Конкурсная работа: Сны на страницах русской классики

Конкурсная работа обучающейся 10 класса

МБОУ «Ириклинская сош» Тургановой Анастасии

руководитель: Воротилина Т.И.

Сны на страницах русской классики

Цель работы:

- установление соотношения снов и сноведений от активной работы мозга, стимулируемой внешними воздействиями.

Задачи:

- изучить теоретический материал по этой теме;

-проанализировать сны в контексте литературных произведений;

- выявить причины возникновения ощущений трагичности событий через сны, либо жажды чистой и светлой жизни;

- определить зависимость характера сна от формы внешних воздействий.

В практике школьного изучения литературных произведений почти не отводится место снам литературных героев, о них говорится вскользь, без должного внимания. Однако, мне кажется, что обращение к этим эпизодам чрезвычайно важно в свете понимания философских концепций авторов.

Сны у Достоевского, Гончарова, Островского - художественный прием проникновения во "все глубины души человеческой". В то же время это постижение действительности в своеобразной форме. Именно в снах проявляется вся натурв в считали необходимым сначала найти те ключевые слова, которые приведут чиателя к пониманию художественного образа и идеи.

В основе снов героев лежат не только пророческие звучания, символическое содержание, не только предупреждения об опасностях, не только процесс переработки информации полученной за день, но и влияние ощущений во время сна.

Рассуждая, таким образом, попытаемся предположить, что сны литературных героев есть и художественный прием, и попытка авторского доказательства взаимосвязи снов и сновидений от активной работы мозга, стимулируемой внешними воздействиями.

Для подтверждения этой точки зрения необходимо проанализировать сны героев на страницах русской классики.

Мотив сна далеко не самый важный, но всегда он играет связующую роль, значение которой могут быть самыми разными.

Исследуя славянские народные толкования снов и их мифологическую основу, установлено восприятие сна как предсказания, предзнаменования, пророчества, отсюда вера в вещий смысл снов".

Еще до возникновения психоанализа и вне всякой связи с тем писатели так часто обращались к форме сна для того, чтобы изобразить мечтаемое, желаемое своих героев, а поторой через них и свое собственное. И поэтому именно в форме сна рассказывалось и о приближении опасного, нежелаемого завтра.

Правда, как пишет Ю.М. Лотман, постепенно в истории культуры "сон - предсказание - окно в таинственное будущее - сменяется предсказанием о сне как пути внутрь себя". Но ведь путь внутри себя лежит через то будущее, которое представляет во сне и, естественный, наяву. Обращаясь к теме утопий и антиутопий, какими они представялются в снах героев русской литературы, хочу подчеркнуть, что речь пойдет о программных произведениях, о том, что становится предметом размышлений на уроках.

Итак, человек спит. Как протекает его сон? Ученые в последнее время открыли и тут много интересного.

Сон дает отдых. Однако теперь выяснилось и другое: названное состояние - вовсе не разлитое всеобщее торможение мозга, как считалось раньше, а как бы "другая его жизнь". Установлено, что при этом количество активно работающих нейронов не меньше, а в некоторые периоды даже больше, чем при бодрствовании. Во сне они не перестраивают свою работу, вступают друг с другом в "иные" отношения. Продолжают функционировать и наши внутренние органы. Причем некоторые - например, пищеварительные - даже усиливают свою деятельность. В то же время в них идут процессы, способствующие восстановлению израсходованных сил.

И всем руководит мозг. В период нашего сна он перерабатывает поступившую за день информацию. Какая-то ее часть, наиболее важная переходит из кратковременной в долговременную память. Этим объясняется и тот общеизвестный факт, что материал, полученный вечером - за ночь хорошо закрепляется в памяти.

Оказалось также, что у снов есть две фазы медленная и быстрая, или пародоксальная. У взрослых за шесть - восемь часов медленный сон через час- полтора, сменяется быстрым - продолжительность 10-20 минут. В эти четыре - пять "десяти двадцатиминуток" наш мозг дает волю сновидениям. Если внимательно понаблюдать за человеком в фазе парадоксального сна, можно сделать вывод, что он что-то переживает: у него учащается дыхание, усиливается сердцебиение, иногда шевеляться руки и ноги, заметны быстрые движения глаз, мышц лица.

При неоднократных наблюдениях и возникло предположение, что именно в такие моменты спящий видит сны. И вот как только у испытуемого наступило подобное состояние, его будили и спрашивали, что ему приснилось. Разбуженный неизменно рассказывал о каком-то сновидении. Но стоило разбудить спящего во время медленного сна, он отвечал, что ничего не видел.

