МАтериал для стенгазеты 900 ДНЕЙ МУЖЕСТВА

Это имя - как гром и как град:

Петербург,
Петроград,
Ленинград.

Ленинград, заложенный Петром I в 1703 году на болотистом берегу Невы, стал одним из красивейших городов мира. На 100 островах раскинулся величественный и неповторимый город. В его дворцах, на улицах и площадях вершилась история государства российского. Самая трагическая страница в истории Ленинграда - это блокада города фашистскими захватчиками. В блокаде оказалось около 3 миллионов человек. 900 дней, почти два с половиной года, ленинградцы мужественно выносили все страдания, выпавшие на их долю. По плану Гитлера, города не должно было быть на карте мира. Враги надеялись, что жестокие лишения убьют в жителях все человеческое и они, в конце концов, сдадут Ленинград.

Ю. Воронов

Пытал нас враг железом и огнем...
«Ты сдашься, струсишь, - бомбы нам кричали, -
Забьешься в землю, упадешь ничком.
Дрожа, запросят плена, как пощады,
Не только люди - камни Ленинграда!»

Но гитлеровцы просчитались. Ни жестокие бомбардировки с воздуха, ни артиллерийские обстрелы, ни постоянная угроза смерти от голода не сломили железной воли и патриотического духа ленинградцев.

Ленинградский милиционер у ДЗОТа перекрестке улиц на Выборгской стороне.

Анна Ахматова «Мужество»

Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем
Навеки.

Груда тел погибших советских пленных в стороне от дороги. На дороге - немецкая техника. Фото из альбома немецкого военнослужащего.

Вы слышали стук метронома? По Ленинградскому радио транслировали его равномерные, четкие удары. Этот звук напоминал биение сердца великого города, успокаивал и внушал уверенность - если звучит радио, значит, город живет и борется.

В. Азаров

Во тьме казалось: город пуст;
Из громких рупоров - ни слова,
Но неустанно бился пульс,
Знакомый, мерный, вечно новый.

То был не просто метроном,
В часы тревоги учащенный,
Но наше твердое - «живем!»,
Не дремлет город осажденный.

Фашистские бомбардировщики днем и ночью бомбили город. До сегодняшнего дня в Ленинграде на зданиях сохранились щиты с текстом: «Эта сторона улицы наиболее опасна при обстреле».

Позиция батареи 76-мм зенитных пушек образца 1938 г. на Стрелке Васильевского острова в Ленинграде

Из воспоминаний жителей блокадного Ленинграда:

Людмила Ивановна Седачева

Немцы бомбили и обстреливали город ежедневно, до бомбоубежища идти далеко, а впереди и позади дома - окопы, в них находились солдаты. Как только раздавался рев авиационных моторов, мы мчались к солдатам в окопы. Они, конечно, ругали нас, но чаще жалели. Помню, молодой боец, белобрысый такой, укрывая меня и сестренку плащ-палаткой, улыбался и приговаривал: «Ну что, курносые, страшно? Быстрей! Быстрей в домик! А то Змей Горыныч слопает».

В конце ноября 41 года ударили морозы (в ночь на 31 декабря было зафиксировано около 52 градусов ниже нуля). Замерзли водохранилища, подошло к концу топливо. В каждом доме были установлены печки-буржуйки. Ленинградцы жгли мебель, паркет, книги. За водой ходили на набережные Невы, делали прорубь и набирали воду под обстрелами.

Варвара Вольтман-Спасская «По воду»

Я в гору саночки толкаю.
Ещё немного - и конец.
Вода, в дороге замерзая,
Тяжёлой стала, как свинец.
Как хорошо, что ты замёрзла,
Святая невская вода!
Когда я поскользнусь под горкой,
На той тропинке ледяной,
Ты не прольёшься из ведёрка,
Я привезу тебя домой.

Нечеловеческие страдания не сломили дух ленинградцев. Город не просто жил, он давал фронту танки и самолеты. На заводы и фабрики пришли мальчишки и девчонки. Голодные, изможденные, они по 12-14 часов не выходили из промерзших цехов.

Даже в таких жутких условиях дети учились. В осажденном городе работали 30 школ. Местом учебы стали и некоторые бомбоубежища жилых зданий. В помещениях, где проводились занятия, стоял такой мороз, что замерзали чернила. Ученики сидели в пальто, шапках, рукавицах. Руки коченели, а мел выскальзывал из пальцев.

