Литературное кафе «Бродячая собака»

Цель:

1. Познакомить учащихся с лучшими стихотворениями поэтов Серебряного века о любви

2. Развивать умение поэтического общения в форме литературного кафе, умение выразительного чтения.

3. Воспитывать интерес и уважение к личности поэта, его творчеству.

Вечер проходит в форме литературного кафе, за столиками - участники: ведущие) и чтецы.

Ведущий 1: Внимание! Уважаемые посетители, мы приветствуем вас в нашем литературном кафе! Ровно сто лет назад в Петербурге было открыто знаменитое арт-кафе «Бродячая собака»!

Ведущий 2. Здесь устраивались театральные представления, лекции и поэтические вечера. В нем выступали Анна Ахматова, Аркадий Аверченко, Николай Гумилев, Константин Бальмонт, Сергей Есенин, Надежда Тэффи, Осип Мандельштам, Игорь Северянин, Владимир Маяковский, Тамара Карсавина, Мария Кузьмина, Алексей Толстой и многие другие…

Ведущий 1.Бродячая собака» открылась 31 декабря 1911 на углу Итальянской улицы и Михайловской площади в подвале старинного дома Дашкова, когда-то принадлежавшего знакомому Пушкина И.А.Яковлеву. Идейным вдохновителем, организатором и «хунд-директором» (от немецкого hund - собака) кабаре был Борис Пронин, театральный деятель, режиссер, актер.

Ведущий 2. Найденное помещение было отремонтировано в очень короткие сроки. Ко дню открытия была выстроена крошечная эстрада; посередине стоял круглый некрашеный деревянный стол в окружении стульев с соломенными сиденьями; висела «люстра», с укрепленными на деревянном ободе несколькими свечами; был организован «буфет» - самовар и бутерброды.

Ведущий 1. «Брoдячaя сoбaкa»
И тем ты хoрoшa,
Чтo всякaя сo всякoй
Здесь встретится душa»
В.Гoрoдецкий

Ведущий 2. Стрaннoе нaзвaние для блестящегo клубa худoжественнoй интеллигенции вoзниклo случaйнo. Ищa местo для будущегo «кaбaчкa» А.Тoлстoй, Н.Евреинoв, Б.Прoнин зaглядывaли вo все пoдвoрoтни Невскoгo, и Тoлстoй вдруг скaзaл: «А не нaпoминaем ли мы сейчaс брoдячих сoбaк, кoтoрые ищут приютa?.. - Вы нaшли нaзвaние нaшей зaтее, - вoскликнул Н.Н. Евреинoв. - Пусть этoт пoдвaл нaзывaется «Брoдячaя сoбaкa!»

Ведущий 1. Худoжники С.Судейкин и Н.Сaпунoв укрaсили небoльшoе пoдвaльнoе пoмещение, вмещaвшее дo 200 челoвек, «фрескoвoй» живoписью с элементaми кубизмa, фигурaми женщин, мaскaми дель-aрте, невидaнными цветaми и птицaми.

«Сoбaкa» нaчинaлa рaбoту с 11 вечерa и прoдoлжaлa дo утрa, пoнaчaлу встречи прoисхoдили пo средaм и суббoтaм, пoтoм «режим» стaл интенсивнее.

Ведущий 2. Для зaписей стихoв, мнений, идей, пoжелaний в «Сoбaке» имелaсь «Свинaя книгa» /нaзвaние oт свинoй кoжи ее переплетa/. Сo временем этoт фoлиaнт преврaтился в свoеoбрaзную летoпись учреждения, исписaнный и изрисoвaнный, oн вмещaл в себя не тoлькo стихoтвoрные нaбрoски и шaржи, нoтные зaписи экспрoмтoв и кaрикaтуры, нoтные зaписи экспрoмтoв и кaрикaтуры. «Свинaя книгa» лежaлa при вхoде, нaд кoтoрым крaсoвaлся сoбственный герб - сидящaя сoбaкa, пoлoжившaя лaпу нa aнтичную мaску.