Столь регулярное появление сновидений навело исследователей на мысль: а может, они необходимы организму? Что, например, получиться, если лишить человека возможности созерцать сны?

После ряда эксперементов, сновидения - столь же необходимая работа для мозга, как и повседневная умственная деятельность! И другой вывод: суточный цикл нашей жизни можно разделить на три фазы - сон без сновидений, сон со сновидениями и бодрвствование. Сон со сновидениями - особое сосотояние организма, при котором мозг функционирует столь же интенсивно, как и при бодрствовании, только его работа иначе организована.

Есть основания предположить также, что сновидения играют роль своеобразной службы защиты, сохраняя нас от пробуждений по незначительным поводам. Как уже говорилось, что когда человек спит, до его мозга из внешней среды (включенный свет, чувство холода и т.д.), и от различных органов тела доходят многие сигналы - раздражения. Все они вплетаются в сюжеты созерцаемых спящим сцен, потому и не нарушают сны. Кроме того, в такие моменты мозг лучше улавливает слабые сигналы о нарушениях в организме и тоже отражает их в сноведениях, информируя, таким образом, о грозящей опасности.

Еще один интересный факт. Грузинские исследователи, изучая, как влияет на сон человека тяжелые физические нагрузки, установили, что у борцов, например, заметно увеличивается время глубокого, медленного сна засчет парадоксального. Из этого можно заключить, что в медленной фазе в организме усиливаются процессы, напрвленные на восстановление физичеких сил (белковый синтез), в то время как в быстрой - когда человек "путешествует" по миру, в котором возможно все, - происходит как бы эмоциональная разрядка. Замечено, что со сновидением больше связано наше правое полушарие.

Надо сказать, что исследование последних не указывает на то, что и во время медленной фазы нас посещают сновидения. Однако образы их не столь ярки и фантастичны. Это как бы неторопливые размышления. Недаром именно в такие периоды уснувшие разговаривают чаще, чем при быстром сне.

Внешние ощущения во время сна могут навеять уснувшему ассоциирующиеся с ними образы.

Часто причинами тяжелых сновидений служат духота в комнате, переполненный желудок, неудобное положение в постели. Нередко пребывающий во сне видит себя летящим в пропасть или проваливающимся в яму, после чего тут же пробуждается. Такие сновидения случаются чато от того, что спящий лежит на левом боку, чем затрудняет работу сердца.

Есть и другой способ вызвать у спящего иллюзию падения в пропасть: нужно быстро распрямить его согнутые в коленях ноги.

Мы уже убедились в том, что в состоянии сна мозг работает чрезвычайно активно. Однако тогда резонно предложить, что этот орган "выдает" ночью не одни только фантастические, беспорядочные картины, но и ведет мыслительную работу, обрабатывает накопленную за день информацию. И здесь мы не ошиблись. Особенно часто так случается, когда человек постоянно размышляет над какой-то проблемой, бьется над трудным вопросом не один и не два дня, а решение приходит во сне.

В этом нет ничего необычного. Известно, например, что в сновидениях ученые сделали открытия, композиторы записывали музыку, поэты сочиняли стихи... Так, знаменитый французский математик А. Пуанкре утверждал, что плодотворные идеи у него возникали в полусонном состоянии. Фабула бессмертной комедии "Горе от ума" пришла в голову ее автору, по утверждению самого Грибоедова, так же во сне. А немецкому химику Кекуле приснилась структурная формула бензола, о которой он много думал днем.

Стихи во сне сочинял и Пушкин, и Фет, и Маяковский. Одно из сновидений подсказало Ф.М. Достоевскому сюжет романа "Подросток". И.С. Тургенев рассказывал: "Я беспрестанно вожусь с моими лицами, даже во сне их вижу".

Так бывает тогда, когда человеком овладевает какое-либо сильное чувство - радости, тревоги, страхи. И если сон все же одолевает человека, очаг активности порой остается связанным с начатой днем мыслительной работой. А поскольку мозгу не мешают посторонние раздражения, подобная работа может даже быть более эффективной. Это - лишь одно из объяснений возможности умственной деятельности во сне.

Следует, однако, отметить: ее результаты могут быть истолкованы либо ошибочно, либо в духе мистики.

Итак, попробуем на основе анализа литературных произведений установить соотношение между физиологическими понятиями сна и сновидений и авторскими понятиями на страницах русской классики.

"Где мы? В какой благовенный уголок земли перенес нас сон Обломова? Что за чудный край!" - так начинается "Сон Обломова" в романе Гончарова "Обломов". "Измученное волнением или вовсе не знакомое с ними сердце так и просится спрятаться в этот забытый всеми уголок и жить никому неведомым счастьем". "Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в правах людей в том краю. Ни грабежей, ни убийств, никаких странных случайностей не бывало там..."

