Материалы к обзорному уроку в 10 классе по трилогии К. Симонова «Живые и мертвые»

Ради жизни на земле.

Материалы к обзорному уроку в 10 классе по трилогии К. Симонова «Живые и мертвые»

Трилогия «Живые и мёртвые» Константина Симоно­ва - это волнующий художественный памятник людям его поколения.

«Кажется ему, Симонову, - писал А. Чаковский, - Принадлежит мысль о том, что вне исключительно трудных условий подвига быть не может. Я думаю, что это правильная мысль как в применении к народу или группе людей, так и к отдельной личности.

Но понятие «исключительно трудные условия» может толковаться по-разному - в сугубо конкретном и гораздо более широком смысле... Я люблю роман Симонова (имеется в виду «Живые и мертвые» - М. М.) и считающего (это мое личное мнение) лучшей книгой о вой­не». (Литература великого подвига. М., 1980, с. 58).

Писатель слагает гимн мужеству, героизму и стойкости народа, могучей силе советской военной науки. Эпопея (она создавалась с 1955 по 1971 год) начинается трагическими событиями: отступлением наших частей под Могилевом. Здесь в первые дни войны начинался боевой путь Серпилина.

Композиционно Симонов создает трилогию на основе кольцевого построения (мы встречаемся с героями через три года на том же бело­русском направлении). Серпилин оглядывает «колосившееся тогда ро­жью, а теперь заросшее бурьянами поле», на котором он впервые три года назад остановил немецкие танки. Одна эта встреча с прошлым - источник волнующих сравнений, раздумий и воспоминаний. Изменилось поле. Но изменились и люди, вернувшиеся на это поле. У Серпилина есть все основания радостно сказать себе: «Да, вот, живой, вернулся сюда через три года, и не с полком, а с армией, с такой силой в руках, о которой мечтать не смел». Да, теперь все стало иным. Над зачинщи­ками самого ужасного злодеяния, которое когда-либо знало человече­ство, история вершит свой справедливый суд.

Для словесника особенно сложен анализ крупного эпического произведения. Трудно отобрать главное (вроде бы все важно), ограни­ченность во времени (один-два часа).

Процесс подготовки учащихся к урокам по обзорным темам про­тяжен, более самостоятелен. По-разному можно знакомиться с три­логией. Мы предлагаем два варианта. (В первом - кроме учителей выступает много докладчиков и содокладчиков. Во втором - фронтальный опрос или беседа). Приблизительно за месяц до обсуждения раз­рабатываются темы устных выступлений. Они могут быть такими:

1. Краткие сведения о писателе.

2. История создания трилогии.

3. Главные герои книги (Серпилин, Синцов, Ильин).

4. Тема Родины в романах Симонова.

5. Тема доверия к людям.

6. Рассказывание близко к тексту отдельных эпизодов (для менее подготовленных учащихся): главы 2, 6, 14 («Живые и мертвые»); гла­вы 2, 7, 9 («Солдатами не рождаются»); глава 18 («Последнее лето»).

Желающие письменно отвечают на вопросы, которые предлагаются также накануне обсуждения:

Что нового в ваше представление о Великой Отечественной войне «несла трилогия?

Какие эпизоды считаете кульминационными?

Что вам показалось непонятным в романе?

По какой теме вы хотели бы выступить на уроке?

Как понимаете смысл заглавия романов («Живые. и мертвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето»)?

Какие вопросы предлагаете для обсуждения?

В рассказ учителя уже на первом уроке можно включать неболь­шие сообщения учеников (желательно, чтобы выступали те, кто может увлеченно и ярко рассказать о любимом писателе). В менее подготов­ленном классе проводится урок-лекция (с разнообразными средствами наглядности). Если останется время, вступительный урок можно закончить чтением одного-двух небольших отрывков из трилогии (на­пример, эпизоды воздушного боя, встречи Серпилина с артиллери­стами, разоружения и гибели окруженцев).

Урок (его желательно провести сдвоенным) может быть органи­зован и в форме беседы. Она начинается с ответа десятиклассников на вопрос:

Когда состоялась ваша первая встреча с творчеством Константина Симонова?

Для знакомства с личностью писателя можно рекомендовать ав­тобиографию, помещенную в книге «Сегодня и давно» (М., 1978).

