Областное государственное автономное профессиональное образовательное учреждение

«Белгородский политехнический колледж»

ЛИТЕРАТУРНАЯ ГОСТИНАЯ

ТЕМАТИЧЕСКИЙ ВЕЧЕР, ПОСВЯЩЕННЫЙ ТВОРЧЕСТВУ ФЕДОРА ИВАНОВИЧА ТЮТЧЕВА

«Я СТРАЖДУ, НЕ ЖИВУ…»

Методические рекомендации: Одной из важнейших задач современного образования является формирование культуры речи, которая является показателем коммуникативной культуры личности. В этих условиях особую роль играет культурно-развивающий потенциал образовательно-воспитательной среды. Личность поэта Федора Тютчева многогранна: и дипломат, и знаток иностранных языков и поэт. У поэта нет возраста, истинный поэт всем поколения - ровесник.

Данное мероприятие проводится как заключительное в рамках предмета «Русский язык и литература», раздел «Поэзия второй половины 19 века». Для учащихся 1 курса, 16-17 лет

(презентация, портрет поэта, иное оформление класса)

Преподаватель общественных дисциплин

ЛЫКОВА ОЛЬГА ЕВГЕНЬЕВНА

Учитель: Есть в Германии давняя и прекрасная традиция: карнавальные празднества. Начинаются они ежегодно одиннадцатого числа одиннадцатого месяца в одиннадцать часов одиннадцать минут. И идут по стране в течение трех с лишним месяцев. Пятое время года - так именуют этот праздничный марафон. Музыка, песни, танцы. Новые романтические знакомства, которые приводят порой к далеко идущим последствиям.

Ученик 2: Именно один из таких карнавалов, 1833 года стал для Тютчева незабывающим. В столицу Баварии приехал из маленького немецкого городка барон Фридрих Дернберг и его очаровательная супруга Эрнестина. На одном из балов барону внезапно занеможилось, и он, отыскав свою спутницу, которая беседовала с молодым, небрежно причесанным иностранцем, молвил тому: «Поручаю вам мою жену». После чего раскланялся, уехал домой, лег и через несколько дней умер. А иностранцем оказался второй секретарь русской миссии в Мюнхене Федор Тютчев.

Ученик 1: Один из близких знакомых поэта так описывает его: «О наружности своей он вообще мало заботился: волосы его были большей частью всклокочены и, так сказать, брошены по ветру, но лицо всегда гладко выбрито. В одежде своей он был небрежен и даже почти неряшлив. Походка очень ленивая, роста небольшого. Но этот широкий и высокий лоб, эти живые карие глаза, этот тонкий выточенный нос и тонкие губы, часто складывающиеся в пренебрежительную усмешку, придавая его лицу большую выразительность и даже привлекательность. Чарующую силу сообщал ему его обширный, сильно изощренный и необыкновенно гибкий ум. Более приятного, более разнообразного и занимательного, более блестящего и остроумного собеседника трудно себе представить. В его общении вы чувствовали, что имеете дело с человеком, отмеченным особым дарованием Божьим, с гением».

Ученик 2: Тем не менее, на дипломатическом поприще гений сумел занять к своим тридцати годам низшую - ниже некуда - ступеньку. И вообще слыл неудачником. Первая и, быть может, самая пылкая любовь его закончилась крахом: ему предпочли другого. И Тютчев в двадцать два года сгоряча женился на вдове, графине Ботлер, женщине с четырьмя детьми. Ее семья принадлежала к баварской аристократии, но сильно издержалась. Пошли и дети собственные… Жалованья не хватало, приходилось отказывать себе в самом необходимом.

Учитель: У Тютчевых часто собираются члены дипломатического корпуса и кое-кто из местных жителей. «Чайник и две восковые свечи на столе, и приятный разговор: вот стихии их маленького салона».

Чтец: Как над горячею золой

Дымится свиток и сгорает,

И огнь, сокрытый и глухой,

Слова и строки пожирает,

Так грустно тлится жизнь моя

И с каждым днем уходит дымом;

Так постепенно гасну я

В однообразье нестерпимом!..

О небо, если бы хоть раз

Сей пламень развился по воле,

И, не томясь, не мучась доле,

Я просиял бы и погас!

Ученик 1: Знакомство на балу и фраза барона: «Поручаю вам мою жену» стала для Тютчева судьбоносной. Эрнестина Дернберг заняла сердца Тютчева. А Тургенев, чей обостренный взгляд примечает все, фиксирует в дневнике, что Тютчев «любит ее!». «Она не женщина, а девушка - вечный апрель с его ливнями, преходящими снегопадами и внезапными прояснениями, с его легкими облаками, размываемые ветром. Июльского солнца тут никогда и не бывало», - так описывает Эрнестину ее будущая падчерица Екатерина.

