Сценарий гостиной по С. Довлатову

«Мир уродлив, и люди грустны»

И. Бродский

Анекдоты и драмы Сергея Довлатова.

(сценарий литературной гостиной)

Литературная гостиная - это особая атмосфера, пронизанная духом созидания, сотворчества, располагающая к задушевному общению. Гостиная представляет собой не только творчество писателя, но и его литературно-историческую эпоху, помогает ребятам стать участниками и свидетелями далеких или недавних событий, глубже почувствовать культуру разных времен, пополнить свой словарный запас, понять, уловить связь времен.

Цели:

- Становление духовного мира человека.

- Повышения уровня образованности учащихся.

- Формирование и развитие умений грамотного и свободного владения устной речью.

- Повышения качества подготовки учащихся по литературе, развитие памяти.

Задачи:

- Повышение познавательной активности, пробуждение интереса к непростой судьбе писателя, систематизация знаний творчества С. Довлатова.

- Развитие интеллектуальных способностей учащихся, познавательных потребностей и интересов.

- Формирование у учащихся старшего возраста интереса к литературе 2-ой половины XX века и личностного восприятия противоречивости эпохи - начало «Оттепели» и становление «новой» литературы.

- Развитие наклонностей к художественному творчеству.

Словарь: - самиздат;

- диссиденты;

- радио Свобода»;

- Союз журналистов СССР.

Оборудование:

- Мультимедийная установка, экран для воспроизведения презентации, показа слайдов с фотографиями писателя, прослушивания музыкальных фрагментов;

- слайдовая презентация «и.Бродский»;

- презентации по теме литературной гостиной;

- фонограммы песен: «Священная война», ансамбль под упр. А. Александрова, «Товарищ Сталин, вы большой ученый…», в исполнении А. Северного.

Ход мероприятия

Вступительное слово:

Художественный процесс 60-70-х годов отличался интенсивностью и динамизмом своего развития. Он был тесно связан с известными общественно-политическими процессами, происходившими в стране. Не зря это время называют политической и культурной «оттепелью». На формирование культуры «оттепели» сильнейшее воздействие оказало и бурное развитие научно-технического прогресса, определившее многие социально-экономические процессы этого периода. Экологические изменения в природе, миграция большого количества населения из деревни в город, усложнение жизни и быта в современных городах привели к серьезным изменениям в сознании и нравственности людей, что и стало предметом изображения в художественной культуре. В прозе В. Шукшина, Ю. Трифонова, В. Распутина, Ч. Айтматова, в драматургии А. Вампилова, В. Розова, А. Володина, в поэзии В. Высоцкого прослеживается стремление в бытовых сюжетах увидеть сложные проблемы времени.

Шестидесятые годы явили советскому обществу феномен прозы А. Солженицына. Именно в этот период появляются его рассказы «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор», ставшие классикой инакомыслия тех лет. Подлинным открытием театральной культуры того времени явилось создание молодых театров студий «Современник» и «Таганка». Заметным явлением художественной жизни тех лет явилась деятельность журнала «Новый мир» под руководством А. Твардовского.

В целом художественная культура «оттепели» сумела поставить перед советским обществом р Перестройка и новые процессы, развернувшиеся в стране. Поставили особые задачи и перед литературой.

Ликвидация в литературе застойных явлений проходит сложно и болезненно. За последние годы появились произведения, вызвавшие горячий интерес читателей и оживленные споры в критике. Это, в частности, повести В. Распутина «Пожар», В. Астафьева «Печальный детектив», романы Ч. Айтматова «Плаха», В. Белова «Все впереди», А. Рыбакова «Дети Арбата» повесть В. Быкова «Карьер» и другие.

Для лучших произведений этих лет характерна постановка актуальных проблем времени, суровое отношение к негативным явлениям жизни общества, усиление критического пафоса в оценке современной действительности и событий прошлых лет, связанных с культом личности Сталина.

