Исследовательская работа Трагедия Хиросимы в романе М. Ибусэ Чёрный дождь

Трагедия Хиросимы в документальном освещении и в романе

Масудзи Ибусэ «Чёрный дождь»

Введение

Почти семьдесят лет прошло с окончания Второй мировой войны, самой страшной в истории современной цивилизации. Четвёртое поколение людей знает о ней только понаслышке и, может быть, поэтому угрозу Третьей мировой войны воспринимает не слишком серьёзно. Кажется, человечество привыкает жить рядом с самым опасным и непредсказуемым монстром - оружием массового поражения и забывает о возможности выхода его из-под контроля. С годами хорошо усвоена лишь одна истина - ядерное оружие служит средством устрашения и сдерживания агрессора, оно позволяет предотвратить новую мировую войну. К сожалению, мы пренебрегаем другой истиной: ядерное оружие становится неконтролируемым, оно распространяется и становится достоянием все новых и новых государств.

Это обстоятельство увеличивает реальность появления "сюрпризов" в виде несанкционированного применения ядерного оружия, аварий с ядерными компонентами, диверсий террористов на объектах оружия массового поражения и хищений его. Заложниками ядерного террора могут оказаться целые регионы и города с многомиллионным населением. При этом трудно предвидеть, откуда может прийти ядерная беда и какими последствиями она обернется, потому что многие государства скрывают свою причастность к ядерному клубу, другие не хотят подписывать Договор о нераспространении ядерного оружия, согласно которому они не должны приобретать его и продавать.

Ядерные технологии вместе с учеными мигрируют по миру. Остановить этот процесс невозможно, так что при большом желании ядерное оружие может заполучить любая страна, любой лидер террористов. Словом, угроза ядерной войны стала более реальной, чем когда-либо, ведь в ходе какого-нибудь локального вооруженного конфликта противоборствующие стороны запросто могут прибегнуть к атомному оружию. Совсем недавно такая угроза прозвучала из уст экс-премьера Украины Юлии Тимошенко. Вот почему сегодня, как никогда, важно знать и помнить о трагедии двух японских городов, подвергшихся ядерной бомбардировке. Этим можно объяснить актуальность нашего обращения к роману японского писателя Масудзи Ибусэ «Чёрный дождь».

Цель данной работы - исследовать, как показана трагедия Хиросимы в этом художественном произведении, в чём сила его воздействия на читателя.

Мы поставили перед собой следующие задачи:

- познакомиться с документально-публицистическими материалами об истории атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и историей развития «атомной литературы» в Японии;

- узнать творческую биографию Масудзи Ибусэ - одного из ярких представителей японской «атомной литературы»

- найти и прочитать его роман «Чёрный дождь»;

- проанализировать, как форма повествования, выбранная писателем, заставляет читателя поверить в достоверность описываемых событий ;

Объект исследования - роман японского писателя Масудзи Ибусэ «Чёрный дождь». Предмет исследования - формы повествования в названном произведении.

Методы исследования: библиографический, литературоведческий.

Глава 1.

Трагедия Хиросимы и Нагасаки

в документальном освещении

Почти 69 лет назад, 6 августа 1945 года, команда лётчиков ВВС США по приказу президента Трумэна совершила атомную бомбардировку города Хиросимы. Правительство и вооружённые силы США совершили величайшее в истории войн преступление против гражданского населения своего противника.

6 августа 1945 года было поворотным моментом в человеческой истории, потому что это было первое применение против живых людей оружия, способного моментально убивать сотни тысяч, и именно с этого дня массовые убийства, оправдываемые абстрактно-гуманистическими целями, стали превращаться в одну из определяющих черт современных отношений между государствами.

Вот как это было. В феврале 1945 года, после ряда выигранных сражений и фактического установления морской блокады Японии, военное командование США начинает кампанию интенсивных бомбардировок японских городов, преследовавшую цель нанести максимальные разрушения, посеять панику среди населения и таким образом принудить Японию к капитуляции. Ранее ВВС США практически безуспешно использовали тактику высокоточных бомбёжек, когда бомбы сбрасывались с большой высоты на цели, имевшие стратегическое значение (контролировать точность попаданий в существовавших тогда условиях было очень трудно). Новая тактика бомбардировок совершенно осознанно ставила под удар гражданское население Японии. Большая часть зданий в японских городах в это время была деревянной, межкомнатные перегородки и стены часто состояли из рисовой бумаги. Американские самолёты сбрасывали на города большое число зажигательных бомб, и жилые кварталы вспыхивали и сгорали в считанные минуты, будто бы состояли из спичечных домиков. Так, во время первой бомбардировки Токио в ночь с 23 на 24 февраля 1945 года были полностью разрушены все здания на площади примерно равной трём с половиной квадратным километрам. В ночь с 9 на 10 марта того же года на Токио было сброшено 1700 тонн бомб, разрушивших все строения на площади более чем в 40 квадратных километров (почти половина всей площади города). В поднявшейся огневой буре, когда пламя стихийно перебрасывалось с одного здания на другое, погибло за одну ночь 100 тысяч человек. Это была самая разрушительная за всю историю войн бомбардировка без применения атомного оружия. Вода в городских каналах в эту ночь кипела, а температура воздуха была такой, что неповреждённые бомбами здания загорались сами собой. Это был настоящий огненный ад, в котором сгорало всё живое - ад, тщательно спланированный и организованный американским военным командованием. Бомбардировка Токио в марте 1945 года была своеобразной репетицией Хиросимы.

Перед началом бомбёжек на японские города с самолётов сбрасывали кипы листовок, призывавших население покинуть город. Листовки сами по себе были формой психологической войны. Они создавали панику среди населения, которому совершенно некуда было бежать, и разбрасывались даже над теми городами, где не планировались бомбёжки.

Единственным «недостатком» избранной тактики бомбардировок была необходимость использовать большое количество бомб. Нужно было совершать много вылетов, рисковать пилотами, да и затраты на боеприпасы и топливо были большими. Новый вид оружия, разрабатываемый в это время в США, должен был избавить американских военных от всех этих хлопот.