Я родился в 1915 г. в Петрограде... Наша семья жила в командирских общежи­тиях. Военный быт окружал меня, соседями были тоже военные... Дисциплина в семье была строгая, чисто военная. Существовал твердый распорядок дня, все делалось по часам, в ноль-ноль, опаздывать было нельзя, возражать не полагалось, данное кому бы то ни было слово требовалось держать, всякая, даже самая маленькая, ложь пре­зиралась.

Учитель подчеркивает, что сама атмосфера дома и военной части, где служил отец Симонова, породили в нем привязанность к армии и вообще ко всему военному, привязанность, соединенную с уважением. Позднее он скажет: «Армия для меня - это все. Вся жизнь». Но была и еще одна школа - трудовая. Симонов закончил школу фабрично-за­водского обучения, работал на заводе. Писать стихи начал с 16 лет. Еще через пять лет они будут напечатаны в журналах. Однако сам автор заметил: не публикация их и не выход первой книжки стали той сту­пенью, шагнув на которую, он почувствовал, что становится поэтом.

Вскоре после того, как газеты напечатали известие о гибели в Испании команди­ра Интернациональной бригады, генерала Лукача, я вдруг узнал, что легендарный Лукач - это писатель Мате Залка - человек, которого я не раз видел и которого еще год назад запросто встречал то в трамвае, то на улице. В тот же вечер я сел и на­писал стихотворение «Генерал».

Юный Симонов как бы себе отвечал на вопрос - какой должна быть судьба людей его поколения, с кого лепить жизнь?

Особо следует выделить 1938-1939 годы, когда поэт, закончив Ли­тературный институт имени А. М. Горького, по командировке Полит­управления Красной Армии уехал на Халхин-Гол, в Монголию, в качестве военного корреспондента газеты «Героическая Красноармей­ская». Симонов здесь не только впервые побывал на передовой и прошел начальную школу фронтового корреспондента. Все, что он затеем писал в течение двух лет (до июня 1941 г.), было так или иначе связано с увиденным и пережитым на Халхин-Голе.

С первых дней Великой Отечественной войны Симонов в дейст­вующей армии. Если время позволит, стоит указать, на каких фронтах он был:

1941 г. - Западный, Южный, Мурманское направление Карельско­го фронта.

1942 г. - Закавказский, Брянский, Западный, Сталинградский.

1944 г. - Первый и Второй Украинские, Ленинградский, Первый

Белорусский; сражался как солдат в отряде югославских партизан.

После войны он побывал в многочисленных зарубежных команди­ровках в качестве корреспондента «Правды». Избирался делегатом XXIII, XXIV, XXV партийных съездов. Кавалер трех орденов Ленина, Герой Социалистического Труда. Он - лауреат Государственных пре­мий СССР. А за трилогию «Живые и мертвые», писателю присуждена Ленинская премия.

Учащиеся читают отрывки из воспоминаний современников о писателе:

М а р и э т т а Ш а г и н я н: «Он был прямодушен, был верным солдатом рево­люций, верным сыном Родины, верным другом и - что мне кажется самым прекрас­ным в советском образе поведения - верным товарищем. Для него слово «товарищ», заново рожденное Октябрьской революцией на веек языках мира, никогда не превра­щалось в простую словесную кличку. И это излучало теплоту на тех, кто когда-либо и что-либо делал вместе с ним в литературе, в партийном поручении, на полях Оте­чественной войны».

Генерал армии, дважды Герой Советского Союза П. Б а т о в: «Когда грянула Великая Отечественная, ему (Симонову - М. М.) было только двадцать шесть. Лей­тенантский возраст. И главные, самые восторженные его почитатели были лейтенанты сорок первого. Немногие из них дожили до майорских и генеральских погон. Симонов был верен этим ребятам, оставшимся там, до самого своего последнего дня».

И р а к л и й А б а ш и д з е: «Мне доводилось видеть Константина Симонова, и в роли неутомимого общественного деятеля, в горячих спорах и дискуссиях, на форумах и конференциях - в Риме, в Индии, в Африке, еде он достойно представлял советскую литературу - и это всегда вызывало у меня восхищение. Меня всегда поражала его способность окружать себя друзьями, которые так щедро получали от него любовь и внимание».

С далеких предвоенных лет люди старшего поколения помнят мо­лодого черноволосого поэта. Эти же люди знали Симонова и рано поседевшим. «Чужого горя не бывает» - так назвал писатель свой сце­нарий о страданиях и мужестве вьетнамского народа. Это пример осознания глубочайшей ответственности человека не только за себя, но и за судьбу других.

