Статья ФИЛОСОФИЯ ДЖОНА ФАУЛЗА

ФИЛОСОФИЯ ДЖОНА ФАУЛЗА

Философия Джона Фаулза научной не является.

Еще в 1964 г. Джон Фаулз заявил, что «хотел бы быть, прежде всего, хорошим философом, потом поэтом, а уже затем писателем». Все созданные до сих пор произведения Фаулза писателя от «Коллекционера» (1963) до «Червя» (1985) обнаруживают в нем и поэта, и философа.

Прежде чем стать писателем, Джон Фаулз был учителем Став писателем, он заявил о себе как о философе, а значит, оставался какое-то время учителем. Чему и как учил Фаулз-философ - два основных вопроса, на которые необходимо ответить, прежде чем и для того чтобы перейти к ответам на следующие: чему и как учил Фаулз-писатель, и как долго в Фаулзе жил учитель и философ.

Фаулз излагает понятное и известное, причем альтернативно: «Одни верят в активного и доброго Бога, другие в активного Бога зла. Огромное же большинство сомневается, не зная куда примкнуть» (16). Ученики еще не успевают осознать свою при частность к той или иной гpyппe, а им уже предлагают при знать «необходимость случайности». Именно «случайность заставляет нас жить в мире случайности, все наши удовольствия зависят от случайности».

Для того чтобы ученикам было проще проникнуться этой идеей, Фаулз использует наиболее доступные для понимания категории и максимально убедительную форму: «Пусть я подготовлю все для получения удовольствия, но наслажусь я им или нет, в конце концов, зависит от случайности [...]. Может так случиться, что вы умрете, не перевернув следующей страницы». С одной стороны, это вполне стандартный метод рассуждения: от общего к индивидуальному. С другой, и на это нельзя не обратить внимания, выбранные автором форма и содержание подобного обращения к воображаемому читателю определенным образом его характеризуют, во всяком случае, определяют нижнюю границу социокультурного уровня аудитории, с которой ведется разговор.

В задачу автора входило убедить своих читателей в том, что случайность слепа. А ее слепота обусловливает принципиальное безразличие мира, в котором мы живем, к каждому из нас в отдельности. Для согласившихся с этой идеей Фаулз предлагает следующую: «То, что мы называем страданием, смертью, несчастьем, неудачей, трагедией, нам следует называть «плата за свободу». Единственная альтернатива свободе страдания - несвобода без страдания». Эта мысль, оставаясь простой и понятной, уже не подчеркнуто банальна, как рассуждения про удовольствия, зато очевидно узнаваема.

В памяти читателей, составляющих, вероятно, некоторую часть аудитории Фаулза, возникли близкие и по пафосу, и по терминологии популярные положения целого ряда известных философов от Шопенгауэра до Сартра.

«Вообразите Богом себя,- предлагает вместо этого Фаулз,- и установите законы мироздания». Осознав сложности возложенной задачи, вы придете к «Божественному решению» - «управлять так, чтобы ни в коем случае нельзя было сказать, что управляемыми управляют, то есть создать ситуацию, в которой управляемые должны будут управлять собою сами».

У Фаулза Бог есть. Бог-оно, Бог-исчезновение Бога, но места своему Богу Фаулз не устанавливает Бог есть так, как будто Его и нет поэтому какая разница где быть чтобы не быть. Для Бога, положим, действительно не принципиально то, что Фаулз не уточнил адреса сам Он себе место найдет. Но для Человека этот вопрос был обычно немаловажным: он.ведь и свое место определял только относительно богова. Даже у экзистенциалистов «Люди без места», находящиеся в постоянном движении, имеют для поиска своего места координаты.

Фаулз помещает Человека в основание пирамиды, как часть Природы, наравне с ней, как часть, равноправную всем остальным частям Этим философ пытается решить проблему чуждости Человека и Природы, но не снимает еще проблем детерминированности и свободы, преследующих Человека, не решает главного вопроса - отношения Человека с внешним миром, лишь частью которого является Природа.

Своеобразие фаулзовой модели мироздания заключено в том что в ней, во-первых, Бог не имеет определенного места, а поэтому Человек не может стремиться занять Его место - оно, хоть неизвестно где, но занят Во-вторых, принципиальная бездеятельность Бога и Его индифферентность позволяют человеку осознавать себя субъектом Б модели, которую предлагает Фаулз, Человек и Бог не находятся в объектно-субъектных отношениях Человек независим, и Бог не заставляет его ощущать объектность по отношению к себе, а поэтому не мешает осознавать себя субъектом.

Человек у Фаулза - субъект, но субъектность его чрезвычайно своеобразна. Принципиальное равноправие Человека и Природы не позволяет ему оказываться субъектом по отношению к Природе, превращать ее в объект, в нечто, подчиненное себе.

Человек, конечно же, и физически и экономически в состоянии порабощать Природу, и часто именно так и поступает Природа, Б свою очередь, также имеет возможность ответить на это, хотя бы тем, что, погибая, она явно не способствует человеческому существованию и таким образом демонстрирует Человеку неабсолютность его власти, его зависимость от Природы. Отбирая милости у природы, Человек забывает, что милость на то и милость, что ее можно лишь получить, не прося - тогда это милостыня, и уж ни в коем случае не требуя ее, и «венец природы», поэтому, оказывается «терновым». Так происходит в действительности, но Фаулз в своем философском труде не описывает действительности, а предлагает читателю выработать такое отношение к себе и Природе, которое бы позволило жить с ней не только в мире, но и в единстве.

