Материалы к уроку по рассказу В. Астафьева Людочка

Тема милосердия

в рассказе

Виктора Астафьева

«ЛЮДОЧКА»

Преподаватель: Березная М.А.

Милосердие - любовь к ближнему!

Пониманье - прощенья друг!

А надежда - спасенья круг тому,

Кто ослаб, оступившись вдруг.

И когда мы с тобою простимся,

Вскользь, роняя обиды слова.

Вспомним истину, не усомнимся:

Милость сердца - всему голова

Мы живем в век сумасшедших скоростей, огромного информационного потока, быстро сменяющихся, как в калейдоскопе, событий. Вокруг нас кипит жизненный водоворот всевозможных счастий и несчастий, радостей и огорчений, взлетов и падений своих и чужих. Как не утонуть в этом водовороте, не потеряться в череде дневных и ночных событий, не упустить главное за мелкими, суетными, сиюминутными, но очень важными, как нам кажется, и неотложными делами, не потерять свое, внутреннее, человечное?! Как в наш прагматический век не стать бездушной машиной по зарабатыванию денег и приобретению благ, когда в погоне за материальным комфортом, мы теряем комфорт душевный? Когда, оказавшись в сложной ситуации, мы вдруг понимаем, что среди тысяч людей, окружающих нас, нет ни одного человека, который протянул бы руку помощи или просто выслушал? Оказал милость: просто выслушал.

Одиночество в толпе… Не один из …, как часть чего-то большого и целого, а один среди… Один… И отсутствие милости со стороны этого целого.

Милость, милостыня, милостивый, милостивый сердцем, милосердный - это не просто слова одного корня. Это одна из составляющих нравственности человека, отсутствие которой может отразиться на судьбе, не только этого человека, но и окружающих его людей.

Многим кажется, что милосердие и сострадание - пережиток старины. Неисполнение, искажение нравственных законов привело к тому, что чувства эти обесценены.

Виктор Петрович Астафьев - писатель, в произведениях которого поднимаются вопросы одиночества и милосердия. Рассказ, с которым мы хотим вас познакомить, называется ласково и нежно «Людочка». Он был напечатан в сентябрьском номере журнала "Новый мир" за 1989 год. Не большой по объёму, но глубокий по охвату философских, нравственных проблем. По мнению литературоведов, «он - редкая драгоценность и в отношении глубины искреннего чувства, владеющего автором, и в отношении литературного умения, доводящего до читателя чувство и мысль». Рассказ этот о молодёжи 80-х годов 20-го века, и о том, как отразилось обесценивание нравственных законов на молодом поколении.

В самом начале повествования автор помечает, что история эта старая, «мимоходом рассказанная, мимоходом услышанная … лет уже пятнадцать назад». Но, есть в ней нечто, что не дает писателю покоя, несмотря на давность. Астафьев задает себе вопрос: « Зачем история эта, тихо и отдельно ото всего, живет во мне и жжет мое сердце?» Отвечая на этот вопрос, Виктор Петрович рассказывает нам о трагической судьбе простой девушки Людочки.

Людочка родилась в небольшой угасающей деревеньке под названием Вычуган. Родители ее были колхозниками. Отец от закоренелого пьянства был «хилогруд, тщедушен, суетлив и туповат». Мать Людочки боялась, что нездоровье мужа скажется на ребенке. Так и случилось: «..девочка… родилась слабенькой, болезной и плаксивой». «Она росла, как вялая, придорожная трава, мало играла, редко пела и улыбалась».

Вскоре отец Людочки исчез из ее жизни, и судьба подарила им с матерью постояльца,с непростой судьбой, который так и остался с ними жить. Но настоящим отцом для девочки, к сожалению, он не стал: «Постоялец никак не относился к Людочке, ни хорошо, ни плохо, не ругал ее, не обижал, куском не корил… Жил он, жила она в одном доме - и только».

«В школе (Людочка) не выходила из троечниц, но была молчаливо-старательная и до сплошных двоек не опускалась. Так и домаяла десять классов».

