Литературный вечер Пусть душа останется чиста, посвященный 75-летию Н. Рубцова

15

Вечер памяти Николая Рубцова «Пусть душа останется чиста»

(к 75-летию поэта)

Цель:

познакомить учащихся с жизнью и творчеством поэта, выявить основные темы и идеи лирики;

вызвать интерес к творчеству поэта;

воспитывать чувство любви к своей маленькой родине.

1 Ведущий: Сегодня мы собрались с вами в литературную гостиную, чтобы вспомнить Николая Михайловича Рубцова. Зажигаем свечи в память о Николае Рубцове.

2 Ведущий: Зима - это время года, когда поэт появился на свет, зима - это время года, когда Николая Рубцова не стало.

Звучит запись песни «Журавли».

Музыка Ю. Беляева, слова Н. Рубцова.

Ведущий1: За свою недолгую жизнь Николай Рубцов успел издать только четыре поэтические книги, но сегодня уже невозможно представить лирику последних лет без его имени и его стихов, таких как «Журавли», «Русский огонек», «Детство»... Прикоснуться к строкам Николая Рубцова - значит прикоснуться к чему-то незамутненному и доброму.

Ведущий2: Задумываясь над первоисточниками этой красоты, невольно унесемся в Беломорье - край суровый, богатый сказками, преданиями, легендами. Там, в поселке Емецк, Архангельской области, 3 января 1936 года родился Николай Рубцов. Отец его работал начальником ОРСа местного леспромхоза. Мать оставалась с детьми, Николай был пятым ребенком в семье. Через полгода после рождения Николая отца переводят на работу в Няндомский леспромхоз. И начинаются переезды; дольше года семья редко где задерживается: то нужда, то обстоятельства.

Еще до войны начинаются страшные утраты: в 40-м году умирает старшая сестра Надя. 26 июня 1942 года от хронической болезни сердца умирает мать - Александра Михайловна, главная опора и надежда своих детей. А случилось это ужасающе обыденно и просто.

Сохранились мемуарные записи, которые сделал Рубцов в последние годы жизни. «Шел первый год войны. Мать моя лежала в больнице. Старшая сестра поднималась задолго до рассвета, целыми днями стояла в очередях за хлебом, а я после бомбежек с большим увлечением искал во дворе осколки. Часто я уходил в безлюдную глубину сада возле нашего дома, где полюбился мне один удивительно красивый алый цветок. Я трогал его, поливал и ухаживал за ним всячески, как только умел. Об этом моем занятии знал только мой брат. Однажды он пришел ко мне в сад и сказал: «Пойдем в кино». - «Какое кино?» - спросил я. «Золотой ключик» - ответил он. Мы посмотрели кино, в котором было так много интересного, и, счастливые, возвращались домой. Возле калитки нашего дома нас остановила соседка и сказала: «А ваша мама умерла». У нее на глазах показались слезы. Брат мой заплакал тоже и сказал, чтобы я шел домой. Я ничего не понял тогда, но сердце мое содрогнулось, и теперь часто вспоминаю я кино «Золотой ключик», тот аленький цветок и соседку, которая сказала: «А ваша мама умерла».

Интересно, что история с аленьким цветком воплотилась у поэта в прекрасное стихотворение.

Ведущий 1:

... Этот цветочек маленький

Как я любил и прятал!

Нежил его, - вот маменька

Будет подарку рада!

Кстати его, не кстати ли,

Вырастить все же смог...

Нес я за гробом матери

Аленький свой цветок.

Ведущий2: Через два дня после смерти матери на руках 13-летней Гали, сестры Рубцова, умирает маленькая Надя. Странный символ видится в том, что двух умерших девочек звали Надеждами.

Колю забирает к себе соседка. Потом пропадают карточки на хлеб, вина падает на мальчика, и он убегает в лес. А когда возвращается, говорит сестре: «Послушай, я под елкой сочинил».

Ведущий 1:

Вспомню, как жили мы

С мамой родною -

Всегда в веселье и тепле.