Так, может быть, "Сон Обломова" - это сон о потерянном рае, утраченной гармонии? "И что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший "блаженный уголок" - обломок Эдема? Может быть, это образ прекрасной, но недостижимой, невозможной уже жизни, своеобразная утопия?

Да, но следует отметить "Утопия для Обломова". Действительно, именно так, как на уголок невинности и простоты смотрит на мирок своего героя повествователь в зачине сна. По свойству своего таланта Гончаров не склонен был к сновиденческим картинам с их прихотливой, призрачной вязью. Но дело в том, что такая вязь, такое колеблющееся освещение романисту были менее важны, чем само указание,к которой можно вернуться только идеально, во сне или воспоминаниях. Он есть обозначение дистанции, а также неосуществимости описываемого в настоящем?

Итак, для Обломова это утопия. А для автора? Для этого следует обратить внимание на одну из важнейших тем романа - тему нереализованных возможностей, невоплощенных потенций, неосуществимых начал.

Об этом говорит Штольц в конце романа: "А был не глупее других, душа чиста и ясна, как стекло; благородеен, нежен, п-пропал!" И Ольга: "Отчего погибло все? - вдруг, подняв голову, спросила она. - Кто проклял тебя, Илья? Что ты сделал? Ты добр, умен, нежен, благороден... и... погибнешь!"

Но ведь и сам Обломов "болезненно чувствовал, что в нем закрыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть, теперь уже умереннее, или лежит оно, как золото, в недрах горы, и давно бы пора этому золоту быть ходячей монетой... Какой-то тайный враг наложил на него тяжелую руку в начале пути и далеко отбриосил от прямого человеческого назначения."

"Отчего же я такой?" - спрашивает себя Обломов. И засыпает. И ему снится "Сон Обломова", сон, который объясняет, почему хорошие, светлые начала его души все- таки в полной мере тако остались нереализованными, почему пропал, погиб, был отброшен от прямого человеческого назначения человек с чистой и ясной душой, добрый, умный, нежный, благородный.

Вот почему "Сон Обломова" - и утопия, и антиутопия одновременно. "Прикованный к подушке золотыми цепями своей грезы об утраченном рае, Илья Ильич в тонком сне творит одну из самых беззащитных, хотя по-своему и обаятельных идиллий, которые когда-либо грезились человеку." И вместе с тем, рассказывая о том, как "ищущие проявления силы обращались внутрь и никли, увядая", писатель рисует нам губительные и разрушающие силы.

Нельзя не согласиться с В. Кантором, который пишет, что в Обломовке не знали ни цены жизни, ни цены времени, ни цены Человеку? Ведь Обломовы с бьющимся от волнения сердцем ожидали обряда, пира, церемонии, а потом, окрестив, женив или похоронив человека, забывали самого человека и его судьбу и погружались в обычную апатию, из которой выводил их новый такой же случай - именины, свадьбы...

Следует отметить в этой связи, что сам роман Гончарва о человеке, судьба которого забыта. Вот последние строки романа: "Сейчас расскажу тебе: дай собраться с мыслями и памятью. А ты запиши: может быть, кому-нибудь пригодится." И он рассказал, что здесь написано? Пригодится как объяснение? Или как предупреждение? Но сказано однозначно - пригодится. Хотя все-таки сказано не автором, а его героем, рационально мыслящим Штольцем.

Таковы мнения Л. С. Айзермана, Ю. Лошиц, В. Кантора. Но, опираясь на концепцию физиологии сна, сны Обломова можно трактовать несколько иначе. Не занятый физическими нагрузками, тяжелыми работами, непрерывной умственной деятельностью Обломов постоянно находился в быстрой фазе сна, о чем свидетельствуют его "путешествия", в которых возможно все. Поэтому Обломов испытывал эмоциональную разрядку, позволяющую избежать каких-либо эмоциональных потрясений. Лежа на левом боку, сердце Обломова испытывало затруднения, поэтому его сны не имели конца.

.

«А какие сны мне снились, Варенька, какие сны! Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху.» - рассказывает Катерина свой сон Варваре в пьесе Островского «Гроза».

