Рецензия на цикл стихотворений Светланы Севриковой Иллюстрации к роману М. Булгакова Мастер и Маргарита

РЕЦЕНЗИЯ НА ЦИКЛ СТИХОТВОРЕНИЙ СВЕТЛАНЫ СЕВРИКОВОЙ

«ИЛЛЮСТРАЦИИ К РОМАНУ»

Часто ли мы отрываемся от «пончиков в уик-энд и блинчиков в понедельник» и поднимаем глаза к небу? Увы, нет, и не все. Может, только в полнолуние, томимые непонятной тоской…

Стихи Светланы Севриковой помогают вырваться из царства Евы, где «и дети , и стадо овец, в огороде картофель, и в доме уют», и вместе с ней унестись в царство Лилит, в котором «недоступных созвездий венец» и «алмазные солнца цветут». «Иллюстрации к роману» напомнили мне стихотворение Н. Гумилёва «Ева или Лилит», наверное, потому, что «поэтесса» пытается соединить в себе эти два противоположные начала.

Не одно столетие переживаем мы «мужской век». Женщина свергнута с пъедестала совершеннейшего творения Бога. Горят на кострах «ведьмы», исключено из писания имя Лилит, женщина становится сначала наложницей-рабыней, а потом домохозяйкой, затем дояркой, трактористкой, вагоновожатой, бизнес-вумен…

Может, так и нужно? Но почему же тогда «шерше ля фам»? Почему Пушкин видит идеалом не только свою «мадонну Натали», но и Татьяну Ларину и Машу Миронову, почему «тургеневская девушка» и Наташа Ростова - те «алмазы», которые «не по зубам» недостойным их мужчинам, почему Чернышевский называет мерилом цивилизованности общества отношение к женщине?

Уже давно женщине вменена в вину греховность красоты и искушение при продолжении жизни. Почему отлучён от церкви Дэн Браун, напомнивший о святости женщины и всего, что связано с продолжением жизни? Ведьмы Пауло Коэльо тоже оспаривают идею вины женщин просто за то, что они женщины. Какова же роль женщины - домашняя Ева или искусительница Лилит? А если женщина рядом с поэтом, если она «писательская жена». Легко ли это?

Светлана Севрикова откликается на эти непростые вопросы в своём цикле стихов «иллюстраций» к такому же сложному полифоничному роману Булгакова. Великий сатирик, мастер видения «закулисья жизни» уже в заголовок вынес не одно женское имя (Ася, Анна, Светлана), а объединил в тандем - Мастер и Маргарита. Вместе с главным вопросом «борьба добра и зла в мире», он ставит вопрос о роли мужчины и женщины в этой борьбе.

Именно к женской душе подбирается Сатана, и ,оказывается, от неё и зависит, куда поведёт она своего мужчину, съест ли он плод познания добра и зла, будет ли Мастером или останется брокером. Мужское и женское, логическое и интуитивное, божественное и дьявольское - эти две противоположности видны ив цикле стихов Севриковой. Он состоит из 5 частей: в центре - писатель, поэт («Рукопись»). А с двух сторон, как на чаше весов: по две части, одна часть - женский взгляд («Маргарита», «Другое»), одна - мужской («Мастер», «Эпизоды»). Первые две части очень понятны - это рассказ и оценка событий от лица Маргариты и Мастера. «Эпизоды» -взгляд на события традиционный, снаружи, людской и божеский суд, строгая мужская логика. А «Другое» - иная, необычная точка зрения, незлое зло, «не тот Пилат», «Иуда», вызывающий сочувствие, - женское понимание и сострадание.

Таким образом, становится понятно, что автор умеет видеть и роман, и жизненные ситуации в противоположных точек зрения. Что же помогает ей обрести такую зоркость? То, что она - поэт! Не поэтесса, против чего протестовала когда-то Ахматова, а поэт, пророк. Наверное, пророк или не имеет пола, или сочетает в себе оба, их преимущества: мужскую логику и женскую интуицию ( пушкинский пророк получил зоркость именно от орлицы, умение видеть не только глазами, но и по-женски, сердцем).