Но вот наше счастье

Распалось на части -

Война наступила в стране.

Уехал отец

Защищать землю нашу,

Осталась с нами мама одна.

Но вот наступило

Большое несчастье -

Мама у нас умерла.

В детдом уезжают братишки родные,

Остались мы двое с сестрой...

Ведущий2: Очевидно, это самое первое стихотворение Рубцова. Стихи еще неумелые, но они были рождены огромным душевным потрясением. Судьба, словно бы посчитав, что семейного тепла будущему поэту уже достаточно отпущено, торопливо разрушает рубцовский дом.

После отъезда отца на фронт и смерти матери двух старших детей забирает к себе тетка, сестра отца, а младших - Николая и Бориса - везут в Красковский детский дом

Через некоторое время Коля пешком уходит оттуда в город, к сестре. Его возвращают обратно. А в 1943 году разлучают и с младшим братом, отправляют в Никольский детский дом, что под Тотьмой.

Позднее, вспоминая свое детство, поэт напишет:

(Дмитревцов)

Мать умерла.

Отец ушел на фронт.

Соседка злая

Не дает проходу.

Я смутно помню

Утро похорон

И за окошком

Скудную природу.

Откуда только -

Как из-под земли! -

Взялись в жилье

И сумерки и сырость...

Но вот однажды

Все переменилось,

За мной пришли,

Куда-то повезли.

Я смутно помню

Позднюю реку,

Огни на ней,

И плеск, и скрип парома,

И крик «Скорей!»,

Потом раскаты грома

И дождь... Потом

Детдом на берегу.

Вот говорят,

Что скуден был паек,

Что были ночи

С холодом, с тоскою, -

Я лучше помню

Ивы над рекою

И запоздалый

В поле огонек.

До слез теперь

Любимые места!

И там, в глуши,

Под крышею детдома

Для нас звучало

Как-то незнакомо,

Нас оскорбляло слово «сирота».

Хотя старушки

Местных деревень

И впрямь на нас

Так жалобно глядели,

Как на сирот несчастных,

В самом деле,

Но время шло,

И приближался день,

Когда раздался

Праведный салют,

Когда прошла

Военная морока,

И нам подъем

Объявлен был до срока,

И все кричали:

- Гитлеру капут!

Еще прошло

Немного быстрых лет,

И стало грустно вновь:

Мы уезжали!

Тогда нас всей

Деревней провожали,

Туман покрыл

Разлуки нашей след...

«Детство»

Ведущий 1: В деревне Никола суждено было провести Коле Рубцову целых семь сиротских - горьких и по-своему счастливых - лет. Всю свою жизнь он с удивительной теплотой и любовью вспоминал эти места.

Чтец Гуляев

Хотя проклинает проезжий

Дороги моих побережий,

Люблю я деревню Николу,

Где кончил начальную школу!

Бывает, что пылкий мальчишка

За гостем приезжим по следу

В дорогу торопится слишком:

- Я тоже отсюда уеду!

Среди удивленных девчонок

Храбрится едва из пеленок:

- Ну что, по провинции шляться?

В столицу пора отправляться!

Когда ж повзрослеет в столице,

Посмотрит на жизнь за границей,

Тогда он оценит Николу,

Где кончил начальную школу...

«Родная деревня»

Ведущий 2.Живя в детдоме, начитавшись книг о морских путешествиях, Рубцов буквально «бредил морем». Море станет одной из самых ярких страниц его жизни и одновременно серьезным испытанием, суровой жизненной школой.

А началось все с того, что 12 июня 1950 года, закончив семь классов, юный Рубцов отправляется в Ригу: там было море и - верх его мечтаний - мореходное училище! Но «мореходка» не приняла юного романтика, потому как к тому времени ему не исполнилось еще 15 лет.

Можно представить себе горе подростка! Рухнула, как карточный домик, первая его радужная мечта. Сам поэт об этом расскажет так:

Ведущий 1.

Я в фуфаечке грязной

Шел по насыпи мола,

Вдруг тоскливо и страстно

Стала звать радиола:

- Купите фиалки!