Широкое развитие получила в последние годы публицистика. В газетах и журнальных статьях обсуждаются важные вопросы общественной жизни, исторической судьбы, «белые пятна» истории, по-новому истолковываются явления недавнего и далекого прошлого.

В целом же в литературе этого периода пытливое внимание художников слова обращено к исследованию духовного мира своего современника, к воплощению его нравственных качеств, определению его жизненной позиции, яду насущных проблем и попыталась в своих произведениях эти проблемы решить.

Прослушивание песни «Священная война», ансамбль под упр. А. Александрова.

Сергей Довлатов (по паспорту Довлатов-Мечик) родился в Уфе, в семье эвакуированных во время войны из Ленинграда: театрального режиссёра, еврея по происхождению Доната Исааковича Мечика (1909-1995) и литературного корректора, армянки по национальности Норы Сергеевны Довлатовой (1908-1999). В столицу Башкирской АССР, город Уфу, его родители были эвакуированы с началом войны и жили три года в доме сотрудников НКВД, расположенном по адресу ул. Гоголя, 56.

В 1944 году семья Довлатова возвращается в Ленинград.

Показ слайдов дома в Ленинграде, где жил Сережа Довлатов.

Довлатов:

« Я вынужден сообщать какие-то детали моей биографии, иначе многое останется неясным. Сделаю это коротко, пунктиром. Толстый застенчивый мальчик... Бедность... Мать самокритично бросила театр и работает корректором... Школа... Дружба с Алешей Лаврентьевым, за которым приезжает "форд"... Алеша шалит, мне поручено воспитывать его... Тогда меня возьмут на дачу... Я становлюсь маленьким гувернером... Я умнее и больше читал... Я знаю, как угодить взрослым... Черные дворы... Зарождающаяся тяга к плебсу... Мечты о силе и бесстрашии... Похороны дохлой кошки за сараями... Моя надгробная речь, вызвавшая слезы Жанны, дочери электромонтера... Я умею говорить, рассказывать... Бесконечные двойки... Равнодушие к точным наукам... Совместное обучение... Девочки... Алла Горшкова... Мой длинный язык... Неуклюжие эпиграммы... Тяжкое бремя сексуальной невинности... 1952 год. Я отсылаю в газету "Ленинские искры" четыре стихотворения. Одно, конечно, про Сталина. Три - про животных... Первые рассказы. Они публикуются в детском журнале "Костер". Напоминают худшие вещи средних профессионалов... С поэзией кончено навсегда. С невинностью - тоже... Аттестат зрелости... Производственный стаж... Типография имени Володарского... Сигареты, вино и мужские разговоры... Растущая тяга к плебсу. (То есть буквально ни одного интеллигентного приятеля.)

В 1959 году поступил на отделение финского языка филологического факультета Ленинградского государственного университета и учился там два с половиной года[2] Общался с ленинградскими поэтами Евгением Рейном,[3]. Анатолием Найманом, Иосифом Бродским и писателем Сергеем Вольфом («Невидимая книга»), художником Александром Неждановым. Из университета был исключён за неуспеваемость.

Показ слайдов ЛГУ, где учился Довлатов.

.

Довлатов:

«1960 год. Новый творческий подъем. Рассказы, пошлые до крайности. Тема - одиночество. Неизменный антураж - вечеринка. Выпирающие ребра подтекста. Хемингуэй как идеал литературный и человеческий... Недолгие занятия боксом... Развод, отмеченный трехдневной пьянкой... Безделье... Повестка из военкомата... За три месяца до этого я покинул университет. В дальнейшем я говорил о причинах ухода - туманно. Загадочно касался неких политических мотивов. На самом деле все было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имен вождей мирового пролетариата. И наконец меня выгнали. Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду...» Впечатления этого периода легли в основу его книги "Зона" (1962), опубликованной в 1982.

Прослушивание песни «Товарищ Сталин, вы большой ученый…», в исполнении А. Северного.

Показ слайдов.