Чтец: …О если бы тогда тебе приснилось,

Что будущность для нас обоих берегла!

Ученик 2: Будущее готовило многое: и печали, и радости, и тайные свидания, и морские прогулки под парусом, когда по лицу возлюбленной в лучах восходящего солнца «струились капли огневые»…

Чтец: Люблю глаза твои, мой друг,

С игрой их пламенно, чудесной,

Когда их приподымишь вдруг

И, словно молнией небесной,

Окинешь бегло целый круг…

Но есть сильней очарованья:

Глаза, потупленные ниц

В минуты страстного лобзанья,

И сквозь опущенных ресниц

Угрюмый, тусклый огнь желанья.

Ученик 1.: Баронесса рыдала о своей любви, о невозможности любви: он женат, у него дети - для набожной Эрнестины это свято. Но встречи, тем не менее, продолжались. До наших дней дошел, сохранился альбом этой женщины, между плотных листов которого вот уже полтора века лежат засушенные растения, а внизу - подписи, сделанные рукой хозяйки: «Цветы, сорванные 5 июня 1855года. Воспоминание о счастливых днях, проведенных в Эглофсгейме».

Ученик 2.: Что же жена? В одном из писем Элеонора Тютчева называет положение мужа «неприятным и ложным» и жалуется, как ей «мучительно тесно». «Я живу лишь надеждой на то, что так или иначе все должно измениться». Но нервы не выдерживают. «В припадке полного исступления она нанесла себе несколько ударов в грудь небольшим кинжалом от маскарадного костюма». Вернувшись домой, Тютчев нашел жену «простертой на полу и обливающуюся кровью…В течение суток жизнь ее находилась в опасности». Тютчев принимает решение расстаться с Эрнестиной, та уничтожает все письма Тютчева той поры. Будущее видится мрачным: «Здесь суждено нам было сказать последнее прости».

Учитель: Осенью 1838 года умирает его жена у него на руках. Он не испытывает облегчения, теперь нет препятствий для брака с Эрнестиной, он горевал искренне, глубоко и долго: «Пережить все, чем мы жили - жили в продолжение целых двенадцати лет. Что обыкновеннее этой судьбы - и что ужаснее? Все пережить и все-таки жить… Есть слова, которые мы всю нашу жизнь употребляем, не понимая…и вдруг поймем…и в одном слове, как в провале, как в пропасти, все обрушится…Я только раз видел, как умирают…Смерть ужасна». По свидетельству знавших его в то время, Тютчев был так огорчен смертью жены, что поседел от горя в несколько часов.

Ученик 1: Можно ли, в самом деле, так искренне оплакивать одну и так пламенно любить другую? Можно! У Тютчева можно… На склоне лет, когда ситуация повторится, и ему вновь придется одну оплакивать и любить другую, он напишет дочери письмо про «ужасное свойство», которое передал ей по наследству, «свойство не имеющее названия, нарушающее всякое равновесие в жизни». И дает-таки имя этому свойству: жажда любви: «Я стражду, не живу…». Новая женщина не заступала на смену предыдущей, не вытесняла из сердца поэта соперницу, а удивительным образом соседствовала с ней.

Чтец: Смотри, как запад разгорелся

Вечерним заревом лучей,

Восток померкнувший оделся

Холодной, сизой чешуей!

В вражде ль они между собою?

Иль солнца не одно для них

И, неподвижною средою

Деля, не съединяет их?

Ученик 2.: «Поклонение женской красоте и прелестям женской натуры, - подтверждают мемуаристы, - было всегдашней слабостью Федора Ивановича с самой ранней его молодости - поклонение, которое соединялось с очень серьезным, но обыкновенно недолговечным и даже скоро преходящим увлечением тою или другою особой»…Второй женой Эрнестина становилась дважды: сперва венчались в церкви, по православному обряду, затем по католическому - в костеле. Эрнестина была любима не только мужем, но и приемными детьми. Свои дети тоже не замедлили появиться. Родителям Тютчев писал: «Вы несомненно полюбите ее, как только увидите… Дети так привязались к ней, как будто у них и не было другой матери».

Учитель: Выйдя за Тютчева замуж, Эрнестина приняла на себя заботу не только о его детях, но и о нем самом, большом ребенке, - заботу и материальную (мизерного жалованья его не доставало, чтобы содержать семью, жил на ее деньги), и, разумеется, бытовую. Со временем это стало ее второй натурой. Эрнестина Федоровна как-то обмолвилась о своем муже, что он изменчив, как погода, на него никогда нельзя положиться. Характеризовать Тютчева, можно его же фразой:

«Пускай любить он не умеет -

Боготворить умеет он!».