10 и 11 мая в Лос - Аламосе (штат Нью-Мексико) заседал Комитет по выбору целей для ядерных бомбардировок под председательством Роберта Оппенгеймера. Комитет рекомендовал бомбардировки Киото, Хиросимы, Иокогамы и Кокуры. Вот какими критериями руководствовался Комитет: цель должна представлять собой крупный район городской застройки, не менее трёх миль в диаметре; взрыв бомбы близко от цели должен вызвать большие разрушения; цель должна оставаться неприкосновенной до августа 1945 года. Вот цитата из доклада Комитета: «небольшие цели, имеющие сугубо военное значение, должны находиться внутри большого района застройки, который будет разрушен в результате взрыва. Таким образом, удастся предотвратить риск потери бомбы в случае неточного попадания». Бомбардировки японских городов планировались как своего рода преступный эксперимент. Нужно было в точности измерить, сколько взрыв одной бомбы может уничтожить человеческих жизней и сколько он может разрушить домов. Именно поэтому города, намеченные для уничтожения американским Комитетом, до августа 1945 года не подвергались бомбёжкам. Авторы доклада заботились о том, чтобы бомба, на создание которой были затрачены большие средства, не разорвалась «зря», то есть, не нанеся максимально возможные разрушения. Комитет также отметил, что применение бомбы должно произвести «ошеломляющий эффект, который позволил бы международному сообществу наглядно почувствовать силу бомбы». В списке рассматриваемых целей наряду с другими фигурировали Киото и Императорский дворец в Токио. Бомбардировка Киото была признана полезной, так как город являлся центром военной промышленности, а также «интеллектуальным центром, где значение [ядерного] оружия было бы лучше понято». Бомбардировка Императорского дворца имела бы большой психологический эффект, но из-за его стратегической незначительности была признана нецелесообразной.

Решение о бомбардировке японских городов было принято незадолго до Потсдамской конференции, предъявившей Японии ультиматум о капитуляции. 25 июля 1945 года президент Трумэн, отправляясь на конференцию, подписал ряд указов, среди которых был указ о бомбардировке японских городов. Как и в других военных ситуациях, нанесению ядерного удара по Японии предшествовала долгая цепочка логически связанных событий. Хронология принятия решения о бомбардировках позволяет с точностью установить лишь одно: каким бы ни был японский ответ на ультиматум, правительство США было полностью готово проверить своё новое оружие на японском населении ещё до того, как ультиматум был предъявлен.

Главной целью бомбардировки, назначенной на 6 августа, была избрана Хиросима. Нагасаки и Кокура были объявлены вторичными целями на случай неблагоприятных погодных условий над Хиросимой. Ранним утром 6 августа бомбардировщик «Энола Гей» с экипажем из семи человек и бомбой на борту поднялся в воздух с аэродрома на марианском острове Тиньян. Уже в полёте на бомбу была водружена боеголовка - это было сделано из соображений безопасности. За полчаса до подлёта к Хиросиме экипаж снял с бомбы предохранители. Примерно за час до бомбардировки приближающиеся американские самолёты засекли японские радары. Была объявлена воздушная тревога. Однако из-за того, что американских самолётов было всего три, тревога была снята и японские истребители приняли решение не преследовать их. В 8:15 утра по местному времени бомба была выпущена. Точкой прицела для бомбардировщика служил мост Аёи в центре города. Но из-за сильного ветра бомба отклонилась от цели примерно на 250 метров и взорвалась прямо над Хирургической клиникой Сима. Бомбардировщик успел отлететь на одиннадцать с половиной миль прежде, чем экипаж почувствовал толчок взрывной волны.

В первые несколько секунд после взрыва в Хиросиме погибло 80 тысяч мужчин, женщин и детей. В это время суток во всех концах города маленькие печки, отапливаемые углем, были зажжены, поскольку многие были заняты приготовлением завтрака. Все эти печки были опрокинуты взрывной волной, что привело к возникновению многочисленных пожаров в местах, даже сильно удаленных от эпицентра. Предполагалось, что население укроется в убежищах, но этого не произошло по нескольким причинам: во-первых, не был дан сигнал тревоги, во-вторых, над Хиросимой уже ранее пролетали группы самолетов, которые не сбрасывали бомбы, и это ослабило бдительность мирного населения.

За первоначальной вспышкой взрыва последовали и другие бедствия. Прежде всего, это было воздействие тепловой волны. Оно длилось лишь секунды, но было настолько мощным, что расплавило даже черепицу и кристаллы кварца в гранитных плитах, превратила в угли телефонные столбы на расстоянии 4 км от центра взрыва.

На смену тепловой волне пришла ударная. Порыв ветра пронесся со скоростью 800 км/час. За исключением пары стен все остальное в круге диаметром 4 км было превращено в порошок. Двойное воздействие тепловой и ударной волны за несколько секунд вызвало появление тысяч пожаров. Огонь и взрывная волна пожирали всё на своём пути. Люди буквально горели заживо, в считанные секунды превращаясь в пепел. Ещё примерно 60 тысяч человек, находившиеся значительно дальше от эпицентра взрыва, умерло от ран и радиации или были погребены под обломками зданий. Сохранились фотографии тех, кто выжил в бомбардировке. У многих людей совершенно отсутствует кожа на спине, груди и лице - вся поверхность тела состоит из сплошной кровоточащей раны.

Вслед за волнами через несколько минут на город пошел странный дождь, крупные, как шарики, капли которого были окрашены в черный цвет. Это странное явление связано с тем, что огненный шар превратил в пар влагу, содержащуюся в атмосфере, который затем сконцентрировался в поднявшемся в небо облаке. Когда это облако, содержащее водяные пары и мелкие частицы пыли, поднимаясь вверх, достигло более холодных слоев атмосферы, произошла повторная конденсация влаги, которая потом выпала в виде дождя.

Так как в центре Хиросимы было сосредоточено много больниц и клиник, в день бомбёжки здесь погибло 90% всех врачей и 93% всех медсестёр города. Среди погибших в Хиросиме было несколько тысяч японских военных и даже случайно оказавшиеся там военнопленные стран-союзников. Однако американское командование ничего не знало о находящихся в Хиросиме военных и не целилось в них специально. Все находившиеся в Хиросиме военные погибли, находясь в совершенно беспомощном состоянии, так же, как и гражданские лица.

