Лингвистическое исследование. Энергичный синтаксис-основа поэтического мастерства П. Васильева

Энергичный синтаксис-

основа поэтического мастерства П. Васильева

Лингвистическое исследование

Павел Николаевич Васильев - поэт Павлодарского Прииртышья начала XX века, чье творчество стало ярким явлением в литературе, открывшей миру неповторимость и самобытность Азии. И неудивительно, что его поэзия сразу привлекла внимание читателей и до сегодняшнего дня притягивает взоры ценителей настоящего искусства. А мы знаем, что лирика крупного поэта так же своеобразна, как и его стиль. Различаем же мы поэтов не только по их излюбленным мотивам и образам, но и по звучанию их стихов.

Сложная эпоха, когда жил и творил Павел Васильев, требовала большей социальной заостренности лирического произведения, большей прозаичности, но поэт в этом непростом жизненном водовороте выбрал свою, только ему характерную, линию, давшую языку колоритность, экспрессивность, энергичность. На эту особенность его творчества обращали и обращают внимание литературные критики. Светлана Викарий статье «Побратимы слова» так оценивает языковое мастерство поэта: «Васильев творил в эпоху смены литературных поэтических языков. Он не стремился… к созданию особого «языка поэзии», основанному на интересе к диалектам и сказочности… Васильев не играл и не любовался словом, он осознал самобытность слова, порожденного его народом, и нес его к своей поэтической речи как нечто естественное и живое». И Е. Ефремова в очерке «К истокам поэзии» подчеркивает, что язык произведений П. Васильева - «… буйство красок, богатая палитра изобразительных средств, объемность». Их отношение к васильевской лирике отвечает и нашему мнению. И мы, присоединяясь ко всему сказанному о мастере слова, попытаемся глубже и детальнее рассмотреть синтаксис его поэм- «Лето» и «Соляной бунт», наполненный мощной энергией, соединивший в себе все способы оформления поэтической мысли, характеризующийся упорядоченностью, определенным равновесием, симметричностью разных синтаксических единиц. П. Васильев использует все приемлемые для данного текста приемы мелодизации своего стиха: различными способами осложняет простое предложение, выстраивает синтаксический параллелизм , создаёт сложные конструкции.

И свое внимание мы останавливаем, прежде всего, на столь характерном для поэта приеме использования основной синтаксической единицы - простого предложения, придающего содержанию произведений динамизм, лаконизм, своеобразную ритмичность и сменяемость описываемых явлений, событий, действий. Для языка поэм Васильева характерно использование разных типов предложений, способных передать ведущие мысли произведений. И основное место здесь занимают односоставные предложения, выдвигающие в качестве основного признака то один, то другой и по- разному разделяющие языковые факты. Нами выделены такие предложения в поэме «Соляной бунт», в основе сюжета которой - динамизм событий, быстро меняющиеся картины (бунт, расправа, резня, смерть), требующие особой организации текста для точного воспроизведения происходящего. Автор использует все виды односоставных предложений. Определенно-личные придают тексту экспрессивно-стилистический характер, они передают значение конкретного лица, поэтому указывают на определенность лиц, совершающих действие. Их наличие в тексте оправдано сильным образным и эмоциональным зарядом, который заложен в них. Форма повелительного наклонения глагола побуждает, усиливает значение приказа:

………… По Тоболу и дальше, в леса,

Собирай, словно ягоду, соболя, бей горностая,

Заводи неводами лисиц черно-бурых и красных.

Пошепчи,

Поразнежься,

Хоть на столько…

Молчи!

Подождешь замаевать!