Для каждого поэта важно осознать, в чём его предназначение. Именно поэтому в центральной части центральным героем становится Левий Матвей. И вместе с ним Светлана Севрикова задаёт вопрос: « Я - избранник?». От этого не уйти, и на «пишущего» ложится огромная ответственность - правда. Нужно рассудить всех по-справедливости. И в стихотворении «Казнь» Левий снова в центре, между «разбойниками и Богом», и сначала палящее, а потом ласковое солнце помогает ему правдиво «осветить события».

Севрикова сумела по-булгаковски мудро увидеть в зле «часть силы той, что вечно хочет зла и этим совершает благо».

В 1 части «Маргарита» она сочувственно - снисходительно показывает соседку «Еву», у которой «молитвы - куры обхохочутся - об ананасах, рябчиках, рубинчиках». Быть красивой и « явиться в офис голою, но в соболе» нужно для того, чтобы соблазнить брокера и «оплатить расходы по мобильному». Понятные, приземлённые мечты.

«А Я?» - спрашивает автор. Какая Я? Такая же домашняя наседка, такая же понятная Ева? Нет, я другая, « я всегда была зеленоглазой», значит, ведьмой. И «Я люблю, как прежде, Мастера»! И для этой другой «сатанинские подарки», крем Азазелло, - возможность стать красивей Рафаэлевой Мадонны, голой, без фальшивых прикрас одежд, «невидимой и свободной» летать - нужны не для того, чтобы заполучить поцелуи Мастера, а для того, чтобы, став «озверелым ангелом», защитить его от «тины», грызни в коммунальных кухнях, «не молившихся на ночь бесов» .

Женщина, продавшая душу дьяволу ради спасения божественных замыслов Мастера, свята и совершенна. И пусть она «змейкою подколодною» вступает в неравную борьбу с «сумасшедшим городом», не победившим змия жадности, мелочности, «квартирного вопроса», на её стороне Воланд, как помощник Бога, а значит, сам Бог. Зло должно быть наказано - «не справишься! Будешь битым!» У неё огромная сила - любовь, она знает великую тайну и может помочь и Наташе, и всем женщинам - «Маргарита Николаевна! Из беды, из бабьей - выручи!»

Что за бабья беда? - Нет рядом того, кого хотелось бы, любя, боготворить. Вокруг лишь «аспиды», «старые боровы», блестящие фальшивой позолотой. А она сумела найти достойную пару «по сердцу». Как смогла, какую тайну знает?

Об этом поведал Мастер в своих «Двух рассказах в Доме Скорби». Она ждала Его, увидела и поняла это сердцем, и «друг друга странно узнавая, наши пальцы ласково сплелись». Бросив особняк, с «милым в шалаше», она «любила и верила, ведала и понимала», помогая рождаться гениальному роману, «как младенцев, тетради мои пеленала». И когда мужчина не выдержал убийства редактором Иродом «чудесного младенца», и в отчаянье «ребёнка кладёт, как ягнёнка, в огонь», Маргарита продолжает верить. Он считает себя неудачником-джокером, но рядом с ним не просто Дама, рядом королева, богиня, которая верит в него, как в Бога. И другого «ей не докажешь, хоть режь её». « Я не достоин короны и вышитой шапочки. Ей не докажешь. И я примеряю венец».

В том то и сила не только писательской жены, но и всякой женщины, вера в своего мужчину, своего Мастера, в его бессмертие, в божественное предназначение.

Откуда берётся эта вера. Кто ей даёт силы? Как она может понять всех и всё: страх ответственности Левия, «не привыкшего писать жития»; смятение Пилата, который «не в силах одолеть искус»; мучения «приросших к поперечнику руками» разбойников и Бога, мольбу Иуды к жене? Веру, понимание и силу ей даёт Бог. Он любит и прощает всех. Он в злом видит хорошее, как и для Га-Ноцри Крысобой - добрый человек. Так и в женском сердце героини и автора стихов живет эта великая божественная сила любви.