Залогом гармоничного существования Человека в Природе является мировосприятие, основанное на осознании равноправной субъектности Человека и Природы и обязательности связи волеизъявления с ответственностью

Человек, по Фаулзу, не должен быть эгоистом, а обязан испытывать ответственность, основанную на активной жизненной позиции, ответственность индивидуума, осознавшего свою личную ответственность как всеобщую, как ответственность не только за себя, но и за все, и за всех. Эта позиция должна определять стремления человека, главным из которых должно быть стремление к более справедливому миру.

«Нас объединяет неизбежное небытие. Если человечество осознает это, тогда даже чуть-чуть несправедливый мир покажется ему недостаточным. Пытаться убедить людей, как это все еще делают некоторые религии или идеологии, что все происходящее сейчас принципиально маловажно, потому что, в конечном счете, вся несправедливость будет исправлена - в загробном мире или в какой-нибудь политической Утопии - значит утверждать зло. А поддерживать эту веру, молчаливым согласием оставаясь агностиком - не многим лучше».

«Убедите людей,- обращается Фаулз к ученикам,- что у них только одна жизнь». «Водитель, везущий взрывчатку, осторожнее везущего кирпичи А водитель, везущий взрывчатку и не верящий в загробную жизнь, осторожнее верящего в нее». Наша жизнь как дом, в котором мы живем, «он, возможно, не такой, какой можно себе вообразить, мы могли бы хотеть, чтобы он был больше, красивее, новее пли старее, но мы принимаем его как дом, в котором живем, и мы стараемся сделать все, чтобы жить Б нем было лучше. Я не временный жилец, не постоялец в доме моей жизни. Это мой дом, единственный дом, в котором мне довелось быть хозяином. Это все, что у меня есть». Именно атрофия гражданственности,- утверждает Фаулз, - является одним из самых поразительных социальных явлений нашего времени». Фаулз полагает, что человечество лишено относительности компенсации развитием сознания и воображения. «Нам позволено видеть, что мы получаем несоответствующую компенсацию, далеко не соответствующую и неравную, но мы единственные организмы, которые могут знать это, переносить знание этого и находить способ исправлять положение».

Если человек отличается от остальных форм живого развитием сознания и воображения, которые и лишили его относительности компенсации, то именно изменения в области сознания и воображения и должны, по убеждению Фаулза, привести к исправлению этого положения.

Человечество не может вернуться в Рай или искусственно уподобиться животным в их счастливом неведении: «все собаки прошлого, настоящего и будущего одинаково счастливы Нам, людям, ясно, что это не так, но ни одна собака этого не знает».

Если человек осознает неравенство и несоответствие своего положения в категории «счастье», то изменения в осознании именно этой категории и должны, по мысли Фаулза, привести к исправлению положения Здесь, как и следовало ожидать, Фаулз остается верен себе и последователен. Мы уже замечали, что Фаулз обязательно выделяет дихотомичную пару, и определяет внутреннюю полярность каждого элемента пары Категорию «счастье» философ объединяет с категорией «зависть», находит в них черты сходства и различия, которые позволяют им пребывать в состоянии единства и борьбы противоположностей.

«Стремление к неравенству в мире заложено в природе счастья». Так Фаулз определяет отрицательный компонент этой категории. Счастье, по Фаулзу,- индивидуальное ощущение, индивидуальная оценка человеком своего положения. Только сам человек может ощущать свое счастье или несчастье. «(Счастье даже беднейшего человека-уникально. Ему можно только завидовать, оно есть и может быть только его».

«Зависть» определяется Фаулзом как ощущение недоступности источника чужого счастья. Зависть явно разрушительна и для личности, и для общества. Счастье также имеет индивидуалистическне и антисоциальные черты. Использование этих категорий как отдельных двигательных сил приводит к социальным преобразованиям, но при этом разрушительный заряд этих категорий для человека сохраняется.

Стремление к обеспечению индивидуального счастья требует создания условий максимальной свободы выбора источников счастья, и поэтому закрепляет институт неравенства. В лучшем случае такое общество (Фаулз определяет его как общество, ориентированное на счастье) может пытаться обеспечить справедливость, понимаемую как равные возможности в стремлении к источникам, но не равное их использование.

И наоборот, устройство общества, ориентированное на удовлетворение зависти, стремится детерминировать источники счастья, исключить те, доступ к которым невозможен для всех. Такой тип социальной справедливости также, по мнению Фаулза, имеет серьезный недостаток и обречен на неудачу. Но не потому, что оставшиеся в распоряжении членов такого общества источники счастья - труд, героическое служение обществу и государству,- не способны приносить счастье, а потому, что они общедоступны. Счастье и общедоступность противоречивы по определению: «источник счастья доступный всем, подобен доступной всем женщине: маловероятность того, что обладание ею принесет счастье, постоянно возрастает».

Формирование философского сознания Фаулза происходило в послевоенные годы, главной целью которых было избыть трагизм. Категории «свобода воли» и «необходимость» оказываются у Фаулза не основными, а вспомогательными, через них вводится понятие «добро». Путь от «свободы воли» к «добру», естественно, не короток, и Фаулз бы явно изменил себе, если бы не проложил его по винтовой лестнице. Первый ее марш закончился, как мы помним, «пользой», на втором возникло «добро», но еще не в своей абсолютности, а рядом со «злом».Фаулз представляет, что мир далек от совершенства, но основную причину трагизма видит не в самом мире, а в том, как его отражает сознание. Фаулз предлагает менять не мир, а мировосприятие. Фаулзом руководит стремление избежать трагического сознания, оптимизм для него важнее реализма.