнать от крутогорских жителей, что я за человек, вам наверное ответят: «О, это собака!». И я не только смиренно преклоняюсь перед этим прозвищем, но, коли хотите, несколько даже горжусь им. Репутация эта до такой степени утвердилась за мной, что если моему начальнику не нравится физиономия какого-нибудь смертного, он ни к кому, кроме меня, не взывает об уничтожении этого смертного.

… И я лечу выполнять приказание моего начальника, я впиваюсь когтями и зубами в ненавистного ему субъекта и до тех пор не оставляю его, пока жертва не падет к моим ногам, изгрызенная и бездыханная».

Важно отметить, что уподобление чиновника собаке (обычное сравнение) в дальнейшем детализируется, обогащаясь натуралистическими подробностями: «Я внезапно вхожу во все виды моего начальника, взор мой делается мутен, у рта показывается пена, и я грызу, грызу до тех пор, пока сам не упадаю от изнеможения и бешенства».

Мы видим, что образ собаки в итоге этой страшной метаморфозы вырастает до уровня ужасного чудовища, обезумевшего монстра, образ приобретает фантастические черты. И все эти перемены, заметим, происходят в границах текста, речевого строя монолога персонажа.

5. Прием контаминации используется при создании образа Порфирия Петровича («Мои знакомцы»). Центральный персонаж вбирает в себя черты Чичикова, а также будущего Иудушки Головлева.

6. Использование жанровой природы анекдота с его акцентированной ориентацией на грубоватый комизм. Первый и второй рассказы подьячего насыщены анекдотическими ситуациями.

7. Сатирические фразеологизмы - одна из эффектных разновидностей художественного текста. В «Губернских очерках» они часто используются. Примерами могут служить следующие фразеологизмы: «Ничего даром не делай, хоть гривенник да слупи», «Безнаказанность - синоним невинности», «Казенная мошна», «Безгрешные доходы», «Длинный ряд подвигов», «Чиновник понятие генерическое» и др.

Мы видим, что богатство речевых средств в «Губернских очерках» способствует созданию разнообразных художественных приемов произведения, обладающего как глубокой содержательностью, так и высочайшими эстетическими достоинствами.

1 *Генерическое от слова «генерация» (лат. Generation - рождение) - поколение, рождение, воскресение