Для К. Симонова тема Великой Отечественной войны стала глав­ной в его многожанровом творчестве.

Не узко ли быть верным только одной теме?

Один из учащихся знакомит класс с ответом писателя студен­ческой аудитории: «Разумеется, это узко для литературы в целом. Но не думаю, чтобы это могло быть узко для одного писателя. Писатель должен писать прежде всего о том, что он лучше всего знает».

Симонов прекрасно знал то, о чем писал. Он также прекрасно осоз­навал, что главная проблема современности - это проблема войны и мира: «писатель, который не желает, чтобы человечество было вверг­нуто в войну, обязан напомнить о том, что такое война. И чем лучше он знает, что такое война, тем настойчивее он обязан напоминать об этом».

К концу войны появилась возможность осмыслить происходящее, усилилась жажда как можно больше увидеть, запомнить, почувство­вать. «Я понимал: война и будет моим писательским багажом».

Как создавалась трилогия «Живые и мертвые»?

Трилогию питают живые, непосредственные наблюдения фрон­товой жизни, их не заменишь ничем. «Связь писателей с народом, о которой у нас иногда говорится слишком общо, существовала у нас на войне практически; просто мы знали тех людей, о которых писали. И я тоже знал их, потому что четыре года батрачил рядом с ними военным корреспондентом, работая в хвост у в гриву для газеты».

В романе показаны три разных этапа войны. Первое наше зна­комство с героями происходит в первые дни войны, самые тяжкие, кровавые. И первая книга - это роман о сорок первом, когда мы вынуждены были отступать, оставляя врагу огромную территорию: «Тысячи людей ехали на невообразимых фурах, дрожках и подво­дах... А в руках узлы, узелки, узелочки; пальцы судорожно сжаты и дро­жат от усталости и голода. Все это двигалось на восток, а с востока навстречу по обочинам шоссе шли молодые парни В гражданском, с фанерными сундучками, с дерматиновыми чемоданчиками, с зап­лечными мешками,- шли мобилизованные, спешили добраться до своих заранее назначенных Призывных пунктов, не желая, чтоб их сочли дезертирами, шли на смерть, навстречу немцам. Их вели вперед вера и долг»¹.

Вера и долг вели в бой и тогда, когда по всем правилам военной науки сопротивление уже считалось бессмысленным. Солдаты дрались в окружении, лишенные связи со Своими. Вот как описывает Си­монов пятерых бойцов из отдельного противотанкового дивизиона, которые с боями вывели оставшуюся пушку из-под Бреста: «Пять почерневших, тронутых голодом лиц, пять пар усталых, натруженных рук, пять измочаленных, грязных, исхлестанных ветками гимнасте­рок, пять немецких, взятых в бою автоматов и пушка, последняя пушка дивизиона, не по небу, а по земле, не чудом, а солдатскими руками перетащенная сюда с границы, за четыреста с лишним верст. Нет, врете, господа фашисты, не будет по-вашему!»

Персонажи трилогии - Серпилин, Синцов, Ильин и другие не ро­дились ни героями, ни солдатами. Они стали ими, когда над Родиной нависла смертельная опасность.

Многие критики пишут, что во всей нашей военной Прозе вряд ли найдутся более трагические страницы, чем восьмая глава романа «Живые и мертвые» (отрывки из главы следует прочитать).

Пройдя сквозь многие тяжелые испытания, хлебнув столько горя и душевных потрясений, что «если разделить, то на полк хватит», Серпилин не потерял любви к жизни. Людей жалел, «воевал обдуман­но». Вот как ответил горячему начальнику политотдела, который пред­ложил возглавить атаку: «Подожди, Максимов, не торопись, у нас с тобой в руках не дрова, а люди. Зря в огонь бросать не охота... не торопи меня, сделай одолжение».

По своей привлекательности, цельности развития, завершеннос­ти образ Серпилина - вершина творчества Симонова. Этот образ встал в ряд с Левинсоном, Давыдовым, Вихровым. Характер и судьба гене­рала дали возможность писателю рассказать о важнейших событиях и самых существенных проблемах жизни советского народа в годы Вели­кой Отечественной войны. Да, трудна его судьба. Но писатель показы­вает, что даже несправедливость, если она была совершена по отноше­нию к настоящему человеку-патриоту, не сломает этого человека, не повлияет на его преданность Родине, на его готовность отдать за нее жизнь. (Свои доказательства ребята подтверждают текстом из трило­гии).