Прошло некоторое время, прежде чем власти и население Японии осознали, что именно случилось в Хиросиме в это утро. Оператор Национальной радиовещательной корпорации в Токио обнаружил, что хиросимская радиостанция не подаёт сигналов. Спустя некоторое время был зафиксирован обрыв главного телеграфного провода, соединяющего Токио с Хиросимой чуть севернее разрушенного города. Военный штаб в Хиросиме не подавал никаких признаков жизни, а с небольших железнодорожных станций в окрестностях Хиросимы доносились слухи о страшном взрыве над городом. Из Токио в Хиросиму был направлен самолёт с молодым лётчиком Генерального штаба, чтобы оценить ситуацию. Не долетев до Хиросимы примерно 160 километров, пилот увидел над остатками города огромное облако дыма. Вблизи Хиросима представляла собой сплошную груду ещё горящих руин.

Правительство Японии никак не отреагировало на потсдамский ультиматум, и вскоре после бомбёжки президент Трумэн выступил с заявлением, в котором в чрезвычайно расплывчатых выражениях угрожал Японии ещё большими разрушениями, если она не капитулирует безоговорочно. Утром 9 августа самолёт, вооружённый второй американской атомной бомбой, взял курс на средневековую японскую крепость Кокура. Район Кокура, объявленный главной целью бомбардировки, был окружён густой облачностью, и экипаж самолёта принял решение лететь ко второй цели - городу Нагасаки. В 11:00 минутный просвет между облаками над Нагасаки позволил команде бомбардировщика увидеть цель под собой. Бомба разорвалась над городом примерно на полпути между Сталелитейным заводом и Торпедным заводом Митсубиси. Температура воздуха в районе взрыва достигала 3900 градусов Цельсия, воздушная волна от эпицентра взрыва двигалась со скоростью примерно 1000 километров в час. В отличие от Хиросимы, здесь практически не было зданий из железобетона. Деревянные хижины в радиусе около двух километров от эпицентра выгорели полностью, на всей этой площади не осталось ни одного стоящего сооружения. В первые секунды после взрыва в Нагасаки погибло около 45 тысяч человек. Ещё примерно 35 тысяч умерло от ран и облучения впоследствии. Меньшее, чем в Хиросиме, число жертв объясняется облачностью при бомбёжке, в результате которой бомба была сброшена на расстоянии 3 километров от намеченной цели. Разделяющие город на несколько частей холмы приняли на себя часть взрывной волны и предотвратили катастрофические разрушения на юге Нагасаки.

Бомбардировки Японии пользовались в США широкой публичной поддержкой. Опрос американского общественного мнения в 1944 году показал, что примерно 13% отвечавших поддерживали полное уничтожение японской нации, включая всех мужчин, женщин и детей. Согласно опросу журнала «Форчун» 1945 года, проведённому после разрушения Нагасаки, значительная часть американцев хотела бы, чтобы атомные бомбардировки Японии продолжались. В американских журналах и газетах публиковались «оптимистические» фотографии грибовидных облаков, при этом запрещено было публиковать фотографии погибших и раненых. Фотографии, сделанные после взрывов в Хиросиме и Нагасаки американским Комитетом стратегических бомбардировок, упоминались в прессе, но не публиковались. Они были рассекречены только через 22 года после окончания войны. В самой Японии американскими оккупационными властями поддерживалась строгая цензура, запрещавшая публиковать какие-либо графические свидетельства о ядерных бомбардировках.

Правду о трагедии Хиросимы первым поведал миру английский журналист Уилфред Барчетт. Корреспондент лондонской "Дейли экспресс" в первые дни сентября 1945-го не стал, как все, добиваться аккредитации на линкор "Миссури". А вместо того, чтобы присутствовать при подписании акта о капитуляции Японии, отправился из Токио поездом в Хиросиму. 3 сентября он обошел бескрайнее красноватое пепелище, побывал на уличных пунктах первой помощи. И среди развалин и стонов отстучал на машинке свой репортаж.

"Почти через месяц после того, как атомная бомба разрушила Хиросиму, - писал Барчетт, - в городе продолжают умирать люди: загадочно и ужасно. Жители, уцелевшие в момент катастрофы, погибают от неизвестной болезни, которую я не могу назвать иначе, как атомной чумой. У них выпадают волосы, на теле появляются темные пятна, их донимают приступы рвоты, кровотечение из ушей, носа и рта".

В тот же день, как Барчетт протелеграфировал в Лондон эти строки, перед нахлынувшими в Токио иностранными журналистами выступил заместитель начальника "Манхэттенского проекта" генерал Фэрелл. Он утверждал, будто бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, были специально взорваны на большой высоте, дабы избежать радиационного воздействия на людей. Мол, все, кому было суждено погибнуть, - погибли. И от последствий атомных взрывов больше не страдает никто.

Хотя оснований для такого утверждения у генерала не было (он ступил на японскую землю лишь накануне и даже издали не видел испепеленных городов), его слова разошлись в печати как официальное мнение американских ученых. Между тем кроме 320 тысяч японцев, погибших 6 и 9 августа, еще почти столько же людей стали "хибакуся", то есть пострадавшими от атомных взрывов. Их физические и моральные муки растянулись на многие годы.

Случилось так, что правду о лучевой болезни, порожденной атомным взрывом, впервые раскрыла своим соотечественникам одна из красивейших женщин Японии - актриса Мидори Нака. Прославленная исполнительница главной роли в "Даме с камелиями" гастролировала в Хиросиме. Актеры жили в гостинице, находившейся всего в 700 метрах от эпицентра взрыва.

Из семнадцати членов труппы тринадцать были убиты на месте. Мидори Нака чудом осталась цела. Выбравшись из развалин, она доползла до реки, бросилась в воду. Течение отнесло ее на несколько сот метров от пылающего города. Люди, которые вытащили женщину из воды, порадовались за нее: ни одного ранения, даже царапины.

Актрису узнали. Благодаря содействию почитателей, ее доставили в клинику Токийского университета, к профессору Цудзуки - крупнейшему в Японии специалисту по радиологии. Несмотря на многократные переливания крови, 24 августа Мидори Нака скончалась.