Вот фиалки лесные!

Купите фиалки!

Они словно живые!

Как я рвался на море!

Бросил дом безрассудно

И в моряцкой конторе

Все просился на судно...

«Фиалки»

Ведущий2: Написано стихотворение в зрелом возрасте и, что нетрудно заметить, с некоторой иронией по отношению к самому себе - юному и несмышленому, но вместе с тем и с явным сочувствием и даже с жалостью.

Да и в самом деле жалок был он, юнец, оказавшийся в большом незнакомом городе без копейки в кармане, без всяких связей и знакомств.

Вот он, одинокий, голодный, в грязной фуфайке, свисающей с узеньких плеч, бредет по набережной, смотрит на корабли, стоящие на рейде, такие близкие теперь, но по-прежнему недоступные.

«Купите фиалки!» - плывет над волнами легкая игривая мелодия. А у него на языке: «Купите фуфайку!» Фуфайка - единственное, что он может продать, чтобы разживиться хотя бы кусочком хлеба.

Через годы, вновь переживая те горькие минуты, поэт допишет:

Ведущий 1.

Кроме моря и неба,

Кроме мокрого мола,

Надо хлеба мне, хлеба!

Замолчи, радиола!

Вот хожу я,

Где ругань,

Где торговля по кругу,

Где толкают друг друга,

Где толкают друг другу,

Рвут за каждую гайку

Русский, немец, эстонец...

О!.. Купите фуфайку,

Я отдам за червонец!

Ведущий 2.

Первая «вылазка» в большой мир, как видим, оказалась неудачной. Он возвращается в Тотьму, где поступает в лесотехнический техникум, но через два года бросает учебу.

В конце лета 1952 года получает паспорт и уезжает в Архангельск. На этот раз встреча с морем, о котором так мечтал Рубцов, состоялась.

Ведущий 1.

Забрызгана крупно и рубка, и рында,

Но час отправления дан!

И тральщик тралфлота треста «Севрыба»

Пошел бороздить океан...

Ведущий 2:

Как вспоминает капитан рыболовецкого траулера «Архангельск» Шильников, Рубцов был тогда самым низкорослым в команде. Когда боцман выдал ему робу, он буквально утонул в ней. Почти год он продержался в кочегарской должности.

В 1953 году уезжает в Кировск поступать в горный техникум, где задерживается лишь на полгода. Затем был Ташкент и другие города.

Вспоминая то время, поэт говорит о себе:

Ведущий 1:

Как будто ветер гнал меня по ней,

По всей Земле - по селам и столицам.

Я сильным был,

Но ветер был сильней,

И я нигде не мог остановиться.

Ведущий2.

В 1955 году он уже работает в Ленинграде, отсюда на четыре года уходит служить на флот, на эскадренный миноносец, где начинает писать и печататься на страницах газеты «На страже Заполярья» и в альманахе «Полярное сияние».

Служба была суровая, края тоже суровые, но, странно, такое веселое лицо у Рубцова, отмечают знавшие его, только на флотских фотографиях.

Вернувшись после службы в Ленинград, он работает на Кировском заводе, заканчивает вечернюю школу, ходит в литературное объединение при многотиражке «Кировец», печатает стихи.

Ведущий1.

В 1962 году проходит творческий конкурс в Литературный институт имени Горького и приглашается для сдачи вступительных экзаменов.

4 августа написал на четверку сочинение,

6-го - получил пятерку по русскому языку и тройку по литературе,

8-го - четверку по истории и 10-го - тройку по иностранному языку.

Отметки, конечно, не блестящие, но достаточные для того, чтобы пройти приемный конкурс.

23 августа появился приказ № 139, в котором среди фамилий студентов, зачисленных на первый курс, под двадцатым номером значилась и фамилия Николая Рубцова.

Ведущий 2.