После демобилизации поступил на факультет журналистики ЛГУ, в то же время работая журналистом в многотиражке Ленинградского кораблестроительного института "За кадры верфям". Начал писать рассказы. Входил в ленинградскую группу писателей "Горожане" вместе с В. Марамзиным, И. Ефимовым, Б. Вахтиным и др. Одно время работал личным секретарем у писательницы Веры Пановой.

Бродский о Довлатове:

«Мы познакомились в квартире на пятом этаже около Финляндского вокзала. Хозяин был студентом филологического факультета ЛГУ - ныне он профессор того же факультета в маленьком городке в Германии. Квартира была небольшая, но алкоголя в ней было много. Это была зима то ли 1959-го, то ли 1960 года, и мы осаждали тогда одну и ту же коротко стриженную, миловидную крепость, расположенную где-то на Песках. По причинам слишком диковинным, чтоб их тут перечислять, осаду эту мне пришлось вскоре снять и уехать в Среднюю Азию. Вернувшись два месяца спустя, я обнаружил, что крепость пала.

Мне всегда казалось, что при гигантском его росте отношения с нашей приземистой белобрысой реальностью должны были складываться у него довольно своеобразным образом. Он всегда был заметен издалека, особенно учитывая безупречные перспективы родного города, и невольно оказывался центром внимания в любом его помещении. Думаю, что это его несколько тяготило, особенно в юности, и его манерам и речи была свойственна некая ироническая предупредительность, как бы оправдывавшая и извинявшая его физическую избыточность. Думаю, что отчасти поэтому он и взялся впоследствии за перо: ощущение граничащей с абсурдом парадоксальности всего происходящего - как вовне, так и внутри его сознания - присуще практически всему, из-под пера его вышедшему.

С другой стороны, исключительность его облика избавляла его от чрезмерных забот о своей наружности. Всю жизнь, сколько я его помню, он проходил с одной и той же прической: я не помню его ни длинновласым, ни бородатым. В его массе была определенная законченность, более присущая, как правило, брюнетам, чем блондинам; темноволосый человек всегда более конкретен, даже в зеркале. Филологические девушки называли его «наш араб» - из-за отдаленного сходства Сережи с появившимся тогда впервые на наших экранах Омаром Шарифом. Мне же он всегда смутно напоминал императора Петра - хотя лицо его начисто было лишено петровской кошачести, - ибо перспективы родного города (как мне представлялось) хранят память об этой неугомонной шагающей версте, и кто-то должен время от времени заполнять оставленный ею в воздухе вакуум.

Потом он исчез с улицы, потому что загремел в армию. Вернулся он оттуда, как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломленностью во взгляде. Почему он притащил их мне, было не очень понятно, поскольку я писал стихи. С другой стороны, я был на пару лет старше, а в молодости разница в два года весьма значительна: сказывается инерция средней школы, комплекс старшеклассника; если вы пишете стихи, вы еще и в большей мере старшеклассник по отношению к прозаику. Следуя этой инерции, показывал он рассказы свои еще и Найману, который был еще в большей мере старшеклассник. От обоих нас тогда ему сильно досталось: показывать их нам он, однако, не перестал, поскольку не прекращал их сочинять».

В 1965 году после демобилизации Довлатов поступил на факультет журналистики, и начал печатать свои первые рассказы в детском журнале «Костёр». В том же году он познакомился со своей второй супругой Еленой, которая позже рассказывала: «... Мы познакомились в троллейбусе. Сергей заговорил со мной, мы проехали две остановки, потом некоторое время шли по одной улице. Не доходя Малого драматического театра распрощались - Сергей пошел домой, а я в гости к одному художнику… В течение трех лет мы случайно встречались на улице. Правда, происходило это довольно часто - ведь тогда вся молодежно-вечерняя жизнь крутилась на Невском, все мы жили поблизости друг от друга. Однажды Сергей даже потащился со мной к моей приятельнице и очень уговаривал пойти потом с ним в гости, но я отказалась. Потом Сергея забрали в армию, он приехал в отпуск и пошел со своим задушевным другом Валерием Грубиным в кафе «Север». Там сидела и я с друзьями. Выхожу позвонить - и сталкиваюсь с Сергеем. Встреча оказалась роковой. С нее начались наши отношения. Правда, расписались мы только, когда он вернулся из армии…»

