Исследовательская работа по русской литературе

Своеобразие психологизма прозы Бориса Зайцева

Творчество русского прозаика Бориса Константиновича Зайцева мало известно широкому кругу читателей и мало освещается учебной программой "Русская литература". Дело будущего - более полное издание сочинений Бориса ЗАЙЦЕВА.

В нашей литературе лишь сейчас проходит своеобразное воскрешение писателя, а в начале ХХ века современная ему критика высоко оценила уже первые его попытки. В Борисе Зайцеве видели прямого наследника и продолжателя А.Чехова.

Борис Константинович Зайцев родился 21 января 1881 года в городе Орле. Учился сначала в училище, потом в Петербургском Горном институте. Проучившись три года, Зайцев решает целиком посвятить себя увлечению, которое впоследствии станет важнейшим делом всей его жизни - литературе.

Вначале Зайцев пишет маленькие рассказы, печатается в газетах. В 1901 году Зайцев отправляет А.П.Чехову свою работу "Неинтересная история". В ответ получает телеграмму: "Холодно, сухо, длинно, не молодо, хотя талантливо". Молодого Зайцева, все-таки, окрылило это "талантливо", сказанное его кумиром.

В 1902 году был напечатан один из первых рассказов "Волки", а в 1906 году выходит первая книга Зайцева "В дороге". Книгу заметили, на нее появляются рецензии авторитетнейших писателей З.Гиппиус, В. Брюсова, А.Блока.

В 10-е годы в творчестве Зайцева усиливается пантеистическое начало. В этот период появляются его наиболее значительные произведения: "Миф", "Деревня", "Смерть", "Жемчуг", "Густя", "Изгнание", "Актриса", "Студент Бенекдитов", "Грех", роман "Дальний край" - произведения очень разные по тематике, по своему художественному наполнению, написанные уже в традициях русского классического реализма, с его пристальным интересом к человеческим судьбам, к психологии личности.

Особенное внимание писателя привлекают по-прежнему женщины, ищущие ласки и тепла, не теряющие бодрости, но, в конечном счете, также терпящие жизненную катастрофу "Мать и Катя", "Кассандра", "Богиня", "Маша".

Война 1914 года в значительной мере была неожиданностью для писателя. Зайцев считался ратником-ополченцем 2-го разряда, иными словами, был рядовым, но по возрасту призывался не в первую очередь. Однако наступил и его час. Летом 1916 года Зайцев мобилизован и, не жалея воевать обычным солдатом, поступил в школу прапорщиков. Об этой поре своей жизни, совпавшей крушением Российской империи в феврале 1917 года, он рассказывал в очерках "Мы военные", "Офицеры".

Октябрьская революция застала его в Прытыкино, отцовском имении, где он часто гостить вплоть до своего отъезда в эмиграцию. К революции Б. Зайцев отнесся настороженно, но не отрицательно. Он был готов сотрудничать с новой властью.

В 1918 году у Зайцева выходят в свет первые тома собрания сочинений: "Тихие зори", "Полковник Розов","Сны". А в следующем году издается очередная книга "Путники".

В 1921 году Зайцева избирают председателем Союза писателей. В июле же этого года он вступает во Всероссийский комитет помощи голодающим, в августе следует нелепый арест. Однако Зайцева вскоре освобождают, но с высылкой за границу. Так в 1922 году начинается долгая жизнь Зайцева в эмиграции. Однако тема России остается главенствующей в его творчестве. В поздних мемуарах Зайцев с горечью писал о моменте разлуки с родной страной. "Я думал о том, что ведь это мой город и моя страна. Увижу ли я когда-нибудь эти равнины, осинки и березы, полу варварскую Москву, полу варварский свой народ? Я ,сам потомок скифов? Но ведь к этой стране, к этому народу я прирос крепко, нечего стесняться. Я люблю его любовью неистребимой как любил своих стариков, чьи кости остались в этой земле"

В отличие от многих других эмигрантов-литераторов, горечь изгнания не породила у Зайцева отрицания советской власти и нападок на нее, приведшие Зайцева в изгнание, его не озлобили. Напротив, они усилили в нем чувство греха, ответственности за содеянное и ощущение неизбежности того, что свершилось. Он много размышлял обо всем пережитом, прежде чем пришел к неприклонному выводу:

"Ничто в мире зря не делается. Все имеет смысл. Страдания, несчастия, смерти только кажутся не объяснительными. Прихотливые узоры и зигзаги жизни при ближайшем созерцании могут открыться как бесполезные. День и ночь, радость и горе, достижения и падения - всегда научают "Бессмысленного нет".

