Поэт в России - больше, чем поэт Лирика О. М. Мандельштама

Раздел Русский язык и Русская литература
Класс 11 класс
Тип Другие методич. материалы
Автор
Дата
Формат doc
Изображения Нет
For-Teacher.ru - все для учителя
Поделитесь с коллегами:

«Поэт в России - больше, чем поэт». Жизнь и творчество

О.Э. Мандельштама.

Цели: 1.Познакомить с личностью Мандельштама. На примере его жизненного подвига показать, что « поэт в России- больше, чем поэт».

2.Раскрыть и подчеркнуть творческую индивидуальность поэта.

Оборудование: портреты, сборники стихотворений О.Э. Мандельштама,

проигрыватель компакт- дисков, диски с записями песен в исполнении А.Пугачёвой на стихи Мандельштама, диск с записью стихотворений в исполнении автора.

Ход урока

Поэт в России - больше, чем поэт.

В ней суждено поэтами рождаться

Лишь тем, в ком бродит гордый дух

гражданства.

Кому уюта - нет, покоя - нет.

Е. Евтушенко.

Лишив меня морей, разбега и разлёта

И дав стопе упор насильственной земли,

Чего добились вы? Блестящего расчёта-

Губ шевелящихся отнять вы не могли.

О.Э.Мандельштам.

Воронежские тетради.

Учитель

Долгое время творчество Осипа Эмильевича Мандельштама было известно лишь узкому кругу читателей. Практически до 90 г. его не издавали. По замыслу высокопоставленных литературных и нелитературных чиновников, поэт обречён был находиться в глубокой тени и хранить молчание - Silentium.

Мандельштам вслед за Тютчевым написал стихотворение с таким же названием:

Да обретут мои уста

Первоначальную немоту,

Как кристаллическую ноту,

Что от рождения чиста!

В ней, в этой немоте, таился заряд огромной силы. Тонкий, ранимый, сосредоточенный лирик, наречённый поэтом для немногих, он понадобился многим, правда уже за пределами своей жизни.

В письме Мандельштама к Тынянову от 21 января 1937 года, написанном из глубины, из бездны,- есть слова: «Вот уже четверть века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи мои сольются с ней, кое-что изменив в её строении и составе». Всё исполнилось, всё сбылось. Предсказание воронежского ссыльного оправдано временем. Стихов его невозможно отторгнуть от полноты русской поэзии. Сдвиги « в её строении и составе» необратимыольются с ней.ь века, как я, мешая важное с пустяками, наплываю на русскую поэзию, но вскоре стихи м уже за пределами сво - след алмазом по стеклу, как Мандельштам выразился о воздействии Чаадаева. Но прописать бесприютную тень бесприютного поэта в ведомственном доме отечественной литературы, отвести для него нишу в пантеоне и на этом успокоиться - самая пустая затея. Уж какой там пантеон, когда у него нет простой могилы, и это очень важная черта его судьбы.

Ребята! О судьбе этого великого гения (не побоюсь этого словосочетания) я и хочу вам рассказать. Его жизнь, на мой взгляд, как нельзя лучше подтверждает слова Е.Евтушенко о том, что « поэт в России- больше, чем поэт».В Воронеже Осип Эмильевич сказал Анне Андреевне Ахматовой: «Поэзия-это власть, раз за неё убивают, ей воздают должный почёт и уважение, значит, её боятся, значит, она - власть...»Почему же другая власть так боялась его стихов, не разрешала их произносить? Почему Поэт, сказавший правду, заплатил за неё самую дорогую цену - цену жизни? Об этом и пойдёт сегодня речь.

1.Начало пути.

2\14 января 1891 года у Эмиля Вениаминовича и Флоры Осиповны Мандельштам родился старший из трёх сыновей-Осип. Вспомним: 1889-год рождения Ахматовой, 1890-Пастернака, 1892-Цветаевой. Со временем будет сказано:

...Я рождён в ночь с второго на третье

Января в девяносто одном

Ненадёжном году - и столетья

Окружают меня огнём.

Отец Мандельштама - странный, причудливый человек, погружённый в свой мир. Он торговал кожей, что давало ему возможность жить с семьёй в Петербурге. От матери мальчик унаследовал обострённое чувство звуков русского языка. От матери были русские книги в книжном шкафу.