Мать настояла на том, чтобы Людочка ехала в город и там устраивала свою жизнь. Та и поехала. Переночевав на вокзале, девушка устроилась учеником парикмахера в привокзальной парикмахерской. Гавриловна, к которой она попала в ученицы, в виде исключения, взяла ее к себе в дом.

Девушка «по-деревенски скованная, но по-крестьянски сноровистая» понравилась Гавриловне, и та «за терпение, старание, за помощь по дому, за пользование в болести» обещала Людочке сделать постоянную прописку и оставить дом, если та будет такой же скромной и работящей.

«Людочка была послушной девушкой, но учение у нее шло туговато», поэтому она на дому «стригла под машинку», «карнала электроножницами», «сооружала прически» и не брала плату. К сожалению, экзамен на мастера Людочка не сдала, прирабатывала в парикмахерской уборщицей и продолжала практику. «Людочка терпела все: и насмешки подружек, уже выбившихся в мастера, и городскую бесприютность, и одиночество свое, и нравность Гавриловны»

Среди местных парней «верховодом был Артемка-мыло, со вспененной белой головой, с узким рыльцем и кривыми, ходкими ногами». Людочка ему понравилась, но за настойчивые домогания она «стукнула вэпэвэрзэшного атамана», после чего он не только перестал приставать, но и другим не позволял. «Людочка ничего и никого с тех пор в поселке не боялась», «свойской улыбкой отвечая на приветствия, шуточки и свист шпаны да слегка осуждающим, но и всепрощающим потряхиванием головы».

Людочка рассказывала Гавриловне про все свои молодые развлечения. Гавриловна степенно стала объяснять Людочке, что если она сдаст на мастера, определится с профессией, то она поможет устроить личную жизнь.

«Людочка, как всегда, была согласна с Гавриловной целиком и полностью, с человеком умным, опыт жизни имеющим, считала, что ей очень повезло, - иметь такого наставника и старшего друга …»

«Людочка варила, мыла, скребла, белила, красила, стирала, гладила, и не в тягость ей было содержать в полной чистоте дом, а в удовольствие…»

«Недосыпала, правда, Людочка, голову иногда кружило, и кровь носом шла, по она ваткой нос заткнет, полежит на спине - и все в порядке, не цаца какая, чтоб по больницам шляться, да и носик у нее маленький, аккуратненький, из него и крови-то вытекает всего ничего».

Но одна встреча стала для Людочки фатальной. Вернулся из мест не столь отдаленных, из леспромхоза, где работал отчим Людочки, всем известный в округе человек по прозвищу Стрекач. « Ликом он в самом деле смахивал на черного узкоглазого жука, летающего по древесной рухляди… и кого-то там длинными и хрусткими усами терзающего». Все «отличие от всамделишного стрекача … заключалось в том, что вместо стригущих щупалец-усов у этого под носом была какая-то грязная нашлепка, при улыбке, точнее при оскале, обнажающая порченые зубы, словно бы из цементных крошек изготовленные».

«Порочный, с раннего детства задроченный, он в раннем же детстве занялся разбоем…», в 7классе «таскался с ножом» и «совершил первое преступление: в драке на трамвайной остановке подколол кого-то из городской шпаны» - « был судим за попытку изнасилования почтальонки» -на 3 года с отстрочкой, но «продолжал жить, как душа просила».

С тех пор и обретался герой в исправительно-трудовых колониях «время от времени прибывая в родной поселок, будто в заслуженный отпуск».

На пути у этого нелюдя и встретилась Людочка, возвращавшаяся с работы через парк. Жестокое надругательство над бедной девушкой случилось с молчаливого согласия местной шпаны во главе с Артемкой-мыло. Ни у одного из парней не возникло даже малейшее желание заступиться за неё, наоборот, для них это было зрелищем, развлечением.

Гавриловна сочувственно отнеслась к беде Людочки, не забыв попрекнуть, тем, что просила ее не ходить вечером парком и сказав девушке, чтобы временно съехала от неё: «…от Стрекача были, упредили: если ты пикнешь где, тебя к столбу гвоздями прибьют, мою избу спалят…»

Перенеся такое потрясение, девушке захотелось домой к маме.