С кем мысленно спорит Серпилин: «Кроме тебя, еще капитан Гусев есть и его артиллеристы и мы, грешные, живые, и мертвые, и вот эта, докторша маленькая, что наган двумя руками держит»?

У сурового генерала отзывчивое и нежное сердце. Но жизнь на­учила его умению владеть собой, не обнажая свои боли и редкие радо­сти. Подтвердите это текстом.

Докажите, что к командующему армией генералу Серпилину тя­нутся все сюжетные линии, вокруг него группируются характеры, люди, сильные духом.

Ребята называют имена Синцова, Ильина. Процесс солдатского становления Синцова - «политрука из газеты» - Симонов прослежи­вает подробно. Пройдет время, и герой сам подумает о себе: «научился воевать, научился даже делать вид, что привык к войне», но «привык­нуть к войне невозможно». А ведь до войны был «ни рыба, ни мясо». Да и сам Серпилин, успевший его повидать еще неумелым «телком», говорит: «Не думал, что вырастет из тебя комбат... хотя солдатами не рождаются».

Николай Ильин - один из тех, кого солдатом тоже сделала война. В двадцать четыре года он уже командует полком, и армия для него, бывшего учителя, стала делом его жизни.

На материале войны писатель решает и проблемы общечелове­ческие: как ведет себя человек в кризисной ситуации, ответственность за свои поступки перед собственной совестью, сила духа человека в минуту, «страшнее которой уже не будет».

Есть ли в книге эпизоды, рассказывающие, как неверные действия людей, от которых зависят судьбы других, приводят к трагедии?

Любование собой, равнодушие к другим, безответственность - все это на войне оборачивается загубленными жизнями. Стоит вспомнить майора Барабанова, себялюбивого, властного, не считавшегося ни с чьим мнением. Ему доверил полк, а он в нетрезвом состоянии прика­зал без подготовки брать высоту. В результате - неоправданные жерт­вы. Учащиеся осуждают и поведение журналиста Люсина, который когда-то бросил в беде Синцова. И вот эта непорядочность проявилась снова. По вине Люсина погиб от немецкой пули усыновленный батальо­ном мальчик. (Учащиеся пересказывают отрывки и дают оценку по­ступкам Барабанова и Люсина). Характерно, что даже ненависть Симонов рассматривает в неразрывной связи с этими неблаговидными поступками. Когда наш автоматчик предложил перебить всех плен­ных, захваченных в немецком госпитале, Синцов пригрозил ему судом:

- А хочешь больше фашистов убить - в снайперы иди. А не в конвоиры.

- Так они ж звери! - вдруг с истерической нотой в голосе, с всхлипом выкрик­нул автоматчик и дернулся всем телом, как припадочный.

- А ты человек?

- Я человек.

- Ну и будь человеком.

(«Солдатами не рождаются»).

Лучшие герои симоновских произведений в самых различных об­стоятельствах оставались людьми с чистой совестью.

Роман «Последнее лето». За три прошедших года изменился ха­рактер войны. Многое изменилось и в характере людей. Эти перемены и запечатлены в романе.

Каким было последнее лето Великой Отечественной войны?

На первый план в повествовании выходят проблемы воинского ис­кусства. Десятиклассники зачитывают дневниковую запись (от слов «Незадолго до тишины...»).

Наступил 1944 год. Много места в романе отведено описанию подготовки к проведению Белорусской операции. Интересное сравнение дает писатель: «Синцову, четырежды лежавшему в госпиталях, Серпилин в эти дни наступления чем-то напоминал хирурга. Наступление было похоже на операцию, когда хирург стоит в резиновых перчатках, в маске, со скальпелем в руке и торопит: «Тампон! Зажим! Тампон, шелк. Проверьте пульс!»

Но враг, хоть и отступает, защищается с ожесточением. Ежедневно война уносит тысячи жизней. Горе постигает Серпилина - убит сын, три его сводных сестры стали вдовами. Через некоторое время погибает он сам. Печально завершилась большая, честная и прекрасная жизнь.

Смерть Серпилина особенно остро дает почувствовать, каких людей мы теряли в войну.

Заканчивая беседу по трилогии «Живые и мертвые», правомерно обратиться к вопросам языка и стиля - одного из слагаемых твор­ческой индивидуальности писателя. Так вырабатываются у учащихся навыки понимания отношения автора к изображаемому.

