Преподавателю
Классному руководителю
Исследовательская работа на тему: «Репрессированная, но не сломленная»

Исследовательская работа на тему: «Репрессированная, но не сломленная»

Раздел	Классному руководителю
Класс	-
Тип	Другие методич. материалы
Автор	Кушаева Л.Н.
Дата	05.10.2015
Формат	doc
Изображения	Есть

Поделитесь с коллегами:

На районный конкурс исследовательских

работ. посвященный 70-летию

депортации калмыцкого народа

Исследовательская работа на тему:

« Репрессированная,

но не сломленная»

Выполнила: Кушаева Ксения,

Неугасима память поколения

И память тех, кого так свято чтим,

Давайте, люди, встанем на мгновенье

И в скорби постоим и помолчим.

Приближается - трагическая дата в истории моего народа, оставившая глубокие шрамы в памяти поколений.

Ровно семьдесят лет тому назад, 28 декабря 1943 года, калмыцкий народ подвергся депортации и был выслан из своих родных мест в восточные районы нашей страны. Тысячи жизней унесла эта насильственная ссылка. В республике нет ни одной семьи, которая бы не понесла утрату в те страшные дни.

28 декабря - это день национальной скорби. День памяти жертв депортации калмыцкого народа.

В этот день моя ээжа, Кокуева Бадма Лиджи-Горяевна, как и все жители моей республики, зажигает лампадку, вспоминает о погибших в те страшные годы, о тяжелейших испытаниях, выпавших на ее долю и долю ее старшего поколения.

Раньше я слышала об этой трагедии от мамы, рассказывали в школе учителя, но видимо, в меру своего возраста не понимала масштабность и тяжесть этого страшного события.

Недавно я попросила свою ээжу рассказать историю ее жизни и выживания на чужбине. Слушая ее, я была потрясена, мне не хотелось в это верить. Я до сих пор не могу представить, насколько страшная трагедия произошла с моим народом, как он смог выжить, найти в себе силы и начать все сначала.

Рассказывала моя ээжа свою историю тяжело, несколько дней. На ее глазах постоянно наворачивались слезы, и приходилось прекращать беседу до следующего раза. Как все - таки жестоко были искалечены судьбы и жизнь людей!

Прошло семьдесят лет, многое стерлось из ее памяти, да и было ей на тот момент всего 5-6 лет. Сейчас моей ээже семьдесят шесть лет, она перенесла тяжелую болезнь, но некоторые моменты из своего детства и юности она помнит хорошо. Я обязательно об этом расскажу чуть позже.

После беседы и рассказов моей ээжи, меня заинтересовали вопросы: «Почему произошло такое злодеяние? », «Кто вершитель судеб всего народа?», «Много ли людей не вернулось на родину?», «Почему мои родственники так мало знают о жизни своих предках в Сибири? »

Когда я начинала писать эту работу, я звонила дяде в Элисту и брату. Думала, они мне расскажут подробно о жизни наших родственников в Сибири и ответят на интересующие меня вопросы, потому что не хотела тревожить ээжу, понимая, как ей это будет нелегко. Но, оказалось, они знали немного, и теперь надеются на меня. Дядя так и сказал: «Ты займись сбором информации, а потом расскажешь нам ».

Мне пришлось усердно искать литературу, материалы, статьи и находить ответы на интересующие меня вопросы из средств массовой информации, интернета.

Я узнала многое и хочу поделиться своими мыслями и впечатлениями.

Оказывается, долгое время эта трагедия оставалась запретной темой, и до начала 90-х годов XX века не была объектом специального исследования. В течение нескольких десятилетий умалчивался даже сам факт депортации репрессированных народов. Люди не смели об этом рассказывать, говорили шепотом, с оглядкой. Ээжа говорит, что они боялись повторного выселения, к тому же многие были из них безграмотны и напуганы.

Они- то не понаслышке знали, в какие рамки их могут загнать. Что стоил один только Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной Войны», суть которого состояла в том, что репрессированные народы высланы навечно, без права возврата на этническую родину. Этим же указом режим спецпоселения ужесточался ещё более. Документ предусматривал за самовольный выезд из мест поселения 20 лет каторжных работ. Как же тут не быть запуганным на долгие годы! Ээжа говорит, что она и сейчас при виде человека в военной форме чувствует себя неловко, становится ей как-то не по себе.

Я узнала, что насильственное выселение в восточные районы страны, ликвидация государственности - это чудовищный замысел сталинской национальной политики, которому подверглись калмыки.