До профессора Цудзуки уже доходили слухи о загадочных последствиях трагедии Хиросимы и Нагасаки. Течение болезни актрисы, результаты вскрытия ее тела окончательно убедили японского радиолога, что атомный взрыв способен вызывать лучевую болезнь. Он пришел к выводу, что рвота и кровавый понос, от которых страдали многие жители Хиросимы и Нагасаки, представляли собой не эпидемию дизентерии, как считали местные врачи, а симптомы лучевой болезни.

Неподалеку от Хиросимы, в Удзине, в помещении бывшей прядильной фабрики группа японских медиков-энтузиастов оборудовала госпиталь для людей, пострадавших от атомного взрыва. Его главным врачом стал профессор Охаси. У него накапливалось все больше данных о том. что лучевая болезнь проявляет себя прежде всего как прогрессирующее поражение костного мозга и крови.

14 октября в Удзину нагрянула американская военная полиция. По приказу оккупационных властей госпиталь был закрыт. Истории болезни и другая медицинская документация были конфискованы и отправлены в США. По мнению историка Имабори, американцы поначалу умышленно использовали японских медиков для сбора научных данных на местах взрывов, считая эти места опасными из-за остаточной радиации. Основания к тому видимо были. Ибо два известных хирурга, долго работавших среди развалин Хиросимы и Нагасаки, вскоре умерли от лучевой болезни.

С середины сентября любое упоминание в средствах массовой информации о жертвах атомных взрывов было запрещено. На шесть с лишним лет, вплоть до заключения Сан-Францисского мирного договора, около трехсот тысяч "хибакуся" стали как бы кастой отверженных. Никто не мог публично выражать им сострадание, вести сборы пожертвований в их пользу.

Даже в литературе и искусстве "хибакуся" стали запретной темой. Единственной публикацией, посвященной этой теме, стал сборник стихов Синое Сиода - женщины, страдавшей от лучевой болезни. А единственным местом, где эту книгу удалось напечатать без ведома американцев, оказалась городская тюрьма.

Перед смертью больная уговорила знакомого надзирателя размножить ее рукопись в 150 экземплярах. Так дошли до читателей строки: "Где-то там, в небесах, опрокинули чашу яда. На пылающий город пролилась она черным дождем".

18 ноября 1945 года Пентагон предложил президенту Трумэну создать в Японии научный центр по изучению воздействия атомных взрывов на человеческий организм. Мэру Хиросимы вскоре объявили, что правительство США разместит в городе Комиссию по жертвам атомного взрыва.

Эта организация, больше известная по аббревиатуре "Эй-Би-Си-Си", открыла в городе свою клинику. Больных доставляли туда на новеньких джипах, а после бесплатного обследования отвозили домой. Некоторых пациентов уговаривали остаться в стационаре. Но хиросимцы вскоре заметили, что такие предложения делали безнадежным больным, которые вскоре расставались с жизнью на госпитальной койке.

Заметили хиросимцы и другое. Заокеанские медики проявляли особый интерес к трупам "хибакуся". На другой же день после кончины очередной жертвы атомной бомбы к дому умершего подъезжал джип. Иностранцы через переводчика просили передать им тело для "научных исследований". В ту пору мало кто решался отказывать оккупационным властям. Лишь один профессор университета горько пошутил: "Это, наверное, первый в истории случай, когда в качестве трофеев победители забирают трупы..."

В 1951 году "Эй-Би-Си-Си" переместилась в новое помещение на холме Хидзияма. Там была открыта наиболее хорошо оборудованная клиника в Восточной Азии. Но суть дела не изменилась. Врачи тщательно обследовали больных с помощью новейшей аппаратуры, брали на анализы кровь и спинномозговую жидкость. Но не прописывали никаких лекарств, не назначали процедур, даже не давали советов.

- Мы не лечебное, а научное учреждение. Мы не вправе заниматься медицинской практикой в Японии. Это дело местных врачей, - отвечала администрация клиники на недоуменные вопросы больных и их родственников.

Чем же тогда занимались люди на холме Хидзияма, под белыми халатами которых хиросимцы вскоре распознали военные мундиры? Японцы невольно задавались вопросом: не состояла ли одна из целей атомных бомбардировок в том, чтобы дать американским ученым в погонах материал для дальнейшего совершенствования нового оружия?

Свое мнение о подлинных причинах трагедии испепеленных японских городов убедительно высказали члены Общества жертв атомных бомбардировок. В брошюре "Хибакуся" они пишут:

"К середине 1945 года Япония потеряла свои военно-морские и военно-воздушные силы. На конференции в Ялте союзники договорились о том, что Советский Союз вступит в войну против Японии через три месяца после победы над Германией, то есть в начале августа. Поэтому американские атомные бомбы были пущены в ход не для того, "чтобы сократить агонию войны и спасти жизни многих тысяч людей", как говорил президент Трумэн. А "чтобы обрести превосходство над Советским Союзом в послевоенном мире", как откровенно заявлял военный министр Стимсон.

Была еще одна скрытая цель. Изучить результаты применения атомных бомб для дальнейшего совершенствования этого оружия. Жители Хироси-мы и Нагасаки стали тут как бы подопытными кроликами. Именно поэтому американские оккупационные власти объявили сведения о жертвах атомных бомбардировок военной тайной".

Бесплатное лечение для "хибакуся" японские власти ввели лишь в 1957 году. Каждому из пострадавших выдали книжку с указанием, на каком рас-стоянии от эпицентра он находился в момент взрыва. Именно этой цифрой, а не годом рождения привыкли измерять свой век коренные хиросимцы. Впрочем, к 60-летию трагедии практически никого из "хибакуся" не осталось в живых.

Ежегодно 6 августа к памятнику в центре Хиросимы с утра движутся вереницы людей. Эта река рождается и течет стихийно. Ведь кроме тех чувств, с которыми весь мир отмечает этот день, для большинства хиро-симцев эта дата окрашена еще и личной скорбью.

Давно отстроился заново город в дельте реки Ота. Косметика реклам-ных огней умело прикрыла шрамы минувшей войны. Но есть день, когда неон новой Хиросимы меркнет. Ярче него начинает пламенеть сама река, словно превращаясь в поток раскаленных углей.

В сумерках тысячи людей молча спускаются к воде. На крестовину из двух щепок каждый осиротевший ставит зажженную свечу, прикрытую бумажным колпаком, и пускает ее вниз по течению. Так по японской традиции принято отмечать День поминовения, который в Хиросиме про-ходит 6 августа.

