Литературный вечер-спектакль О правде жизни написал он (по творчеству Н. В. Гоголя)

Литературный вечер-спектакль

Министерство образования Республики Башкортостан

отдел образования администрации муниципального района

Хайбуллинский район.

Литературный вечер, посвященный Н.В. Гоголю «О правде жизни написал он».

Составила и провела:

учитель русского языка

и литературы

первой категории

МБОУ СОШ села Татыр-Узяк

Сидоренко И.М.

Цель мероприятия: прививать учащимся любовь к творчеству Н.В. Гоголя.

Задачи: познакомить учеников с творчеством и жизнью Н.В. Гоголя; расширить кругозор детей; прививать чувство гордости за родную литературу.

Оформление и оборудование: портрет Гоголя, иллюстрации из его произведений, музыкальное оборудование, костюмы к пьесам, выражения и цитаты по теме, декорации, «карта города Миргорода», портреты Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича.

Форма проведения: театральная постановка.

Ход мероприятия.

1. Вступительное слово учителя.

«Сколько есть у нас добрых людей, но сколько есть и плевел, от которых житья нет добрым… На сцену их! Пусть видит весь народ! Пусть рассмеется им! О, смех великое дело!», -- сказал Н.В. Гоголь.

Мы решили, что главным действующим лицом на нашем литературном вечере будет Смех и творчество знаменитого писателя. Думаю, что вам захотелось побольше узнать о Н.В. Гоголе.

Выходит Рассказчик - любитель творчества Н.В.Гоголя (уч-ся 11 класса).

Значит , хотите побольше узнать о Гоголе? Тогда слушайте. Вот что писал литературовед Золотусский в своей книге «По следам Гоголя»: «Нежин - город юности Гоголя. Здесь он прожил семь лет. В мае 1821 года его привез сюда отец для сдачи экзаменов в Нежинскую гимназию высших наук, а в августе 1821 года он приехал сюда, чтобы начать занятия во втором классе…

Его появление в лицее запомнилось однокашникам как комическое зрелище. Новичок был укутан в шубы, свитки и одеяла, их долго развязывали и когда, наконец, развязали, то глазам присутствующих предстал невзрачный мальчик с длинным носом, пугливо озирающийся по сторонам. Из его ушей торчала вата. Он сразу забился на последнюю парту и просидел там несколько лет, ни с кем не вступая в близкие отношения, никому не поверяя своих сердечных тайн.

Гоголевское затворничество закончилось, когда в гимназии открылся театр. Гоголь расписывал роли для исполнителей, рисовал декорации, сооружал подмостки, делал бутафорские вещи и даже шил костюмы… Естественно, что и играл он почти в каждом спектакле.

Его актерский талант , или талант передразнивания… здесь раскрылся полностью. «Если бы он поступил на сцену, он был бы Щепкиным», -- вспоминал об успехах Гоголя на гимназических подмостках А. Данилевский, Гоголь был одинаково хорош во всех ролях. Украинского деда он играл так, что зал качало от смеха. В роли Креона в «Эдипе в Афинах» он вызывал ненависть, в роли Простаковой - смех и слезы…

Мы тоже решили попробовать себя в школьном театре и предлагаем вам сцены из «Сорочинской ярмарки», повести, входящей в книгу «Вечера на хуторе близ Диканьки», ведь именно «Вечера…» остались единственным памятником начальной поры гоголевского творчества.

Смех Гоголя в этих сценах - юмористический, его основа - сочный народный юмор, возникающий и в атмосфере праздника, и в обычной, повседневной жизни.

В «Сорочинской ярмарке» Гоголь прославляет беззаботную молодость, нравственную чистоту, любовь и безмятежное счастье.

Инсценировка Д. Медведенко ( в сокращении)

Действующие лица

Рассказчик

Солопий Черевик. Важный человек с длинными усами.

Хивря. Его жена. Краснолицая дородная щеголиха.

Параска. Его дочь. Очаровательная чернобровая девушка.

Грицько Голопупенко. Статный парубок с загорелым приятным лицом.

Сцена первая

Мы в одном из уголков ярмарки. Сейчас здесь нешумно и малолюдно.

Появляется Ч е ре в и к с д о ч е р ь ю

Ч е р е в и к. Ты, Парасю, подожди немного, я сейчас.(Подходит к одному из продавцов и о чет-то вполголоса говорит с ним).

Внезапно появляется Г р и ц ь к о . Он легонько дергает Парасю за шитый рукав рубашки. Парася оглянулась и вздрогнула.

П а р а с я. Ай…

Г р и ц ь к о . Не бойся, серденько, не бойся… Я ничего не скажу тебе худого!

П а р а с я. Может, это и правда, что ты ничего не скажешь худого…только чудно…чудно мне…

Г р и ц ь к о . Пусть чудно…Но полюбил я тебя, Парасю…Ясноокая ты красавица моя…

П а р а с я. Чудно.

Грицько берет ее руки в свои.

Верно, это лукавый…

Г р и ц ь к о. Нет, Парася, это я, рыбка моя… Сердце мое. Дай я обниму тебя.

П а р а с я (не в силах сопротивляться). Верно, это лукавый.

Г р и ц ь к о (ему сейчас не хочется спорить с Парасей). Может, и лукавый…(Обнимает Парасю).

Ч е р е в и к (оглянулся и увидел обнимающихся Парасю и Грицько). Эге, ге, ге!

Молодые люди не слышат Черевика.

Эге, ге, ге, земляк, да ты мастер, как я вижу, обниматься! Черт меня возьми, если я не на четвертый только день после свадьбы научился обнимать покойную свою Хвеську…(Вспоминает). Да и то спасибо куму : бывши дружкою, уже надоумил.

Г р и ц ь к о. Ты, верно, человек добрый, не знаешь меня, а я тебя тотчас узнал.

Ч е р е в и к. Может, и узнал.

Г р и ц ь к о. Если хочешь, и имя, и прозвище, и всякую всячину расскажу: тебя зовут Солопий Черевик.

Ч е р е в и к. Так, Солопий Черевик.

