Песни о войне 1941-1945

ПЕСНИ

О ВОЙНЕ

1941-1945

ЗЕМЛЯНКА

Стихотворение «В землянке» написано Алексеем Сурковым, тогда фронтовым корреспондентом, 27 ноября 1941 года на Западном фронте. В феврале 1942 года Сурков передал текст композитору Константину Листову, который сразу же написал музыку.

В начале войны песню пытались запретить за строки "до тебя мне дойти нелегко, а до смерти 4 шага" посчитав их упадническими. Но песня быстро получила признание в частях красной армии разносясь из уст в уста по всем фронтам.

Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза.
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.

Про тебя мне шептали кусты

В белоснежных полях под Москвой,

Я хочу, чтобы слышала ты,

Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко, далеко,
Между нами снега и снега...
До тебя мне дойти не легко,
А до смерти - четыре шага.

Пой, гармоника, вьюге назло,

Заплутавшее счастье зови!

Мне в холодной землянке тепло

От моей негасимой любви.

ОТ ГЕРОЕВ БЫЛЫХ ВРЕМЁН…

«Вечный огонь» (или «От героев былых времён») - военно-патриотическая песня из кинофильма «Офицеры». Впервые для фильма песня была исполнена Владимиром Златоустовским в 1971 году. Песня более известна по первой строке «От героев былых времён…». Впоследствии песня исполнялась различными исполнителями: от Марка Бернеса до Сергея Шишкова. В 2008 году на песню был снят видео клип, в котором песню исполнил Сергей Безруков.

От героев былых времен
Не осталось порой имен.
Те, кто приняли смертный бой,
Стали просто землей и травой...
Только грозная доблесть их
Поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь, нам завещан и одним,
Мы в груди храним.

Погляди на моих бойцов -
Целый свет помнит их в лицо.
Вот застыл батальон в строю...
Снова старых друзей узнаю.
Хоть им нет двадцати пяти,
Трудный путь им пришлось пройти,
Это те, кто в штыки поднимался как один,
Те, кто брал Берлин!

Нет в России семьи такой,
Где не памятен был свой герой.
И глаза молодых солдат
С фотографий увядших глядят...
Этот взгляд, словно высший суд,
Для ребят, что сейчас растут.

И мальчишкам нельзя
Ни солгать, ни обмануть,
Ни с пути свернуть.

КАТЮША

Однажды известный поэт Михаил Исаковский сочинил четверостишие. А дальше стихи не складывались ни в какую. Он и сам потом рассказывал, что не знал, что делать с этой «Катюшей», а потому отложил листок в сторонку, как говорится, в долгий ящик. Он показал это четверостишие композитору Матвею Блантеру. Но, как только взял Матвей Блантер листок с четверостишием, так тут же и сам потерял покой: так ему понравилась игра ударений и так хотелось сочинить мелодию к словам, но она все не давалась, но потом вдруг - раз - и пришла сама собою. Стал тогда композитор теребить поэта, чтоб дописывал текст песни поскорее…Наконец, всё сложилось вместе и песня зазвучала.

Премьера ее состоялась не где-нибудь, а в Колонном зале Дома Союзов, где в ноябре 1938 г. исполнила «Катюшу» Валентина Батищева. Михаил Исаковский получил за ее текст Сталинскую премию, которую передал землякам. Они установили на берегу памятный камень, а потом и музей «Катюши» создали.

Особую популярность песня Катюша получила в дни Великой Отечественной войны. Миллионы людей воспринимали героиню песни как реальную девушку, которая любит бойца и ждет ответа. Ей писали письма. Появилось немало сюжетных продолжений песни.

Трогательны эти бесхитростные слова фронтового фольклора, и сегодня, спустя десятилетия, их нельзя читать без волнения. На фронте было немало реальных героинь с песенным именем. Отгремела война. А песню все поют на разных языках. В Италии эта песня называется «Катарина», в Израиле - «Катюшка». Всего же исследователи насчитывают только одних текстов на мотив «Катюши» свыше ста вариантов.

Незабываемая она оказалась, не зря покоя не давала авторам, пока сочиняли ее.

Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.

Выходила, песню заводила

Про степного, сизого орла,

Про того, которого любила,

Про того, чьи письма берегла.
Ой ты, песня, песенка девичья,
Ты лети за ясным солнцем вслед.
И бойцу на дальнем пограничье
От Катюши передай привет.