«Сколько мыслей рождает эта огненная река, эти многие тысячи фонариков, каждый из которых олицетворяет человеческую жизнь, оборванную атомным вихрем, - пишет известный российский

журналист Всеволод Овчинников. - Зыбкий свет свечей ложится на мемориальные руины, и кажется, что они все еще раскалены пожарищем.

Да, пепел Хиросимы поныне горяч. Он стал цементом для той стены, которую возводят народы, дабы преградить путь термоядерной катастрофе, остановить расползание оружия массового уничтожения. Все человечество повторяет в этот день слова клятвы, высеченной на каменном надгробье в хиросимском Парке мира: "Спите покойно, это не повторится!"»

Глава 2.

Трагедия Хиросимы глазами героев романа

Масудзи Ибусэ «Чёрный дождь»

Кажется, что можно добавить к красноречивым и ужасающим цифрам и фактам публицистических материалов о последствиях атомных бомбардировок в Японии? За ними стоят десятки тысяч смертей и искалеченных судеб людей. Но чтобы прочувствовать боль каждого, чтобы она задела за живое, надо хоть на время стать одним из тех, кто весь этот ужас испытал на себе. Такую возможность могут дать только произведения художественной литературы, способные целостную картину мира предъявить через события жизни отдельного человека, помочь читателю взглянуть на окружающее его глазами, воспринять всё происходящее его органами чувств.

За шесть с лишним десятилетий, прошедших с момента бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, в Японии написано множество рассказов, повестей, романов, повествующих о трагических судьбах людей, искалеченных атомной бомбой. В японском литературоведении появился даже особый термин «гэмбаку бунгаку» («литература об атомной бомбардировке»). Первые произведения на эту тему создавались по свежим следам, среди еще дымившихся развалин, в «атомной пустыне». Причем нередко писались они на обрывках газет, на клочках сорванных со стен обоев. Поэты и писатели, ставшие очевидцами адской вспышки ярче тысячи солнц, спешили поведать миру о еще небывалой трагедии. Они тогда еще и сами не знали всех чудовищных последствий атомного взрыва, не понимали, почему хиросимцы, которым удалось спастись от ударной волны и пожаров, через некоторое время погибали от неизвестного недуга. Потом недуг этот стал называться «лучевой болезнью». Произведениям начального периода были присущи заметная детализация в описании самого взрыва, всех последовавших за ним ужасов, максимальная документальность, порой даже излишний натурализм.

На следующих этапах развития «гэмбаку бунгаку» усиливается социально-философское осмысление атомной трагедии. Показывается углубление пропасти между оставшимися в живых жертвами атомной бомбардировки и остальным населением Японии. Вскрываются причины, приведшие к атомной трагедии. С особой силой поднимается проблема ответственности за это преступление, за уничтожение сотен тысяч людей оружием, применение которого не вызывалось никакой военной необходимостью, за искалеченные человеческие судьбы. Произведения приобретают эпический характер, набат Хиросимы звучит более уверенно и громко.

В 1983 году японское издательство «Хорупу» осуществило издание антологии «атомной литературы» в пятнадцати томах. Помимо романов и повестей, оно включает в себя свыше двухсот стихотворных циклов, шестьдесят пять дневников, семьдесят три очерка и эссе, принадлежащих перу пятидесяти девяти выдающихся литераторов. Уже сами эти цифры свидетельствуют о том, что в Японии сформировался мощный отряд писателей, представляющих «атомную литературу». Известный японский критик Хироёси Нагаока, в 1973 году опубликовавший книгу «История атомной литературы», писал: «Настало время, когда литература должна возродить свою исконную миссию: какая бы угроза ни нависла над человечеством, как бы ни истерзали современного человека страдание и отчаяние, литература должна повествовать о конечной цели человеческого существования - о его свободе и человеческом достоинстве. Я думаю, что это особенно относится к произведениям, посвященным трагедии Хиросимы».

Одним из лучших произведений «атомной литературы» по праву считается роман Масудзи Ибусэ «Чёрный дождь». Вот что говорится о писателе в Википедии. Масудзи Ибусэ (яп. 井伏 鱒二 Ибусэ Масудзи, 15 февраля 1898 - 10 июля 1993) - выдающийся японский писатель. Лауреат премий Наоки (1937) и Йомиури (1950 и 1971), премии Японской академии искусств (1954), премии Номы (1966) и императорского «Ордена культуры» (1966). Почётный гражданин Фукуямы и Токио.

Родился в семье землевладельца в городе Фукуяма префектуры Хиросима. В возрасте 19 лет поступил в токийский Университет Васэда. Первоначальная заинтересованность поэзией и живописью постепенно эволюционировала у молодого Ибусэ, как и у многих других японских литераторов того времени, в специализацию на французской литературе.

Начал печататься в начале 1920-х годов. Работы Ибусэ получили признание к концу десятилетия после целого ряда благосклонных рецензий, написанных ведущими литературными критиками Японии того времени. Работы раннего периода - это интеллектуальные фантазии-притчи, характеризующиеся использованием аллегорий животных, элементами исторического романа и описанием сельской жизни.

Был призван на военную службу во время Тихоокеанской войны и направлен в оккупированный Японией Сингапур, где Ибусэ принимал участие в редактировании выходившей на японском языке газеты. В 1960 году Ибусэ был избран членом Японской академии искусств.

Мировая известность пришла к писателю в 1966 году после публикации романа «Чёрный дождь», который сначала выходил отдельными главами в журнале "Синтё" (с января 1965 по сентябрь 1966 г.) под названием "Женитьба племянницы". «Чёрный дождь» был удостоен премии Номы и императорского «Ордена культуры». В 1989 году выдающийся японский кинорежиссёр Сёхэй Имамура экранизировал это произведение. Четырьмя годами раньше роман Ибусэ был переведён на русский язык и опубликован в сборнике «Хиросима».

Сюжет романа «Черный дождь» довольно прост. Молодую красивую девушку Ясуко, племянницу Сигэмацу Сидзумы из деревни Кобатакэ, никак не удается выдать замуж. Этому мешают слухи, будто бы она находилась в трудовом отряде хиросимских школьников, оказавшихся в эпицентре взрыва.