Г р и ц ь к о. А вглядись хорошенько, не узнаешь ли меня?

Ч е р е в и к. Нет, не познаю. Не во гнев будь сказано, на веку столько довелось наглядеться рож всяких, что черт их и припомнит всех.

Г р и ц ь к о. Жаль же, что ты не припомнишь Голопупенкова сына!

Ч е р е в и к. А ты будто Охримов сын?

Г р и ц ь к о. А кто ж? Разве один только лысый дидько, если не он.

Они кидаются друг к другу. Хватаются за шапки, бросают их, и пошло; лобызаться и обниматься.

Г р и ц ь к о (После объятий). Ну, Солопий, вот, как видишь, я и дочка твоя полюбили друг друга так, что хоть бы и навеки жить вместе.

Ч е р е в и к. Что ж, Параска… Может, и в самом деле, чтобы уже того, как говорят, вместе и того… чтобы и паслись на одной траве! Что? По рукам? А ну-ка, новобранный зять, давай магарычу.

Затемнение.

Сцена вторая.

Хивря стоит, широко расставив ноги и уткнув руки в бока - воплощение свирепости и ярости. За сценой слышна хмельная неразборчивая песня Ч е р е в и к а. Наконец и он появляется. Идет нетвердой походкой, но вид грозной «жинки» протрезвляет его, и он, постепенно выпрямляясь, упругим шагом подходит к Хивре.

Ч е р е в и к. Ну, жинка! А я нашел жениха дочке!

Х и в р я (пока сдержанно и даже приторно-ласково).Вот как раз и до того теперь, чтобы женихов отыскивать. Дурень. (Ровно на эти десять слов хватило у нее силы сдержаться. Дальнейшее напоминает сорвавшуюся с горы лавину.) Дурень! Тебе, верно, и на роду написано остаться таким! Гже ж таки ты видел, где ж таки ты слышал, чтобы добрый человек бегал теперь за женихами? Ты подумал бы лучше, как пшеницу с рук сбыть; хорош должен быть и жених там! Думаю, оборваннейший из всех голодранцев.

Ч е р е в и к. Э, как бы не так, посмотрела бы ты, что там за парубок! Одна свитка больше стоит, чем твоя зеленая кофта и красные сапоги. А как сивуху важно дует… Черт меня возьми вместе с тобой, если я видел на веку своем, чтобы парубок духом вытянул полкварты, не поморщившись.

Х и в р я. Ну так: ему, если пьяница да бродяга, так и его масти. Бьюсь об заклад, если это не тот самый сорванец, который увязался за нами на мосту, Жаль, что до сих пор он не попадается мне: я бы дала ему знать.

Ч е р е в и к. Что ж, Хивря, хоть бы и тот самый сорванец; чем же он сорванец?

Х и в р я. Э! Чем же он сорванец! Ах, ты безмозглая башка! Слышишь! Чем же он сорванец! Куда же ты запрятал дурацкие глаза свои, когда проезжали мы мельницы? Ему, хоть бы тут же, перед его запачканным в табачище носом, нанесли жинке его бесчестье, ему бы и нуждочки не было.

Ч е р е в и к. Все, однако же, я не вижу в нем ничего худого; парень хоть куда! Только разве что заклеил на миг образину твою навозом.

Х и в р я. Эге! Да ты, как я вижу, слова не даешь мне выговорить! А что это значит? Когда это бывало с тобой? Верно, успел уже хлебнуть, не продавши ничего…

Яростно наступает на него, тот запутывается в собственных ногах и падает, закрыв голову руками.

Тьфу! (Уходит.)

Ч е р е в и к (некоторое время продолжает неподвижно лежать, потом, убедившись, что Хиври нет, приподнимается). Тьфу! (Плюет в ту сторону, куда ушла Хивря.) Туда к черту! Вот тебе и свадьба! (Задумался.) Придется отказать доброму человеку ни за сто ни про что. Придется отказать доброму человеку ни за что ни про что. Придется отказать. Господи боже мой, за что такая напасть на нас, грешных! И так много всякой дряни на свете - а ты еще жинок наплодил!

Затемнение.

Луч света освещает р а с с к а з ч и к а.

Р а с с к а з ч и к. А Параска наша ничего ведь еще не знает. Послушайте, о чем думает она.

Хата. Параска одна.

П а р а с к а. Ну что, если не сбудется то, что говорил он? Ну что, если меня не выдадут? Если… Нет, нет; этого не будет! Мачеха делает все, что ей не вздумается; разве и я не могу делать все, что мне вздумается? Упрямства то и у меня достанет. Какой он хороший! Как чудно горят его черные очи! Как любо он говорит: « Парасю, голубко!» Как пристала к нему белая свитка! Еще бы пояс поярче! Пускай уже правда, я ему вытку, как перейдем жить в новую хату. Не подумаю без радости. (Вытаскивает из-за разухи маленькое зеркальце и не без удовольствия смотрится в него.) Как я встречусь тогда где-нибудь с мачехой, ни за что не поклонюсь, хоть она себе тресни. Скорее песок взойдет на камне и дуб погнется в воду, как верба, нежели я нагнусь перед тобою! (Продолжая глядеться в зеркало, начинает притопывать ногами. Левая рука упирается в бок, и она уже танцует легко и вольно, побрякивая подковами и напевая любимую свою песню «Зелененький барвиночку…»

Еще до песни появляется Черевик. Увидев дочь танцующей перед зеркалом, остановился, улыбается. Но, услышав знакомые звуки песни, не может удержаться и тоже, подбоченясь, пускается вприсядку. Громкий хохот появившегося Р а с с к а з ч и к а заставляет их обоих вздрогнуть.

Р а с с к а з ч и к. Вот хорошо, батька с дочкой затеяли сами свадьбу! Встречайте ж : жених пришел!

Ч е р е в и к. Ну, дочка! Пойдем скорее! Хивря с радости, что я продал кобылу, побежала закупать себе плахт и дерюг всяких, так нужно до ее приходу все кончить!