Рассказав Варваре о снах своей юности, она жалуется: «Думать стану - мыслей никак не соберу, молиться - не отмолюсь никак. Языком лепечу слова, а на уме совсем не то: точно мне лукавый в уши шепчет, да все про такие дела нехорошие. И то мне представляется, что самое себя совестно сделается. Что со мной? Перед бедой какой-нибудь это». Таково, так сказать, дневное состояние Катерины. Дальше она продолжает и говорит о снах: «Ночью, Варя, не спится мне, все мерещится шепот какой-то: кто-то так ласково говорит со мной, точно голубит меня, точно голубь воркует. Уж не снятся мне, Варя, как прежде, райские деревья да горы; а дменя куда-то, и я иду за ним, иду…» Катерина полюбила, она жаждет любви, ей хочется кататься по Волге, «на лодке, с песнями, либо на тройке …, обнявшись…». «Только не с мужем»,- мгновенно откликается Варвара.

Сны Катерины психологически оправданы, они отражают ее внутреннее состояние, изменение ее души под влиянием любви, ее неспособность бороться с «грехом». В этом сне - реальное состояние героини.

Ф.М. Достоевский использовал сны как еще одно средство художественной выразительности в своих романах.

В романе "Преступление и наказание" автор неоднократно рассказывает о снах Раскольникова. В тексте романа встречается несколько эпизодов с описанием снов Раскольникова. Конечно, самые известный сон Раскольникова - сон о лошади.

Сон об убийстве лошади - экскурс в прошлое героя.

Что показывает автор в этом сне: сущность Раскольникова, его душу чистого, жалостливого человека, сон помогает понять героя, проникнуть в потаённые уголки человеческой души.

В сцене убийства лошади Достоевский определяет внутренние противоречия Раскольникова, намечается путь героя от падения к очищению.

Сон - своеобразный план, согласно которому Раскольникову предлагается действовать - «Боже! - воскликнул он, - да неужели я в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп…»

«Папочка, за что они…бедную лошадку…убили! - всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стеснённой груди… Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит». Душа семилетнего мальчика бунтует, ему жалко бедную лошадку.

Герой мечется между милосердием и насилием, добром и злом. Герой расколот надвое. Сон играет с Раскольниковым злую шутку, словно предоставляя ему возможность совершить «пробу пробы», после чего герой отправляется к старухе процентщице - для второй попытки.

В последней части сна, несомненно, нашли отражение черты придуманного им страшного плана - пусть пока лошади. Страшный сон Раскольникова обладает многозначностью и символичностью, является экскурсом в прошлое и в то же время предопределением, своеобразным планом, согласно которому ему предстояло действовать.

Психологически внешние ощущения во время этого сна навеяли уснувшему ассоциирующиеся образы, потому что

причинами тяжелого сновидения послужили и духота в комнате, и голодное состояние Раскольникова.

Внутренний монолог Пьера на почтовой станции в Торжке, где он оказывается после дуэли с Долоховым и разрыва с женой, также интересен. Пьер видит, как смотритель, чтобы получить лишние деньги, обманывает проезжающего, говоря, что лошадей нет.

"Дурно ли это было, или хорошо? - спрашивает себя Пьер. - Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а за него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным. А Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто казнил его, тоже за что-то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всеми?" - спрашивал он себя.

Подобные мысли уже мучили Пьера перед тем, как он уехал из Москвы. "Людвика XVI казнили за то, что они говорили, что он был беспечен и преступник (пришло в голову Пьеру), и они были правы со своей точки зрения так же, как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его с к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспотом. Кто прав, кто виноват? Никто."

Как связаны в размышлениях Пьера дуэль с Долоховым и смотритель, офицер, который прибил его, и Людовик XVI? И причем тут Робеспьер? И какое отношение имеет все это к мыслям о том, что дурно, что хорошо, к мыслям о жизни и смерти?

Мир предстает перед Пьером как торжество хаоса и бессмыслицы. В нем нет цельности, единства, общих критериев добра и зла. Вспоминаем последние сны Раскольникова. Ведь там звучит та же тема: "Всякий думал, что в нем одном и заключается истина... Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. "Что дурно, что хорошо?" - спрашивал себя Пьер.

Пьеру еще раз предстоит пережить это катострофическое восприятие мира, который рухнул, лишенный смысла и единства. Произойдет это после расстрела "поджигателей".

"С той минуты, как Пьер увидел это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими это делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера в благородство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в Бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такой силой, как теперь. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь - не в его власти." Пережить нечто подобное будет дано и Андрею после разрыва с Наталией. "И прежде были все те же условия жизни, но прежде все они вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Они бессысленные явления, без всякой связи, одно за другим представились князю Андрею."

Казалось бы, между моделью мира, которая возникает в последних снах Раскольникова и в размышлениях Пьера на станции в Торжке, и той, что воссоздана в "Великом Инквизиторе" и в знакомой нам повести Замятина "Мы", нет ничего общего: они обсолютно полярны. В одной нет места связи, сцеплению, общности, объединению, в другой - личному, неповторимому, своему, нет места я. Но обе - разные формы проявления одного и того же - расчеловечивания человека и мира.