Когда после окончания войны прошло уже около пяти лет и к Ясуко посватался очередной жених, ее дядя, опасаясь, как бы сватовство и на этот раз не расстроилось из-за слухов о болезни племянницы, получил у врача свидетельство о её здоровье и направил его свахе. Кроме того, дядя, сам страдающий от лучевой болезни, старается всеми силами опровергнуть слухи о болезни племянницы, используя свои и её дневниковые записи.

Масудзи Ибусэ сумел так композиционно расположить материал (дневниковые записи), что документально воссозданная в романе картина потрясает его читателя. И вместе с героями этих дневников читатель оказывается в бурном потоке событий, произошедших после того, как над Хиросимой взметнулся смерч. Многократно читатель видит взрыв этой бомбы глазами разных героев романа. Сигэмацу Сидзума, его жена и племянница Ясуко, как и тысячи других хиросимцев, пробираются по городским улицам, обходя бушующие пожары, несколько раз возвращаются на родное пепелище, разыскивают родственников и знакомых. Они даже не подозревают, что попадают в зону заражения и подвергаются смертоносной радиации. Трагизм усугубляется тем, что они, как и другие жители Хиросимы, не знают природы обрушившегося на город бедствия. Лишь несколько дней спустя после бомбардировки хиросимцы узнают, что на их город была сброшена атомная бомба, однако и это еще не раскрывает им всей глубины трагедии.

Врачи не понимают причины внезапной смерти людей, не получивших при взрыве даже ожогов. Никто из хиросимцев и не подозревает о пагубном воздействии «черного дождя», хлынувшего из гигантского грибовидного облака, которое, словно живое чудовище, вздыбилось над руинами города после атомного взрыва. Никто не знает, почему никак не смываются черные пятна на теле, оставшиеся после дождя. Никто не догадывается, что уже смертельно отравлена вода, что убивает пепел, осевший на людях и мостовых разрушенного города. Только со временем приходит понимание необратимости происшедшего. Врачи узнают о том, что попавшие под бомбежку хиросимцы погибают от лучевой болезни, но не в силах помочь гибнущим, они не знают, как бороться с лучевой болезнью.

Дневник Сидзумы, с помощью которого он хотел опровергнуть слухи о болезни Ясуко, фактически объясняет то, почему девушка не могла не заболеть лучевой болезнью. Некоторое время Ясуко скрывала от близких свой недуг, однако тайное становится явным. Состояние ее с каждым днем ухудшается...

Убедительность романа - в его документальности. В основу произведения автор положил записи реально существовавших или существующих людей. Масудзи Ибусэ, уроженец деревни близ Хиросимы, пишет о том, что сам пережил и прочувствовал сердцем.

Достоинство этого романа Масудзи Ибусэ в искусстве тонкого воспроизведения деталей при изображении цельной картины действительности. Для воссоздания своеобразной хроники хиросимской трагедии писатель, по его словам, изучил все, связанное с бомбардировкой: воспоминания очевидцев, их дневниковые записи, медицинские карты многих пострадавших от атомной бомбы, газетные вырезки статей, касавшихся этой проблемы, стенограммы различных митингов, посвященных памяти жертв Хиросимы и Нагасаки.

Повествование в начале произведения ведётся, на первый взгляд, от лица автора, что способствует максимальной объективированности изображения, но вскоре становится заметным совмещение авторского повествования с сознанием героя - Сигэмацу Сидзумы и осуществляется это в форме его несобственно-прямой речи. Такой приём позволяет писателю взглянуть на обстоятельства глазами своего персонажа и представить читателю мир его переживаний более достоверно:

В последние годы на Сигэмацу Сидзума из деревни Кобатакэ тяжким грузом лежали заботы о племяннице Ясуко. И не было никаких оснований надеяться на облегчение - он знал, что ему придется и впредь нести двойное, нет, тройное бремя. Причина на первый взгляд казалась простой: Ясуко никак не удавалось выдать замуж. Кто-то пустил слух, будто в конце войны ее направили отбывать трудовую повинность в Хиросиму, она работала там кухаркой в трудовом отряде второй средней школы и попала под атомную бомбардировку. Поэтому жители Кобатакэ, деревни в доброй сотне километров к востоку от Хиросимы, убеждены были, что Ясуко больна лучевой болезнью, а супруги Сигэмацу, мол, это скрывают. Вот почему Ясуко так и не смогла выйти замуж. Если кто и приходил свататься, то тут же ретировался, узнав от услужливых соседей эту историю.

Кроме того, авторское повествование включает в себя диалоги и монологи множества второстепенных и эпизодических персонажей, тем самым воссоздавая живой поток времени и сознание самых разных действующих лиц:

… юноши из отряда Кодзин и трудового отряда оказались жертвами атомной бомбы. Все уцелевшие получили сильные ожоги; их отправили во временные госпитали в Миёси, Сёбара и Тодзё. И вот ранним утром того дня, которому суждено было стать последним днем войны, жители деревни Кобатакэ собрались провожать юношей из отряда добровольного служения родине в Миёси, Сёбара и Тодзё, где они должны были разыскать пострадавших и привезти их домой. Перед отъездом деревенский староста обратился к юношам со следующими словами:

- Юные мои друзья! Вы уже немало потрудились на благо родины. Теперь вы едете на поиски своих несчастных односельчан. Они сильно обожжены. Постарайтесь не причинять им лишних страданий, когда будете везти их обратно в деревню. Враг применил новое оружие. Сотни тысяч беззащитных жителей Хиросимы приняли неслыханные муки. Один вернувшийся оттуда парень рассказал мне, что крики сотен тысяч людей: "Помогите, помогите",- сотрясали небо. По пути домой он видел развалины города Фукуяма и пепелище на том месте, где стояла главная башня и летняя галерея Хиросимского замка. "Какой ужас - эта война!"- подумал парень. Но война есть война, вам надлежит выполнить важное задание: разыщите ваших боевых соратников и привезите их в деревню. Пусть каждый из вас бережет свою бамбуковую пику - этот символ решимости бороться до конца, до последней капли крови. Простите, что мы провожаем вас без надлежащей торжественности, к этому вынуждают нас обстоятельства военного времени.

Закончив свое напутствие, староста повернулся к толпе провожающих, поднял обе руки и крикнул:

- Ура в честь наших славных юношей! Ура! Ура!