Стены хаты мгновенно исчезают. Мы уже на улице среди всех, кто приехал на ярмарку. Грицько схватил на руки Парасю, крепко целует ее и ставит осторожно на землю. Черевик подходит к ним, соединяет им руки.

Боже благослови! Пусть их живут, как венки вьют!

Издали слышен пронзительный крик Хиври: «Я скорее тресну, чем допущу до этого!» Вот она появилась…

Не бесись, не бесись, жинка! (Очень гордо и хладнокровно.) Что сделано, то сделано, я переменять не люблю (властно). Гопак!

Все несется. Все танцуют. Стремительно! Вольно!

Р а с с к а з ч и к. Пожалуйста, если и вы хотите танцевать… Пожалуйста, сюда к нам. А если стесняетесь, то, когда домой придете, потанцуйте себе в нашу честь. В честь всей нашей Сорочинской ярмарки!!!

У ч и т е л ь. Вторая книга Гоголя - «Миргород», имеющая подзаголовок «Повести, служащие продолжением «Вечеров на Хуторе близ Диканьки» тоже содержит с м е х , но смех этот сквозь слезы.

Послушайте лирическое отступление из «Мертвых душ», где Гоголь делится с читателем грустными раздумьями о судьбе писателя, «дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи…»

Ученица читает наизусть монолог (начало 7 главы поэмы «Мертвые души»)

А сейчас предлагаем вашему вниманию сцены из «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», ведь все, что так отличает Гоголя-сатирика, впервые проявилось именно в этой повести.

Инсценировка Ю.Д.Вертман.

Действующие лица

Р а с с к а з ч и к.

И в а н И в а н о в и ч.

И в а н Н и к и ф о р о в и ч.

Т о щ а я б а б а.

Н и щ е н к а.

Сцена первая

На сцене карта города Миргорода: на ней обозначены знаменитая миргородская лужа, суд, хлев и другие места действия. На переднем плане по обеим сторонам сцены - лавки, над которыми на столбиках укреплены картины в аляповатых рамах. На одной картине изображена редька хвостом вниз, на другой-редька хвостом вверх. Эти «портреты» Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича обозначают соответствующие места действия, дом одного и дом другого. Из-за карты выходит р а с с к а з ч и к с длинной указкой…

Р а с с к а з ч и к (у карты). Долгом почитаю предуведомить, что происшествие, о котором пойдет речь, относится к очень давнему времени. Притом оно совершенная выдумка. Теперь Миргород совсем не то. Строения другие; лужа среди города давно уже высохла, и все сановники люди почтенные и благонамеренные.

Под аккомпанемент гусиного гоготания выходят Иван Иванович и Иван Никифорович и занимают места на своих лавках.

Р а с с к а з ч и к с указкой подходит к Ивану Ивановичу.

Славная бекеша у Ивана Ивановича! Отличнейшая! А какие смушки! Фу ты пропасть какие смушки! Сизые с морозом! Я ставлю бог знает что, если у кого-либо найдутся такие! Отчего у меня нет такой бекеши? Он сшил ее тогда еще, когда Агафья Федосеевна не ездила в Киев. В ы знаете Агафью Федосеевну? Та самая, что откусила ухо у заседателя.

Прекраснейший человек Иван Иванович! Он очень любит дыни. Это его любимое кушанье. Как только отобедает и выйдет в одной рубашке под навес, сейчас приказывает Гапке принести две дыни. И уже сам разрежет, соберет семена в особую бумажку и начнет кушать. Потом велит Гапке принести чернильницу и сам, собственною рукою, сделает надпись над бумажкою с семенами: сия дыня съедена такого-то числа… А какой богомольный человек Иван Иванович! Каждый воскресный день надевает он бекешу и идет в церковь. Взошедши в нее, Иван Иванович, раскланявшись на все стороны, обыкновенно помещается на крылосе и очень хорошо подтягивает басом. Когда же окончится служба, Иван Иванович никак не утерпит, чтоб не обойти всех нищих.

Появляется нищенка.

И в а н И в а н о в и ч (обращаясь к ней). Здорово, небого!

Р а с с к а з ч и к (к публике) … обыкновенно говорил он, отыскивая самую искалеченную бабу, в изодранном, сшитом из заплат платье.

И в а н И в а н о в и ч. Откуда ты, бедная?

Н и щ е н к а. Я, паночку, из хутора пришла: третий день, как не пила, не ела, выгнали меня собственные дети.

И в а н И в а н о в и ч. Бедная головушка, чего ж ты пришла сюда?

Н и щ е н к а . А так, паночку, милостыни просить, не даст ли кто-нибудь хоть на хлеб.

И в а н И в а н о в и ч. Гм! Что ж, тебе разве хочется хлеба?

Н и щ е н к а. Как не хотеть! Голодна как собака.

И в а н И в а н о в и ч. Гм! Так тебе может, и мяса хочется?

Н и щ е н к а. Да все, что милость ваша даст, всем буду довольна.

И в а н И в а н о в и ч. Гм! Разве мясо лучше хлеба?

Н и щ е н к а. Где уж голодному разбирать. Все, что пожалуете, все хорошо. (Протягивает руку.)

И в а н И в а н о в и ч. Ну, ступай же с богом, чего ж ты стоишь? Ведь я тебя не бью. (Возвращается на свое место.)

Р а с с к а з ч и к. И, обратившись с такими расспросами к другому, к третьему, наконец, возвращается домой или заходит выпить рюмку водки к соседу Ивану Никифоровичу, или к судье, или к городничему. Иван Иванович очень любит, если ему кто-нибудь сделает подарок или гостинец. Это ему очень нравится. (Подходит к Ивану Никифоровичу.) Очень хороший также человек Иван Никифорович. Его двор возле двора Ивана Ивановича. Они такие между собою приятели, каких свет не производил. (Проводит мелом посередине сцены черту, разделяющую владения героев.) Несмотря на большую приязнь , эти редкие друзья не совсем сходны между собою. Иван Иванович несколько боязливого характера. У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строениями. Иван Иванович если потчевает вас табаком, то всегда наперед лизнет языком крышку табакерки, потом щелкнет по ней пальцем (Иван Ив. Все это проделывает) и , поднесши, скажет, если вы с ним знакомы:

И в а н И в. (обращаясь к рассказчику). Смею ли просить, государь мой, об одолжении?

