Мне дали имя при крещенье – Анна (А. Ахматовой посвящается)

Мне дали имя при крещенье - Анна

(А. Ахматовой посвящается)

Ахматова.

В то время я гостила на земле.

Мне дали имя при крещенье - Анна.

Сладчайшее для губ людских и слуха.

Так дивно знала я земную радость.

И праздников считала не двенадцать,

А сколько, сколько было дней в году.

Я родилась 11 июня 1889г., в один год с Чаплиным, «Крейцеровой сонатой» Л. Толстого, Эйфелевой башней, и кажется, Элиотом. Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалым ребенком была перевезена на север - в Царское село. Мои первые впечатления царскосельские: зеленое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал и нечто другое… (Под музыку Баха).

Я к розам хочу в тот единственный сад,

Где лучшая в мире стоит из оград.

Где статуи помнят меня молодой,

А я их под невскою помню водой.

И замертво спят сотни тысяч шагов

Врагов и друзей.. друзей и врагов.

И шествию теней не видно конца

От вазы гранитной до двери дворца.

Там шепчутся белые ночи мои

О чьей - то высокой и тайной любви.

И все перламутром и яшмой горит,

Но света источник таинственно скрыт.

К.И. Чуковский: - Анну Андреевну Ахматову я знал с 1912 года. На каком-то литературном вечере подвел меня к ней ее муж, молодой поэт Николай Степанович Гумилев. Тоненькая, стройная, похожая на робкую пятнадцатилетнюю девочку, она ни на шаг не отходила от своего мужа, который тогда при первом знакомстве, назвал её своей ученицей. Прошло 2-3 года, и в её осанке наметилась главнейшая черта её личности - величавость.

Слово «царственная» приходило всем, знавшим Анну Андреевну.

Ахматова. Я выхожу за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже три года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли я его не знаю, но, кажется, что все-таки люблю.

Гумилев.

Вот я один в вечерний тихий час,

Я буду думать лишь о вас, о Вас,

Возьмусь за книгу, но прочту «Она»,

И вновь душа пьяна и смятена!

Я брошусь на скрипучую кровать,

Подушка жжет, …нет, мне не спать, а ждать.

И крадучись я подойду к окну,

На дымной луг взгляну и на луну,

Вон там, у клумб, вы мне сказали «Да».

О, это «да» со мною всегда.

И вдруг сознанье бросит мне в ответ,

Что вас покорной не было и нет,

Что ваше «да» ваш трепет у сосны,

Ваш поцелуй - лишь бред весны и сны.

Ахматова. Коля собирается приехать ко мне. Я безумно счастлива. Он пишет мне непонятные слова, и я хожу с письмом к знакомым и спрашиваю объяснений.

Он так любит меня, что даже страшно. Как вы думаете, что скажет папа, когда узнает о моем решении? Если он будет против брака, я убегу, тайно обвенчаюсь с Николя.

Помолюсь о нищей, о потерянной,

О моей живой душе.

Ты, в своих путях уверенный,

Свет узревший в шалаше,

И, тебе печально благодарная,

Я за это расскажу потом,

Как меня томила ночь угарная,

Как дышало утро льдом.

Гумилев.

Из логова Змиева

Из города Киева,

Я взял жену, а колдунью.

А думал забавницу,

Гадал - своенравницу,

Веселую птицу - певунью.

Покликаешь - морщится,

Обнимаешь - торощится,

А выйдет луна - затомится.

Как будто хоронит

Кого-то - и хочет топиться.

Твержу ей: крещенному

С тобой - по - мудреному

Возиться теперь мне не в пору.

Снеси-ка истому ты

В днепровские омуты,

На грешную Лысую гору.

Ахматова. Я отравлена на всю жизнь, горек яд неразделенной любви, Смогу ли я снова начать жить? Конечно, нет. Но Гумилев - моя судьба, а я покорно отдаюсь ей. Не осуждайте меня, если можете. Я клянусь Вам всем для меня святым, что этот несчастный человек будет счастлив со мной (Музыка Шопен Прелюдия №4 ми минор)

Он любил три вещи на свете:

За вечерней пенье, белых павлинов

И стертые карты Америки.

Не любил, когда плачут дети,

Не любил чая с малиной

И женской истерики.

А я была его женой.

Ведущий. Через полгода после женитьбы Н.С. Гумилев отправился в Абиссинию.

Гумилев. Я весь день вспоминаю твои строчки о приморской девчонке, они мало того, нравятся мне, они меня пьянят. Милая Аня, я знаю, ты не любишь и не хочешь понять этого, но мне не только радостно, а и прямо необходимо по мере того, как ты углубляешься для меня как женщина, укреплять и выдвигать себе в мужчину. Я никогда бы не смог догадаться, что от счастья и славы безнадежно дряхлеют сердца, но ведь и ты никогда бы, никогда не смогла заняться исследованием страны Галла, понять, увидя луну, что она алмазный щит богини воинов Паллады.

Гумилев. Дорогая моя Анечка! Я уже в настоящей армии. Раненых немало, а раны все какие-то странные: ранят не в грудь, не в голову, как описывают в романах, а в лицо, в руки, в ноги. Под одним нашим уланом пуля пробила седло как раз в тот миг, приподнимался на рыси, секунда до или после, и его бы ранило… Я все читаю «Илиаду», удивительно подходящее чтение. У ахеян тоже были окопы и заграждения, и разведка. Сам я ничего не пишу - лето, война и негде.