Замкнутая и молчаливая Елена обладала мужским характером, которого так не хватало самому Довлатову, и хотя он писал, что жена не интересовалась его прозой, именно она набрала на печатной машинке полное собрание его сочинений - и Сергею было достаточно одного движения Лениных бровей, чтобы понять, что рассказ нужно переделать.

1972 году после ссор и разлада в семье, Довлатов переехал в Таллинн, где работал корреспондентом таллиннской газеты «Советская Эстония». В Таллинне Довлатов подготовил к изданию сборник под названием «Городские рассказы», но, несмотря на заключенный договор, книга была запрещена, В 1976 г. вернулся в Ленинград, был принят в штат журнала "Костер". Писал рецензии для литературных журналов "Нева" и "Звезда". Работал экскурсоводом в Пушкинском заповеднике под Псковом (Михайловское), в малотиражных газетах, а также сторожем, камнерезом.

Довлатов писал в «Невидимой книге»: «Я ждал сигнального экземпляра. Вдруг звонок: - Книжка запрещена. Все пропало. Оставаться в Таллинне было бессмысленно…»

Писал прозу, но из многочисленных попыток напечататься в советских журналах ничего не вышло. Набор его первой книги был уничтожен по распоряжению КГБ. С конца 60-х Довлатов публикуется в самиздате, а в 1976 году некоторые его рассказы были опубликованы на Западе в журналах "Континент", "Время и мы", за что был исключен из Союза журналистов ССС , и в дальнейшем его произведения можно было прочесть лишь при помощи Самиздата.

Словарь: Союз журналистов СССР

Это крупнейшее в Союзе Советских Социалистических Республик добровольное творческое объединение работников занятых в средствах массовой информации, которое было образовано в 1959 году по инициативе А. Аджубея. На начало 1976 года, в нём уже состояли около шестидесяти тысяч членов.

Согласно уставу, СЖ СССР являлся добровольной организацией, главная цель которой «способствовать активному участию журналистов в коммунистическом строительстве, помогать росту их идейно-теоретического уровня и профессионального мастерства». В Союз журналистов Союза Советских Социалистических Республик могли быть приняты журналисты, художники, фотографы и люди других профессий напрямую связанные с журналистикой, отработавшие по специальности на телевидении, радио или в прессе не менее трёх лет и подтвердившие высокий профессионализм своими работами.

Словарь: самиздат

Название самиздат появилось в народе как естественная пародия на названия советских государственных издательских организаций вроде Госкомиздат, Политиздат и т. п. Вероятно, первым близкое по смыслу и форме слово «самсебяиздат» употребил поэт Николай Глазков, уже в 1940-е гг. ставивший это слово на изготовленных им раскрашенных и переплетённых машинописных сборниках своих стихов[6].

Также «Самиздатом» в 70-е, начале 80-х XX века назывались книги, собранные из светокопий страниц журналов популярной литературы (из-за малых тиражей не попадавших на прилавок), например - «В августе 44-го», «Царь-рыба», «Белая Гвардия» и т. д. Данный «Самиздат» мог преследоваться не за содержание, а за «расхищение социалистической собственности», то есть бумаги, ресурса светокопира (были все только в госсобственности), материала переплёта (отсутствие в свободной продаже).

Согласно Александру Даниэлю, самиздат - это специфический способ бытования общественно значимых неподцензурных текстов, состоящий в том, что их тиражирование происходит вне авторского контроля, в процессе их распространения в читательской среде[7].

Владимир Буковский дал следующее определение: «Самиздат: сам сочиняю, сам редактирую, сам цензурирую, сам издаю, сам распространяю, сам и отсиживаю за него» в автобиографическом романе «И возвращается ветер…».