Р а с с к а з ч и к. Если же не знакомы, то…

И в а н И в. Смею ли просить, государь мой, не имея чести знать чина, имени и отчества, об одолжении?

Р а с с а з ч и к. Иван же Никифорович дает вам прямо в руки рожок свой и прибавит только:

И в а н Н и к и ф о р о в и ч ( к рассказчику). Одолжайтесь!

Р а с с к а з ч и к. Впрочем, несмотря на некоторые несходства, как Иван Иванович, так и Иван Никифорович прекрасные люди.

Уходит за карту.

Затемнение.

Сцена вторая

Те же декорации. На своей лавке Иван Иванович.

И в а н И в. Господи боже мой, какой я хозяин! Чего у меня нет? Птицы, строение, амбары, всякая прихоть, водка перегонная, настоянная, в саду груши, сливы, в огороде мак, капуста, горох… Чего же еще нет у меня? Хотел бы я знать, чего нет у меня?

Т о щ а я б а б а протягивает веревку между столбами, на которых укреплены портреты, развешивает на ней одежду Ивана Никифоровича.

И в а н И в. Вот глупая баба! Она еще вытащит и самого Ивана Никифоровича проветривать.

Баба уходит и возвращается с шароварами, шапкой и ружьем. Все это тоже развешивается на веревке.

И в а н И в. Что же это значит? Я не видел никогда ружья у Ивана Никифоровича. Что ж это он? Стрелять не стреляет, а ружье держит! На что ж оно ему? А вещица славная! Я давно себе хотел достать такое. Мне очень хочется иметь это ружьецо; я люблю позабавиться ружьецом. Эй, баба, баба!

Баба подходит.

Что это у тебя, бабуся, такое?

Т о щ а я б а б а. Видите сами, ружье.

И в а н И в. Какое ружье?

Т о щ а я б а б а. Кто его знает, какое! Если б оно было мое, то я, может быть, и знала бы, из чего оно сделано. Но оно панское.

Иван Иванович рассматривает ружье.

Оно, должно быть, железное.

И в а н И в. Гм! Железное. Отчего же оно железное? А давно ли оно у пана?

Т о щ а я б а б а. Может быть, и давно.

И в а н И в. Хорошая вещица! Я выпрошу его. Что ему делать с ним! Или поменяюсь на что-нибудь. Что, бабуся, дома пан?

Т о щ а я б а б а. Дома.

Иван Никифорович выходит и садится на свою лавку.

И в а н И в. Ну хорошо, я приду к нему. (Пересекает сцену и оказывается на территории Ивана Никифоровича.) Помоги бог!

И в а н Н и к и ф о р о в и ч. А! Здравствуйте, Иван Иванович! Извините, что я перед вами в натуре!

И в а н И в. Ничего. Почивали ли вы сегодня, Иван Никифорович?

И в а н Н и к. Почивал. А вы почивали, Иван Иванович?

И в а н И в. Почивал.

И в а н Н и к. Так вы теперь и встали?

И в а н И в. Я теперь встал? Христос с вами, Иван Никифорович! Как можно спать до сих пор! Я только что приехал из хутора! Прекрасные жита по дороге! Восхитительные! И сено такое рослое, мягкое, злачное!

И в а н Н и к. Гарпина! Принеси Ивану Ивановичу водки да пирогов со сметаною.

Т о щ а я б а б а уходит.

И в а н И в. Хорошее время сегодня.

И в а н Н и к. Не хвалите, Иван Иванович. Чтоб его черт взял! Некуда деваться от жару.

И в а н И в. Вот, таки нужно помянуть черта. Эй, Иван Никифорович! Вы вспомните мое слово, да уже будет поздно: достанется вам на том свете за богопротивные слова.

И в а н Н и к. Чем же я обидел вас, Иван Иванович? Я не тронул ни отца, ни матери вашей. Не знаю, чем я вас обидел.

И в а н И в а н о в и ч. Полно уже, полно, Иван Никифорович!

И в а н Н и к. Ей-богу, я не обидел вас, Иван Иванович!

И в а н И в. Странно, что перепела до сих пор нейдут под дудочку.

И в а н Н и к. Как вы себе хотите, думайте, что вам угодно, только я вас не обидел ничем.

И в а н И в. Не знаю, отчего они нейдут. Время ли не приспело еще, только время, кажется, такое, какое нужно.

И в а н Н и к. Вы говорите, что жита хорошие?

И в а н И в. Восхитительные жита, восхитительные!

Пауза.

Что это вы, Иван Никифорович, платье развешиваете?

И в а н Н и к. Да прекрасное, почти новое платье загноила проклятая баба. Теперь проветриваю, сукно тонкое, превосходное, только вывороти - и можно снова носить.

И в а н И в. Мне там понравилась одна вещица, Иван Никифорович.

И в а н Н и к. Какая?

И в а н И в. Скажите, пожалуйста, на что вам это ружье, что выставлено проветривать вместе с платьем? (Подносит табак) Смею ли просить об одолжении?

И в а н Н и к. Ничего, одолжайтесь! Я понюхаю своего! Вот глупая баба, так она и ружье туда же повесила! Вот возьмите, разжуйте немножко во рту. Не правда ли, похоже на канупер? Возьмите, одолжайтесь!

И в а н И в. Скажите, пожалуйста, Иван Никифорович, я все насчет ружья, что вы будете с ним делать? Ведь оно вам не нужно.

И в а н Н и к. Как не нужно? А случится стрелять?