Мандельштам будет вспоминать:»...семи или восьми лет, весь массив Петербурга, гранитные и торцовые кварталы, всё это нежное сердце города, с разливом площадей, с кудрявыми садами, островами памятников, кариатидами Эрмитажа, таинственной Миллионной, где не было никогда прохожих и среди мраморов затесалась всего одна мелочная лавочка, особенно же арку Главного штаба, Сенатскую площадь и голландский Петербург я считал чем-то священным и праздничным». С 1900 по 1907год Осип учился в Тенишевском коммерческом училище - одной из лучших школ тогдашней России. В мир русской поэтической традиции, как и в мир новой, символисткой, эстетической культуры, Мандельштама ввёл тенишевский учитель словесности В.В.Гиппиус. Осип Эмильевич посвятит учителю целую главу в своей автобиографической книге прозы «Шум времени». После окончания Тенишевского училища происходит знакомство Мандельштама с Западной Европой : Париж, Швейцария, два семестра в Гейдельбергском университете ( изучение романской филологии), Италия, Берлин. В сумму архитектурных впечатлений Мандельштама входит европейская готика, которой суждено было стать важнейшим компонентом образной системы его поэзии.

В девятой, августовской, книжке журнала «Аполлон» за 1910 год-первая публикация поэта: пять стихотворений.

В раннем творчестве на поверхности негативизм. Преизобилие отрицательных эпитетов:»небогатый», «небывалый», «неизбежный», «неторопливый» и т.д.

От неизбежного

Твоя печаль,

И пальцы рук

Неостывающих,

И тихий звук

Неунывающих

Речей...

В ранних его стихах нет громкого звука, яркого света, очень редки собственные имена, которых потом станет больше. В это время он определяет себя в качестве акмеиста. Вспомним строки из акмеистического манифеста: «Любите существование вещи больше самой вещи и своё бытиё больше самих себя...» Но на вещи своего века Осип Эмильевич смотрит с огромной дистанции, это для него как будто курьёзы. То же удивление обращено на собственную личность:

Я блуждал в игрушечной чаще

И открыл лазоревый грот...

Неужели я настоящий

И действительно смерть придёт?

В 1913 (расширенное издание в 1915г.) выходит сборник «Камень».

Здесь каждое стихотворение - шедевр: «Адмиралтейство», «Айя-Софийя»,»Notre Dame «, «Бах», «Домби и сын», «Посох», «Ода Бетховену», «Я не увижу знаменитой Федры». Или это стихотворение, ставшее сейчас хрестоматийным:

Бессонница. Гомер. Тугие паруса.

Я список кораблей прочёл до середины:

Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный,

Что над Элладою когда-то поднялся.

Как журавлиный клин в чужие рубежи,-

На головах царей божественная пена,-

Куда плывёте вы? Когда бы не Елена,

Что Троя вам одна, ахейские мужи?

И море, и Гомер - всё движется любовью.

Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,

И море чёрное, витийствуя, шумит

И с тяжким грохотом подходит к изголовью.


  1. 1920 годы.

Рубеж времён - начало первой мировой войны. Начинался, по слову Ахматовой, « не календарный - настоящий двадцатый век». Самое начало 20 годов было для поэзии Осипа Эмильевича временем подъёма. Стихи этого времени составили заключительную часть сборника «Tristia» и уже не укладывались в рамки акмеизма. Здесь и сквозная тема всей его лирики -история, прекрасные стихотворения о любви. В поэзии Осипа Мандельштама любовная лирика занимает важное место. Лучшее - « Я наравне с другими...», «За то, что я руки твои не сумел удержать...», « Мастерица виноватых взоров...»

3.Сейчас мы послушаем песню в исполнении А.Пугачёвой на стихи Мандельштама «Я наравне с другими \\ Хочу тебе служить...»

4.Во второй половине 20 годов равновесие, которым отмечено лучшее, что писал Мандельштам, оказывается буквально взорванным. Очень лично пережит расстрел Гумилёва. Нечто вроде присяги на верность памяти казнённого друга проходит через всю жизнь Осипа Эмильевича. В письме к Ахматовой от 25 августа 1928 года сказано: « Знайте, что я обладаю способностью вести воображаемую беседу только с двумя людьми: с Николаем Степановичем и с Вами. Беседа с Колей не прерывалась и никогда не прервётся». Независимость становилась опасной. Одни принимали новый порядок вещей, другие уходили в эмиграцию. Круг носителей культуры, способных понимать друг друга, распадался.