«В Литинституте шли приемные экзамены, и все абитуриенты по пути в Дом Герцена заглядывали ко мне с надеждой на чудо. Человек по десять в день...» - так описывает жаркий августовский день 1962 года Станислав Куняев, работавший тогда заведующим отделом поэзии в журнале «Знамя». И вот: «Заскрипела дверь. В комнату осторожно вошел молодой человек с худым, костистым лицом, на котором выделялись большой лоб с залысинами и глубоко запавшие глаза. На нем была грязноватая белая рубашка, выглаженные брюки пузырились на коленях. Обут он был в дешевые сандалии. С первого взгляда видно было, что жизнь помотала его изрядно и что, конечно же, он держит в руках смятый рулончик стихов.

- Здравствуйте, - сказал он робко. - Я стихи хочу вам показать.

Молодой человек протянул мне странички, где на слепой машинке были напечатаны одно за другим вплотную - опытные авторы так не печатают - его вирши. Я начал читать:

Ведущий 1:

Я запомнил, как диво,

Тот лесной хуторок,

Задремавший счастливо

Меж звериных дорог...

Ведущий 2:

Я сразу же забыл... о городском шуме, влетающем в окно с пыльного Тверского бульвара. Словно бы струя свежего воздуха и живой воды ворвалась в душный редакционный кабинет...

Я оторвал от рукописи лицо, и наши взгляды встретились. Его глубоко запавшие махонькие глазки смотрели на меня пытливо и настороженно.

- Как Вас звать?

- Николай Михайлович Рубцов...».

Ведущий 1:

В Литературный институт Рубцов пришел с немалым багажом жизненных впечатлений и - главное - со своим творческим голосом: ведь к этому времени были созданы «Детство», «Видение на холме», «В гостях» и другие стихи.

Будучи по натуре своей человеком беспокойным, не привыкшим к оседлости, Рубцов не мог долго прожить в Москве. К тому же по ряду причин он был переведен на заочное отделение.

В конце 1964-го он уже в своем далеком Никольском, своей Николе. Там он много работал, создал за одно лето около 50-ти стихотворений. Необходимым и желанным был этот новый «заочный» образ жизни.

Чтец Шалыга К.

Остановись, дороженька моя!

Все по душе мне - сельская каморка,

Осенний бор, Гуляевская горка,

Где веселились русские князья.

Простых преданий добрые уста

Еще о том гласят, что каждодневно

Гуляла здесь прекрасная царевна, -

Она любила здешние места.

Да! Но и я вполне счастливый тип,

Когда о ней тоскую втихомолку

Или смотрю бессмысленно на елку

И вдруг в тени увижу белый гриб!

И ничего не надо мне, пока

Я просыпаюсь весело на зорьке

И все брожу по старой русской горке,

О прежних днях задумавшись слегка...

«Гуляевская горка»

Ведущий 2: Даже в тяжелые минуты, когда сознание одиночества и заброшенности мучило поэта, он стремился успокоить себя, слиться с природой.

Звучит песня на слова Н. Рубцова «В этой деревне огни не погашены».

Ведущий 2: Он любил ходить пешком, любил облака над головой, кусты по обочинам дороги, деревенские просторы.

Ведущий 1:

Я уплыву на пароходе,

Потом поеду на подводе,

Потом верхом, потом пешком

Пройду по волоку с мешком...

Исполняется песня «Букет». Музыка А. Барыкина, слова Н. Рубцова.

Ведущий2: Лучшие строфы рождались в пути, вбирая в себя дорожные впечатления, а главное, ощущение внутренней раскованности, воли, которой Рубцов дорожил больше всего.

Степанова К.

Доволен я буквально всем!

На животе лежу и ем

Бруснику, спелую бруснику!

Пугаю ящериц на пне,

Потом валяюсь на спине,

Внимая жалобному крику

Болотной птицы...

Надо мной

Между березой и сосной

В своей печали бесконечной

Плывут, как мысли, облака,

Внизу волнуется река,

Как чувство радости беспечной...

Я так люблю осенний лес,

Под ним - сияние небес,

Что я хотел бы превратиться

Или в багряный тихий лист,

Иль в дождевой, веселый свист,

Но, превратившись, возродиться

И возвратиться в отчий дом,

Чтобы однажды в доме том

Перед дорогою большою

Сказать: - Я был в лесу листом!