Пусть он вспомнит девушку простую,

И услышит, как она поет,

Пусть он землю бережет родную,

А любовь Катюша сбережет.
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.

ЭХ, ДОРОГИ…

Эта песня родилась в самом конце войны. Один из ансамблей попросил поэта Льва Ошанина и композитора Анатолия Новикова сложить что-нибудь для новой программы. Задумались поэт и композитор: все, что можно написать о войне, вроде бы уже написано... Разве что попробовать рассказать о солдатах, которые идут на фронт? И они загорелись этой темой: ожидание боя, его ощущение, готовность к нему...Композитор сидел за роялем и искал музыкальное выражение чувств, картин войны, пробовал какие-то мелодические отрывки и гармонии. И в энном по счету варианте вдруг запелось: «Эх, дороги...» Вскоре появились четыре коротенькие музыкальные строчки, и на них тут же легли стихи. Как вспоминает Ошанин, «все строчки песни оказались совсем короткими. Было очень трудно положить на них естественные и емкие слова и заставить эти слова рассказывать». Ансамбль исполнил песню. Встретили ее восторженно, но авторы все равно были недовольны. Авторы почувствовали, чего не хватает песне, чтобы она еще пронзительнее отразила свою тему. Песню основательно переработали, и стала она, кстати, называться не «Солдатские дороги», как сначала, не «Эх, дороги», как потом, а просто «Дороги». И хоть строка в этой песне действительно короткая и слов в ней умещается мало, но зато каждое слово весит много. Известен такой случай. Вскоре после войны лектор-музыковед выступал в лагере немецких военнопленных. Он читал лекцию о советской музыке, о ее гуманистической сущности и завершил выступление песней Новикова и Ошанина, которую, не переводя на немецкий язык, спел сам. И вдруг эта аудитория буквально замерла. А потом люди потянулись к платкам... Какая же могучая сила заключается в мелодии песни про дороги, про наши солдатские дороги, если даже вчерашних врагов она заставила задуматься об их пути, кровавом и бесславном.

Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян.
Знать не можешь доли своей,
Может, крылья сложишь посреди степей.

Вьётся пыль под сапогами, степями, полями,

А кругом бушует пламя, да пули свистят.

Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян.
Выстрел грянет, ворон кружит,
Твой дружок в бурьяне неживой лежит.

А дорога дальше мчится, пылится, клубится,

А кругом земля дымится, чужая земля.

Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян.
Край сосновый, солнце встаёт,
У крыльца родного мать сыночка ждёт.

И бескрайними путями, степями, полями

Всё глядят вослед за нами родные глаза.

Эх, дороги, пыль да туман,
Холода, тревоги, да степной бурьян.
Снег ли ветер, вспомним, друзья,
Нам дороги эти позабыть нельзя.

ТЁМНАЯ НОЧЬ

В 1942 году в Ташкенте, куда эвакуировалась Киевская киностудия шли съемки киноленты «Два бойца». Музыку к фильму писал известный композитор Никита Богословский. Идея написания «Темной ночи» пришла режиссеру картины Леониду Лукову.

Из воспоминаний Никиты Богословского: «Однажды вечером пришел ко мне Леонид Луков и сказал: «Понимаешь, не получается у меня никак сцена в землянке без песни». И так взволнованно, так талантливо рассказал мне и тему песни, и ее настроение, что я, сев к роялю, сразу, без единой остановки сыграл ему мелодию «Темной ночи», которая и вошла потом в фильм без изменения. Луков сразу же и безоговорочно принял музыку - видимо, она полностью совпала с его видением будущей сцены. Вызвали срочно поэта Владимира Агатова, он тут же, присев к столу, написал стихи, почти без помарок. Разбудили Бернеса, отсыпавшегося после утомительных съемок, где-то уже поздно вечером раздобыли гитариста, ночью на студии записали фонограмму, а наутро Луков в декорации уже снимал Бернеса под эту фонограмму».

После выхода на экраны фильма «Два бойца» песню запела вся стана. Её пели на передовой, её пели и дома, ожидая своих родных с фронта.

Интересный факт: в далекие 40-е весь первый тираж пластинки с только что написанной песней "Темная ночь" был забракован: отдел технического контроля обнаружил в фонограмме незапланированный шорох. Оказалось, что одна из работниц завода, слушая песню, не сдержалась и заплакала. Слезы попали на восковую матрицу и... Так простая труженица Галя Журавлева вошла в историю.