Я знаю, с каждым днём слабеет жизни выдох,

Ещё немного - оборвут

Простую песенку о глиняных обидах

И губы оловом зальют.

Голос, так властно звучащий в « Камне» и «Tristia», становится судорожным и напряжённым.

В 20 годы появляется стихотворение «Век».

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

Кровь - строительница хлещет

Горлом из земных вещей,

Захребетник лишь трепещет

На пороге новых дней.

Тварь, покуда жизнь хватает,

Донести хребет должна,

И невидимым играет

Позвоночником волна.

Словно нежный хрящ ребёнка

Век младенческой земли -

Снова в жертву, как ягнёнка,

Темя жизни принесли.

Чтобы вырвать век из плена,

Чтобы новый мир начать,

Узловатых дней колена

Нужно флейтою связать.

Это век волну колышет

Человеческой тоской,

И в траве гадюка дышит

Мерой века золотой.

И ещё набухнут почки,

Брызнет зелени побег,

Но разбит твой позвоночник,

Мой прекрасный жалкий век!

И с бессмысленной улыбкой

Вспять глядишь, жесток и слаб,

Словно зверь, когда-то гибкий,

На следы своих же лап.

Кровь-строительница хлещет

Горлом из земных вещей,

И горячей рыбой плещет

В берег тёплый хрящ морей.

И с высокой сетки птичьей,

От лазурных влажных глыб

Льётся безразличье

На смертельный твой ушиб.

В 1928 Мандельштам хлопочет об отмене смертного приговора пяти банковским чиновникам. Как раз тогда вышел сборник «Стихотворения», которому суждено было остаться последним прижизненным поэтическим сборником поэта. Согласно пушкинской поэтической вере, унаследованной Мандельштамом, поэзия не может дышать воздухом казней. Уживаться с этим воздухом, а значит, составлять с ним одно целое может только «литература», - например, созданные с участием именитых писателей хвалебные сборники о первых сталинских каторгах. Заступаясь за приговорённых к смерти, Мандельштам не знал, что вскоре заступничество понадобиться ему самому. Некий Д.Заславский - тот самый, который, достойно завершая свою карьеру палача поэтов, назовёт в 1958 году Пастернака «литературным сорняком», - опубликовал 7 мая 1929 года в «Литературной газете» фельетон против Мандельштама под заглавием: «Скромный плагиат или развязная халтура».

5. 30 годы.

Вначале 30 годов Мандельштама начинают вызывать на допросы. «Запутали меня, как в тюрьме держат, свету нет, - жалуется поэт в письме к жене. - Всё хочу ложь смахнуть - и не могу, всё хочу грязь отмыть - и нельзя». Невесело было ему и в редакции газеты «Московский комсомолец», куда он поступил на службу. «Мне здесь невыносимо, скандально, не ко двору. Надо уходить. Давно...Опоздал...» Сверхличная тема - то, что происходит со всей страной. «Как мальчишки топят всенародно котёнка на Москве-реке, так наши весёлые ребята играючи нажимают, на большой переменке масло жмут. Эй, навались, жми, да так, чтоб не видно было того самого, кого жмут,- такого священное правило самосуда. Приказчик на Ордынке работницу обвесил - убей его! Кассирша обсчиталась на пятак - убей её! Директор сдуру подмахнул чепуху - убей его! Мужик припрятал в амбаре рожь -убей его!»

Стихи этого периода - согласие на жертву:

А ведь мог бы жизнь просвистать скворцом,

Заесть ореховым пирогом,

Да, видно, нельзя никак...

Последние силы собраны, как в кулак:

По губам меня помажет

Пустота,

Строгий кукиш мне покажет

Нищета.

6. В эти годы написано пронзительное «Я вернулся в мой город...»

Давайте послушаем песню на эти стихи в исполнении А.Пугачёвой.

Две последние строки требуют исторического комментария. Тридцатые годы, пора массовых арестов, напряжённость, ожидание «гостей», саркастически названных «дорогими». И, наконец, звон дверных цепочек, превращённый в страшный Дантовой силы образ кандалов.

Поэзия 30годов - поэзия вызова, гнева, негодования. Вызова прежде всего тем современникам, которые исключили, отторгли от себя поэта:

Пора вам знать, я тоже современник,

Я человек эпохи Москвошвея,-

Смотрите, как на мне топорщится пиджак,

Как я ступать и говорить умею!..