Светлана Севрикова в разделах «Эпизоды» и «Другое» вновь гармонично соединяет добро и зло. Мы слышим вместе с осуждением «нагрешивших» героев и веру в то, что у них есть возможность понять великие истины. Стихотворение «Пророчество для Берлиоза» заканчивается обнадёживающе: пусть он, «умирая всю жизнь, не понимал», смерть даёт возможность понять и узнать. А герои стихотворения «Плач по Берлиозу», поклоняющиеся «пюре и филе», не совсем ещё «мёртвые души» - где-то глубоко ещё теплится надежда на пробуждение, ведь заметили же они, что «этот, с огарочком, так заразительно плачет».

И даже в «Финале» звучит надежда, высказанная в композиционном центре стиха: пусть порочен город, но всё-таки, людям «хочется летать…, хочется плясать…, хочется любить.., хочется идти по лунной лестнице навстречу тому, кого им не спасти, не защитить и не понять».

Эта святая женская вера в то, что в душах людей всегда есть добро, позволяет автору в последнем разделе «Другое» - по-иному, сочувственно, на первый взгляд, по-дьявольски, взглянуть на предателей - Пилата, Иуду. Пилат здесь другой, он клянётся человеку, « в которого верит мой внутренний бог»: «Я тебя не отдам».

И Светлана верит ему, верит, что он не струсит, не предаст, а может и должен поступить так, как говорит:

Я тебя не отдам. Мы с тобой не сдадимся без боя.

Что нам Кесарь, когда даже кесарям в царстве твоём

Воздаётся по вере… Философ, я буду с тобою.

Или вместо тебя, если тесно на плахе вдвоём.

Женщина - автор открывает в слабости мужчины другую сторону. Так ли уж виноват Иуда, если на всё была божья воля, если «самый старательный твой ученик трижды отрёкся, а я - виноват?» «Крест на двоих» - и Иуда навечно распят на том же кресте, как предатель. Но кто-то должен был выполнить эту задачу, обреая себя на вечное осуждение. « Ты бы вытерпел? Ты бы смог?» - «Хочется плюнуть в кого-нибудь? Плюй!» Но вспомни слова Иисуса: «Брось камень тот, кто без греха». Даже предателей нужно простить и отпустить, если они поняли свои ошибки. В финале романа Булгаков и Мастер «отпускают» Пилата, потому что его простил Га-Ноцри, просила за него Маргарита.

Идея Иисуса - прощать и любить. Женское сердце Светланы Севриковой призывает простить и любить зло и ошибки Иуды, и Пилата, и всех современных мужчин-брокеров, не поднимающих «рыло» на луну и звёзды, не видящих за материальным своих богинь и Бога. Простить, веря и надеясь, что они станут выше, лучше, чище.

Чтобы они сделали это, женщина приносит жертву - отрекается от «рая в шалаше», от тихого счастья Евы и становится ведьмой-богиней (а ведьма- от ведать), зовущей «вышить крестиком мечту свою средь звёзд».

В заключительном стихотворении цикла «К***» Светлана «зашифровала» многое. К*** - к кому это обращение? Первая школьная ассоциация - Керн, значит, о любви.

Но если по первым строкам - «клетчатый пиджак, коты в трамвае», - то к Булгакову. Он «доказал, что так бывает, он объяснил, что мы сгорим…» Кто МЫ? Мы - поэты. Светлана объединяет себя с теми, кому не вписаться в рамки азбучных истин. Их сердцам показано, что «можно выше», пусть сгоришь, как сердце Данко. К этим вершинам зовут не только Ломоносов, Горький, Экзюпери и Стругацкие, но и многие другие «Платоны и Невтоны». В их рядах и Светлана Севрикова. «Я им докажу, что мы - сильнее» - оптимистично и клятвенно звучат слова женщины и поэта, вставшей в ряды божественного войска.