Темная ночь, только пули свистят по степи,
Только ветер гудит в проводах, тускло звезды мерцают.
В темную ночь ты, любимая, знаю, не спишь,
И у детской кроватки тайком ты слезу утираешь.

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз,
Как я хочу к ним прижаться сейчас губами!
Темная ночь разделяет, любимая, нас,
И тревожная, черная степь пролегла между нами.

Верю в тебя, в дорогую подругу мою,
Эта вера от пули меня темной ночью хранила...
Радостно мне, я спокоен в смертельном бою,
Знаю встретишь с любовью меня, чтоб со мной ни случилось.

Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.
Вот и сейчас надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!

НА БЕЗЫМЯННОЙ ВЫСОТЕ

В основу песни "На безымянной высоте" положена действительная история о высоте, которая находится у поселка Рубеженка, Куйбышевского района Калужской области. Безымянная находилась в полосе наступления 139-ой стрелковой дивизии, там, впереди, в руках врага. Эта высота была господствующей, ее взятие могло резко изменить в нашу пользу положение на этом участке фронта.

В августе 1943 года в дивизию прибыло пополнение - сибиряки - добровольцы, новосибирские рабочие. Боевая группа, состоящая из сибиряков, коммунистов, под командованием младшего лейтенанта Евгения Прошина должна была произвести смелую операцию - пройти в ночь на 14 сентября в тыл противника и захватить высоту Безымянную.

Радиопозывным этой группы смельчаков было слово "Луна". "Луна" сообщила командованию, что высота занята. Дальше события разворачивались трагически. Обнаруженные врагом сибиряки были со всех сторон окружены во много раз превосходящими силами противника. Восемнадцать приняли бой против двухсот!! В песне поется: "Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят" Лишь в этой цифре поэт не был предельно точен. Увы, только двое, всего лишь двое остались в живых - сержант Константин Власов и рядовой Герасим Лапин. Раненые и контуженные, они чудом спаслись - Власов попал в плен, оттуда бежал к партизанам; Лапин был найден нашими наступающими бойцами среди трупов - пришел в себя, оправился от ран и вновь воевал в составе 139-ой дивизии.

Дымилась роща под горою,
И вместе с ней горел закат...
Нас оставалось только трое
Из восемнадцати ребят.
Как много их, друзей хороших,
Лежать осталось в темноте
У незнакомого поселка
На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,

Как догоревшая звезда...

Кто хоть однажды видел это,

Тот не забудет никогда.

Он не забудет, не забудет

Атаки яростные те

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.
Над нами «мессеры» кружили,
И было видно, словно днем...
Но только крепче мы дружили
Под перекрестным артогнем.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте
У незнакомого поселка
На безымянной высоте.

Мне часто снятся те ребята,

Друзья моих военных дней,

Землянка наша в три наката,

Сосна сгоревшая над ней.

Как будто вновь я вместе с ними

Стою на огненной черте

У незнакомого поселка

На безымянной высоте.

ДОРОГА НА БЕРЛИН

История песни "Дорога на Берлин" весьма любопытна. Сначала поэт Евгений Долматовский написал стихотворение «Улицы-дороги». Произошло это в только что освобожденном от фашистов Гомеле. До этого наши войска уже освободили Орел и Брянск. Поэт заметил интересную особенность: последняя улица, по которой проходили наши наступающие войска, как бы указывала маршрут к следующему городу, который предстоит брать. В Орле это была Брянская улица, в Брянске - Гомельская, В Гомеле - Минская. "Когда после Курской битвы наши войска стали стремительно продвигаться на запад, название улиц, по которым они проходили, покидая освобождённые города, вдруг становились символическими", - вспоминал поэт.

Стихи были напечатаны во фронтовой газете "Красная армия". Песню «Улицы-дороги» солдаты "взяли на вооружение" и запели в дивизиях и полках, причем на разные мотивы, которые сами подбирали армейские запевалы. Долматовский отправил стихи в Москву Марку Фрадкину. Ответа от композитора сразу не последовало. И вдруг через год, уже в конце войны, он услышал по радио голос Утёсова, исполняющего песню вроде бы его, но не совсем. У песни каким-то удивительным образом появилось продолжение. Она звала уже не на Минск, а на Берлин!