Ведущий 1. Во втором дворе подвал,

В нем - приют собачий,

Каждый, кто сюда попал, -

Просто пес бродячий.

Но в том гордость,

Но в том честь,

Чтобы в сей подвал залезть.

Гав! - писал завсегдатай подвала Владимир Князев.

Ведущий 2. Сегодня, как и сто лет назад в нашем литературном кафе мы попытаемся воссоздать творческую атмосферу тех лет. Наши артисты уже готовы выступить перед вами.

Ведущий 1. Тема нашего вечера: «Любовь - ты жизнь, как жизнь - всегда любовь!» Сегодня в программе:

1 Немного забытые стихотворения Черубины де Габриак, Николая Гумилева, Игоря Северянина, Марины Цветаевой.

Черубина де Габриак

РОМАНС

Тихо свет ложится лунный
в сумраке долин...
За решеткою чугунной
пленный сарацин...

Острый меч лежит у входа
и расколот щит...
Он томится там два года
и всегда молчит.

Черный шелк - его ресницы,
гордый взор поник...
Я в окно его темницы
брошу пять гвоздик...

И за ставнею узорной
вспыхнет в первый раз
пламень жгучий, пламень черный
непокорных глаз...

Говорят, - во всем Толедо
я прекрасней всех...
А над мавром злым победа
разве это грех?

Черубина де Габриак

Где б нашей встречи ни было начало,

Ее конец не здесь!

Ты от души моей берешь так мало,

Горишь еще не весь!

И я с тобой всё тише, всё безмолвней.

Ужель идем к истокам той же тьмы?

О, если мы не будем ярче молний,

То что с тобою мы?

А если мы два пламени, две чаши,

С какой тоской глядит на нас Творец...

Где б ни было начало встречи нашей,

Не здесь - ее конец!

Николай Гумилев

Если встретишь меня, не узнаешь!

Назовут - едва ли припомнишь!

Только раз говорил я с тобою,

Только раз целовал твои руки.

Но клянусь - ты будешь моею,

Даже если ты любишь другого,

Даже если долгие годы

Не удастся тебя мне встретить!

Я клянусь тебе белым храмом,

Что мы вместе видели на рассвете,

В этом храме венчал нас незримо

Серафим с пылающим взором.

Я клянусь тебе теми снами,

Что я вижу теперь каждой ночью,

И моей великой тоскою

О тебе в великой пустыне..

Николай Гумилев

Застонал я от сна дурного
И проснулся, тяжко скорбя.
Снилось мне - ты любишь другого,
И что он обидел тебя.

Я бежал от моей постели,
Как убийца от плахи своей,
И смотрел, как тускло блестели
Фонари глазами зверей.

Ах, наверно таким бездомным
Не блуждал ни один человек
В эту ночь по улицам темным,
Как по руслам высохших рек.

Вот стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.

Он обидел тебя, я знаю,
Хоть и было это лишь сном,
Но я все-таки умираю
Пред твоим закрытым окном.

2. Sinema «Жираф»

Игорь Северянин

Кэнзели

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом

По аллее олуненной Вы проходите морево...

Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,

А дорожка песочная от листвы разузорена -

Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.

Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная...

Упоенье любовное Вам судьбой предназначено...

В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом -

Вы такая эстетная, Вы такая изящная...

Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам?

Ножки плэдом закутайте дорогим, ягуаровым,

И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,

Жизнь доверьте Вы мальчику, в макинтоше резиновом,

И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым -

Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!..

Игорь Северянин

Как хорошо...

Как хорошо, что вспыхнут снова эти

Цветы в полях под небом голубым!

Как хорошо, что ты живёшь на свете

И красишь мир присутствием своим!

Как хорошо, что в общем внешнем шуме

Милей всего твой голос голубой,

Что, умирая, я ещё не умер

И перед смертью встретился с тобой!

Марина Цветаева

Волосы я - или воздух целую?
Веки - иль веянье ветра над ними?
Губы - иль вздох под губами моими?
Не распознаю и не расколдую.

Знаю лишь: целой блаженной эпохой,
Царственным эпосом - струнным и странным -
Приостановится...
Это короткое облачко вздоха.