И в а н И в. Господь с вами, Иван Никифорович, когда же вы будете стрелять? Разве во втором пришествии. Вы, сколько я знаю, ни одной еще качки не убили, да и наша натура не так уже господом богом устроена, чтоб стрелять. Вы имеете осанку и фигуру важную. Как же вам таскаться по болотам, когда ваше платье, которое не во всякой речи прилично назвать по имени, проветривается и теперь еще, что же тогда? Нет, вам нужно иметь покой, отдохновение. Да, так вам нужны приличные поступки. Послушайте, отдайте его мне!

И в а н Н и к. Как можно! Это ружье дорогое. Таких ружьев теперь не сыщите нигде. Я еще как собирался в милицию, купил его у турчина. А теперь бы то так вдруг и отдать его! Как можно? Это вещь необходимая.

И в а н И в. На что ж она необходимая?

И в а н Н и к. Как на что? А когда нападут на дом разбойники… Еще бы не необходимая. Слава тебе господи! Теперь я спокоен и не боюсь никого. А отчего? Оттого, что я знаю, что у меня стоит в коморе ружье.

И в а н И в. Хорошее ружье! Да у него, Иван Никифорович, замок испорчен.

И в а н Н и к. Что ж, что испорчен? Можно починить. Нужно только смазать конопляным маслом, чтоб не ржавел.

И в а н И в. Из ваших слов, Иван Иванович, я никак не вижу дружественного ко мне расположения. Вы ничего не хотите сделать для меня в знак приязни.

И в а н Н и к. Как же это вы говорите, Иван Иванович, что я вам не оказываю никакой приязни? Как вам не совестно! Ваши волы пасутся на моей степи, и я ни разу не занимал их. Когда едете в Полтаву, всегда просите у меня повозки, и что ж? разве я отказал когда? Ребятишки ваши перелезают чрез плетень в мой двор и играют с моими собаками - я ничего не говорю: пусть себе играют, лишь бы ничего не трогали! Пусть себе играют!

И в а н И в. Когда не хотите подарить, так, пожалуй, поменяемся.

И в а н Н и к. Что ж вы дадите мне за него?

И в а н И в. Я вам дам за него бурую свинью, ту самую, что я откормил в сажу. Славная свинья! Увидите, если на следующий год она не наведет вам поросят.

И в а н Н и к. Я не знаю, как вы, Иван Иванович, можете это говорить. На что мне свинья ваша? Разве черту поминки делать.

И в а н И в. Опять! Без черта-таки нельзя обойтись ! Грех вам, ей-богу, грех, Иван Никифорович!

И в а н Н и к. Как же в самом деле, Иван Иванович, даете за ружье черт знает что такое: свинью!

И в а н И в. Отчего же она черт знает что такое, Иван Никифорович?

И в а н Н и к. Как же, вы бы сами посудили хорошенько. Это-таки ружье - вещь известная, а то черт знает что такое: свинья. Если бы не вы говорили, я бы мог это принять в обидную для себя сторону.

И в а н И в. Что ж нехорошего заметили вы в свинье?

И в а н Н и к. За кого же в самом деле вы принимаете меня? Чтоб я свинью…

И в а н И в. Садитесь, садитесь! Не буду уже… Пусть вам остается ваше ружье, пускай себе сгниет и перержавеет, стоя в углу в каморе - не хочу больше говорить о нем.

Молчание.

Говорят, что три короля объявили войну царю нашему.

И в а н Н и к. Да, говорил мне Петр Федорович; что ж это за война? И отчего она?

И в а н И в. Наверное не можно сказать, Иван Никифорович, за что она. Я полагаю, что короли хотят, чтобы мы все приняли турецкую веру.

И в а н Н и к. Вишь, дурни, чего захотели!

И в а н И в. Вот видите, а царь наш и объявил им за то войну. Нет, говорит, примите вы сами веру Христову!

И в а н Н и к. Что ж? ведь наши побьют их, Иван Иванович!

И в а н И в. Побьют. Так не хотите, Иван Никифорович, менять ружьеца?

И в а н Н и к. Мне странно, Иван Иванович, вы, кажется, человек, известный ученостью, а говорите, как недоросль. Что бы я за дурак такой…

И в а н И в. Садитесь, садитесь. Бог с ним! Пусть оно себе околеет; не буду больше говорить!..

Т о щ а я б а б а вносит закуски.

Слушайте, Иван Никифорович. Я вам дам, кроме свиньи, еще два мешка овса, ведь овса вы не сеяли. Этот год все равно вам нужно будет покупать овес.

И в а н Н и к. Ей-богу, Иван Иванович, с вами нужно говорить гороху наевшись. Где видано, чтобы кто ружье променял на два мешка овса? Небось бекеши своей не поставите.

Иван Иванович. Но вы позабыли, Иван Никифорович, что я и свинью ещё даю вам,

И в а н Н и к. Как! Два мешка овса и свинью за ружье?

И в а н И в. Конечно, за ружье.

И в а н Н и к. Два мешка за ружье?

И в а н И в. Два мешка не пустых, а с овсом, а свинью позабыли?

И в а н Н и к. Поцелуйтесь со своею свиньею, а коли не хотите, так с чертом!

И в а н И в. О! вас зацепи только! Увидите: нашпигуют вам на том свете язык горячими иголками за такие богомерзкие слова. После разговору с вами нужно и лицо и руки умыть и самому окуриться.

И в а н Н и к. Позвольте, Иван Иванович; ружье вещь благородная, самая любопытная забава, притом и украшение в комнате приятное…

И в а н И в. Вы, Иван Никифорович, разносились с своим ружьем, как дурень с писаною торбою.

И в а н Н и к. А вы, Иван Иванович, настоящий гусак.

И в а н И в. Что вы такое сказали, Иван Никифорович?

И в а н Н и к. Я сказал, что вы похожи на гусака, Иван Иванович!

И в а н И в. Как же вы смели, сударь, позабыв и приличие и уважение к чину и фамилии человека, обесчестить таким поносным именем?

И в а н Н и к. Что же тут поносного? Да чего вы в самом деле так размахались руками, Иван Иванович?

И в а н И в. Я повторяю, как вы осмелились, в противность всех приличий, назвать меня гусаком?

И в а н Н и к. Начхать я вам на голову, Иван Иванович! Что вы так раскудахтались?