Поэт заявляет:

Держу пари, что я ещё не умер,

И, как жокей, ручаюсь головой,

Что я ещё могу набедокурить

На рысистой дорожке беговой.

7. А сейчас мы послушаем А.Пугачёву, песню на стихи «Жил Александр Герцевич...»

После ряда подступов, набросков, вариантов рождается такой шедевр гражданской лирики, как «За гремучую доблесть грядущих веков»

За гремучую доблесть грядущих веков,

За высокое племя людей,-

Я лишился и чаши на пире отцов,

И веселья, и чести своей.

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей:

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей...

Чтоб не видеть ни труса, ни хлипкой грязцы,

Ни кровавых костей в колесе;

Чтоб сияли всю ночь голубые песцы

Мне в своей первобытной красе.

Уведи меня в ночь, где течёт Енисей

И сосна до звезды достаёт,

Потому что не волк я по крови своей

И меня только равный убьёт.

Почти во всех стихах, написанных в это время, так неотвязно преследует его ощущение неизбежной гибельности своего пути:

Помоги, Господь, эту ночь прожить:

Я за жизнь боюсь - за Твою рабу -

В Петербурге жить - словно спать в гробу.

Терять было нечего. Наступило время, когда слово должно было стать делом, поэзия должна стать поступком. В эти годы поэт не без мрачного удовлетворения говорил жене, что к стихам у нас относятся серьёзно - за них убивают. В эти годы был страшный голод на Украине, на Дону, на Кубани: вымирали целые деревни. Именно Мандельштам говорит об этом в стихах:

Природа своего не узнаёт лица,

И тени страшные Украины, Кубани...

Как в туфлях войлочных голодные крестьяне

Калитку стерегут, не трогая кольца...

Век- волкодав, бросившийся на плечи, больше не отпускал. Среди глухого всеобщего молчания - один ломкий , но внезапно окрепший голос, который договорил до конца то, чего никто не решался додумать про себя. В 1933 году написано стихотворение о Сталине, стоившее Осипу Эмильевичу жизни:

Мы живём под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны,

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлёвского горца.

Его толстые пальцы, как черви, жирны,

И слова, как пудовые гири, верны,

Тараканьи смеются глазища

И сияют его голенища.

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет.

Как подкову, дарит за указом указ-

Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.

Что ни казнь у него - то малина

И широкая грудь осетина.

8. Начало бессмертия. Участь поэта была решена. 13 мая 1934 года Мандельштам был арестован.

«Ордер на арест был подписан самим Ягодой,- вспоминает Ахматова.- Обыск продолжался всю ночь». Правда Сталин умел мстить, убьют поэта не сразу. Сначала последовала высылка в Чердынь. Там « Осип был с состоянии оцепенения, у него были стеклянные глаза. Веки воспалены, ресницы выпали»,- вспоминает Эмма Герштейн. Это потому, что следователь, допрашивающий Мандельштама, действовал просто, без затей. Мандельштама кормили солёным и не давали пить, на допросах направляли ему в глаза яркий свет лампы, чем вызвали у него тяжелейший конъюктивит,

сажали в карцер, завязывали в смирительную рубаху. Следователь только и умел, что запугивать своего подследственного, называя крамольные стихи «акцией», квалифицируя их как «террористический акт» и тупо угрожая автору расстрелом.

Три года поэт прожил в Воронеже. В 1936 году началась настоящая травля поэта. В 1936 году некто Рыжманов написал о нём характерные стишки:

Подняв голову надменно,

Свысока глядит на люд -

Не его проходит смена,

Не его стихи поют.

Буржуазен, он не признан,

Нелюдимый, он - чужак,

И побед социализма

Не воспеть ему никак.

Н.Я.Мандельштам вспоминает: « Заработки прекратились. Знакомые на улицах отворачивались или глядели на нас не узнавая». В 1937 году альманах « Литературный Воронеж» причислил поэта к «банде» троцкистов, распространяющих вокруг себя «дух маразма и аполитичности». Поэт пишет в письме к Чуковскому: »Дорой Корней Иванович! То, что со мной делается, - дальше продолжаться не может. Ни у меня, ни у моей жены нет больше сил длить этот ужас... Я работал очертя голову. Меня за это били. Отталкивали. Создали нравственную пытку... Я поставлен в положение собаки, пса...Я тень. Меня нет. У меня есть только право умереть...» Но страх, оледенивший его душу, не убил в нём поэта. «Поразительно, - говорит о воронежской ссылке Мандельштама Ахматова,- что простор, широта, глубокое дыхание появились в стихах Осипа Эмильевича именно в Воронеже, когда он был совсем не свободен». Анна Андреевна не побоялась приехать к Мандельштаму в Воронеж. Потом она напишет:

А в комнате опального поэта

Дежурят страх и Муза в свой черёд.