Друг! Все пройдет на земле, - аллилуйя!
Вы и любовь, - и ничто не воскреснет.
Но сохранит моя темная песня -
Голос и волосы: струны и струи

3. Камерный спектакль «Фортуна»

(по одноименной пьесе Марины Цветаевой. Второй акт.)

Очаровательный розовый будуар XVIII века. На туалете, у овального зеркала с амурами и голубками, шкатулки, флаконы, пудреницы, баночки румян. На полу, прислоненная к розовой кушетке, гитара с розовыми лентами. Розы на потолке, розы на ковре, розы - гроздьями - в вазах, розы - гирляндами - на стенах, розы - везде, розы - повсюду. Сплошная роза. - На столике два бокала шампанского, в одном - недопитом - роза. Вечер. Горят свечи. Маркиза д'Эспарбэс и герцог Лозэн играют в шахматы.

Маркиза д'Эспарбэс

(двигая коня)

Из рая в рай, из плена в плен...
Цепь розовых измен, Лозэн!
Что при дворе сегодня? Нет новинок?
Еще не изменил король?
До ре ми фа... ре ми фа соль...

(Опрокидывает шахматную доску.)

Мне шахматный наскучил поединок!
Хочу другого! - Только не с тобой!
Что за противник, если над губой
Еще ни разу не гуляла бритва!
С тобою хорошо протяжный вой
Гобоя слушать, и шептать молитвы,
И в шахматы играть, и шоколад
Пить из одной и той же чашки...

Лозэн

Вы шутите?

Маркиза д'Эспарбэс

Давно не веселят
Меня ни куклы, ни барашки!

Лозэн

(вставая)

Отставка?

Маркиза д'Эспарбэс

Не кусайте губ!

Лозэн

Я жизнь свою поставил ставкой!

Маркиза д'Эспарбэс

Растешь, растешь - и так же глуп!
При чем тут жизнь, раз вся любовь - вопрос
В удачный час, без лишних просьб
Умно отколотой булавки.

Лозэн

Я заменен?

Маркиза д'Эспарбэс

Светлейший граф Бирон!
Бирон - не просто - де Гонто и герцог
Лозэн - не просто - а моя Любовь
Вчерашняя: губ не кусайте в кровь
И коготочков не вонзайте в сердце!

(Подымая пальчик.)

Не может без шипов - шиповник,
Любовь не может - без измен.
Незаменимы как кузен,
Но заменимы - как любовник!
- Заменены! -

Лозэн(хватаясь за голову)

Что ж! Умереть!

Маркиза д'Эспарбэс

Не смейте! Будете жалеть!
Блистательно - открыть карьеру
Самой маркизой д'Эспарбэс!
Вы - чудо!

Лозэн

Не хочу чудес!
Я призову его к барьеру!
Один из нас умрет!

(Как тигр мечется по комнате.)

Маркиза д'Эспарбэс

(ловя его за полу разлетающегося камзола и притягивая к себе)

Твой рот -
Не рот - сплошное целованье!
Взор - как у кровного коня!
Но выслушайте, не кляня:
Вы слишком юны для меня, -
Вам бабушка нужна - и няня!

Лозэн

Кто - он?

Маркиза д'Эспарбэс

Зачем?

Лозэн

Кондэ?

Маркиза д'Эспарбэс

Тщета имен!
Какие имена в вопросах кожи?
Плачь, коли глуп, и смейся - коль умен...
Любовник дорог, но Любовь - дороже!
Как ты хорош!..

Лозэн

(наклоняясь над ней)

Маркиза д'Эспарбэс

Новая игра!
Нет никакого завтра, - только нынче!

Лозэн

Как завтра утром я проснусь?

Маркиза д'Эспарбэс

В слезах.
А день спустя - смеясь. Пока мы юны -
Всё - хорошо, всё - пустота, всё - взмах
Слепого колеса Фортуны!
- Прощай!

Лозэн

Навек?

Маркиза д'Эспарбэс

Опять свое?! - "Навек" -
Нет в женском словаре.