И в а н И в. Так я вам объявляю, что я знать вас не хочу.

И в а н Н и к. Большая беда! Ей-богу, не заплачу от этого!

И в а н И в. Нога моя не будет у вас в доме.

И в а н Н и к. Эге-ге! Эй, баба, хлопче! Возьмите Ивана Иваныча за руки да выведете его за двери!

И в а н И в. Как! Дворянина? Осмельтесь только! Подступите! Я вас уничтожу с глупым вашим паном! Ворон не найдет места вашего! Очень хорошо поступаете вы, Иван Никифорович! Прекрасно! Я это припомню вам.

И в а н Н и к. Ступайте, Иван Иванович, ступайте! Да, глядите, не попадайтесь мне: а не то я вам, Иван Иванович, всю морду побью!

И в а н И в. Вот вам за это, Иван Никифорович! (Показывает кукиш и уходит.)

Затемнение.

У ч и т е л ь. Необходимо помнить, что смех был единственное честное и благородное лицо в комедии «Ревизор», которая была новым словом в драматургии.

Клеймя чиновничью Россию беспощадным смехом, Гоголь с болью не меньшей, чем его сатирический дар, проповедует бесконечное сострадание к «маленькому» человеку. Болью и состраданием проникнута повесть «Шинель». Забитый и жалкий чиновник Акакий Акакиевич, который никогда никому не сделал зла, стал вечным укором сытости и равнодушию. В его тихих словах «оставьте меня, зачем вы меня обижаете?», вся читающая Россия услышала: «Я брат твой?»

О многих произведениях Гоголя хотелось бы еще рассказать, но мы не могли обойти главную книгу «Мертвые души». Предлагаем вашему вниманию несколько сцен из этой великой поэмы.

Сцены из драматической композиции М. А. Булгакова

У Коробочки

Гроза. За закрытым занавесом раздается сильный стук. Перед занавесом

пробегает Ф е т и н ь я.

Голоса за занавесом.

Ф е т и н ь я. Кто стучит?

Ч и ч и к о в. Пустите, матушка, с дороги сбились.

Ф е т и н ь я. Кто вы такой?

Ч и ч и к о в. Дворянин, матушка.

Ф е т и н ь я (бежит через сцену обратно). Матушка, дворянин.

К о р о б о ч к а. Ну, впусти.

Занавес открывается.

Комната Коробочки. Стол, на нем - самовар и чайная посуда, стулья. Коробочка сидит в кресле. Входит Чичиков.

Ч и ч и к о в. Извините, матушка, что побеспокоил неожиданным приездом.

К о р о б о ч к а. Ничего, ничего. В какое-то время бог вас принес! Гром такой… Вишь, сумятица какая… Чайку выпьете, батюшка?

Ч и ч и к о в. Недурно, матушка.

К о р о б о ч к а. А с чем прихлебнете чайку? Во фляжке - фруктовая.

Ч и ч и к о в. Недурно, матушка, хлебнем и фруктовой. А позвольте узнать вашу фамилию… Я так рассеялся…

К о р о б о ч к а. Коробочка, коллежская секретарша.

Ч и ч и к о в. Покорнейше благодарю. Фу…фу…Сукин сын!

К о р о б о ч к а. Кто, батюшка?

Ч и ч и к о в. Ноздрев, матушка. Знаете?

К о р о б о ч к а. Нет, не слыхивала.

Ч и ч и к о в. Ваше счастье.

К о р о б о ч к а. Блинцов, батюшка. Прошу покорно закусить.

Ч и ч и к о в. А имя, отчество?

К о р о б о ч к а. Настасья Петровна.

Ч и ч и к о в. Хорошее имя. У меня тетка родная, сестра моей матери, Настасья Петровна. У вас, матушка, блинцы очень вкусны.

Гром.

К о р о б о ч к а. А ваше имя как? Ведь вы, я чай, заседатель?

Ч и ч и к о в. Нет, матушка, чай, не заседатель. А так ездим по своим делишкам.

К о р о б о ч к а. А, так вы покупщик? Как же жаль, право, что я продала мед купцам так дешево. Ты бы, отец мой, у меня, верно, его купил?

Ч и ч и к о в. А вот меду и не купил бы.

К о р о б о ч к а. Что ж другое, разве пеньку?

Ч и ч и к о в. Нет, матушка, своего рода товарец. Скажите, у вас умирали крестьяне?

К о р о б о ч к а. Ох, батюшка, осьмнадцать человек! И умер такой все славный народ. Кузнец у меня сгорел.

Ч и ч и к о в. Разве у вас был пожар, матушка?

К о р о б о ч к а. Бог приберег. Сам сгорел, отец мой. Внутри у него как-то загорелось, чересчур выпил, синий огонек пошел от него. Истлел, истлел и почернел, как уголь. И теперь мне выехать не на чем. Некому лошадей подковать.

Ч и ч и к о в. На все воля божья, матушка. Против мудрости божьей ничего нельзя сказать. Уступите-ка их мне, Настасья Петровна.

К о р о б о ч к а. Кого, батюшка?

Ч и ч и к о в. Да вот этих-то всех, что умерли.

К о р о б о ч к а. Да как же уступить?

Ч и ч и к о в. Да так просто. Или, пожалуй, продайте. Я вам за них деньги дам.

К о р о б о ч к а. Я. право, в толк не возьму. Нешто ты их хочешь из земли откапывать?

Ч и ч и к о в. Э, матушка… Покупка будет значиться только на бумаге, а души умерших будут прописаны, как бы живые.

К о р о б о ч к а (перекрестясь). Да на что ж они тебе?

Ч и ч и к о в. Это уже мое дело.

К о р о б о ч к а. Да ведь они же мертвые.

Ч и ч и к о в. Да кто же говорит, что они живые? Вы за них платите, я вас избавлю и от хлопот и от платежа, да еще сверх того дам вам пятнадцать рублей ассигнациями. Ну, теперь ясно?

К о р о б о ч к а. Право, не знаю, ведь я мертвых никогда еще не продавала.