Сказать: - Я был в лесу дождем!

Поверьте мне: я чист душою...

«Доволен я буквально всем!..»

Ведущий 1: В 1965 году в Архангельске выходит первая тоненькая книжечка «Лирика». Трудно сейчас подсчитать, сколько месяцев Рубцов был профессиональным литератором. Он пытался зажить жизнью писателя, но всякий раз его настигала нищета. Поэт часто менял профессии: был слесарем-сборщиком, шихтовщиком, кочегаром, завклубом, литконсультантом. За публикации своих стихов в районных газетах, а если повезет - в областных, он получал гроши. Не зная, чем заработать в деревне, он собирает для заготконторы то ягоды, то грибы, то вербуется на рубку леса, то пишет в «районку» заметку о сельском фельдшере.

Литературовед Вадим Кожинов вспоминает:

«Он был стойким и мужественным, но мог опустить руки из-за неудачи. Он часто мечтал о семейном уюте, о спокойной творческой работе и в то же время оставался скитальцем по своей сути».

Даже в родных краях Рубцов живет наездами - побывал он на Рязанщине, в Сибири, на Ветлуге.

Ему интересны новые места, но в письме А. Романову с Алтая он пишет: «...сильно временами тоскую здесь по сухонским пароходам и пристаням, по родным местам».

Чтец Макуцевич Е.

Тихая моя родина!

Ивы, река, соловьи...

Мать моя здесь похоронена

В детские годы мои.

- Где тут погост? Вы не видели?

Сам я найти не могу. -

Тихо ответили жители:

- Это на том берегу.

Тихо ответили жители,

Тихо проехал обоз.

Купол церковной обители

Яркой травою зарос.

Тина теперь и болотина

Там, где купаться любил...

Тихая моя родина,

Я ничего не забыл.

Новый забор перед школою,

Тот же зеленый простор.

Словно ворона веселая,

Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!..

Время придет уезжать -

Речка за мною туманная

Будет бежать и бежать.

С каждой избою и тучею,

С громом, готовым упасть,

Чувствую самую жгучую,

Самую смертную связь.

«Тихая моя родина»

Ведущий 2: Мил Рубцову образ необозримого русского простора с бескрайностью лесов, болот, полей.

Чтец Клименко Т.

В краю лесов, полей, озер

Мы про свои забыли годы.

Горел прощальный наш костер,

Как мимолетный сон природы!..

И ночь, растраченная вся

На драгоценные забавы,

Редеет, выше вознося

Небесный купол, полный славы.

Прощай, костер! Прощайте все,

Кто нынче был со мною рядом,

Кто воздавал земной красе

Почти молитвенным обрядом...

Хотя доносятся уже

Сигналы старости грядущей,

Надежды, скрытые в душе,

Светло восходят в день цветущий.

Душа свои не помнит годы,

Так по-младенчески чиста,

Как говорящие уста

Нас окружающей природы...

«Прощальный костер»

Ведущий 1: Любимые края дороги поэту и в весеннюю пору, когда «над зыбким половодьем без остановки мчатся журавли», и в долгую зиму, когда «снег лежит по всей России, словно радостная весть», и в жаркие дни, когда «зной звенит во все свои звонки». Однако ближе всего душе поэта осень.

Звучит запись песни «Осень». Музыка К. Ликк, слова Н. Рубцова

Ведущий 2: Рубцов никогда не вел дневника. Его дневник - стихи. Читаешь его строки и словно бы видишь одинокого путника, стоящего на краю снежного поля. Сгущается холодная тьма. Вокруг страшная, глухая нежить, готовая смять, растерзать душу... И тогда сквозь сумерки и холод отчаяния, - огонек...

Чтец Субач К.

Погружены в томительный мороз,

Вокруг меня снега оцепенели.

Оцепенели маленькие ели,

И было небо темное, без звезд.

Какая глушь! Я был один живой.

Один живой в бескрайнем мертвом поле!