Каким вам представляется после прочтения книги создатель три­логии?

Размышления о времени, о людях, событиях Симонов органич­но вводит в ткань повествования. Однако герои не всегда могли в своих мыслях и поступках выразить все, что хотел бы сказать автор. Тогда он «вторгается» в роман, говорит от себя. В таких случаях речь автора особенно эмоциональна: часто использует разнообразные повторы, которые усиливают смысловое и эмоциональное звучание слова. В уже знакомом отрывке о пяти артиллеристах («Живые и мертвые», с. 149) повторяется слово «пять». Это ведь не слова Сер­пилина. Это взволнованная речь самого писателя, который не смог остаться равнодушным перед невиданным подвигом советских людей в первые дни войны.

А вот еще пример, рассказывающий о гибели командира диви­зиона. Предлагаем прочитать отрывок: «Серпилин никогда не видел этого человека, но ему казалось, что он знает, какой это человек. Такой, за которым солдаты идут в огонь и в воду, такой, чье мерт­вое тело, жертвуя жизнью, выносят из боя, такой, чьи приказания выполняют и после смерти. Такой, каким надо быть, чтобы вывести эту пушку и этих людей» («Живые и мертвые», с. 151).

В произведениях Симонова действуют разные люди, но, как пра­вило, это люди одного склада. Не зря у критиков есть выражение «симоновские герои». Знакомясь с дневниками писателя, мы убежда­емся, что автор часто по долгу службы встречался с такими людьми. Одного из них он и воплотил в образе Серпилина. Изображая его как «человека с биографией, что ломается, но не гнется», Симонов пишет: «В сущности, он всю жизнь занимался одним делом - как умел, по-солдатски, служил революции. Служил в германскую войну, служил в гражданскую, служил, командуя полками и дивизиями, служил, учась и читая лекции в академиях, служил, даже когда судь­ба не по доброй воле забросила его на Колыму» («Живые и мерт­вые», с. 100).

Можно использовать стилистический эксперимент: предложить учащимся опустить в данном отрывке повторяющееся слово служил, оставив его только в первом предложении. Тут же убедятся, что смысл фразы обеднеет. Оказывается, «нагнетание» одного и того же слова в данном случае имеет свой смысл. Ведь дальше повторяется не любое слово предыдущего предложения, а то, которое несет на себе логическое ударение.

В данном случае слово служил по отношению к Серпилину может обозначать - ч е с т н о р а б о т а л, д е л а л с в о е д е л о т а л а н т л и в о и п р е д а н н о. Лексические повторы усиливают смысловой контраст, выразительность.

Для стиля Симонова характерно использование анафоры - по­вторения начальных частей относительно самостоятельных отрезков речи. Вот, например, описание предсмертных мыслей Козырева: «Он вспоминал о том, с какой беспечностью относился к тому, что вот-вот начнется война... Он вспоминал свои аэродромы, где половина самолетов оказалась не в боевой готовности... Он вспоминал свои собственные противоречивые приказания...» («Живые и мертвые», с. 52).

Обращаем внимание ребят и на ту особенность, что в трилогии ча­сто используется олицетворение: абстрактные понятия наделяются свойствами живых существ. «Конечно, война большая, это верно, и жрет людей много» («Солдатами не рождаются»).

«Война каждый час разлучает людей: то навсегда; то на время, то смертью, то увечьем, то раной» («Живые и мертвые»).

«Первый день на их глазах никого не убивали и не ранили, а смерть напоминала о себе только отдаленной канонадой» («Живые и мертвые»).

«Смерть - вечный спутник войны, она диктует людям свои законы, о ней автор говорит, как о конкретном лице: «И она, эта смерть, при­сутствовала сейчас здесь, за столом, среди трех живых людей» («По­следнее лето»).

Таким образом, учащиеся убедились, как Симонов добивается нуж­ного ему воздействия на читателя, идейного и эмоционального звучания произведения и с помощью языковых средств, стилистических приемов.

Д о м а ш н е е з а д а н и е классу: раскрыть (письменно) смысл заглавий романов «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето».

1Симонов Константин. Живые и мертвые. Роман: В 3-х кн. М.: Сов. писатель, 1977, кн. 1, с. 24-25. В дальнейшем ссылки на это издание даны в тексте.

6