Ч и ч и к о в. Еще бы! Это скорей походило бы на диво, если бы вы их кому-нибудь продали.

Пауза.

Так что же, матушка, по рукам, что ли?

К о р о б о ч к а. Право, отец мой, никогда еще не случалось продавать мне покойников. Живых-то я уступила отцу протопопу, двух девок по сту рублей каждую, и очень благодарил.

Ч и ч и к о в. Да не в живых дело. Я спрашиваю мертвых.

К о р о б о ч к а. Да ведь меня и останавливает, что они мертвые. Может быть, ты, отец мой, меня обманываешь, а они …того…они больше как-нибудь стоят?

Ч и ч и к о в. Послушайте, матушка. Эк какие вы! Что же они могут стоить! На что они нужны?

К о р о б о ч к а. Уж это точно, правда. Уж совсем ни на что не нужны.

Ч и ч и к о в. А вы берете ни за что пятнадцать рублей, ведь это же деньги! Ведь они на улице не валяются. Ну, скажите, матушка, почем вы продали мед?

К о р о б о ч к а. По двенадцати рублей за пуд.

Ч и ч и к о в. Ну, матушка, взяли греха на душу - по двенадцати не продали. Ну, все равно, ну ведь то -- мед, а это - ничто! А я вам ни за что плачу, и не двенадцать рублей, а пятнадцать рублей, да и не серебром, а синими ассигнациями!

К о р о б о ч к а. Право, я боюсь на первых порах не понести бы кА-нибудь убытку. Лучше уж я маненько повременю, авось понаедут купцы, я и применюсь к ценам.

Ч и ч и к о в. Страм, страм, матушка! Просто страм! Кто же их станет покупать? Ну, какое употребление он может из них сделать?

К о р о б о ч к а. А может, в хозяйстве-то как-нибудь под случай понадобятся?

Ч и ч и к о в. Мертвые - в хозяйстве? Эк, куда хватила! Воробьев пугать по ночам в огороде?

К о р о б о ч к а. С нами крестная сила! Какие ты страсти говоришь!

Ч и ч и к о в. А куда ж еще? Куда вы их хотели пристроить? Да, впрочем, ведь кости и могилы, все вам останется. Ну, так что же? Отвечайте, по крайней мере.

Пауза.

О чем вы думаете, Настасья Петровна?

К о р о б о ч к а. Право, я все не приберу, как мне быть. Лучше я вам пеньку продам.

Ч и ч и к о в. Да что ж пенька? Помилуйте, я вас прошу совсем о другом, а вы мне пеньку суете.

Так как же, Настасья Петровна?

К о р о б о ч к а. Ей-богу, товар такой странный, совсем небывалый.

Ч и ч и к о в (трахнув стулом). Чтоб тебя черт!

К о р о б о ч к а. Ох, не припоминай его, бог с ним! Ох!.. Еще третьего дня всю ночь мне снился, окаянный . Такой гадкий привиделся, а рога-то длиннее бычачьих!

Ч и ч и к о в. Я дивлюсь, как они вам десятками не снятся! Из одного только христианского человеколюбия хотел!.. Вижу, бедная вдова убивается, терпит нужду, да пропади и околей со всей вашей деревней!..

К о р о б о ч к а. Ах, какие ты забранки пригинаешь!

Ч и ч и к о в. Да не найдешь слов с вами, право, словно какая-нибудь, не говоря дурного слова, дворняжка, что лежит на сене: и сама не ест, и другим не дает!

К о р о б о ч к а. Да чего ж ты рассердился так горячо? Знай я прежде, что ты такой сердитый, я б не прекословила. Изволь, я готова отдать за пятнадцать ассигнаций.

Ч и ч и к о в. Фу, черт… (Утирает пот.) В городе какого-нибудь поверенного или знакомого имеете, которого могли бы уполномочить на совершение крепости?

К о р о б о ч к а. Как же, протопопа, отца Кирилла, сын служит в палате.

Ч и ч и к о в. Ну, вот и отлично! (Пишет.) Подпишите. (Вручает деньги.)

К о р о б о ч к а. Только, отец мой, прошу тебя, ты не обидь меня.

Ч и ч и к о в. Не обижу, матушка, не обижу. Ну, прощайте, матушка. (Уходит.)

К о р о б о ч к а (долго крестится). Батюшки! Пятнадцать ассигнаций. В город надо ехать… Узнать, почем ходят мертвые души?.. Фетинья! Фетинья! Вели закладывать!

Занавес.

У прокурора

За занавесом слышен звон дверного колокольчика.

Занавес открывается.

Комната голубого цвета. Попугай качается в кольце. Влетает Софья Ивановна. Анна Григорьевна встает ей навстречу.

А н н а Г р и г о р е в н а. Я слышу, кто-то подъехал! Думаю себе, кто бы мог так рано? Параша говорит: вице-губернаторша, а я говорю: ну, вот опять приехала дура надоедать!

Целуются.

С о ф ь я И в а н о в н а. Вы знаете, Анна Григорьевна, с чем я приехала к вам?

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Сюда, сюда…вот в этот уголочек! (Усаживает гостью на диван.) Вот так, вот так… вот вам м подушка… Я уже хотела сказать, что меня нет дома!

С о ф ь я И в а н о в н а. Вы послушайте только, что я вам открою! Ведь это история, сконапель истуар!

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Ну,ну!

С о ф ь я И в а н о в н а. Вообразите, приходит сегодня ко мне протопопша, отца Кирилла жена, и что б вы думали…наш-то, приезжий, Чичиков, каков? А?

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Как? Неужели он и протопопше строил куры?!

С о ф ь я И в а н о в н а. Ах, Анна Григорьевна, пусть бы еще куры! Вы послушайте только, что рассказала протопопша! Совершенный роман! Приезжает к ней бледная, как смерть, помещица Коробочка и рассказывает. В глухую полночь раздается у Коробочки в воротах стук ужаснейший и кричат: «Отворите, отворите, не то будут выломаны ворота!..»