(Заглядывая ему в глаза.)

Как знать, как скоро
Две этих головы, ушедших в снег
Одной подушки - озарит Аврора?
И будем пить с тобою шоколад
Из той же чашки... И опять мой пальчик
Тебе нашепчет на ушко...

(Шепчет ему, смеясь, что-то на ухо.)

Лозэн

Вернись назад!

Маркиза д'Эспарбэс

Все безвозвратно, милый мальчик!

(Окунает розу в бокал шампанского
и кропит ею волосы Лозэна.)

Шампанского златою пеной
Шальную голову кроплю,
Чтобы забыл "убью, люблю",
Чтобы смеясь склонял колена,

Чтоб вечно вылетал из плена,
Как маленькое божество.
Чтобы Елена - за него,
Не он сражался - за Елену!
Чтобы взыграв, как эта пена,
Как пена таял, чтоб взамен:
Ложь, любопытство, нежность, лесть, измена -
Мы просто говорили бы: Лозэн

4.Презентация книги Ирины Одоевцевой «На берегах Невы»

Ирина Одоевцева «На берегах Невы»

Ирина Одоевцева (1895 - 1990) - творческий псевдоним Ираиды Густавовны Гейнике - уроженицы Латвии, русской поэтессы, имеющей немецкие корни. Её книга «на берегах Невы» появилась в России в конце восьмидесятых годов. «На берегах Невы» - мемуарная проза, в которой чётко обрисованы образы и характеры персонажей - Николая Гумилева, Владимира Маяковского, Осипа Мандельштама, Александра Блока, Сергея Есенина, Анны Ахматовой - всех значительных поэтов серебряного века, собранных под одним переплётом.
Основная ценность этой книги заключается в том, что, читая её, видишь всех этих великих людей как живых перед собой, не запыленных временем, не заеденных книжной молью - а таких же переменчивых, несчастных и счастливых, обаятельных личностей, как мы сейчас. Магия этой книги в удивительном даре автора оживлять вплоть до интонации голоса поэтов.

Отрывок из книги:

… И в «Живом слове» и в Студии слушательницы в своих стихотворных упражнениях все поголовно подражали Ахматовой. Чаще всего эти подражания принимали комический оттенок и являлись попросту перепевами и переложениями стихов «Четок». В них непременно встречались несчастная любовь, муж, сын или дочка.

Так, семнадцатилетняя Лидочка Р., краснея и сбиваясь читала высоким, срывающимся голосом перед Гумилевым, торжественно восседавшим на кафедре:

Сердце бьется медленно, устало,

На порог я села на крыльцо.

Я ему сегодня отослала

Обручальное кольцо.

Лицо Гумилева выражает удивление. Он пристально вглядывается в нее:

- Никак не предполагал, что вы уже замужем. Позвольте узнать - давно?

Лидочка Р. еще сильнее краснеет.

- Нет. Я не замужем, нет!

Гумилев разводит руками:

- Как же так? Помилуйте. Кому же вы отослали кольцо? Жениху? Любовнику?

Лидочка закусывает нижнюю губу в явном, но напрасном усилии не расплакаться и молчит.

- А, понимаю! - продолжает Гумилев. - Вы просто взяли мужа, как и крыльцо, из ахматовского реквизита. Ах вы, бедная подахматовка!

«Подахматовками» Гумилев называл всех неудачных подражательниц Ахматовой.

- Это особый сорт грибов-поганок, растущих под «Четками», - объяснял он, - подахматовки. Вроде мухоморов.

Но, несмотря на издевательства Гумилева, подахматовки не переводились.

Другая слушательница самоуверенно продекламировала однажды:

Я туфлю с левой ноги

На правую ногу надела.

- Ну и как? - прервал ее Гумилев. - Так и доковыляли домой? Или переобулись в ближайшей подворотне?

Воспринимаешь их, как компанию своих старых друзей, с которыми можно и пошутить и поболтать о наболевшем.