В виде самиздатовских копий впервые получили хождение:

многие выдающиеся произведения литературы, в частности «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Архипелаг ГУЛАГ», «Раковый корпус» и «В круге первом» А. Солженицына, «Зияющие высоты», «Светлое будущее» и «Желтый дом» А. Зиновьева, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» В. Войновича и «Опустелый дом» Л. Чуковской.

стихи Иосифа Бродского, О. Мандельштама, А. Галича,

книги авторов, которые формально не были запрещены (или запрет формально был отменён), но издавались крайне мало и не могли попасть ко многим читателям, например, стихи и проза М. Цветаевой, Андрея Белого, Саши Чёрного, А. Ахматовой, B.Шаламова, Хармса, некоторые произведения братьев Стругацких, «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова и др.

Словарь: диссиденты

В СССР и странах Восточной Европы, которое (в противоположность антисоветским и антикоммунистическим движениям предыдущего периода) не пыталось бороться насильственными средствами против советского строя и марксистско-ленинской идеологии, а апеллировало к советским законам (см. правозащитник) и официально провозглашаемым ценностям. Термин сначала стал применяться на Западе, а затем и самими инакомыслящими.

С тех пор диссидентами часто называют главным образом людей, противостоящих авторитарным и тоталитарным режимам, хотя это слово встречается и в более широком контексте, например для обозначения людей, противостоящих господствующему в их группе умонастроению. Диссидентами (в отличие от революционеров), как правило, называют тех, кто не применяет и не призывает к применению насильственных методов борьбы. Иногда слово "диссидент" неточно используется по отношению к людям, не выступающим против политического режима непосредственно, но относящихся к нему критически и сознательно уклоняющихся от любых форм "сотрудничества", в том числе от карьеры, привлекательных должностей и т.п.; таких людей ещё называют "внутренними эмигрантами". Эмигрировавший в Румынию лауреат нескольких литературных премий Василий Ерну в своей книге «Рождённый в СССР» отмечает, что «диссидент - продукт коллаборационизма между советскостью и антисоветскостью», а диссидентство - «творчество, своего рода общий язык, поддерживаемый обеими сторонами».

Большинство жителей СССР не имело и не интересовалось информацией о деятельности диссидентов, не имевших возможности печататься в официальных СМИ. Сравнительно немногочисленный самиздат был почти незаметен на фоне миллионных тиражей официальных печатных изданий.

Перед отъездом:

Перед отъездом из Советского Союза в 1978 году, Довлатов работал экскурсоводом в заповеднике "Михайловское" и снимал комнату в крестьянском домике, однако его пребывание там не было добровольным погружением в мир Пушкина и деревенской усадьбы XIX века.

В то время Довлатов был глубоко разочарован невозможностью публиковать свои книги, жил в бедности и страдал от долгов. Его воспоминания легли в основу повести "Заповедник", которую критики считают одной из его лучших работ.

Эмиграция:

В 1978 году сводная сестра Сергея Ксана уехала в Нью-Йорк к своему жениху Михаилу Бланку. Тогда же в Нью-Йорк уехала и Елена с дочерью Катей. Елена Довлатова рассказывала: «Я не могла больше ждать, пока Сергей решится на отъезд. Я не сомневалась, что будет трудно, но хуже быть не могло. Я готова была на любую физическую работу, на любые бытовые сложности, только бы избавиться от ощущения безнадежности и страха перед КГБ, все ближе подбиравшегося к Сергею… Если что-нибудь решу - стену лбом прошибу, но добьюсь своего. Однако преодолеть нерешительность Сергея мне долго не удавалось. Я, конечно, понимала, как страшно писателю оказаться в атмосфере чужого языка. И я хорошо знала, что он никогда не откажется от своего призвания… Короче - мне понятны были его сомнения по поводу эмиграции, и тем не менее... Я не была уверена в том, что он последует за мной, но мне уже было все равно. Разрешение я получила очень быстро, через три недели. И здесь началось. Сначала заболела Катя, она вообще была очень болезненным ребенком. Когда она поправилась, проблемы со здоровьем обнаружились у меня. Выздоровела я - опять заболела Катя. Так продолжалось довольно долго, и тем не менее день отъезда был назначен. Я пошла попрощаться с подругой и, возвращаясь от нее, сломала руку. Вот так, в гипсе, я и поехала в эмиграцию…»