Вдруг тихий свет (пригрезившийся что ли?)

Мелькнул в пустыне, как сторожевой...

Я был совсем как снежный человек,

Входя в избу (последняя надежда!),

И услыхал, отряхивая снег: -

Вот печь для вас и теплая одежда.

Потом хозяйка слушала меня,

Но в тусклом взгляде

Жизни было мало,

И, неподвижно сидя у огня,

Она совсем, казалось, задремала...

Как много желтых снимков на Руси

В такой простой и бережной оправе!

И вдруг открылся мне

И поразил

Сиротский смысл семейных фотографий:

Огнем, враждой

Земля полным-полна,

И близких всех душа не позабудет...

- Скажи, родимый,

Будет ли война? -

И я сказал: - Наверное, не будет.

- Дай Бог, дай Бог...

Ведь всем не угодишь,

А от раздора пользы не прибудет... -

И вдруг опять:

- Не будет, говоришь?

- Нет, - говорю, - наверное, не будет.

- Дай Бог, дай Бог...

И долго на меня

Она смотрела, как глухонемая,

И, головы седой не поднимая,

Опять сидела тихо у огня.

Что снилось ей?

Весь этот белый свет,

Быть может, встал пред нею в то мгновенье?

Но я глухим бренчанием монет

Прервал ее старинные виденья...

- Господь с тобой! Мы денег не берем!

- Что ж, - говорю, - желаем вам здоровья!

За все добро расплатимся добром,

За всю любовь расплатимся любовью...

Спасибо, скромный русский огонек,

За то, что ты в предчувствии тревожном

Горишь для тех, кто в поле бездорожном

От всех друзей отчаянно далек,

За то, что с доброй верою дружа,

Среди тревог великих и разбоя

Горишь, горишь как добрая душа,

Горишь во мгле - и нет тебе покоя...

«Русский огонек»

Ведущий1: В конце 60-х жизнь поэта вроде бы наладилась. Местом постоянного жительства стала для Рубцова Вологда. Здесь, общаясь с писателями-земляками В. Беловым, В. Коротаевым, В. Астафьевым, О. Фокиной, А. Романовым и др., он много работает, по обыкновению часто уезжает в деревню. В эти годы рождаются новые книги поэта: «Душа хранит» (1969), «Сосен шум» (1970), «Зеленые цветы». Эта, последняя, вышла уже посмертно.

Ведущий 2:

Поэт трагически погиб в крещенскую ночь 19 января 1971 года, что вольно или невольно предсказал еще в 1965-м в своих стихах:

Ведущий 1:

Я умру в крещенские морозы,

Я умру, когда трещат березы...

Ведущий 2.

Весной 1971 года В. Астафьев в журнале «Наш современник» вспоминал:

«В день сороковин поэта его друзья и земляки собрались на кладбище. Под дощатой пирамидкой глубоко и тихо спал поэт, который так пронзительно умел любить свою землю и высоко петь о ней, а вот своей жизнью совсем не дорожил. Кладбище, где он лежит, - новое, еще недавно тут был пустырь, нет здесь зелени и деревья еще не выросли, на крестах сидят многочисленные нахохленные вороны. Возле стандартных пирамидок позванивают железными листьями стандартные венки, а кругом горят-переливаются голубые снега, светит уже на весну подобревшее солнце, и не верится, не хочется верить, что нет его с нами и никогда уже не будет, и мы не услышим его прекрасную, только до половины спетую песню».

Ведущий 1.

Разговоры о том, что поэты уходят, а стихи остаются, мало утешают. Настоящего поэта заменить никто не сможет на земле...

В 1973 году на могиле Рубцова был поставлен памятник. На мраморной плите - бронзовый барельеф. У подножия памятника выбита на камне строка поэта: «Россия! Русь! Храни себя, храни!».

Сальникова С.

Взбегу на холм и упаду в траву.

И древностью повеет вдруг из дола!

И вдруг картины грозного раздора

Я в этот миг увижу наяву

Пустынный свет на звездных берегах

И вереницы птиц твоих, Россия,

Затмит на миг

В крови и жемчугах

Тупой башмак скуластого Батыя...