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Ах, прелесть, так он за старуху принялся! Ах, ах, ах!..

С о ф ь я И в а н о в н а. Дв ведь нет, Анна Григорьевна, совсем не то, что вы полагаете!

Резкий колокольчик.

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Неужели вице-губернаторша приехала? Параша, кто там?

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч (входя). Анна Григорьевна… Софья Ивановна… (Целует дамам руки.)

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Ах, Макдональд Карлович!

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч. Вы слышали?

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Да как же! Вот Софья Ивановна рассказывает…

С о ф ь я И в а н о в н а. Вообразите себе только, является вооруженный с ног до головы… Как Ринальдо Ринальдини…

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч. Чичиков?

С о ф ь я И в а н о в н а. Чичиков. И требует: продайте, говорит Коробочке, все души, которые умерли…

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч. Ай-ай-ай…

С о ф ь я И в а н о в н а. Коробочка отвечает очень резонно. Говорит, я не могу продать, потому что они мертвые. Нет, говорит, не мертвые. Кричит, не мертвые! Это мое дело знать!.. Если бы вы знали, как я перетревожилась, когда услышала все это!

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч. Ай-ай-ай…

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Что бы такое могли значить эти мертвые души? Муж мой говорит, что Ноздрев врет!

С о ф ь я И в а н о в н а. Да как же врет? Коробочка говорит - я не знаю, что мне делать?! Заставил меня подписать какую-то фальшивую бумагу и бросил на стол ассигнациями пятнадцать рублей…

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч. Ай-ай-ай…(Неожиданно целует руки дамам.) До свиданья, Анна Григорьевна, до свиданья, Софья Ивановна.

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Куда Же вы, Макдональд Карлович?

М а к д о н а л ь д К а р л о в и ч. К Прасковье Федоровне. (От двери.) Здесь скрывается что-то другое - под мертвыми душами! (Уходит.)

С о ф ь я И в а н о в н а. Я, признаюсь, тоже… А что ж, вы полагаете, здесь скрывается?

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Мертвые души…

С о ф ь я И в а н о в н а. Что? Что?

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Мертвые души…

С о ф ь я И в а н о в н а. Ах, говорите, ради бога!

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Это просто выдумано для прикрытия. А дело вот в чем: он хочет увезти губернаторскую дочку!

С о ф ь я И в а н о в н а. Ах, боже мой! Уж этого я бы никак не могла предполагать.

А н н а Г р и г о р ь е в н а. А я, как только вы открыли рот, сейчас же смекнула, в чем дело!

Колокольчик.

С о ф ь я И в а но в н а. Каково же после этого институтское воспитание! Уж эта невинность!

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Жизнь моя, какая невинность! Она уже за ужином такие речи говорила, -- признаюсь, у меня бы духу не хватило произнести их!

С ы с о й П а ф н у т ь е в и ч (входя). Здравствуйте, Анна Григорьевна! Здравствуйте, Софья Ивановна!

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Сысой Пафнутьевич, здравствуйте.

С ы с о й П а ф н у т ь е в и ч. Слышали про мертвые души? Что за вздор, в самом деле, разнесли по городу?

С о ф ь я И в а н о в н а. Какой же вздор, Сысой Пафнутьевич, он хотел губернаторскую дочку увезти!

С ы с о й П а ф н у т ь е в и ч. Ой-ой-ой!.. Но как же Чичиков, будучи человек заезжий, мог решиться на такой пассаж? Кто мог помогать ему?

С о ф ь я И в а н о в н а. А Ноздрев?

С ы с о й П а ф н у т ь е в и ч (хлопнув себя по лбу). Ноздрев! Ну да!

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Ноздрев! Ноздрев! Он родного отца хотел продать или лучше - проиграть в карты!

Резкий колокольчик.

С ы с о й П а ф н у т ь е в и ч. До свиданья, Анна Григорьевна. До свиданья, Софья Ивановна.

В дверях сталкивается с входящим п р о к у р о р о м.

П р о к у р о р. Куда же вы, Сысой Пафнутьевич?

С ы с о й П а ф н у т ь е в и ч. Некогда, некогда, Антипатор Захарьевич. (Выбегает.)

П р о к у р о р. Софья Ивановна… (Целует руку.)

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Ты слышал?

П р о к у р о р. Что еще, матушка?!

С о ф ь я И в а н о в н а. Он думал увезти губернаторскую дочку!

П р о к у р о р. Господи…

С о ф ь я И в а н о в н а. Ну, душечка, Анна Григорьевна, я еду, я еду!

А н н а Г р и г о р ь е в н а. Куда?

С о ф ь я И в а н о в н а. К вице-губернаторше.

А н н а Г р и г о р ь е в н а. И я с вами! Я не могу, я так перетревожилась! Параша! Параша!

Обе дамы исчезают. Слышно, как прогрохотали дрожки.

П р о к у р о р (один). Что ж такое в городе делается?

Занавес.

Р а с с к а з ч и к. В апреле 1848 года, после паломничества в Святую землю к гробу Господню, Гоголь окончательно возвращается на родину. Многие месяцы 1848 и 1850-51 годов он проводит в Одессе и Малороссии, осенью 1848 года наведывается в Петербург, в 1850 и 1851 годах посещает Оптину пустынь, но большую часть времени живет в Москве.

В ночь с 11 на 12 февраля в доме на Никитском бульваре, где Н.В. Гоголь жил у графа А.П.Толстого, в состоянии глубокого душевного кризиса писатель сжигает новую редакцию второго тома «Мертвых душ». Через несколько дней утром 21 февраля он умирает.

Похороны писателя состоялись при огромном стечении народа на кладбище Свято-Данилова монастыря ( в 1931 году останки Гоголя были перезахоронены на Новодевичьем кладбище).

Уч-ся читает наизусть стихотворение Н.А. Некрасова «Блажен незлобивый поэт», написанное на смерть Гоголя (смотри сборник стихов Некрасова).

В завершении вечера был подведен итог конкурса «Лучшая женская роль» и «Лучшая мужская роль».