Именно Елена Довлатова принимала все важные решения в жизни Сергея. Несмотря на то, что они разошлись, Лена продолжала жить в его квартире с его матерью и дочерью Катей. И невольно именно Лена, с которой, как думал Довлатов, он разошелся навсегда, способствовала его эмиграции. Все началось с того, что Сергей поехал провожать Лену и Катю на аэродром, где долго махал им вслед своим шарфом, и из-за холодного ветра у него заболело горло. Он позвонил на самоходную баржу «Алтай», где тогда работал сторожем, попросил, чтобы за него отдежурили, и поехал домой, где занялся самолечением с помощью водки. Поэтому приехавший врач, вместо больничного констатировал у Довлатова алкогольное опьянение. В это время на барже за него отдежурили и записали на его имя рабочие часы - это был подлог, за который начальство впоследствии лишило Довлатова работы. После чего над Сергеем нависла угроза быть арестованным за тунеядство, от чего он спасался, подкупив за бутылку вермута знакомого журналиста, который сидел на первом этаже и высматривал милиционеров, пришедших за Довлатовым. Как только они приходили, журналист поднимал трубку и говорил Сергею: «Сволочи идут». По этому сигналу Довлатов закрывал дверь на щеколду и залезал с головой под одеяло - так ему долго удавалось скрываться. Однако кроме милиции Довлатовым интересовались сотрудники КГБ, которые взяли его во время одного из выходов в магазин. В ходе профилактической беседы сотрудник КГБ завел с ним разговор издалека: «Сергей Донатович, вы любите свою жену? Свою дочь? Вас ведь издают за границей? Вы не хотите уехать - мы вам поможем». Так, из-за проводов Елены в Америку Довлатов и сам в конце августа 1978 года уехал в эмиграцию вместе с Норой Сергеевной. Они летели через Варшаву, Будапешт, Вену, и оттуда - в США. В Вене располагался распределитель, где эмигранты из СССР могли изменить первоначальный маршрут и вместо того, что бы направится в Израиль, обращались с прошением на въезд в США. В ожидании такого разрешения Довлатов постоянно писал. А в Нью-Йорке Сергей, Елена, Нора Сергеевна и Катя стали опять жить вместе. 23 февраля 1984 года в семье Довлатовых родился сын Коля - Николас Доули.

С 1978-го по 1990-й годы в США и Европе одна за другой были опубликованы двенадцать книг Сергея Довлатова, среди которых были «Невидимая книга» (1978), «Соло на ундервуде» (1980), «Компромисс» (1981), «Зона» (1982), «Заповедник» (1983), «Чемодан» (1986) и «Иностранка» (1986). В середине 1980-х годов Довлатов так же печатался в престижном журнале «New-Yorker». Тем временем читатели в СССР были знакомы с творчеством Довлатова по Самиздату и авторской передаче на радио «Свобода».

Словарь: радио «Свобода»:

В 1951 году в Нью-Йорке была создана частная организация, называвшаяся Амкомлиб - Американский Комитет по освобождению народов Советского Союза от большевизма. Рабочим инструментом Амкомлиба должна была стать радиостанция, вещающая на СССР.

Довлатов на радио:

На «Свободе» Сергей начал делать больше передач, и ему увеличили гонорары. Наступил даже период относительного материального благополучия. Ему звонили, писали из России, предлагали печататься. Все это сулило выход к российскому читателю, ведь Сергей отлично понимал, что его основная аудитория там. Безусловно, последние годы были самыми яркими в его жизни.