Россия! Русь - куда я ни взгляну...

За все твои страдания и битвы

Люблю твою, Россия, старину,

Твои леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя -

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя...

Россия! Русь! Храни себя, храни!

Смотри опять в леса твои и долы

Со всех сторон нагрянули они,

Иных времен татары и монголы.

Они несут на флагах черный крест,

Они крестами небо закрестили,

И не леса мне видятся окрест,

А лес крестов в окрестностях России.

Кресты, кресты...

Я больше не могу!

Я резко отниму от глаз ладони

И вдруг увижу: смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.

Заржут они - и где-то у осин

Подхватит эхо медленное ржанье,

И надо мной - бессмертных звезд Руси,

Спокойных звезд безбрежное мерцанье...

«Видение на холме»

Ведущий 2.

У критика Ю. Селезнева читаем: «Стихи Рубцова сами просятся на музыку, скорее, музыка просится из его стихов: ее нужно улавливать в них, слушать ее».

Исполняется песня «В горнице» на стихи Н. Рубцова

Ведущий 1: Люди, слышавшие стихи в исполнении самого поэта, вспоминают, как, увлекаясь чтением, Рубцов сопровождал его характерными движениями рук, он словно управлял слышимой ему стихией, которая жила в окружающем мире, в лесном шуме, в завывании ветра.

Ведущий 2:

О ветер, ветер! Как стонет в уши!

Как выражает живую душу!

Что сам не сможешь, то сможет ветер -

Сказать о жизни на целом свете.

Ведущий 1:

Шли годы. Время определило значение поэзии Рубцова. Все выше-выше над горизонтом стала подниматься скромная звезда поэта.

Чтец Сумина Ю.

Звезда полей во мгле заледенелой,

Остановившись, смотрит в полынью.

Уж на часах двенадцать прозвенело,

И сон окутал родину мою...

Звезда полей! В минуты потрясений

Я вспоминал, как тихо за холмом

Она горит над золотом осенним,

Она горит над зимним серебром...

Звезда полей горит, не угасая,

Для всех тревожных жителей земли,

Своим лучом приветливым касаясь

Всех городов, поднявшихся вдали.

Но только здесь, во мгле заледенелой,

Она восходит ярче и полней,

И счастлив я, пока на свете белом

Горит, горит звезда моих полей...

«Звезда полей»

Ведущий 2: Писатель, литературовед Станислав Куняев, хорошо знавший Н. Рубцова и друживший с ним, посвятил его памяти очень теплые и задушевные строки.

Орос Г.

Он был поэт;

Как критики твердят,

Его стихи лучатся добрым светом,

Но тот,

Кто проникал в тяжелый взгляд,

Тот мог по праву

Усомниться в этом.

В его прищуре открывалась мне

Печаль по бесконечному раздолью,

По безнадежно брошенной земле, -

Ну, словом, все, что можно звать любовью.

Он точно знал, что счастье - это дым

И что не породнишь его со словом,

Вот почему он умер молодым

И крепко спит

В своем краю суровом,

На Вологодском кладбище своем,

В кругу теней любимых и печальных.

Ведущий:1 Жизнеутверждающая и грустная, зовущая к раздумью и действию, поэзия Н. Рубцова настраивает душу человека на волны добра и участия, сострадательности и совестливости. Лишь чистота души помогает открыть гармоничность целого мира.

Исполняется песня на слова Н. Рубцова «До конца».

До конца,

До тихого креста

Пусть душа

Останется чиста!

Перед этой

Желтой, захолустной

Стороной березовой

Моей,

Перед жнивой

Пасмурной и грустной

В дни осенних

Горестных дождей,

Перед этим

Строгим сельсоветом,

Перед этим

Стадом у моста,

Перед всем

Старинным белым светом

Я клянусь:

Душа моя чиста.

Пусть она

Останется чиста

До конца,

До смертного креста!

Составила Чугунина Марина Алексеевна