Оказывается, Марк Фрадкин все-таки написал музыку к песне. А текст дописал... Леонид Утесов. Из воспоминаний Леонида Утесова: "Одна беда - песня скоро начала стареть. Ведь кончалась она призывом: "Вперед, на Минск!" А в июле 1944 года столица Советской Белоруссии была уже освобождена. Советские воины шли дальше на запад, и я стал прибавлять названия новых городов, взятых нашими войсками: Брест, Львов, Люблин, Варшаву и так далее, заканчивая словами "На Берлин!" Песня снова стала злободневной".

С этими поправками, которые внесла сама жизнь, песня действительно привела к Победе и с тех пор стала называться «Дорога на Берлин».

С боем взяли мы Орел,

Город весь прошли

И последней улицы

Название прочли.

А название такое,

Право слово, боевое:

Брянская улица

по городу идет -

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога,

Брянская улица на запад нас ведет.

С боем взяли город Брянск.

Город весь прошли

И последней улицы

Название прочли.

А название такое,

Право слово, боевое:

Киевская улица

по городу идет -

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога,

Киевская улица на запад

нас ведет.

С боем Киев нами взят.

Город весь прошли

И последней улицы

Название прочли.

А название такое,

Право, слово, боевое:

Львовская улица

по городу идет -

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога,

Львовская улица на запад нас ведет.

С боем город нами взят,

Город весь прошли

И последней улицы

Название прочли.

А название такое,

Право слово, боевое:

Берлинская улица

по городу идет -

Значит, нам туда дорога,

Значит, нам туда дорога,

Берлинская улица к победе нас ведет!

ДОРОЖКА ФРОНТОВАЯ

(ПЕСЕНКА ФРОНТОВОГО ШОФЁРА)

Родилась «Песенка фронтового шофера», не в годы войны, а в послевоенном 1947 году и прозвучала впервые в популярном тогда радиообозрении «Клуб весёлых артистов». Пел её Марк Бернес от имени шофера Минутки - воскресшего героя фильма о Сталинградской битве «Великий перелом», роль которого сыграл в этой картине Марк Бернес.

Лихость Минутки, бесстрашно мчавшегося в фильме по любым дорогам, не выпуская из рук баранки, отразилась и в песне, слова которой для радиообозрения сочинили Бернесу его давние друзья - Борис Ласкин и Наум Лобковский, а музыку - композитор Борис Мокроусов. Война в их песне еще не кончилась. И хотя герой рассказывает о ней в прошедшем времени, он напевает слова явно из той военной поры.

1. Через реки, горы и долины,

Сквозь пургу, огонь и черный дым

Мы вели машины, объезжая мины,

По путям-дорогам фронтовым.

Припев:

Эх, путь-дорожка фронтовая!

Не страшна нам бомбежка любая,

Помирать нам рановато -

Есть у нас еще дома дела.

2. Путь для нас к Берлину, между прочим,

Был, друзья, не легок и не скор.

Шли мы дни и ночи,

Трудно было очень,

Но баранку не бросал шофер.

Припев.

3. Может быть, отдельным штатским людям

Эта песня малость невдомек.

Мы ж не позабудем,

Где мы жить ни будем,

Фронтовых изъезженных дорог.

Припев.

ЖУРАВЛИ

«Журавли» - песня на стихи Расула Гамзатова в переводе на русский язык Наума Гребнева. Композитор Ян Френкель. Песня посвящена солдатам, погибшим в Великой отечественной войне.

Дагестанский поэт Гамзатов написал стихотворение «Журавли» на родном языке, по-аварски. Тема журавлей была навеяна посещением расположенного в Хиросиме памятника японской девочке по имени Садако Сасаки, страдавшей от лейкемии после атомного взрыва в Хиросиме. Садако Сасаки надеялась, что вылечится, если смастерит тысячу бумажных «журавликов», пользуясь искусством оригами. В Азии существует поверье, что желание человека исполнится, если он сложит из цветной бумаги тысячу оригами - журавлей.

С другой стороны, журавли имеют свой образ в русской культуре, с которой Гамзатов был очень близко знаком, как переводчик русской классической поэзии. Как вспоминает Гамзатов, когда он летел из Японии домой, в СССР, он думал о своей матери, весть о кончине которой пришла в Японию, думал о старшем брате Магомеде, погибшем в боях под Севастополем, думал о другом старшем брате, без вести пропавшем военном моряке Ахильчи, думал о других близких людях, погибших в Великой Отечественной войне. «Не потому ли с кличем журавлиным от века речь аварская сходна?», писал он в стихотворении «Журавли» в переводе Гребнева.

