Исследовательский проект на тему Я родом с Ямала

Приложение 1

Мой прадед - Нахрачёв Никита Акимович.

Приложение 2

Трудовая книжка Нахрачёва Никиты Акимовича.

Приложение 3

Удостоверение моего дедушки Нахрачёва Кузьмы Никитича.

Приложение 4

Почетная грамота дедушки Нахрачёва Кузьмы Никтитича.

Приложение 5

Книга Нахрачёва Николая Никитича - Мозям ими (рассказ - быль).

Мозям ими.

На берегу Аганюгана, что впадает в реку Казым, есть маленький поселочекМозямы. Часто проезжал мой прадед со своими оленями мимо этого поселочка. Приглянулась ему девушка высокая, стройная, с двумя толстыми косами белых волос. Привез ее на берег Оби, на родовые земли Сотруевых, и они зажили счастливой семейной жизнью.

У народности ханты не принято обращаться друг к другу по имени, поэтому родственники стали уважительно называть приезжую Мозям ими, женщина с Мозямы. Муж ходил на охоту, ловил рыбу. Справлялся с домашней живностью, которой был полон двор: пара лошадей, корова, овцы, десятка два оленей. Мозям ими делала домашнюю работу: готовила мужу вкусные обеды, расшивала орнаментами одежду, собирала полные туеса всякой таежной ягоды. Солила, вялила на зиму рыбу, готовила полные ведра густого рыбьего жира. В свое время народила мужу пятерых сыновей. Все здоровы, ухожены, сыты. Отец рано научил их разбирать следы диких зверей, слушать и понимать тайгу, из любой затруднительной ситуации спокойно находить выход. Долгими зимними ночами рассказывала Мозям ими детям сказки про злых и коварных Пор нэ, про добрую и доверчивую Мощ нэ, глупого великана Ялань ики, про больших и малых зверей и птиц.

Быстро пролетели счастливые годы. Поредели тугие белые косы, кое-где стала пробиваться седина. Стала замечать Мозям ими, что иногда, стоит ей сильно что-нибудь захотеть, возникает чей-то голос: предостерегает, предсказывает. Поначалу пугалась она этого, всячески старалась занять себя работой. Но проходило какое-то время - и вновь становилось неспокойно на душе. И как казнилась она, осознавая, что бессильна помочь близким, что-либо изменить.

И вот опять что-то стало тревожить душу. Вдруг замрет она с рукоделием в руках, оцепенеет. По лицу пробегают гримасы боли, страдания. Или подолгу сидит на берегу речки, слушает журчанье водных струй, что-то шепчет. Чувствовала, и ей подсказывал тот Голос, что приближается что-то жуткое, страшное. И оно пришло...

По селениям, как пущенная стрела, полетела весть, что пришел с войной на наши земли какой-то Гитлер, что надо вставать на защиту детей, жен, стариков. Ушли на войну муж и четверо сыновей. Только пятый остался дома. Еще мальчишкой покалечился он на охоте, еле выжил. Теперь с трудом передвигается по дому.

И мужская работа пала на плечи женщины. Ее высокую худую фигуру можно было увидеть со связкой дичи. Вот она согнулась под тяжестью коробов, наполненных лесной ягодой. То гонит по реке калданку, по-мужски широко загребая веслом. Вот она рядом с огромным возом сушняка, который тащит широкая упитанная кобыла. Но беда не ходит одна.

В один холодный ветреный день во двор въезжают повозки с людьми. От имени власти забрали коней, зарезали корову.

- Как же так, - спрашивает Мозям ими, - ведь я все, что надо было, отдавала вовремя? Сдавала даже сверх положенного.

- Так надо, - отвечают ей, - война.

- Делайте, что хотите, - говорит она и отворачивается.

Вместе с санями, груженными рыбой, мясом, одеждой, домашней утварью, увезли последнего сына. Больше она его не видела.