В Вычугане Людочку ждало еще одно разочарование: ни поддержки, ни слов утешения от матери она так и не услышала. «Очень много пережившая, перестрадавшая и переработавшая за свои сорок пять лет, мать с ходу уяснила,… какая беда случилась. Но «со всеми своими бедами-напастями и с жизнью своей мать Людочки привыкла справляться одна, так и думать привыкла: на роду бабьем даже как бы записано - терпи. Мать не от суровости характера, а от стародавней привычки быть самостоятельной во всем, не поспешила навстречу дочери, не стала облегчать ее ношу, - пусть сама со своей ношей, со своей долей управляется, пусть горем и бедами испытывается, закаляется… потому как от первого ветру береза клонится, да не ломается».

Людочка попыталась поговорить с матерью, но «почувствовала, что слова ее, даже звуки слов повисли в пустоте, пылью осели на стены - мать не слушала и не слышала ее».

Как ни удивительно, но самое настоящее сострадание и понимание Людочка получила от Олены, старой доброй коровы, которая узнала свою крестную: «Людочка обняла Олену за шею, прижалась к ней и заплакала. Корова слизывала ее соленые слезы большим, позеленевшим языком и шумно, сочувственно дышала». Не от людей милосердие и сочувствие, а от животного.

Находясь в родной деревне, на природе, на цветущем травяном бугре, Людочка «все смотрела, смотрела в заречные дали, все вспоминала и вспоминала. Ей казалось, что память ее, душа ли продолжаются там, в нарядном заречье, и слышат ее там, да отозваться некому». Никого рядом, некому откликнуться на её душевный призыв.

Здесь, в Вычугане, ей почему -то вспомнился отчим, которого она побаивалась, хотя он никогда ничем её не обидел. Вспомнила как он «будто детсадовец, булькался на отмели, молотил узластыми бледными ногами по воде, хлопал черными по локоть руками, брызгался и веселой пастью, сверкающей вставными зубами, ловил брызги».

Ей странно было видеть, как « мужик с бритой, седеющей со всех сторон головой, с глубокими бороздами на лице, весь в наколках, присадистый, длиннорукий, хлопая себя по животу, вдруг забегал вприпрыжку по отмели, и хриплый рев радости исторгался из сгоревшего или перержавленного нутра мало ей знакомого человека, - Людочка догадываться начала, что у этого человека не было детства, оно, детство, настигло иль настигало его, вернулось к нему лишь теперь, и что каждому человеку положено поздно или рано прожить свое, отыграть, отбегать, отгрешить, отплакать.

«Она не была дурой, она в уединенности своей ого-го-го как умела сама с собой разговаривать, но выступит на свет, на люди - и робеет, становится той глупенькой, бледненькой девочкой, за которую ее принимали в школе, едва шелестящую губами»

«Сейчас вот, на лугу, за покинутой родной деревней, она вдруг ощутила такую острую тоску, такую неодолимую тягу к кому-нибудь живому, что подумалось: побежать бы в леспромхоз, за семь верст, найти отчима, прислониться к нему и выплакаться на его грубой груди. Может, он ее погладит по голове, а то и пожалеет…»

Какая малость нужна человеку, чтобы прийти в себя, совладать со своей бедой: слово поддержки, тёплый взгляд, нежное прикосновение… и всё. И человек оживет, встрепенется и будет жить дальше. Но не всегда человеку дается эта малость, милость.

А еще Людочке вспомнился молодой парень, смерть которого потрясла её до глубины души, когда она была подростком и попала в больницу с воспалением легких. Он одиноко лежал в больничном коридоре за печкой и умирал. «Поднявшись с кровати, переждав головокружение, Людочка заглянула за печь и, прижав кулаки к груди, долго смотрела на мучающегося человека. Движимая инстинктом сострадания, не совсем еще отмершего в роде человеческом, она приложила ладошку к лицу парня…В своей недолгой жизни был этот человек бесконечно одинок и беден, иначе что бы его погнало в далекий край, на гибельные эти лесозаготовки».