И ночь идёт,

Которая не ведает рассвета.

Здесь написаны «Стихи о неизвестном солдате» и горькие строки:

Пусти меня, отдай меня, Воронеж:

Уронишь ты меня иль проворонишь,

Ты выронишь меня или вернёшь,-

Воронеж - блажь, Воронеж - ворон, нож...

«Я должен жить, хотя я дважды умер», - писал Осип Эмильевич. Как много стоит за этой строкой! Однажды, полувсерьёз, полушутя, он написал:

Это какая улица?

Улица Мандельштама.

Что за фамилия чёртова,

Как её не вывёртывай,

Криво звучит, а не прямо.

Мало в нём было линейного,

Нрава он был не лилейного,

И потому эта улица,

Или, верней, эта яма,

Так и зовётся по имени

Этого Мандельштама.

Как будто в шутку, как будто эпитафия. Он многое предугадал. 16 мая 1937 года истёк срок трёхлетней ссылки. Надежда вернуться в жизнь людей, уже духовно преодолённая, снова подступает к полуживому человеку. Поэт снова увидел Москву. Но в столице ему жить не дали. Не было прописки, денег. Для него открыт лишь дом литературоведа Б.Шкловского. »Время было апокалипсическое. Беда ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было совершенно негде. Осип плохо дышал, ловил воздух губами», - вспоминает Ахматова. Повторный арест застиг Мандельштама 2 мая 1938 года в доме отдыха в Саматихе. Приговор ОСО...

Эшелон прибывает в транзитный лагерь под Владивостоком. Сохранилось единственное письмо из лагеря жене: »Здоровье очень слабое. Истощён до крайности, исхудал, неузнаваем почти, но посылать вещи, продукты и деньги - не знаю, есть ли смысл. Попробуйте всё-таки. Очень мёрзну без вещей. Родная Наденька, не знаю, жива ли ты, голубка моя?» В том же лагере поэт и умер - 27 декабря 1938 года.

В 1931 году Осип Эмильевич написал стихотворение:

Я скажу тебе с последней

Прямотой :

Всё лишь бредни - шерри-бренди, -

Ангел мой.

Там, где эллину сияла

Красота,

Мне из чёрных дыр зияла

Срамота.

Греки сбондили Елену

По волнам,

Ну, а мне -солёной пеной

По губам.

По губам меня помажет

Пустота,

Строгий кукиш мне покажет

Нищета.

Ой ли, так ли, дуй ли, вей ли -

Всё равно;

Ангел Мэри, пей коктейли,

Дуй вино.

Я скажу тебе с последней

Прямотой:

Всё лишь бредни - шерри-бренди, -

Ангел мой.

Именно так назвал свой рассказ о последних днях поэта в лагере В.Т.Шаламов - «Шерри-бренди».( «Колымские рассказы».)

Я прочитаю вам отрывок из этого рассказа. «Поэт умирал. Большие, вздутые голодом кисти рук с белыми бескровными пальцами и грязными, отросшими трубочкой ногтями лежали на груди, не прячась от холода. Раньше он совал их за пазуху, на голое тело, но теперь там было слишком мало тепла. Рукавицы давно украли; для краж нужна была только наглость - воровали средь бела дня. Тусклое электрическое солнце, загаженное мухами и закованное круглой решёткой, было прикреплено высоко под потолком. Свет падал в ноги поэта - он лежал, как в ящике, в тёмной глубине нижнего ряда сплошных двухэтажных нар... А он вовсе не устал жить. Даже сейчас, в этом пересыльном бараке, «транзитке», как любовно выговаривали здешние жители. Она была преддверием ужаса, но сама ужасом не была. Напротив, здесь жил дух свободы, и это чувствовалось всеми. Впереди был лагерь, позади - тюрьма. Это был « мир в дороге», и поэт понимал это. Был ещё один путь бессмертия - тютчевский:

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые.