В 1968 году стихотворение «Журавли» в переводе Наума Гребнева было напечатано в журнале «Новый мир» и начиналось словами:

Мне кажется порою, что джигиты,

С кровавых не пришедшие полей,

В могилах братских не были зарыты,

А превратились в белых журавлей.

Стихотворение «Журавли», напечатанное в журнале, попалось на глаза певцу Марку Бернесу.

Сам Бернес в войну никогда не участвовал в боях, но он ездил выступать с концертами на передовую. И особенно ему удавались песни, посвящённые войне. Очевидно, что война тоже была его личной темой.

Прочитав стихотворение «Журавли», возбуждённый Бернес позвонил поэту-переводчику Науму Гребневу и сказал, что хочет сделать песню. По телефону, сразу же, обсудили некоторые изменения в тексте будущей песни, и Гребнев заменил в том числе слово «джигиты» на «солдаты». Расул Гамзатов:

«Вместе с переводчиком мы сочли пожелания певца справедливыми, и вместо "джигиты" написали "солдаты". Это как бы расширило адрес песни, придало ей общечеловеческое звучание».

Со стихами, включающими изменения для будущей песни, певец обратился к Яну Френкелю, с которым до этого много сотрудничал, и попросил сочинить музыку. Сочинить музыку удалось далеко не сразу. Только два месяца спустя, когда композитор написал вступительный вокализ, работа пошла легче.

Марк Бернес записывал «Журавлей» уже будучи тяжело больным. Эта запись стала последней в его жизни.

Песня стала очень популярной и в последующем исполнялась многими артистами.

Через несколько лет после появления песни «Журавли» в СССР, в местах боёв 1941-1945 годов, стали возводить стелы и памятники, центральным образом которых были летящие журавли. Так, журавли из песни стали символом памяти о погибших в Великую Отечественную войну, например Памятник «Журавли» в Саратове или мемориал «Журавли» в Санкт-Петербурге.

С 1986 года в Дагестане, на родине автора текста песни - Расула Гамзатова - ежегодно проводится «Праздник белых журавлей» - день памяти погибших солдат.

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса.

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый,

Летит в тумане на исходе дня,

И в том строю есть промежуток малый -

Быть может, это место для меня?

Настанет день, и с журавлиной стаей

Я поплыву в такой же сизой мгле,

Из-под небес по-птичьи окликая

Всех вас, кого оставил на земле.

Мне кажется порою, что солдаты,

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей.

ТРИ ТАНКИСТА

В конце 30-х годов по экранам страны триумфально прошла веселая музыкальная кинокомедия «Трактористы».

В картине поднимались большие темы: любви, патриотизма, честного и ударного труда. Вместе с тем через весь фильм проходила мысль о необходимости быть бдительным и готовым к предстоящим боям с врагами Родины. Раскрытие темы начиналось буквально с самых первых кадров, которые сопровождались песней про трех танкистов - "Экипаж машины боевой".

Задорная, зажигательная и очень мелодичная она стала лейтмотивом картины. Инициатором создания такой именно песни, по свидетельству ее авторов - поэта Бориса Ласкина и композиторов Дмитрия и Даниила Покрасс, был режиссер-постановщик "Трактористов" Иван Александрович Пырьев.

На границе тучи ходят хмуро,

Край суровый тишиной объят.

У высоких берегов Амура

Часовые Родины стоят.

Там врагу заслон поставлен прочный,

Там стоит, отважен и силен,

У границ земли дальневосточной

Броневой ударный батальон.

Там живут - и песня в том порука -

Нерушимой, крепкою семьей

Три танкиста, три веселых друга -

Экипаж машины боевой.

На траву легла роса густая,

Полегли туманы широки.

В эту ночь решили самураи

Перейти границу у реки.

Но разведка доложила точно, -

И пошел командою взметен,

По родной земле дальневосточной

Броневой ударный батальон.

Мчались танки, ветер подымая,

Наступала грозная броня.

И летели наземь самураи

Под напором стали и огня.

И добили - песня в том порука

Всех врагов в атаке огневой

Три танкиста, три веселых друга

Экипаж машины боевой.

ДЕСЯТЫЙ НАШ ДЕСАНТНЫЙ БАТАЛЬОН

Автор музыки и слов - Булат Окуджава. Впервые исполнена в 1970 году как звуковое сопровождение к фильму Белорусский вокзал, песню исполняет актриса Нина Угрант.