А ночью в небе дневном и высоком

Я вижу записи судеб моих,

Я ведаю, что обо мне далеком,

Звенит Ахматовой сиренный стих

(Музыка. Песня. Вертинского на слова Ахматовой «Чернеет дорога»)

Ахматова.

Не смеялась и не пела,

Целый день молчала.

Я всегда с тобой хотела

С самого начала:

Беззаботной первой ссоры,

Полной светлых бредней,

И безмолвной, черствой скорой

Трапезы последней.

(Музыка. Песня Тухманова на стихи А.А. Ахматовой «Было душно от жгучего света»)

Ведущий. В год развода Анна Андреевна подарила Гумилеву сборник стихов «Белая стая» с надписью «Моему дорогому другу Н. Гумилеву с любовью. Ахматова. 10 июня 1918 г. Петербург».

Гумилев.

Ты, для кого искал я на Леванте

Нетленный пурпур королевских мантий,

Я проиграл тебя, как Дамаэнти…

Твоих волос не смел поцеловать я,

Ни даже сжать холодных тонких рук…

И ты ушла в простом и темном платье,

Похожая на древнее Распятье.

Ахматова.

И когда друг друга проклинали

В страсти, раскаленной добела,

Оба мы еще не понимали,

Как земля для двух людей мала.

И что память яростная мучит.

Пытка сильных - огненный недуг! -

А в ночи бездонной сердце учит

Спрашивать: О, где ушедший друг?

Ведущий. Каждый из них пошел навстречу своей трагедии. Н.С. Гумилев был расстрелян в 1921 году за участие в контрреволюционном заговоре. По последним данным, никаких активных действий против Советской власти поэт не предпринимал.

Ахматова.

Не бывать тебе в живых,

Со снегу не встать:

Двадцать восемь штыковых,

Огнестрельных пять.

Горькую обновушку

Другу шила я.

Любит, любит кровушку

Русская земля.

Ведущий. Многие друзья уехали за границу, но Ахматова оставить родину не смогла.

Ахматова.

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам.

Их грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,

Как заключенный, как больной,

Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь, в глухом чаду пожара,

Остаток юности губя,

Мы ни единого удара

Не отклонили от себя.

Ведущий. Удары сыпались градом. Один из них было печально знаменитое постановление 1946 г. о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором Ахматову и её стихи буквально осыпали площадной бранью. Услужливые журналисты в то время писали о ней так:

Критик. Я полагаю, что социальная среда, вскормившая творчество Ахматовой, - это среда помещичьего гнезда и барского особняка…Мирок Ахматовой необыкновенно узок. Ни широты размаха, ни глубины захвата в творчестве Ахматовой нет.

Умер Сталин. В жизни Ахматовой происходят перемены. 1955 г. - освобождение сына, а в 1956 г. - выход в свет сборника переводов.

Ахматова.

Тот день всегда необычаен.

Скрывая скуку, горечь, злость,

Поэт - приветливый хозяин,

Читатель - благосклонный гость.

Один ведет в гостей хоромы,

Другой - под своды шалаша,

А третий - прямо в ночь истомы,

Моим - и дыба хороша…

Зачем, какие и откуда

И по дороге в никуда,

Что их влечет,- какое чудо,

Какая черная звезда?

Но всем им, несомненно, ясно,

Каких за это ждать наград,

Каких за это ждать наград,

Что оставаться здесь опасно,

Что это не Эдемский сад.

А вот поди ж! Опять нахлынут,

И этот час неотвратим…

И мимоходом сердце вынут

Глухим сочувственным своим.

Ведущий. В декабре 1964 г. Ахматова едет в Италию, где присуждена премия «Этна - Таормина».

Вы едете - о том шумит молва -

В Италию принять дары признанья -

Уже давно там лавры заждались.

Когда венчал Петрарку вечный Рим -

То честь была взаимная обоим.

(С. Шервинский)

Когда Ахматова прибыла к месту церемонии, она ужаснулась: ей потяжелевшей и больной, предстояло одолеть многоступенчатую крутую лестницу древнего храма.

Ахматова. И кто бы поверил, что я задумала так надолго, и почему я этого не знала…Прошлое обступает меня и требует чего-то…

Теперь, когда все позади - даже старость, и остались только дряхлость и смерть, оказывается, все как-то мучительно проясняется: люди, события, собственные поступки, целые периоды жизни. И столько горьких и даже страшных чувств возникает при этом…

Ведущий. Творчество современников Ахматовой помнит звуки ее лиры, голос ее музы, тяжесть и подвиг ее жизни.

1-й чтец. Протянется недолго, мнилось,

Гряда ее тяжелых дней.

Себе самой она отснилась,

И нам явилась, словно милость.

Ушла - увиделось полней,

Как многозвездно, как зеркально

Её душа воплощена

В строках, звучащих изначально

Железно, медленно, хрустально.

Но то не строки - письмена.

(Л. Озеров)

2-й чтец. Я иду за тобою след в след.

Я целую его свет в свет.

Я бессонна, как ты, бред в бред

Знаю так же, как ты, что смерти нет.

(О. Бертгольц).

Беркимбаева Баян Жанабиловна

учитель русского языка и литературы

сш. им. А. Молдагуловой

Карасайский район

7