Но если уж ему, как видно, не придётся быть бессмертным в человеческом образе, как некая физическая единица, то уж творческое-то бессмертие он заслужил. Его называли первым русским поэтом двадцатого века, и он часто думал, что это действительно так. Он верил в бессмертие своих стихов. У него не было учеников, но разве поэты их терпят? ...Всё, весь мир сравнивался со стихами: работа, конский топот, дом, птица, скала, любовь - вся жизнь легко входила в стихи и там размещалась удобно. И это так и должно было быть, ибо стихи были словом...Внезапно ему захотелось есть, но не было силы двигаться. Он медленно и трудно вспомнил, что отдал сегодняшний суп соседу, что кружка кипятку была его единственной пищей за последний день. Кроме хлеба, конечно. Но хлеб выдавали очень, очень давно. А вчерашний - украли. У кого-то ещё были силы воровать. Так он лежал легко и бездумно, пока не наступило утро. Электрический свет стал чуть желтее, и принесли на больших фанерных подносах хлеб, как приносили каждый день. Но он уже не волновался, не высматривал горбушку, не плакал, если горбушка доставалась не ему, не запихивал в рот дрожащими пальцами довесок, и довесок мгновенно таял во рту, ноздри его надувались, и он всем своим существом чувствовал вкус и запах свежего ржаного хлеба. А довеска уже не было во рту, хотя он не успел сделать глотка или пошевелить челюстью. Кусок хлеба растаял, исчез, и это было чудо - одно из многих здешних чудес. Нет, сейчас он не волновался. Но когда ему вложили в руки его суточную пайку, он обхватил её своими бескровными пальцами и прижал хлеб ко рту. Он кусал хлеб цинготными зубами, дёсны кровоточили, зубы шатались, но он не чувствовал боли. Изо всех сил он прижимал ко рту, запихивал в рот хлеб, сосал его, рвал и грыз. Его останавливали соседи:

- Не ешь всё, лучше потом съешь, потом.

И поэт понял. Он широко раскрыл глаза, не выпуская окровавленного хлеба из грязных синеватых пальцев.

- Когда потом? - отчётливо и ясно выговорил он. И закрыл глаза.

К вечеру он умер.

Но списали его на два дня позднее - изобретательным соседям его удавалось при раздаче хлеба двое суток получать хлеб на мертвеца; мертвец поднимал

Руку, как кукла-марионетка. Стало быть, он умер раньше даты своей смерти - немаловажная деталь для его биографов.»

В критической статье Мандельштама есть такие строки:» Мореплаватель в критическую минуту бросает в воды океана запечатанную бутылку с именем своим и описанием своей судьбы...Письмо, запечатанное в бутылке, адресовано тому, кто найдёт её». Так и случилось со стихами Осипа Эмильевича. Поэт вернулся « в родной звукоряд».

9. Слушаем стихотворение « Я по лесенке приставной\ Лез на всклоченный сеновал» в исполнении автора.

10. Весть мореплавателя нашла своих адресатов. Обязаны этим мы Надежде Яковлевне Мандельштам. Она заучивала стихи мужа наизусть. Хранила уцелевший архив у верных друзей. Самой ей пришлось нелегко. Человек энциклопедических знаний, знавшая более двадцати языков, она много преподавала английский язык в различных вузах; написала две диссертации.

Только когда ей было за шестьдесят, обрела свою однокомнатную квартиру на окраине Москвы. Долгие годы писала книги воспоминаний, которые увидели свет за рубежом, а лишь недавно в нашей стране: «Воспоминания», «Вторая книга», «Третья книга». Дожила Н.Я.Мандельштам до выхода в свет книги Осипа Эмильевича в 1973 году, где переврали даже место рождения поэта. Настоящая реабилитация пришла в 1987 году. Могилы у поэта нет. Его просто сбросили в общую яму, но землю оттуда привезли через много лет на могилу Надежды Яковлевны ( Кунцевское кладбище г.Москвы) почитатели таланта поэта.

Сейчас издаются книги Мандельштама, которые переведены на многие языки ещё в 60 годы, пишутся статьи, и совсем невероятное - его поэзию включили в обязательную школьную программу. Могли ли мы мечтать об этом 20 лет назад? Поэтическое наследие Мандельштама - это около 600 произведений различных жанров, размеров, тем, включая замечательные стихи для детей, шуточные стихотворения и переводы. Не менее разнообразна и проза поэта : автобиографические очерки-воспоминания, составившие повесть «Шум времени», фантастико-реалистический мини-роман «Египетская марка», исповедально-обличительная «Четвёртая проза», циклы путевых и городских зарисовок, театральные и киновпечатления. Ярко проявил себя Мандельштам и как критик, журналист, публицист.