Сон Пети Ростова - полная противоположность сну раскольникова. Во сне Петя "был в волшебном царстве", в котором все было возможно. Раскольникову уже грезилось, что "будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве". В своем сне Петя видит гармонию жизни, Раскольников же, напротив, видит смерть и болезнь. Оркестр в Петином сне - это воплощение жизни, радости и счастья. Во сне Раскольникова "появились какие-то новые причины, существа микроскопические, вселявшие в тела людей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумашедшими". Все и всё погибало. Петя наслаждался своим сном. Ему страшно и радостно было внимать необычайной красоте голосов в хоре. Он наслаждался, все время удивляясь своему наслаждению и жалея, что ему некому сообщить его. Раскольникова же, напротив, "мучило то, что этот бессмысленный бред так грустно и так мучительно отзывался в его воспоминаниях".

И в туже ночь, когда снится этот сон Пете, видит свой сон Пьер Безухов. Он освобожден из французског плена партизанами, и в этой схватке погибнет Петя Ростов. Неповторимость, непохожесть, индивидуальность и вместе с тем единство, связь, общность. В композиционной встрече Петиной волшебной музыки и сна Пьера о водяном шаре - поэтический тик повествования. Заветная мысль Толстого о круговом песенно-чистом единстве человек - мир - природа, нашедшая лишь частичное воплощение на уровнях открытых сюжетных связей, достигает самого высокого, победного звучания в картине символико-поэтической.

Но почему обе эти поэтические картины, связанные воедино временем и композицией, предстают, как сны? Идеальность этй гармонии понимает и писатель.

Возможно ли приближение к этому идеалу? Аналитическая мысль писателя очень строго ведет самый ближайший, житейский счет ценностям, не сбиваясь посреди этого счета на "идеальные" категории. Тем не менее, каждый шаг героев освещен светом поэтического идеала, соотнесен с масштабом той поэтической устремленности к сердечному охвату самых широких горизонтов бытия, которую точнее всего передает молодой ростовский возглас: "Да здравствует весь мир!"

Объятия фантастической светящейся незнакомки, нападение омерзительного чудовища, диалог с говорящей собакой... Чего только не бывает в сновидениях! Угасшее сознание спящего спокойно мирится с самыми вопиющими несообразиями. Вместо привычных логичных умозаключений в сновидениях нередко используется более чем рискованные аналоги, недоступные бодровствующему уму, щедро предствалена в них и символика. В сновидениях встречаются такие ситуации, которые могут быть понятны в самом разном смысле, причем выбор символов зависит от индивидуального характера и физического состояния человека. Например, Пьеру Безухову снились странные сны из-за того, что его физическое состояние было плохим. Во время войны вся его физическая сила была исчерпана. Раскольникова мучали плохие сны из-за того, что он был беден, болен, но в то же время они предупреждали его об опасности.

Итак, при развитии сновидении из психологического материала, полученного в период бодровствования, следы нервных раздражений подвергаются прессовке, раздроблению. При этом важны внутренние побуждения и влияния внешних раздражителей во время сна.

Таким образом, один из ключевых моментов в понимании снов читатель должен полностью досмыслить самостоятельно. Это становится возможным благодаря тому, что читателю известны предшествующие переживания героев.

Русская литература достигла в изображении снов высочайших художественных вершин. Имена Тургенева, Толстого, Достоевского - это имена крупнейших, гениальных писателей - психологов, равных которых не так уж много в мировой литературе. Поэтому сны изображались психологическими и непсихологическими способами. Но нельзя говорить, что один писатель лучший или худший в области описания снов, нельзя говорить психолог или непсихолог тот или иной писатель. Они (писатели) просто разные и обладают несхожими творческими манерами, каждая из которых ценна сама по себе.

Так подходим мы к последним вывадам, посвещенным авторским пониманиям снов литературных героев, как концепцией бития, разных уровней понимания жизни. Можно не соглашаться с теми ответами, которые дают русские писатели на трагические вопросы бытия. Но сами эти вопросы, сама напряженность и сама страсть поиска истины не могут не быть обоснованными в физиологическом видении таких проблем, то есть, говоря словами Л.С. Айзермана, изобразить мечтаемое, желаемое своих героев, а порой и собственное, писатели русской классики нередко забывали физиоллогическую сторону снов, их психоаналитическую структуру. За искючением таких веких имен как Толстой Л.Н., Достоевский Ф.М., просчеты которых были бы немыслимыми и воспринимались бы как еще одна недосказанность, а значит, художественный прием, делающий произведение более изысканым.