Нью-Йорке Довлатовы занимали небольшую трехкомнатную квартиру, в которой жили вместе с Норой Сергеевной и собакой Глашей. Довлатов писал: «Две вещи как-то скрашивают жизнь: хорошие отношения дома и надежда когда-нибудь вернуться в Ленинград». Финансового достатка литературная деятельность Довлатова в США особого не приносила - на радио «Свобода» ему платили всего 200 долларов в неделю, а книги выходили, по утверждению издателя Игоря Ефимова, тиражом 50-60 тысяч экземпляров, за что автор получал достаточно скромное вознаграждение. У Довлатова не было даже страхового полиса, что и стало косвенной причиной его смерти. 24 августа 1990 года Довлатов умер в машине Нью-Йоркской скорой помощи по дороге в госпиталь Конни Айленда. В тот день Довлатов позвонил своему коллеге по радио и приятелю Петру Вайлю на работу и сказал, что видит, как по потолку идут трещины, что у него болит живот. Вайль вызвал «скорую помощь», которая объехала пять больниц, и куда Довлатова не приняли из-за отсутствия страхового полиса.

Бродский сейчас о Довлатове:

Отметим удивительное пророчество Бродского: в 91-м слава Довлатова только начиналась, оценка его была еще смешанной, многим он казался забавным рассказчиком смешных анекдотов. Бродский ошибся лишь в сроках: и десяти лет не понадобилось, чтобы Довлатов сделался современным русским классиком.

В своем эссе Бродский поясняет привлекательность для него довлатовской прозы. Прежде всего: "Читать его легко. Он как бы не требует к себе внимания, не настаивает на своих умозаключениях или наблюдениях над человеческой природой, не навязывает себя читателю. Я проглатывал его книги в среднем за три-четыре часа непрерывного чтения: потому что от этой ненавязчивости его тона трудно было оторваться".

Афоризмы:

(1) Наша память избирательна, как урна...

(2) У Бога добавки не просят.

(3) Трудно выбрать между дураком и подлецом, особенно если подлец - еще и дурак.

(4) Хорошо идти, когда зовут. Ужасно - когда не зовут. Однако лучше всего, когда зовут, а ты не идёшь...

(5) Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.

(6) Любовь - это для молодёжи. Для военнослужащих и спортсменов...

(7) Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить... читать.

(8) О вреде спиртного написаны десятки книг. О пользе его - ни единой брошюры. Мне кажется зря...

(9) Не надо быть как все, потому что мы и есть как все...

(10) Желание командовать в посторонней для себя области - есть тирания.

(11) Гений - это бессмертный вариант простого человека.

(12) Гений противостоит не толпе. Гений противостоит заурядным художникам. Причём как авторитарного, так и демократического направления.

(13) Всем понятно, что у гения должны быть знакомые. Но кто поверит, что его знакомый - гений?!

(14) Талант - это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее симулировать.

(15) Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря - беспринципных.

(16) Благородство - это готовность действовать наперекор собственным интересам.

(17) Неподкупность чаще волнует тех, кого не покупают.

(18) Ясной истине противостоит ложь. Глубокой истине противостоит другая истина, не менее глубокая.

(19) Непоправима только смерть.

(20) Ужасней смерти - трусость, малодушие и неминуемое вслед за этим - рабство.

(21) В Москве "деловыми людьми" называли себя жулики и аферисты. Понятия "маклер" и "бизнесмен" ассоциируются с тюремной решеткой.

(22) После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов.

(23) Деньги - это свобода, пространство, капризы... Имея деньги, так легко переносить нищету...

(24) У меня денег - курвы не клюют.

(25) Деньги у меня, скажем, быстро кончаются, одиночество - никогда.