Важное место в романе занимают дневниковые записи Ясуко, начинающиеся с пятого августа 1945 года, которые Сигэмацу решил переписать и отправить свахе, чтобы доказать беспочвенность распространявшихся о девушке слухов. Введение дневника предваряется таким авторским замечанием:

Записи она вносила ежедневно, обычно после ужина, сидя за круглым китайским столиком. Как правило, девушка делала сначала короткие записи - строк пять-шесть, не больше. Через несколько дней на основе этих заметок она подробно описывала происшедшие за это время события. Этому научил ее Сигэмацу, который вел дневник много лет. Жизненные обстоятельства складывались так, что Сигэмацу обычно возвращался домой поздно, усталый и сонный. В такие дни он ограничивался лаконичными записями, а потом, в удобное время, писал обо всем подробно. Короче говоря, дневник Ясуко был написан в стиле, который Сигэмацу окрестил: «быстрые записи и вдумчивые размышления».

Дневник Ясуко возвращает читателя в август 1945 года, с предельной точностью воспроизводя ощущения тех дней, не замутненные сегодняшним пониманием происшедшего, в подробностях передаёт те события, очевидцем которых она стала по воле судьбы. Девушка фиксирует не только собственные мысли и чувства, но и услышанные ею диалоги, мнения и оценки встреченных ею людей. Из дневника Ясуко читатель узнаёт и о том чёрном дожде, под который она попала. Атмосферное явление, вызванное атомной бомбардировкой Хиросимы, приобретает в произведении значение зловещего и рокового символа. Не случайно словосочетание «чёрный дождь» вынесено в заглавие всего романа:

Когда я вошла в дом, дядя и тетя как раз собирались отправиться на поиски. Бомбежка застигла дядюшку на станции Ёкогава. На левой щеке у него рана. Наш дом покосился, но тетя осталась жива и невредима, отделалась испугом. Дядя заметил у меня на коже какие-то пятнышки, похожие на брызги грязи. Белая кофта с короткими рукавами тоже была запачкана, и ткань кое-где расползлась. Испачкано было все лицо, кроме той части, которая была прикрыта капюшоном. Тут я вспомнила, как хлынул черный ливень, когда мы плыли на рыбачьей лодке, которую раздобыл Нодзима. Кажется, это случилось около десяти утра. Со стороны города надвинулось черное облако, сверкали молнии, громыхал гром, внезапно на нас обрушились струи дождя толщиной с карандаш. Хотя был самый разгар лета, стало так холодно, что мы все задрожали. Дождь вскоре прекратился. На меня нашло какое-то странное затмение. Почему-то вдруг почудилось, будто дождь полил еще в то время, когда мы ехали на грузовике. Почему он так скоро кончился, этот мерзкий черный ливень? Да и ливень ли это? Какой-то хитрый оборотень...

Много раз мыла я руки родниковой водой, но никак не могла оттереть пятна - так крепко въелись они в кожу.

- Наверно, это нефть. Не иначе, как на нас сбросили нефтяную бомбу,- сказал дядюшка Сигэмацу и, осмотрев мое лицо, добавил:- А может быть, это капельки ядовитого газа?

Потом еще раз внимательно оглядел меня и высказал новое предположение:

- Нет, это не ядовитый газ, а частички пороха. Должно быть, взорвался секретный пороховой склад недалеко от того места, где вы проезжали. Наверняка это дело рук шпионов. Я был на станции Ёкогава, когда произошел взрыв, долго шел по путям, но черного дождя и в глаза не видел.

"Если это ядовитый газ, мне конец",- подумала я со страхом. И мне стало так грустно, что я чуть было не заплакала.

На этом заканчивались записи Ясуко от 9 августа. Сигэмацу и его жена засомневались, надо ли переписывать для свахи строки о том, что девушка попала под чёрный дождь, ведь именно это могло пагубно отразиться на её здоровье, но и утаивать правду честным супругам было неловко. Тогда Сигэмацу решил предоставить свахе записи из собственного дневника, который он назвал «Записки об атомной бомбардировке». Когда была сброшена атомная бомба, Ясуко находилась километрах в десяти от эпицентра, а он, Сигэмацу, - всего в двух километрах и до сих пор жив. Что же страшного могло случиться со здоровьем девушки? Так в роман вклинивается ещё один дневник, появляется ещё один повествователь - свидетель произошедших страшных событий. Повествование от лица Сигэмацу отличает внешнее спокойствие. Но именно это усиливает трагичность восприятия. Когда о страшном говорят спокойно - это заставляет чувствовать его еще острее. Сигэмацу, так же, как и его племянница, подробно описывает всё, что увидел, услышал и почувствовал в те трагические дни. Чтобы быть предельно точным, он почти не пользуется косвенной речью, а передаёт разговоры людей с помощью диалога. Вот фрагмент из его дневниковой записи от 6 августа:

Мы продолжали идти к парку Митаки … Немного погодя нас обогнал мальчик. На нём были парусиновые туфли и рубашка с короткими рукавами, заправленная в рваные штаны. Мальчик остановился перед юношей в железной каске и закричал:

- Брат, брат, это я!

Юноша пристально взглянул на него и в замешательстве спросил:

- Кто ты?

Я и Такахаси стояли на месте, наблюдая за этой сценой. Распухшая голова мальчика напоминала тёмно-синий футбольный мяч. Волосы на голове, брови, ресницы - всё исчезло. Узнать его, разумеется, было мудрено

- Брат, да это же я, я, - повторял мальчик, заглядывая в лицо юноши.

Тот недоверчиво морщился.

- Скажи, как тебя зовут и где ты учишься?

- Моё имя Кюдзо Сукунэ, учусь во второй группе первого класса первой Хиросимской средней школы.

Юноша, словно отклоняясь от удара, отшатнулся…

Благодаря этому эпизоду читатель сегодняшнего дня может без труда представить, какие травмы нанесли жителям города ударная и тепловая волны, если старший брат не может узнать своего младшего. Наряду с диалогами, портретными зарисовками встречающихся людей, пострадавших от взрыва, в дневнике Сигэмацу встречаются подробные описания атмосферных явлений, вызванных сброшенной на город бомбой. Вот одно из них, помогающее воочию представить то, что поразило героя романа:

Когда я поднялся с земли, мне бросилось в глаза огромное слоистое облако, напоминавшее грозовую тучу во время великого землетрясения в Канто, которую я видел на фотографии. Опираясь на толстый дымовой столб, облако поднималось все выше и выше. Оно было плоским и походило на шляпку исполинского гриба.