Читатель ярче видит, как события, положенные в основу поэмы, охватили все слои населения. Этот вид предложения помогает автору сделать повествование более лаконичным, устранить «вялость речи», внести какое-то спокойствие. А в поэме «Лето» от них наоборот веет какой-то задушевностью, лиричностью. Автор сближает себя с читателем, подчеркивая нерасторжимую связь со своими героями: «Вот так калитку распахнешь \\ И вздрогнешь..», «…чуть повернув лицо, \\ Увидишь теплое сиянье…», «Послушай, синеглазый, - тихо…», «Но сквозь ладонь взгляни на солнце». Большое место отведено также обобщенно-личным и неопределенно-личным предложениям. Еще А. М. Пешковский охарактеризовал эти предложения как выразители «двух особых форм мышления говорящего по-русски человека». И Павел Васильев использовал эту особенность данного типа синтаксической организации текста, когда нужно было сосредоточить внимание на факте, событии, когда сам производитель действия не имеет значения, важно лишь производимое им действие, на котором акцентируется внимание и автора, и читателя: «Коням строевым рассыпали корма», «смолкнули, приподнялись на коленях». «а к окну прилипли, плюща носы», « в бубны били, \\ Роняли звезду», «заместо причастья хлебали щи, \\ Заместо молитвы грели мать…», « за локоток невесту берет \\ И ведет невесту - плясать», «бунтовщиков валили на травы. \\ Били до полусмерти…». Их применение обусловлено потребностью в выражении действия неопределенного деятеля. Употребление глагольных форм в неопределенно-личном значении у П. Васильева - один из способов передачи особых оттенков значений. Поэт употребляет данную форму предложений. позволяющую ему слить действующее лицо с какой-то точно не обозначенной группой лиц. Это помогает ему добиваться максимальной точности при обозначении действия. Они показывают тяготение синтаксиса к раскованности и естественности. В тексте, наряду с указанными типами предложений, широко представлены и безличные конструкции, устраняющие лицо, действующий предмет, делающие их орудием действия, полностью обезличенного: «…куда нам удалиться \\ От гнили…», «…чтоб сохранить \\ Ту необорванную нить, \\ Ту песню..», «некому человека беречь», «дремлется что-то…», «некуда деваться…», «вовек не сыскать \\ Другого такого», «…есть над чем рыдать на свете…». «мне жалко…». Этот синтаксический прием более полно передает душевное состояние автора: сожаление («не сыскать», «рыдать», «жалко»), предостережение («сохранить», «беречь»), успокоение («дремлется»), безысходность («деваться»). Мысли автора протекают стихийно, неуправляемо, они зависят от событий, участником которых он является в тот или иной момент, поэтому безличные формы как нельзя лучше помогают передать весь поток эмоций, впечатлений, раздумий. Посредством безличных конструкций поэт описывает такие состояния, которые «характеризуются неосознанностью, немотивированностью». При сравнении этот тип более выигрышный( ср.: дремлю - осознанное желание; дремлется- неосознанное желание). На эту особенность языка поэта обратила свое внимание критик С. Викарий: «Васильев специально отбирает экспрессивные глаголы».

Итак, задачей любого художественного текста является наличие живого, образного, яркого языка. А односоставные предложения - хороший помощник Васильеву в достижении этой цели. И выбор двусоставного или односоставного предложения определяется у поэта коммуникативной задачей: в одном случае им выделяется предмет и действие, в другом - подчеркивается стихийность действия и указывается место его. Поэтому синтаксические единицы - односоставные предложения - как нельзя лучше вписываются в стих Павла Васильева.

Особое место в синтаксисе поэт отводит простым осложненным предложениям, имеющим разнообразные построения, обладающим монопредикативностью. Они выражают смысл большего объема, представляя этим особый интерес и ценность. Для сжатого и компактного выражения дополнительных сведений, связанных с основным содержанием произведений, автором используется обособление, которое выражается причастным («он… вырванный из пик городьбы…», «поверивший в слова простые… ты сказку за руку водил», «и киргизы. Зарытые сидя..»», деепричастным («…крепкие оскалив зубы, прищурившись, смотрел..», «…на плечи накинув шаль, запрятав дрожь, ты ждешь…», «ложась на висок, они скакали, воздух рубя плетями наискосок», «красным лисьим мехом горя, Их малахаи неслись, махая вялым крылом») и сравнительным («вниз, как снега, сползали с кручи…», «он на перинах спал, как барин…», «он, как большой черноротый птенчик, просит жратвы…», «нам, как подарки, суждены и смерти круговые чаши..», «страшна соль, как седина бела…») оборотами. При помощи обособлений подчеркивается особая значимость важных для осмысления текста деталей («вырванный», «поверивший», «накинув», «запрятав», «горя», «махая», «как снега», «как седина»). Эта синтаксическая возможность помогает передать конкретно, выпукло, с уточняющими смысл деталями. Определенная стилистическая роль в языке П. Васильева отводится и однородным членам. Они экспрессивны, эмоциональны, непредсказуемы.

Благодаря использованию однородных членов, написанное видится воочию, раскрывается полно, развернуто:

Там, где сабля встречалась с копьем и щитами,

Крепко-накрепко встали лабаз, обмен и обман.

А кочевники согнаны были к горам и озерам,

Чтоб соль вырубать и руду и пасти табуны.

Шумели Обь, Иртыш и Волга…

Ряды однородных членов создают в тексте градацию для нарастания общего впечатления и выразительности: «Трусы, рожденные от трусих, берут казаков почтеннейших там за благородные кудри их, бьют их по благородным глазам, режут превосходнейшие уши им и благородные уши те бросают презреннейшим псам своим…»; «да губили стрелой, да с размаху давили конями, есаула Седых растянули крестом и везли». Напевность васильевских стихов создает и синтаксический параллелизм построения нескольких предложений, когда в одной последовательности расположены члены предложения, выраженные одинаковыми формами. Это создает синтаксическую симметрию:

Нам, как подарки, суждены

И смерти круговые чаши,

И первый проблеск седины,

И первые морщины наши.