Девочка, впервые столкнувшаяся с муками другого, незнакомого, чужого человека, стала осмысливать то, что знала теоретически: « …вот погибает человек без войны, без боев, такой молодой, чернобровый, может, еще и полюбить никого ни разу не успев, может, и родных-то у него нету…». «…села возле молодого лесоруба, взяла его руку … Парень с невыразимой надеждой глядел на нее, губы его, истрескавшиеся от жара, шевелились, пытаясь что-то сказать».

Нет, не смогла Людочка облегчить ему страдания, как ни старалась, но сделала для себя одно очень страшное по своей глубине и отчаянной жестокости открытие:

«Цену, точнее смысл всякого сострадания, он (парень) постиг здесь, сейчас вот, умирая на больничной койке, за облупившейся, грязной печкой, - совершилось еще одно привычное предательство по отношению к умирающему.

Предают его живые! И не его боль, не его жизнь, им (живым) свое сострадание дорого, и они хотят, чтоб скорее кончились его муки, для того, чтоб самим не мучиться… а смерть… может …не заметит, забудет о них и продлит их дни за чуткость, за смиренность, за сострадание к ближнему своему.

С тех пор не умолкало в ней чувство глубокой вины перед тем покойным парнем-лесорубом. Зачем она притворялась тогда, зачем? …она теперь понимала совсем вживе, совсем натурально то, о чем когда-то читала и равнодушно зубрила по учебникам, как выживали в тюрьмах-одиночках в цепи закованные герои. Конечно же, они были сами творцами своего могущественного духа, но сотворялся этот дух с помощью таких же сильных духом, способных разделить сострадание…»

Людочка неожиданно подумала об отчиме: вот он небось из таких, из сильных?»

Наверное, именно поэтому ей и захотелось побежать к отчиму, потому что чувствовала: есть в этом человеке какая-то сила, способная защитить, поддержать, обнадежить. И хотя Людочка перестала бояться отчима, ближе они не сделались. Отчим близко к себе никого не допускал: слишком непростой была его судьба, слишком часто она сталкивала его с людьми, способными на самые низменные поступки.

Места в общежитии не было, Людочка продолжала квартировать у Гавриловны, добираясь к дому все через тотже парк, «не озиралась, ходила и ходила будто во сне. Здесь, в парке, ее снова подловили парни, начали стращать Стрекачом, незаметно подталкивали за скамейку». Девушка поняла, что ей не вырваться из будничной, серой жизни: дом - работа - дом. В этом круге живёт Гавриловна, потерявшая здоровье в парикмахерской, её товарки, как должное принимающие все горести и удары судьбы. Повсюду она сталкивается с равнодушием. Именно это было невыносимым - предательство людей: матери, Гавриловны, Артемки-мыла.

Но отступничество проявилось раньше. В какой-то момент Людочка осознала, что она сама причастна к этой трагедии. Она сама проявляла равнодушие, пока беда не коснулась ее лично. Не случайно она вспомнила отчима, тяжкой судьбой которого прежде не интересовалась и даже не знала, как его зовут. Не зря вспомнился умирающий в больнице парень, всю боль и драму которого не хотели понимать живые. Живым не хотелось приносить себя в жертву умирающему, ради осознание того, что она способна на самопожертвование во имя ближнего своего, способна отдать ему всю себя, до последнего вздоха, сделало бы прежде всего её сильной, уверенной в себе, готовой на отпор злым силам.

Людочка оказалась от этого далека. И вполне естественно, что, попав в беду, теперь уже она не встретила понимания у других: «Теперь вот, в горе, в заброшенности, она особенно остро, совсем осязаемо ощутила всю отверженность умирающего человека, теперь и самой ей предстояло до конца испить чашу одиночества, отверженности, лукавого людского сочувствия …» Вот что подвело девушку к трагическому исходу.