- Взгляни на это облако,- сказал я, обращаясь к своему маленькому спутнику.

Тот молча поглядел вверх - и вдруг широко разинул рот.

На первый взгляд казалось, будто облако недвижимо, но это только казалось. На самом же деле оно расползалось к востоку и к западу, колыхаясь и вспучиваясь изнутри, сверкая мощными вспышками то красного, то фиолетового, то голубого, то зеленого цвета. Его опора, как будто сделанная из сложенной во много раз вуали, увеличивалась прямо-таки на глазах. Облако грозно надвигалось на Хиросиму. У меня было одно желание: стать маленьким-маленьким, затаиться в какой-нибудь уголок, спрятаться от этого страшилища. Но ноги у меня стали как ватные, я даже не мог пошевелиться.

Переписывая свой дневник, Сигэмацу с новой остротой переживает события почти пятилетней давности и заставляет читателя сделать то же самое. Но его упорная работа не помогла выдать племянницу замуж. Девушка, почувствовав симптомы страшной болезни, сама написала письмо жениху с отказом от бракосочетания. В последних главах романа повествователь снова меняется - им становится Сигэко - жена Сигэмацу, ухаживающая за тяжело болеющей племянницей. Каждый вечер перед сном она делала записи обо всех симптомах лучевой болезни, которая поразила Ясуко, попавшую когда-то под чёрный радиоактивный дождь. «Они отнюдь не походили на записи, которые вносят в историю болезни медицинские сестры, - пишет автор романа. - Они были в форме дневника, где описания здоровья больной перемежались с личными впечатлениями, случайными заметками».

Сигэко вела этот дневник в течение шести дней, начиная с первого прихода доктора Кадзита.

Записи делались на скорую руку, поэтому Сигэмацу решил переписать все набело, исправляя по ходу дела на свой вкус орфографию и стиль.

Читать Дневник болезни Ясуко Такамару, начатый 25 июля 1950 года, очень тяжело: за обыденными словами - нескончаемые страдания девушки и ожидание мучительного конца. Ни забота ближних, ни назначенное врачом лечение не могут ей помочь. Чёрный дождь сделал своё чёрное дело: Ясуко обречена, как десятки тысяч других жертв Хиросимы и Нагасаки.

Роман Ибусэ звучит горьким обвинением всем виновникам страданий ни в чём не повинных людей. Он потрясает всех своей беспощадной правдой, зовёт к борьбе за ядерное разоружение.

Заключение

Забыть прошлое - значит лишить себя будущего. Эту непреложную истину должен понимать каждый глава государства, каждый политик, каждый человек. Нельзя допускать, чтобы стиралась память о тех бедствиях, которые несёт война, чтобы в полной мере осознавать опасность и недопустимость войны грядущей, которая, без сомнения, будет атомной, а следовательно, губительной для всего человечества. Вот почему важно, чтобы и в наши дни ещё громче гудел набат Хиросимы, чтобы о её трагедии напоминали публицисты, писатели и поэты, чтобы произведения «атомной литературы» были известны широкому читателю.

Память активна. Она не оставляет человека равнодушным, бездеятельным, она владеет умом и сердцем человека. Важную роль в сохранении памяти играет литература и особенно те её жанры, функциональное назначение которых - служить прямым проводником памяти, ее непосредственным выражением. К таким жанрам принято относить мемуарные жанры, в частности, дневники.

Жанр дневника - один из древнейших жанров в литературе, первые сведения о котором восходят к истокам письменности. В двадцатом веке он приобрёл особое значение и стал одной из любимейших форм повествования у многих писателей, в том числе и у японского прозаика Масудзи Ибусэ. Система дневниковых записей, сделанных тремя персонажами романа «Чёрный дождь», позволила писателю с публицистической достоверностью рассказать о трагических событиях в Хиросиме, вызванных атомной бомбардировкой американских лётчиков. Форма дневника, выбранная писателем как основной тип повествования в его произведении, решила целый ряд идейно-эстетических задач:

Во-первых, в эмоционально-психологическом плане заставила читателя испытывать различные чувства: переживание, сострадание, жалость, ненависть к тем, кто совершил чудовищное злодеяние.

Во-вторых, помогла читателю увидеть события глазами нескольких участников, побывать вместе с ними в разных точках происходящего.

В-третьих, создала атмосферу документальной подлинности, убедила читателя в достоверности, невымышленности описываемых событий, заставила почувствовать себя не только очевидцем, но и участником их.

Роман М. Ибусэ даёт современному читателю возможность узнать много нового о конце Второй мировой войны, о той сокрушительной опасности, которую несет атомное оружие. Благодаря художественному мастерству японского писателя, читатель проникается мыслями и чувствами людей далёкого от нас военного времени, ему становятся ближе и понятнее проблемы международной политики, такие как сокращение гонки вооружений и нераспространения атомного оружия. Жаль, что этот роман давно не переиздавался, его нет в библиотеках нашего города, и найти его можно только в Интернете.

Список литературы

1. Википедия. ru.wikipedia.org/wiki/

2. Герасимова М.П. Бытие красоты: Традиция и современность в творчестве Кавабата Ясунари / М.П. Герасимова. - М.: Проспект, 1999.

3. Григорьева Т.П. Японская литература ХХ в. Размышления о традиции и современности / Т.П. Григорьева. - М.: ИНФРА - М, 1999.

4. Григорьева Т.П. Японская художественная традиция / Т.П. Григорьева. - М.: ЭКСМО, 1999.

5. Конрад Н.И. Японская литература в образцах и очерках / Н.И. Конрад. - М.: Высшая школа, 1991.

6. Хиросима: Романы. Рассказы. Стихи: Пер. с яп. / Сост. К. Рехо; Предисл. М. Демченко. - М.: Худож, лит., 1985. - 574 с.

7. Чегодарь Н.И. Человек и общество в послевоенной литературе Японии / Н.И. Чегодарь. - М.: Проспект, 1995

8. militera.lib.ru/prose/foreign/ibuse_m/index.html