Ю. Воронов «Сотый день или о героическом труде»

Вместо супа - бурда из столярного клея,
Вместо чая - заварка сосновой хвои.
Это б всё ничего, только руки немеют,
Только ноги становятся вдруг не твои.
Только сердце внезапно сожмётся, как ёжик,
И глухие удары пойдут невпопад...
Сердце! Надо стучать, если даже не можешь.
Не смолкай! Ведь на наших сердцах - Ленинград.

В городе выходили газеты, издавались книги, по радио звучали музыка и поэзия, выступали писатели, ученые, деятели культуры. В осажденном холодном Ленинграде, на голодном пайке, Дмитрий Шостакович создал бессмертную Седьмую симфонию, назвав ее Ленинградской. 9 августа 1942 года Большой зал Ленинградской филармонии не вместил всех желающих послушать это великое произведение. Как потом говорили, немцы обезумели, когда это услышали. Они-то считали, что город мертвый.

С каждым днем таяли запасы продовольствия. Хлеб был почти единственным питанием ленинградцев. Рабочий получал 250 граммов, а служащие и дети - по 125. Начались цинга, дистрофия и голод.

Юлия Владиславовна Полховская

Зимой для воды растапливали снег. Варили суп из горчицы, перца и соли. Весной в парке щипали траву, собирали корешки, потом выручала лебеда. Этим и кормились. …Еще помню, я ходила по улицам и в каждом камушке видела хлеб, поднесу ко рту - камень…

Зоя Смирнова-Торопова

…Когда появилась первая травка, мы выпалывали её всю подряд и ели с солью. Когда во дворе травы не осталось, нас выводили на улицы и там мы не гуляли и не играли, а сидели на корточках, как старички, и щипали травку, щипали и ели, ели. Я держалась какой-то силой (видимо, молитвами мамы), но ноги были опухшие. Помню, я увидела на дороге нарисованные классики, подняла ногу и хотела подпрыгнуть, но, увы! ноги не слушались, я расплакалась в ужасе, что я никогда не смогу прыгать.

Владимир Сорокин

Немцы Бадаевские продовольственные склады сразу разбомбили, горели они, а мы, мальчишки, смеялись. Не понимали, что нас ждет. Сгорело все: мука, масло, сахар. Потом, зимой, туда женщины ходили, землю отковыривали, варили, процеживали. Получался сладкий отвар. От сахара.

Ю. Воронов

Дома - без света м тепла,
И без конца пожары рядом.
Враг зажигалками дотла
Спалил Бадаевские склады.
И мы Бадаевской землёй
Теперь сластим пустую воду.
Земля с золой, земля с золой -
Наследье прожитого года.
Блокадным бедам нет границ:
Мы глохнем под снарядным гулом,
От наших довоенных лиц
Остались лишь глаза и скулы.

Не только взрослые, но и дети мужественно переносили все лишения.

С. Алексиевич

На развороченном пути
Стоит мальчишка лет пяти.
В глазах расширенных истома,
И щеки белые, как мел.
Где твоя мама, мальчик?
- Дома.
- А где твой дом, сынок?
- Сгорел.
Он сел. Его снежком заносит.
В его глазах мутится свет.
Он даже хлеба не попросит.
Он тоже знает: хлеба нет

.

Зимой единственной транспортной магистралью, связывающий город с Большой землей, стала «Дорога жизни», проложенная по льду Ладожского озера.

О. Берггольц «Лениградская поэма»

«Дорогой жизни» шел к нам хлеб,
Дорогой дружбы многих к многим.
Еще не знают на земле
Страшней и радостней дороги.
Казалось, что конец земле…
Но сквозь остывшую планету
На Ленинград машины шли.
Он жив еще. Он рядом где-то
На Ленинград! На Ленинград!
Там на 2 дня осталось хлеба,
Там матери под темным небом
Толпой у булочных стоят.
И было так - на всем ходу
Машина задняя осела.
Шофер вскочил, шофер на льду.
- Ну, так и есть, мотор заело.

Ремонт на 5 минут, пустяк,-
Поломка эта не угроза,
Да рук не разогнуть никак:
Их на руле свело морозом.
И вот в бензине руки он
Смочил, поджег их от мотора,
И быстро двинулся ремонт
В пылающих руках шофера.
Вперед! Как ноют волдыри.
Примерзли к варежкам ладони.
Но он доставит хлеб, пригонит
К хлебопекарням до зари.
Шестнадцать тысяч матерей
Пайки получат на заре
- Сто двадцать пять блокадных грамм
С огнем и кровью пополам.

