Л. Н. Толстой и народная музыка

Л.Н.Толстой и народная музыка.

В дворянских семьях воспитанию и образованию детей уделялось большое внимание. Лев Толстой получил широкое образование по различным наукам, эстетическое воспитание. С детства учителя прививали интерес к музыке, обучали игре на фортепиано .Толстой любил слушать классическую музыку, часто с женой , в четыре руки , исполняли произведения Ф.Шопена, Моцарта.

Великий писатель жил в годы наибольшего распространения народной песни. Он с детства слышал, как в Ясной Поляне и других деревнях бабы играли свои песни (в Ясной Поляне говорили «играть» песни вместо петь), слышал народные песни на Волге, в Казанской и Самарской губерниях, у казаков, цыган, солдат.

В народной песни Толстой слышал и древность, и современность -вечные начала народной жизни . Всем известна фотография, на которой изображен Лев Николаевич на народном гулянии в Троицын день. Писатель испытывал наслаждение от пения крестьян. Его внимание привлекла бойкая пятилетняя девочка Нюша Козлова, которая исполняла народные песни. Толстой познакомился с ней и пригласил к себе в дом. Семья Льва Николаевича была в восторге от ее голоса. Софья Андреевна угостила Нюшу конфетами.

Из воспоминаний Анны Козловой: «Когда я была уже большой, то вместе с другими крестьянками приходила петь песни. На Троицу собирались мы на большой поляне в лесу Чепыж, венки завивали, хороводы водили. Лев Николаевич всегда был с нами…». (Фортепиано «Светит…»)

В Ясной Поляне процветала народная музыка. Там подолгу гостил музыкант пианист Константин Иславин, бывала сестра писателя Мария Николаевна. Каждое лето приезжала свояченица Толстого Татьяна Кузьминская, очень мило певшая. Лев Николаевич восхищался тембром ее голоса и манерой петь.

Илья Львович Толстой вспоминал: «В детстве, если бы кто-нибудь сказал мне, что можно петь лучше, чем тетя Таня, я не поверил бы. Часто ей аккомпанировал папа. Я, как сейчас, вижу перед собой его согнутую над клавишами спину и стоящую около него красивую, вдохновленную тетю Таню с высоко поднятыми бровями…» .

В своих воспоминаниях сын писателя Сергей Львович пишет: «В 1880-81 годах так же, как и в предыдущие и последующие годы, мы по вечерам нередко «делали» музыку, как мы выражались. Первым лицом в этом деле была тетя Таня. Она пела романсы Варламова, Даргомыжского, Глинки. Отец очень любил слушать в ее исполнении «Вдоль да по речке…» Иногда мои сестры плясали русского ( «Вдоль да по речке…»)

От народных песен хором и плясовых Лев Николаевич был в восхищении. Хору он руками всплескивал и головой помахивал с наивно -детской веселостью на лице. А когда плясовую играли, он предлагал всем пуститься плясать, сказав однажды : «Если бы я был один, я непременно бы сам пустился плясать. Без памяти хочется плясать…».

Лев Николаевич часто совершал прогулки верхом на лошади. Однажды он догнал шедших лесом от Козловки яснополянских парней Фильку Макарова и его сверстника Васю Фоканова, игравших на гармонике. Ехал за ними, замедлив шаг, наслаждаясь музыкой. "Это лучше всякой симфонии!" - сказал однажды Лев Николаевич своему другу Д.Маковицкому.

Толстой приглашает в дом балалаечника Бориса Сергеевича Трояновского. Три вечера он играет в яснополянском доме русские народные песни, романсы Алябьева. Играли так,что песня вливалась в душу. Балалайка у него была широкая, на ней три струны, одна была, как у гитары, толстая, другая - из жилы, третья - металлическая. Лев Николаевич слушал, слушал,да и говорит: "Все-таки это не то. Сыграй ту, что наш парень, Вася Фоканов, играет.". Трояновский много перебрал песен, но все было не то. Тогда Толстой говорит: "Позовите Васю." Пришел Вася с гармошкой. Перебрал все песни, но все было не то. Наконец заиграл "Выйду ль я на реченку..." Лицо Льва Николаевича засияло улыбкой.( фор-но "Выйду ль я на реченку...")

Балалаечник Трояновский рассказал Толстому о том убеждении, с которым относились к балалайке музыканты: большинство вовсе не признает ее инструментом. Писатель ответил: "Это хорошо,что вы работаете на той почве, которая еще не разработана. Ваше искусство самобытное, своеобразное" .

в 1893 году на станции Козлова Засека Толстой встретился с тульским оркестром балалаечников под управлением Николая Белобородова, возвращавшимся с концерта в дачной местности.

Толстой выразил желание послушать тульских гармонистов. Здесь же, на поляне, около станции состоялся импровизированный концерт. Лев Николаевич с большим вниманием прослушал несколько песен, особенно ему понравилась "Как под яблонькой».

(Г/з "Как под яблонькой...")

В 1840 году Лев Николаевич под влиянием брата Сергея увлекается цыганским пением (нужна цыганская веселая) и замышляет написать повесть из цыганского быта. В"то время модные песни сводят его с ума. Тульский хор соперничает с московским и петербуржским.

"Заядлые" любители едут из Москвы в Тулу слушать какую-нибудь Фешу или Машу. "Только в Туле умеют петь настоящие старинные песни", - вспоминал Илья Львович Толстой.

В те времена цыгане пели настоящие цыганские песни или, главным образом, русские народные песни, получавшие в их исполнении своеобразную прелесть.

тво низшего разряда.

Интерес Льва Николаевича к жизни народа, народным нуждам, народным талантам, которыми богат простой народ, не ослабевал на протяжении всей его жизни. "Мы все учимся у народа!" - говорил великий писатель.

Однажды Алексеев, учитель сыновей Толстого, спросил: "Лев Николаевич! Какую музыку вы любите больше всего?". Он ответил: "Простую, народную. И самый лучший композитор - народ!" (Фо-но "По улице Мостовой...")

Литература.

Лев Толстой и музыка. Всесоюзное издательство "Советский композитор." М.1977