Пережитое, страдания и потрясения вызвали у Зайцева религиозный подъем. Обновленная стихия сострадания и человечности пронизывает прозу о пореволюционной России: «Улица св.Николая», «Белый свет», «Душа».

В это же время своеобразно в его творчество входит тема эмиграции. Тема эмиграции освещена в романах «Дом в Пасси» и «Золотой узор», повести «Анна», тетралогии «Путешествие Глеба». Существенное место в эмиграционном творчестве постепенно приобретает жанр биографии. Потрясенный событиями, революции и гражданской войны, ощутивщий на себе стремительность расчеловечевания человека, жестокость утраты нравственных ориентиров Б. Зайцев уже в 1925 году пишет своеобразное житие самого любимого русским народом святого - «Преподобный Сергей Радонежский».

Во времена разрушения и ломки Зайцев воспевает мудрость «делания», подвиг самоотречения и собирания родной земли. Та же тема святости раскрывалась и в его повести «Алексей, Божий человек».

В тридцатые годы создаются биографические книги о Жуковском, Тургеневе, Чехове.

После войны, в 1947 году, Бориса Зайцева избирают председателем Союза русских писателей и журналистов во Франции.

Редкая для русских писателей долгая жизнь дана была Зайцеву и до последних дней эта была жизнь творческая.

Умер Б.К.Зайцев 22 января 1972 года, год спустя после своего девяностолетия. Умер так же тихо, достойно, как и жил.

Дооктябрьская критика очень высоко ценила творчество Б. Зайцева. О нем много писали и в эмигрантской литературе, по большей части все эти работы остаются недоступны для нас. Творчество Зайцева рассматривали с разных позиций. Но кто бы ни писал о Зайцеве, обязательно отмечался его принцип доброжелательного приятия мира и порожденный этим принципом особый психологизм его прозы.

В своей работе старалась рассмотреть лишь некоторые стороны своеобразия, опираясь на методику, разработанную одним из крупнейших литературоведов, занимавшихся этой проблемой, Л.Я. Гинзбург.

«Детерминированность поведения и характера, - пишет Л. Гинзбург, - основная установка реализма Х1Х века. Реализм начал с общей обусловленности человека временем и средой и уточнял ее постепенно…

Что такое психологический анализ?

Прослеживание причинно-следственных сцеплений, все более уточненных, в той сети обусловленности, которая наброшена на все сущее; явление, возведенное к общим формулам и одновременно разложенное на составные части, переменные и текучие, образующие ряды ситуаций, процесс. Это и подстановка, замена одних составных частей другими, когда, например, на месте подвига оказывается себялюбие или, напротив, на месте эгоистического действия - действие, нужное всему обществу, человечеству".

В качестве первого подступа к исследованию этого сложнейшего явления намечена схема, основанная на специфике и функциональности поэтики названии и номинации героев.

"Первичная установка,- пишет Л. Гинзбург, - отношение к появившемуся герою, точка зрения, с самого начала определяющая возможность его эстетического существования, закладывают единство литературного героя. Формальным признаком такого сразу порождаемого единства является уже самое имя действующего лица. Это динамическое единство и поэтому ни имя, и скрепляющая героя первоначальная установка не мешают ему измениться, развиваться даже в неожиданном направлении".

В соответствии с этим выделяется пять типологических групп, в которых прослеживаются лишь способы использования имени для раскрытия характера героев.

В рассказах первой группы, объединенных вынесением в заглавие именем героя, эволюция имени отмечает развитие характера и оказывается знаком изменения жизненного пути. Это рассказы: "Аграфена", "Маша", "Густя", "Кассандра", "Мать и Катя", "Авдотья - смерть".