Отрывок из книги:

… Костюмированный бал в доме искусств в январе 1921 года, «гвоздь петербургского зимнего сезона», как его насмешливо называли. Поэт Осип Мандельштам решил появиться на нем немецким романтиком. Костюм раздобыть было нелегко. Но он, с несвойственной ему энергией победил все трудности и принес откуда-то большой пакет.

Поздоровавшись с Мандельштамом, я, даже не осведомившись кого из немецких романтиков он собой представляет, спрашиваю:

- А где ваша жаба?

О жабе я узнала от Гумилева, когда мы шли с ним на бал.

- У Мандельштама завелась жаба!

И Гумилев рассказывает, что они сегодня перед обедом встретились с Георгием Ивановым в Доме искусств. Ефим, местный «товарищ услужающий», отлично осведомленный об отношениях обитателей дома, доложил им: « Михаил Леонидович вышли, господин Ходасевич бреются, а Осип Эмильевич (Мандельштам) на кухне жабу гладят».

-Жабу? - переспрашивает Жоржик.

- Так точно. Жабу. К балу готовятся.

- я-то сразу смекнул, в чем дело. Жабу гладит - магнетические пассы ей делает.

Гумилев многозначительно смотрит на меня из-под оленьей шапки и продолжает, еле сдерживая смех:

- Чернокнижием занимается. Жабу гладит - хочет Олечку приворожить. Только где ему жабу раздобыть удалось? Мы с Жоржиком решили молчать о жабе до бала.

Так жаба по воле Гумилева и Георгия Иванова материализовалась и стала реальной. А, став реальной, не могла остаться невоспетой.

И вот мы с Гумилевым, хохоча и проваливаясь в снежные сугробы, уже сочинили начало «Песни о жабе и колдуне». Слух о том, что у Мандельштама завелась жаба, и он ее гладит, молниеносно разнесся по залам и гостиным. Жабой все заинтересовались.

Мандельштам в коротком коричневом сюртуке, оранжевом атласном жилете, густо напудренный, с подведенными глазами, давясь от смеха, объясняет, тыкая пальцем в свою батистовую кружевную грудь:

- Жабо, вот это самое жабо на кухне гладил. Жабо, а не жабу.

Ему никто не хочет верить.

- С сегодняшнего дня, - торжественно объявляет ему Гумилев, - тебе присваивается чин Гладящий жабу. И уже разрабатывается проект Ордена жабы, шейного на коричневой ленте. Поздравляю тебя! Жаба тебя прославит. О ней уже складывают песню. Слушай!

Маг и колдун Мандельштам

Жабу гладит на кухне.

Блох, тараканов и мух не

Мало водится там.

-Слопай их, жаба, распухни

И разорвись пополам!

Все смеются, не исключая и самого «мага и колдуна». - Так веселились поэты. По-детски, бесхитростно и простодушно.

Воспоминания Ирины Одоевцевой, несомненно, занимают свое особое, оригинальное место.

Она с истинным поэтическим даром рассказывает о том, какую роль в жизни революционного Петрограда занимал "Цех поэтов", дает живые образы своих старших наставников в поэзии Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Андрея Белого, Георгия Иванова и многих других, с кем тесно была переплетена ее судьба.
В качестве приложения в книге печатается несколько стихотворений И.Одоевцевой.

Поэзия "серебряного века" открывает нам неповторимый и удивительный мир красоты и гармонии. Она учит нас видеть прекрасное в обыденном, глубже понимать внутренний мир человека. А поиски поэтами "серебряного века" новых стихотворных форм, переосмысление ими роли творчества дают нам более глубокое понимание поэзии.

Список литературы:

1. Гумилев Н. Избранное. /Н.Гумилев. -М.: Просвещение, 1990. - 383 с.

2. Русская литература XX века: Хрестоматия/ Сост. И.Т. Крук. - Л.: Просвещение, 1991. -511с.

3. Северянин И. Стихотворения и поэмы. 1918-1941. /И. Северянин. -М.: Современник, 493с.

4. Цветаева М. Стихотворения и поэмы. / М. Цветаева. -М.: Правда, 1991. - 688с.