С Большой земли в осажденный город доставляли продукты и топливо, а обратно вывозили раненых, больных, детей. Каждая четвертая машина не вернулась из рейса - провалилась под лед или была расстреляна фашистскими самолетами.

Многие слышали историю 11-летней ленинградской девочки Тани Савичевой.

Девочка сделала в своей записной книжке 9 коротких трагических записей. Детская рука, теряющая силы от голода, писала неровно, скупо. И когда читаешь это, цепенеешь:

«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.30 ночи.1941 года».

«Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.».

«Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.».

«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа дня. 1942 год».

«Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год».

«Мама - 13 марта в 7 часов 30 минут утра. 1942»

«Умерли все». «Осталась одна Таня».

При первой же возможности Таню Савичеву вывезли с детским домом в Горьковскую область. Но врачам не удалось ее спасти. На могиле Тани был поставлен памятник, на котором высечены строки из ее дневника.

И. Малышев

Плакали люди, строчки читая,
Плакали люди, фашизм проклиная.
Танин дневник - это боль Ленинграда,
Но прочитать его каждому надо.
Словно кричит за страницей страница:
«Вновь не должно это все повториться!»

Воспоминания Филипповой Людмилы Алексеевны. Уже прошло много лет после блокады, но до сих пор не могу без слез вспоминать это время и об этом говорить.

«Когда началась война, мне было 5 лет. Мы жили в Ленинграде. Получилось так, что мы не смогли выехать из города. С каждым днем становилось все голодней. Но вначале мама доставала какую-то пищу, в основном, картофельные очистки. То, что котлеты из них были очень вкусные, это я хорошо помню. Но, к несчастью, мама простудилась и слегла. В квартире было холодно, и мы жили у нашей соседки тети Лели в самой маленькой комнате, жгли мебель и все, что могли. Мама лежала, сын тети Лели тоже, а вскоре и сама соседка не смогла ходить - ноги опухли. Известно, чем бы все окончилось, но в это время отцу удалось вырваться с фронта, и он смог вывезти нас из Ленинграда. Но по дороге мама потеряла сознание, и ее отправили в больницу. Маму уже не смогли спасти. Так я в шестилетнем возрасте осиротела.

Прошла уже целая жизнь с того времени, но о блокаде я без слез никогда не вспоминаю. Упаси господь все население нашей планеты от такой беды. Пусть наши дети никогда не услышат звук канонады».

Посмотри на фотографию. Это он - живой хлеб на живой руке жителя блокадного Ленинграда. Это паек блокадника на целый день. И больше ничего у него не было.

Ольга Берггольц

О, ночное воющее небо,
Дрожь земли, обвал невдалеке,
Бедный ленинградский ломтик хлеба -
Он почти не весит на руке…
Таким людским страданьем он,
такой большой любовью братской
для нас отныне освящен,
наш хлеб насущный, ленинградский.

14 января 1944 советские войска перешли в наступление. Навеки вошли в историю Синявские высоты и Невский пятачок. По данным военных историков, здесь в ходе боев погибло более 360 тысяч человек. 27 января в результате блокада была снята. В честь выигранного сражения над Невой прогремели 24 залпа торжественного салюта. В эти минуты плакали даже те, кто не проронил ни одной слезинки за всю блокаду.

Бессмертен подвиг ленинградцев в грозную пору Великой Отечественной войны. Эта легендарная повесть мужества и героизма навсегда останется в памяти грядущих поколений.

Паровоз, передвигающийся по трамвайным рельсам, на Загородном проспекте в блокадном Ленинграде

На Невском проспекте у кинотеатра «Художественный» в блокадном Ленинграде

Невский проспект зимой в блокадном Ленинграде. На переднем плане художник, пишущий этюд.

Жители Ленинграда роют окопы на подступах к городу

Позиция батареи 76-мм зенитных пушек образца 1938 г. на Стрелке Васильевского острова в Ленинграде.

На Стрелке Васильевского острова в Ленинграде во время салюта в честь Победы.

Советские истребители МиГ-3 над Стрелкой Васильевского острова в Ленинграде