Уже вынесенное в заголовке имя создает особую тональность повествования, своеобразно настраивает восприятие читателя. Недаром Б. Зайцев то использует торжественное имя "Аграфена", причем в рассказе окажется значимой эволюция героини от нежной девушки Груши до все выносящей страдалицы и мученицы Аграфены. То в название подчеркнуто вносятся нежное или домашнее снижающее полуимя "Маша", "Густя", или порою даже прозвище, как в рассказе "Мать и Катя". Ее называет матерью Катя за то, что ее пестует, охраняет ее молодость, помогает учиться. За мощность сложения и некую лень зовут ее "Ильей".

Порою имя в названии становится своеобразной психологической характеристикой героя еще до его появления, как в рассказе "Кассандра".

Рассказы второй группы, где к имени добавляется профессия героя или называется его социальный статус, заглавие становится одним из направляющих в раскрытии характера и повествование передает совпадение или несовпадение между личностью и ее социальной позицией, подчеркнутой названием. Это следующие рассказы: «Студент Бенекдитов», «Полковник Розов», «Актриса», «Петербургская Дама».

Рассказы, название которых отмечает то или иное психологическое состояние и переживания героя, чаще всего дают образы безымянных героев: «Сон», «Елисейские поля», «Уединение», «Смерть», «Изгнание», «Грех», «Призраки». В них действует «он» или «она», либо повествование ведется от первого лица так и не называемого в тексте рассказчика. Сама безымянность героев позволяет подчеркнуть типичность и распространенность психологического переживания.

В рассказах четвертой группы, где в название вынесено то или иное природное явление, имя героя утрачивает свое все определяющее значение, хотя порою Б. Зайцев своеобразно воскрешает стилистику 18 века с его просветительским рационализмом и дает своим персонажем «говорящее» имя. Так несомненен «свет Христа» в фамилии Христофорова. Порою же эти своеобразные медитации, лирические раздумья обходятся почти без человека. Природа начинает в них жить самостоятельной и независимой жизнью. В эту группу входят рассказы: «Осенний свет», «Белый свет», «Заря», «Тихие зори», «Голубая звезда».

Стремление раскрыть пантеистического единство всего живого определяет рассказы пятой группы. Однако Зайцев своеобразно антропоморфизирует природу и при всей реалистической точности детали в рассказе «Волки», нравы волчьей стаи оказываются своеобразной аллегорией, более чем прозрачно соотнесенной, не просто с поведением человека, но с конкретной злободневно-политической обстановкой в период создания рассказа. Отсюда и стилистика, и лексика волчьих разговоров.

В богатой русской литературе ХХ века Борис Зайцев оставил свой заметный след, создал художественную прозу, преимущественно лирическую без желчи, живую и теплую. Тихий свет добра, простые нравственные начала, особенное чувство сопричастности всему сущему: каждый человек - лишь частица природы, маленькое звено космоса - «Не себе одному принадлежит человек».

Творчество Б.Зайцева очень многообразно и многофункционально. Исчерпать специфику его психологизма в одной статье невозможно. Это лишь попытки наметить некоторые вехи для дальнейших исследований.

Русская литература ХХ века является новаторской не только по своему идейному и жизненному содержанию, но и в области художественной формы, приемах художественного отражения действительности. Новизной отличаются способы раскрытия реальных диалектических противоречий, жизненных конфликтов, принципы психологического анализа.

Как известно, человек формируется объективными условиями общественного бытия. В то же время он их осмысливает, поддерживает одни явления и отвергает другие. У него вырабатываются определенный взгляд и позиция. В этот процесс жизненного самоопределения и духовного формирования человека активно включается литература, которая содержит и художественное воспроизведение объективных условий, и разностороннюю идейно-эстетическую оценку их.

Литература ХХ века дает нам не только знание, информацию о жизни, но и формирует жизненные идеалы, развивает наше мышление, помогает нам всем сердцем ощутить красоту и правду окружающего мира.

Автор учительница русского языка и литературы

ОСШ им. А. Музрапова №65 Эменкулова Наргиза

С. Колкент Сайрамского района Южноказахстанской области РК