Он на перинах спал, как барин,

Он мылся ключевой водой.

Выдра всплещется. Выстрелит рядом пищаль,

Раздадутся копыта…

Таким образом, простое предложение у П. Васильева отличается особой насыщенностью мысли, полнотой сказанного, глубокой содержательностью.

Необходимо обратить внимание еще на одну синтаксическую фигуру, делающую язык энергичным, - диалог, довольно-таки распространенный в поэмах П. Васильева:

- Батька, ба, пошто эти сабли?

- Куда собираешься?

- Кыргызов жечь.

- А пошто?

- По то, что озябли.

- А ты бы им шубы?

- Не хватит шуб.

Именно диалог придает языку живость, непринужденность, даже какую-то простоту, сближая при этом голос поэта с народной речью, подчеркивая, что поэту она не чужда. Он умеет искусно соединить литературный и разговорный язык. Именно диалогичность делает ритм поэм более прерывистым, создающим исторический фон разворачивающихся событий.

Павел Васильев использует разнообразные возможности для выражения связей и взаимоотношений мыслей. И сложное предложение располагает своими структурами для передачи этих связей , поэтому в поэмах широко распространены все виды сложных синтаксических единиц. Особое внимание обращают на себя бессоюзные сложные предложения. Профессор Л. А. Булаховский писал, что они придают речи «большую психологическую окрашенность… специальную сжатость, предполагающую со стороны читающего способность схватывать мысли быстрее, связывать звенья их по даваемым интонацией намекам…». Видимо, так думал и П. Васильев, пытаясь в своих поэмах (особенно в «Соляном бунте») воплотить кипение «буйственной», «воспрянувшей» страны в эмоционально напряженных и динамичных «освобожденных» элементах языка. И бессоюзные предложения, отличаясь легкостью, непосредственностью, естественностью, позволяют использовать их там, где ориентация идет и на разговорную, и на художественную речь:

Его уральцы, словно друга,

Сажали в красные углы,

Его в вагонах красных с юга

Веселые везли хохлы.

За рекой. В тальниках дальних,

Крякая,

Первая утка поднялась,

Щуки пудовые

По теплой воде

Начертили круги.

Синтаксическая дробность в расположении этих предложений в тексте добавляет графическую разбивку - «столбик», который разрывает стих на отрезки, не всегда совпадающие с фразовым членением, приглушающим рифму:

Желтыми крыльями машет крыльцо,

Желтым крылом

Собирает народ,

Гроздью серебряных бубенцов

Свадьба

Над головою

Трясет.

Бессоюзные предложения в тексте имеют разные значения: разъяснительные («Я думаю: зачем свое укрытое от бурь жилье мы любим украшать цветами?»), добавочные («…выпал Босой - первый король на целый Иртыш»), изъяснительными («Вот так: чуть повернув лицо, увидишь теплое сиянье…»). Но если автору нужно акцентировать внимание читателя на смысловых отношениях между простыми в сложном предложении, то он использует союзные конструкции - сложносочиненные и сложноподчиненные: «Пал наутро первый крупный желтый лист, и повеяло во дворы холодком», «Ты прошепчи, пропой во мглу про то монашье злое лихо, что пригорюнилось в углу». Следует отметить, что синтаксису Павла Васильева присущи свои смысловые и грамматические особенности, связанные с наличием или отсутствием союза его значением , порядком следования частей, интонацией, которая на письме представлена пунктуацией. Так, широко применимы поэтом многоточия, передающие недосказанность мысли, недоговоренность, прерывистость («У нас загадка не простая…», «За полночь, за ночь …»), двоеточия, конкретизирующие следующие значения («Хаджибергенев знает: хозяин прав…», «Я думаю: зачем свое укрытое от бурь жилье…»), тире, создающие эффект неожиданности - смысловой, интонационной, композиционной («Мне жалко, - но стареют люди…», «Но сквозь ладонь взгляни на солнце - весь мир в березах, в камыше…», «Соль в крови - и железо тоже!»).

Подводя итог всему сказанному, нужно отметить удивительную стройность и гармоничность компонентов синтаксиса поэм П. Васильева. Он умело «скрестил» все стихии речи - несущую большую смысловую нагрузку, напевную, разговорную, мелодичную. Синтаксическая полнота текста поражает умелым, целенаправленным соединением всех элементов для выражения основных мыслей поэта.

5