«Песню к кинофильму «Белорусский вокзал» я писал по заказу. Ко мне обратился режиссер Андрей Смирнов и попросил написать песню для его фильма. Мне хотелось выполнить его просьбу, и я стал пробовать. Далеко не сразу, но у меня появилась первая строчка: «Здесь птицы не поют, деревья не растут… » Появилась и мелодия. Ее я не собирался предлагать, я знал, что над музыкой к фильму работает замечательный композитор Альфред Шнитке. Но под эту мелодию мне было легче сочинять. Я приехал на студию. Был Смирнов, был Шнитке и еще несколько человек из съемочной группы. И стоял в комнате рояль. Я говорю: «Вы знаете, у меня вместе со стихами родилась мелодия. Я вам ее не предлагаю, но мне как-то легче под нее вам эти стихи исполнять». Очень робея и конфузясь перед Шнитке, я стал одним пальцем тыкать по клавишам рояля и дрожащим от волнения голосом петь. Пою, а они сидят все такие мрачные, замкнутые… Еле-еле допел до конца, говорил: «Ну, музыка, конечно, не получилась, но слова, может быть, можно… ». Смирнов говорит:«Да, конечно, не получилась… » И вдруг Шнитке встает: «А по-моему, даже очень получилась, спойте-ка еще раз». И тогда я, ободренный неожиданной похвалой, ударил по клавишам и запел уже смелее. И все стали подпевать, и когда допели, то оказалось, что песня всем понравилась»

1. Здесь птицы не поют, деревья не растут.
   И только мы, к плечу плечо, врастаем в землю тут
   Горит и кружит вся планета, над нашей Родиною дым
   И значит нам нужна одна победа
   Одна на всех мы за ценой не постоим
   Одна на всех мы за ценой не постоим.

Припев:

Нас ждет огонь смертельный, но всё ж бессилен он
Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный
Десятый наш, десантный батальон
Десятый наш, десантный батальон.

2. Едва огонь угас, звучит другой приказ,
   И почтальон сойдет с ума, разыскивая нас.
   Взлетает красная ракета, бьет пулемет, неутомим.
   Так значит, нам нужна одна победа.
   Одна на всех мы за ценой не постоим.
   Одна на всех мы за ценой не постоим.

Припев.

3. От Курска и Орла война нас довела
   До самых вражеских ворот, такие, брат, дела.
   Когда-нибудь мы вспомним это,
   И не поверится самим.
   А нынче нам нужна одна победа.
   Одна на всех мы за ценой не постоим.
   Одна на всех мы за ценой не постоим.

Припев.

АЛЁША

«Алёша» - советская песня на стихи поэта Константина Ваншенкина и музыку композитора Эдуарда Колмановского, посвящённая памятнику советскому солдату в болгарском городе Пловдив «Алёша», как символу памяти всем советским солдатам, погибшим при освобождении Болгарии от немецко-фашистской оккупации во Второй мировой войне.

В 1962 году композитор Эдуард Колмановский побывал в Болгарии, в том числе и в городе Пловдив у памятника «Алёша». Там ему рассказали историю его возникновения. Вернувшись домой, Колмановский поделился тем, что увидел и услышал в Пловдиве, с поэтом Константином Ваншенкиным, который был захвачен этой темой и вскоре написал стихи.

Вслед за стихами появилась песня. Её опубликовали в 1966 году в армейском журнале «Старшина-сер-жант», в номере, посвящённом болгаро-советской дружбе. В 1967 году Краснознамённый ансамбль Советской Армии впервые исполнил эту песню. Она прозвучала у подножья пловдивского памятника советскому воину-освободителю. А в 1968 году «Алёшу» с большим успехом исполнил Московский хор молодёжи и студентов на IX Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Софии. Песня сразу стала очень популярна в Болгарии. Для советских слушателей песню эту по-настоящему «открыли» болгарские певцы уже в 80-х годах.

По решению Пловдивского городского Совета песня «Алёша» вплоть до 1989 года была официальным гимном города. Каждое утро радиостанция Пловдива начинала свои передачи с этой песни. Она часто звучала во время культмассовых мероприятий, проводимых Болгарской Коммунистической партией. Все ученики болгарских начальных школ должны были её знать.