27 декабря 1943 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР», а 28 декабря - постановление СНК за подписью В.М. Молотова о ликвидации Калмыцкой АССР и о выселении калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области.

Операция по депортации калмыков проводилась 28- 29 декабря 1943 года под кодовым названием «Улусы».

Депортация калмыков рассматривалась как мера наказания за якобы имевшее место массовое противодействие органам Советской власти, борьбу против Красной Армии, как средство урегулирования национального конфликта, возникшего с калмыками. Мой народ был обвинен и в измене Родине. Это было неслыханной клеветой на весь калмыцкий народ, который мобилизовал все свои ресурсы для отпора врага. А ведь в это время калмыцкие воины активно сражались и защищали Брестскую крепость, Москву, Сталинград, Курск…

А мои прабабушка и прадедушка в это время заготавливали все возможное для фронта, строили новую железнодорожную дорогу Астрахань-Кизляр .

Однако 28 декабря 1943 года 28.359 семей или 93.139 калмыков были насильно посажены в неотапливаемые холодные вагоны для перевозки скота и отправлены в далекую неизвестную Сибирь.

В тот день, согнав народ подавленный

Под ругань стражи, блеск штыков

Врагами были все объявлены -

Все от детей и стариков.

(В.Шакуев)

По пути следования около 18000 безвинно сосланных стариков, женщин и детей умерло от голода и болезней.

Ээжа показала мне Справку за № 809-Ке-К о пребывании под надзором с ограничением прав и свобод, в которой указано, что она была выселена, как политический выселенец, по национальному признаку (калмыки).

28 декабря 1943 моя ээжа помнит хорошо. Наверное каждый калмык - стар и млад- запомнил этот день на всю жизнь. Вот что она рассказывает:

Мы жили в поселке Ракуша Лаганского улуса.

Рано утром ( мы еще спали) к нам в землянку вошли трое военных и сказали: «Собирайтесь! Вас, калмыков, выселяют в Сибирь. Возьмите побольше теплых вещей и, главное, еды дней на десять. Хотя бы чтобы дети в пути не голодали», и дали на сборы два часа.

Младший Павел не хотел просыпаться, капризничал, плакал. Ему не было и трех лет. А я была постарше, мне было лет 5-6.

Моя мама сильно испугалась, увидев солдат с винтовками, засуетилась. Она не могла ничего понять, потому что русского языка не знала. Выручил старший брат Александр, которому на тот момент было лет 10. Он понимал по-русски, был смышленым и в доме оставался за мужчину, потому что отец в это время был в море, заготавливал рыбу для фронта. Нас в семье было пять детей.

Мама все время причитала: "Что брать с собой? Куда повезут? Что с нами будет?" Эта растерянность, тревога тут же передалась всей семье, никак не могли понять, что нужно взять из необходимого. Потом нас посадили в крытый грузовик и повезли в никуда. Все плакали, взрослые крепко прижимали к себе детей. У взрослых была мысль, что все- таки везут расстреливать.

В памяти до сих пор осталась атмосфера того дня: запомнился вой собак, бежавших за удаляющимися машинами, мычание коров, блеяние овец. Было очень страшно, жутко, в ушах звенело и сильно билось сердце. Только младшему Павлу было все нипочем. Он думал, что его катают на машине.

Везли нас, как потом выяснилось, на станцию Улан-Хол. До станции доехали с большими проблемами. По пути наш грузовик провалился, и задние колеса ушли под лед. Хорошо, что это случилось на берегу, когда речку уже почти переехали. Паники таковой не было. Солдаты всех успокоили, объяснив, что никто не утонет и всем помогут. Людей солдаты вытащили через кабину. Вещи, конечно, промокли, застывали на нас. А что было делать, так и ехали. Привезли в какую-то землянку, там и сушились.

Даже природа противилась этому злодеянию и не хотела нас отпускать из родных мест.

Вот так началась в тот день депортация калмыков. На станции Улан-Хол уже нас ждали насквозь продуваемые вагоны-«телятники». И нас стали туда грузить. Взрослые ехали в глубоком молчании, лишь иногда обмениваясь немыми взглядами, полными вопросов и неизвестного будущего.

До места назначения ехали больше двух недель в промерзшем вагоне под перестук колес и сиплый кашель больных людей. В вагоне, куда попала наша семья, было еще человек пятьдесят, может больше. Но никогда никаких ссор не возникало, спокойно с достоинством делили хлеб. В центре вагона стояла печка-буржуйка, и нас, детишек, по очереди, человека по три - четыре, подсаживали к ней: погреют и снова - в угол, а к печке подводили других детей.