«Людочка взобралась на клыком торчащий из ствола тополя окостенелый обломыш, ощупала его чуткой ступней, утвердилась, потянула петельку к себе, продела в нее голову, сказала шепотом: «Боже милостивый, Боже милосердный… Ну не достойна же… - и перескочила на тех, кто ближе: - Гавриловна! Мама! Отчим! Как тебя и зовут-то, не спросила. Люди добрые, простите! И ты Господи, прости меня, хоть я и недостойна, я даже не знаю, есть ли Ты?.. Если есть, прости, все равно я значок комсомольский потеряла, никто и не спрашивал про значок. Никто и ни про что не спрашивал - никому до меня нет дела…»

Она была, как и все замкнутые люди, решительна в себе, способна на отчаянный поступок. В детстве всегда первая бросалась в реку греть воду. И тут, с петлей на шее, она тоже, как в детстве, зажала лицо ладонями и, оттолкнувшись ступнями, будто с высокого берега бросилась в омут. Безбрежный и бездонный.

«И тут же всякая боль и муки всякие оставили Людочку, отлетели от ее тела. А душа? Да кому она нужна, та простенькая, в простенькой, в обыкновенной плоти ютившаяся душа?»

Погибла Людочка. Человеческая жизнь сверкнула и погасла, как искорка на ветру. Рассеяла ли хоть несколько она тьму, смыкающуюся над нами? Изменилось ли хоть что-нибудь в жизни городка?

«Компания Стрекача разрослась, сплотилась и окрепла за последнее время. Милиция следила за ней и накапливала для задержания факты преступной деятельности, чтоб уж сразу и без затей взять и повязать мятежную группу.

Утомленные бездельем парни все так же задирали прохожих, все так же сидел, развалясь на скамье, парень не парень, мужик не мужик в малиновой рубахе, с браслетами, часами и кольцами на руках, крестиком на шее».

Отчим Людочки наказал Стрекача по всем правилам криминальной жизни. Как пишет автор, «Славный, бурный путь от детской исправительно-трудовой колонии до лагеря строгого режима завершился. …обитатели железнодорожного поселка вздохнут теперь освобожденно и будут жить более или менее ладно до пришествия нового Стрекача, ими же порожденного и взращенного».

На четвертой полосе местной газеты в конце квартала появлялась заметка о состоянии морали в городе. «Людочка и Стрекач в этот отчет не угодили. Начальнику областного управления УВД оставалось два года до пенсии, и он не хотел портить положительный процент сомнительными данными. Людочка и Стрекач, не оставившие после себя никаких записок, имущества, ценностей и свидетелей, прошли в регистрационном журнале УВД по линии самоубийц, беспричинно, попросту говоря - сдуру, наложивших на себя руки».

Эпизоды рассказа один за другим раскрывают нравственную суть человеческих отношений. Цинизм, духовная нищета, умертвлённая совесть. Так исторически сложилось, что с корнями была вырвана из душ людей вера в Бога, порвалась связь с родной землёй. Символична в рассказе живая ветка яблони, обломившаяся под тяжестью плодов. Лишь голый, плоский ствол остался, словно крест с обломанной поперечиной на погосте.

Гибель Людочки заставляет нас задуматься о том, что все беды пошли от нас самих, от того, что люди перестали думать, что зло всегда возвращается в различных видах. Порочный с раннего детства Стрекач. Кто виноват в его порочности? Писатель возлагает ответственность на всех нас, забывших о милосердии, подвергающих сомнению самопожертвование, равнодушных к чужой беде.

Людочка приняла на себя грехи очень многих: Стрекача, матери, школы, Гавриловны, милиции, молодежи городка. Это то, с чем не мог согласиться еще Достоевский, - искупление невинными и непонимающими чьих-то грехов…

Трагедия девушки - недолгая жизнь, беспросветная, однообразная, серая, безучастная, без ласки, без любви.

Смерть героини - это её взлет: она вдруг стала необходима матери, отчиму, Гавриловне, и её заметили. «Людочка» - это рассказ - предупреждение. Человечество обречено на гибель, если не осознает ответственности за все, что так предельно обострилось в мире, не вернет утраченное милосердие, готовность сострадать чужой боли.