Заключительное слово:

В те времена в Пушкинских Горах работало экскурсионное бюро, экскурсоводы которого водили посетителей по Пушкинскому Заповеднику. Многие ныне известные литераторы приезжали из Ленинграда в Пушкинские Горы летом "на каникулы", устраивались на работу в экскурсионное бюро, днем зарабатывая очень неплохие по тем временам деньги, водя экскурсии по заповеднику, свободное же время посвящая дружескому общению - как у Пушкина - ".. мы же то смертельно пьяны, то мертвецки влюблены..". Атмосфера, царившая в среде филологической молодежи, инициировала творческие порывы и творческие проказы. Так, например, на спор надо было провести экскурсию по всем музеям Пушкинского Заповедника, ни разу не употребив слово "Пушкин". Сергей Довлатов промышлял тем, что за отдельную плату показывал экскурсантом - под большим секретом! - "настоящую могилу Пушкина". Впечатления от "заповедной" жизни легли в основу почти документальной повести Довлатова "Заповедник".

В деревне Березино (Сосново) можно найти дом, в котором жил Сергей Довлатов. От "дома писателя" можно пройти полевой дорожкой, также описанной в повести "Заповедник", до туристической базы, где в "довлатовские" времена размещалось экскурсионное бюро, увидеть те же экскурсионные автобусы и экскурсантов, и, возможно, услышать вопрос: "Это дали?.." Далее можно пройти "довлатовской" дорогой в Пушкинские Горы, увидеть прославленную Довлатовым гостиницу "Дружба" (в которой мало что изменилось с тех времен), отобедать в ресторане "Лукоморье". Далее "по довлатовским местам" следует идти к ресторану "Витязь" - только нет уже там "нелепой деревянной фигуры - творения отставного майора Гольдштейна".. Как нет уже на этой земле многих прототипов героев довлатовской повести. Но некоторые свидетели и участники тех легендарных событий живут в Пушкинских Горах, работают в Пушкинском Заповеднике и могут, если их попросить, провести экскурсию "по довлатовским местам Пушкиногорья".

Друзьям и почитателям Сергея Довлатова пришла идея открыть в этом доме частный музей. Они приобрели права на владение участком и домом в деревне Березино в Пушкинских Горах, в котором в 1977 году жил писатель С. Довлатов. Дом-музей писателя Сергея Довлатова в Пушкинских Горах открылся 3 сентября 2011 года. Это событие приурочено к 70-летию писателя.

Сергей Довлатов был похоронен в Квинсе на кладбище «Маунт Хеброн». На его могиле был установлен надгробный памятник работы Нью-Йоркского скульптора Леонида Лермана.

Литературная премия имени Сергея Довлатова была учреждена Довлатовским фондом и редакцией журнала "Звезда" в 1995 году. Премия присуждается за лучший рассказ года петербургского автора или рассказ, напечатанный в Санкт-Петербурге.

Стихотворение «На смерть друга» И. Бродского:

… Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.

Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,

Вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,

Чьи застежки одни и спасали тебя от распада,

Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,

Тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.

Посылаю тебе безымянный прощальный поклон

С берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно.

Сценарий.

Вступительное слово.

Биография Сережи Довлатова: детские годы, юность.

Прослушивание песни.

Показ слайдов.

Биография: поступление в ЛГУ на отделение финского языка.

Показ слайдов.

Биография: служба во внутренних войсках МВД.

Прослушивание песни.

Показ слайдов.

Биография: начало литературной деятельности, роман «Зона». (1964-1982)

Воспоминания И. Бродского о знакомстве с Довлатовым.

Биография: группа «Горожане», неудачные попытки печататься в литературе, выезд в Эстонию.

Показ слайдов.

Словарь.

Биография: возвращение в СССР, травля писателя, эмиграция.

Словарь.

Показ слайдов.

Биография: жизнь, работа, творчество С. Довлатова заграницей: «Компромисс» (1981), «Заповедник» (1983), «Чемодан» (1986), «Встретились, поговорили» (1988).

Воспоминания И. Бродского.

Показ слайдов.

Словарь.

Афоризмы.

Заключительное слово.

12