Чем дальше ехали, сильнее пробирала стужа. Да и одежды нормальной теплой не было. Спасибо папа на одной из станций все- таки нас нашел. Ведь мы потерялись, их привезли с моря. Мы грелись его теплым тулупом. А он весь продрог, тяжело заболел, был обречен на смерть и вскоре умер в Сибири.

На остановках, которые иногда длились несколько дней, так как была война, дороги были перегружены, выходить нам запрещалось. Но, к счастью, были незнакомые люди, которые пытались помочь нам. Мы неделями душились в холодных, грязных вагонах, многие умирали от холода, голода и болезней. Первыми в вагонах гибли дети, затем старики и ослабевшие взрослые. Я хоть и была маленькой, но помню, что на некоторых остановках приходили с носилками, спрашивали: «Есть ли мертвецы?» Перед глазами трупы людей, которые оставались на полустанках, а некоторых выбрасывали на ходу в траншеи вдоль железнодорожного полотна. Это очень страшно, закоченевшие тела, так и остались на неизвестных станциях. Что с ними было, обрели ли дорогу в свою небесную обитель, одному богу известно.

Сибирь встретила нас 30-40-градусными морозами. Наша семья попала в Алтайский край, Тальменский район, село Луговое.

Сначала поселили нас в бараках, жили на нарах, отделившись от другой семьи ширмой. Потом сами стали строить землянки, рыли ямы, пробивали ломом мерзлую сибирскую землю. Работали все, кто мог держаться на ногах.

К весне стало совсем голодно. Мы ходили по полям, выкапывали мёрзлую картошку, отогревали её, потом варили, толкли и запекали на плите лепёшки. От жмыха надувались и болели животы, а чувство голода так и оставалось. Бывало, ходили по домам, и если удавалось, то меняли свои вещи на картошку. Например, одно платье на одно ведро картошки. Кожуру от картошки не выбрасывали, а запекали на плите печи до черноты и из неё заваривали чай

Сначала сибиряки относились к нам с опаской, говорили, что мы людоеды, обижали, обзывали калмык-бандит, а потом стали относиться с уважением, помогать нам: то принесут картошку, то яйца, то капусту. Жалели они нас. Видели, что мы - люди трудолюбивые, мирные, терпеливые.

Я знал, что мой народ в лесах Сибири

Нашёл друзей и вновь душой окреп.

Средь лучших русских, средь щедрейших в мире,

Деливших с нами и судьбу, и хлеб.

(Д.Кугультинов)

В школу я не ходила, нечего было одевать, плохо знала русский язык и закончила только 2 класса. К тому же, к этому времени умер папа, и мне пришлось идти вместо него пасти коров и свиней. Рано утром приходилось гнать стадо коров. Холод, роса. А обуви нет, ноги мерзнут, а я умудряюсь греться, наступая в горячие коровьи «лепешки». Одна радость - хозяева выносили еду, когда пригоняла скотину.

В шестнадцать лет меня приняли на работу в качестве рабочей Тальменского лесозавода треста «Запсибдров». Там и работала до освобождения.

Ээжа показала мне справку о реабилитации, в которой указано, что она освобождена из места спецпоселения в марте 1956 года и реабилитирована на основании Закона РСФСР от 26.04.1991года.

Домой, на родину, вернулись они с братишкой сиротами. Умерли от болезней в далекой Сибири ее родные: мама, папа, старшая сестра с ребенком, муж сестры, тетя.

Мы еще долго рассматривали ее фотографии, документы, и я поняла, что несмотря на то, что прошло 70 лет с тех трагических дней, а рана еще не зажила, она все сочится и кровоточит.

Истинную картину тех страшных событий могут передать только они - очевидцы тех событий. А их остается с каждым годом все меньше и меньше. Вдали от родной земли, несмотря на то, что им под страхом наказания запрещалось говорить на своём родном языке, любое проявление калмыцкой культуры и языка воспринималось местным населением и начальством враждебно, наши бабушки и дедушки смогли сохранить национальное достоинство и донести до наших времен.

Мы, новое поколение, должны сохранить историческую память, сделать все, чтобы наше будущее не было омрачено подобными трагическими страницами. Память - это наше достоинство. И мы не имеем права забывать трагедию 1943 года, длившуюся 13 лет

Свою работу я хочу закончить обращением Главы Республики Калмыкия А. М.Орловым: «Пусть никогда не повторяются трагические события прошлого, но память о них объединяет нас в наших общих устремлениях за мир и согласие на нашей земле, за благополучие и процветание степного края и великой России!»

Приложение