Ученик 1.: «Ничего не может отвлечь меня от сущности нынешнего положения, а сущность его - это твое отсутствие» - так писал Федор Тютчев своей жене. То был период, когда супругам приходилось подолгу жить порознь - он в Петербурге, она за границей или в деревне, - и все это время он бомбардировал ее слезными посланиями. «Я решительно возражаю против твоего отсутствия. Я не желаю и не могу выносить». И таких писем было не менее 700! И это все в разгар его бурного романа с Еленой Денисьевой, растянувшегося почти на полтора десятилетия, увенчавшегося знаменитым «денисьевским» циклом, одной из вершин мировой лирической поэзии. Федор Иванович так часто думал и писал о «минутах роковых» в жизни человека, что должно быть сразу понял, что со встречей с Еленой Денисьевой пришла его роковая минута.

Чтец: Как неразгаданная тайна,

Живая прелесть дышит в ней -

Мы смотрим с трепетом тревожным

На тихий свет ее очей.

Земное ль в ней очарованье

Иль неземная благодать?

Душа хотела б ей молиться,

А сердце рвется обожать…

Ученик 2.: Елена Александровна, сирота, 24 лет, живет с теткой. А тетка - инспектриса Смольного института, в котором воспитывались дочки дипломата и остроумца господина Тютчева. Хотя Денисьева считала себя единственной законной женой Тютчева и публично именовалась его фамилией, родила трех детей, «светом» она была отвержена. Двери всех домов захлопнулись и наступила полная немота. Но Тютчев по-прежнему оставался завсегдатаем петербургских аристократических салонов, и с семьей не порвал и никогда не смог бы решиться на это.

Учитель: Да, без Денисьевой не прожить, но Эрнестину Федоровну она заменить не в состоянии. Тютчев писал ей, что она стала его не только духовным «я», но и «я» физическим, во всяком случае, он ощущал это так. «Мама как раз та женщина, которая нужна папа, - любящая непоследовательно, слепо и долготерпеливо. Чтобы любить папа, зная его и понимая, нужно быть святой», - так написала дочь Дарья об Эрнестине Федоровне в самый разгар романа Тютчева с Денисьевой, который давно перестал быть тайной.

Чтец: Любила ты, и так, как ты любить -

Нет, никому еще не удавалось.

Ученик 1.: Эти слова он адресует Денисьевой, при жене, публично, через журнал. Но и в самый пик этой «обморочной» любви к Денисьевой, он пишет жене, и даже - на всякий случай - сделал пометку на французском.

Чтец: Не знаю я, коснется ль благодать

Моей души болезненно-греховной,

Удастся ей воскреснуть и восстать,

Пройдет ли обморок духовный?

Но если бы душа смогла

Здесь, на земле, найти успокоенье,

Мне благодатью ты б была -

Ты, ты, мое земное провиденье!

Учитель: Тютчеву Елена Денисьева подарила 14 лет жизни, счастья и боли. Когда умерла Денисьева, потрясенный Тютчев публично оплакивал ее - и в стихах, которые подписывал своим полным именем, чего прежде избегал. Он ищет сочувствие. Но у дочерей его не находит. А вот как реагирует на все это Эрнестина Федоровна: «…его скорбь для меня священна, какова бы не была ее причина». Рок, о котором он и Денисьева так часто вспоминали, беспощадно расправляется с дочерью Еленой-младшей. Она умирает от скоротечной чахотки, а на другой день скончается от этой же болезни и годовалый сын Николай. Это надолго выбивает его из ритма жизни. Потом почил и сам поэт, но в сердце своей жены Эрнестины, он был жив еще долго. Ах, если бы не тот маскарад…

Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется, -

И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать…

Учитель: Итогом нашего вечера станет стихотворение С.Волкова «Тютчев»

На фоне синих майских гроз,

На фоне черных дыр вселенной

В венце сияющих волос

Я вижу лик его нетленный.

Величье думы на челе

Восходит к молнии и грому.

Давно он там, но о земле

Все так же мыслит по-земному.

Он миром был нам в помощь дан.

В его стихах, как в оболочке,

Ворочается океан

Огня, разлитого на строчки.

В час перехода в мир иной

Бог ангела к нему направил,

Но восприял лишь прах земной,

А душу на земле оставил.

Такой души не взять назад,

Она была особой пробы.

Ее, как в капсулах, хранят

Огнем оплавленные строфы.

Литература:

1. Летопись жизни и творчества Ф. И. Тютчева. В двух книгах. - ООО «Литограф», 1999. - 342с.

2. Тютчев Ф. И., О вещая душа моя!…М.: Школа-Пресс, 1995. - 496с.

11