Друг за дружкой пришли похоронки на мужа, на сыновей. Как жить дальше, где найти силы? Садилась она у огня, сама вызывала того, в ком нуждалась. Слушала. "Крепись, Женщина! - где-то внутри ее звучал Голос. - Ты выдержишь. Не погаснет огонь твоего очага". И она твердо верила в это. С новой силой бралась за нелегкий труд. Знала, что придет время и свои сказки она будет рассказывать маленьким наследникам рода Сотруевых.

Со всего двора, полного живности, осталось только несколько оленей. Особая гордость хозяйки - большой, крупный красавец бык с мощными ветвистыми рогами. Мозям ими привязала к шее быка огромный колоколец, который монотонно гремел под каждый шаг животного. Ближе к осени повадился медведь. То там, то здесь оставляет он следы своего пребывания: выдернет на берег мор-душку, полную рыбы, раскидает полки с корзинами ягод, оставленными на время в лесу. Но больше всего понравилось ему гонять оленей. Только войдут те в лес попастись, он уже поджидает их. В холмах раздается нарастающий звон колокольца - и в селение врываются, тяжело поводя боками, важенки. За ними, чуть поотстав, бежит бык. Вслед им на поляну выкатывается огромный мохнатый медведь, садится в нерешительности, смотрит. Собаки поднимают неистовый лай. В страшном гневе выскакивает из избы Мозям ими, хватает палку, бьет о землю: "Ты что гоняешь моих олешек? Тебе что, в лесу пищи мало? Моих детей, моего мужа Гитлер взял, и ты моих последних олешек гоняешь. У тебя ведь разум! Уходи! Были бы дома мои мужчины, шкурой своей бы расплатился!" Медведь поворачивается и медленно скрывается в кустах. Через неделю-другую все повторяется заново.

Медленно идет время. Выпал первый робкий снежок. В один из пасмурных дней важенки прибежали без быка. Долго прислушивалась Мозям ими к шуму тайги, но заметного звона не услышала. Тогда взяла она свой большой охотничий нож, перевязала его шнурком со своей косы, села к огню.

- Хозяин леса, ты взял моего оленя? - задала она первый вопрос. Ответ был утвердительный.

- Где ты находишься? - был следующий вопрос. - Жди, я еду к тебе.

Мозям ими быстро поднялась на ноги, сунула за пояс нож, вышла на улицу. Быстро запрягла в нарты самых выносливых важенок. Взяла в руки хорей и напрямик, через сор, погнала упряжку к лесу. Завернула на широкую сойму, проехала несколько поворотов - и вот он тут, к кому так спешила. На туше быка сидел старый знакомый - огромный медведь. Внутренности животного вывалены, часть уже съедена. Голова быка отделена от туловища. По большому кругу хореем погнала Мозям ими упирающуюся упряжку к зверю, остановила возле самой туши. Олени тряслись мелкой дрожью. Хозяин леса медленно съехал с туши. Под ним сиротливо брякнул коло-колец. Маленькие круглые глазки сверлили отважную женщину. Ждали, что будет дальше. Мозям ими воткнула хорей в податливый грунт между ножками саней, одна нога осталась на полозе.

- Ты хочешь есть? Но мое нутро тоже пищи просит. Я забираю оленя.

С этими словами наклонилась, свободной от хорея рукой дернула тушу в сани. Медведь не сдвинулся с места. Женщина выдернула хорей, прыгнула в сани, олени понесли. "Тебе оставляю голову, коль так ты этого хотел, -донеслось с бешено мчавшейся упряжки, - не попадайся мне больше!" С тех пор пути их не пересекались.

Закончилась война. В живых остался Мозям ими средний сын - мой дед. Вырастил и воспитал он пятерых сыновей-охотников. Сам дед, по словам моей мамы, был отличным следопытом, из единоборства с хозяином тайги всегда выходил победителем. В одну зиму, рассказывают, добыл семь медведей. Но поступком своей матери Мозям ими не переставал восхищаться до глубокой старости.