Белеет ли в поле пороша,
Пороша, пороша,
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алёша,
Алёша, Алёша,
Стоит над горою Алёша -
Болгарии русский солдат.

А сердцу по-прежнему горько,

По-прежнему горько,

А сердцу по-прежнему горько,

Что после свинцовой пурги

Из камня его гимнастёрка,

Его гимнастёрка,

Из камня его гимнастёрка,

Из камня его сапоги.
Немало под страшною ношей,
Под страшною ношей,
Немало под страшною ношей
Легло безымянных парней.
Но то, что вот этот - Алёша,
Алёша, Алёша,
Но то, что вот этот - Алёша,
Известно Болгарии всей.

К долинам, покоем объятым,

Покоем объятым,

К долинам, покоем объятым

Ему не сойти с высоты.

Цветов он не дарит девчатам,

Девчатам, девчатам,

Цветов он не дарит девчатам -

Они ему дарят цветы.

Привычный, как солнце, как ветер,
Как солнце как ветер.
Привычный, как солнце как ветер,
Как в небе вечернем звезда,
Стоит он над городом этим,
Над городом этим,
Как будто над городом этим
Вот так и стоял он всегда.

Белеет ли в поле пороша,

Пороша, пороша,

Белеет ли в поле пороша

Иль гулкие ливни шумят,

Стоит над горою Алёша,

Алёша, Алёша,

Стоит над горою Алёша -

Болгарии русский солдат.

ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Эта песня была написана Михаилом Ножкиным во время съемок фильма «Освобождение», где Ножкин исполнил роль командира штурмовой роты. Первый фильм вышел на экраны в 1969 году. Когда снимали фильм «Освобождение», Михаил Иванович вспомнил, как во время войны жил во дворе Яузской больницы, одной из старейших в Москве. Всю войну там располагался госпиталь, он выступал перед ранеными. «Меня ставили на табуретку, - рассказывает Михаил Иванович, - я читал стихи, пел народные песни. Помню, как чья-то рука вдруг протягивала мне кусочек сахара или хлеба. И люди говорили о чем угодно, только не о войне, хорошие, светлые люди. Как-то так получилось, просто вспомнил вот этих ребят в госпитале, и написал стихи». Песня Михаила Ножкина «Последний бой» сразу получила популярность в народе.

1. Мы так давно, мы так давно не отдыхали.
   Нам было просто не до отдыха с тобой.
   Мы пол-Европы по-пластунски пропахали,
   И завтра, завтра наконец последний бой.

Припев: Еще немного, еще чуть-чуть,

Последний бой - он трудный самый,

А я в Россию, домой хочу,

Я так давно не видел маму.

2. Четвертый год нам нет житья от этих фрицев.
   Четвертый год соленый пот и кровь рекой,
   А мне б в девчоночку в хорошую влюбиться,
   А мне б до Родины дотронуться рукой.

Припев.

3. В последний раз сойдемся завтра в рукопашной.
   В последний раз России сможем послужить,
   А за нее и помереть совсем не страшно,
   Хоть каждый все-таки надеется дожить.

Припев.

ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Главная «победная» песня родилась только через 30 лет после завершения войны, но без нее сегодняшний рассказ о военных песнях был бы неполным. Песня «День Победы» была создана поэтом Владимиром Харитоновым и композитором Давидом Тухмановым к 30-летию великой даты. Впервые эта песня прозвучала на праздничном концерте в московском Кремле в исполнении Льва Лещенко. На предварительном прослушивании песни некоторые члены партии остались недовольны композицией, ее даже назвали «цыганской». Но на концерте песня «День Победы» настолько понравилась Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, что он встал и не сдерживал слез. После этого «День Победы» навсегда остался в репертуаре военных песен.

1. День Победы, как он был от нас далёк,

Как в костре потухшем таял уголёк.

Были вёрсты, обгорелые, в пыли,-

Этот день мы приближали, как могли.

Припев:

Этот День Победы

Порохом пропах.

Это праздник

С сединою на висках.

Это радость

Со слезами на глазах.

День Победы!

День Победы!

День Победы!

2. Дни и ночи у мартеновских печей

Не смыкала наша Родина очей.

Дни и ночи битву трудную вели -

Этот день мы приближали, как могли.

Припев.

3. Здравствуй, мама, возвратились мы не все...

Босиком бы пробежаться по росе!

Пол-Европы прошагали, пол Земли,-

Этот день мы приближали, как могли.

Припев.