Поистине неисповедимо, как нищий, но гордый поэт, бродяга, гонимый, преследуемый и казнённый системой, становится классиком. Многие пытались определить его поэзию, ограничив её рамками школ и направлений. Но в рамки эти он не укладывается. Он вырывается из них в пространство русской и мировой культуры. Ахматова считала его гением, говорила о том , что у него не было учителей. Надежда Яковлевна писала, что более других любил он поэзию Ф.И.Тютчева и И.Ф.Анненского. Он - наследник классики: Державина, Батюшкова, Данте, Петрарки, Вийона.

И хотя никогда Осип Мандельштам не пророчил себя ни в спутники, ни в наставники, ни тем более в пророки, тем не менее сейчас, по прошествии большого времени, позволительно сказать, что обрёл право на все эти звания.

Закончить хочу стихотворением А.Тарковского « Поэт»:

Эту книгу мне когда-то

В коридоре Госиздата

Подарил один поэт;

Книга порвана, измята,

И в живых поэта нет.

Говорили, что в обличье

У поэта нечто птичье

И египетское есть;

Было нищее величье

И задёрганная честь.

Как боялся он пространства

Коридоров! Постоянства

Кредиторов,Он, как дар,

В диком приступе жеманства

Принимал свой гонорар.

Так елозит по экрану

С реверансами, как спьяну,

И, как трезвый, прячет рану

Под жилеткой из пике.

Оперённый рифмой парной,

Кончен подвиг календарный,-

Добрый путь тебе, прощай!

Здравствуй, праздник гонорарный,

Чёрный белый каравай!

Гнутым словом забавлялся,

Птичьим клювом улыбался,

Встречных с лёту брал в зажим,

Одиночества боялся

И стихи читал чужим.

Так и надо жить поэту.

Я и сам сную по свету,

Одиночества боюсь,

В сотый раз за книгу эту

В одиночестве берусь.

Там в стихах пейзажей мало,

Только бестолочь вокзала

И театра кутерьма,

Только люди как попало,

Рынок, очередь, тюрьма.

Жизнь, должно быть, наболтала,

Наплела судьба сама.

В прошлом году для рукописной книги ваш ровесник написал о своём отношении к личности Мандельштама. Послушайте эту работу.

В конце урока спрашиваю, есть ли у ребят вопросы.

Домашнее задание. 1.Прочитать самостоятельно стихотворения: «Notre Dame», « Бессонница. Гомер. Тугие паруса...», «За гремучую доблесть грядущих веков...», « Я вернулся в мой город, знакомый до слёз...», « Не- выразимая печаль», «Мастерица виноватых взоров».2. Выучить из них одно стихотворение. 3. В рабочих тетрадях ответить на вопрос: « Согласны ли вы с мнением поэта Е.Евтушенко о том, что « поэт в России - больше, чем поэт»? (На примере судьбы Мандельштама)?»

Список использованной при подготовке к уроку литературы

1.Судьба и весть Осипа Мандельштама. С.С.Аверинцев с.5-64. Мандельштам О.Э. Сочинения. В 2-х т. Т.1. - М.: Худож. лит.,1990.

2.Осип Мандельштам и его поэзия. Озеров Л. с.8-32.Мандельштам О.Э.»Сохрани мою речь...»:Лирика разных лет. Избранная проза. - М.:Школа-Пресс, 1994.

3. Осип и Надежда Мандельштамы в рассказах современников.- М.:Наталис, 2001.

4.Мандельштам Н. Я. Вторая книга. М.: Московский рабочий, 1990.

5. Сарнов Бенедикт. Заложник вечности: случай Мандельштама.-М.:Аграф, 2005.

6.Шаламов В.Т. Воскрешение лиственницы: Рассказы.-М.:Худож. лит., 1989.












Экзаменационная работа на первую квалификационную категорию


Урок-лекция в 11 классе (2 часа).

« Поэт в России - больше, чем поэт». Жизнь и творчество

Осипа Эмильевича Мандельштама.



Выполнила учитель русского языка и

литературы МОУСОШ № 84

Центрального района г. Волгограда

Литвинова Е.А.



2007









© 2010-2022