Статья

Костоусова Валерия Валерьевна

Функционально-семантическое поля состояния: опыт анализа (на примере текста А.И.Куприна).

В последние годы в изучении языковых явлений одним из наиболее распространенных стал функционально-семантический подход, который связан преимущественно с направлением изучения языка от значения к форме и функции. Такой системно-интегрирующий взгляд на язык формирует иную модель языковой системы. Она опирается на традиционную уровневую структуру языка, но идёт от значения к способам его выражения и далее - к их функции в речи. Так формируется грамматика функционально-семантических полей (ФСП).

Концепция полевого принципа системной организации языковых явлений справедливо считается одним из значительных достижений лингвистики XX века. ФСП - «система разноуровневых средств языка, объединённых на основе общности и взаимодействия их семантических функций» [Бондарко 1987:11].

В методике преподавания русского языка есть работы, авторы которых исследуют возможность использования ФСП при изучении русского языка. Так, Т. В. Парменова считает ФСП базовой единицей обучения русскому языку. По её мнению, полевый принцип позволяет перейти от выделения языковых единиц к их объединению, что соответствует реальной картине коммуникации [Парменова: http].

Одним из наиболее перспективных путей совершенствования системы языкового воспитания является активное использование в обучении достижений лингвистической науки, применение новых научных данных для повышения эффективности преподавания. Усиление функционального и коммуникативного подходов в обучении связано и с результатами развития этих направлений современной лингвистики.

Одной из главных задач вузовского курса «Функциональная грамматика» для студентов филологических специальностей, который предусматривает рассмотрение всех основных понятий функциональной грамматики, является овладение умением анализировать функционально-семантические поля.

Центральное понятие функциональной грамматики - функционально-семантическое поле.

Исследование функционально-семантического поля включает тот тип анализа, который можно назвать моделированием структуры поля, или полевым структурированием. Оно предполагает определение:

1. состава компонентов ФСП в данном языке;

2. состава центральных и периферийных компонентов поля;

3. связей между компонентами ФСП;

4. структурного типа данного поля;

5. связей между данным полем и другими ФСП.

Рассмотрим основные аспекты анализа на примере исследования функционально-семантического поля состояния.

Эмоции, физиологические симптомы организма, температура, влажность, освещенность соотносятся в сознании с понятием состояния. Именно поэтому, даже если в значении словоформы появляются семантические признаки, не свойственные этому понятию, мы продолжаем говорить об изменении, становлении состояния, о воздействии состояния на кого-либо, внешнем выражении состояния.

Состоянию свойственна двойная категоризация - лексическая и грамматическая. Оба способа обладают равным статусом, т.е. могут накладывать запрет на образование определенных форм, модифицировать их семантику.

ФСП состояния является полем полицентрического типа, в качестве второго центра всегда выступает не грамматическая категория, а целая конструкция. В качестве первичной формы выражения пропозитивных смыслов выступает предложение, а другие языковые элементы, которые также способны отражать данную ситуацию (отдельные словоформы, словосочетания, причастные и деепричастные обороты), но менее полно и дифференцированно, являются производными, вторичными.

Для того чтобы выявить критерии включения тех или иных конструкций в ФСП состояния, И. П. Матханова предлагает воспользоваться комплексом инвариантных семантических признаков состояния. В этот комплекс включаются статичность, длительность, инактивность субъекта состояния (базовый уровень); также для него характерны признаки временной дискретности, ориентированности на субъект, неконтролируемости (нерелевантности контролируемости) ситуации. Указанные семантические признаки представляют собой иерархическую структуру, в которой базовые признаки характеризуют предикаты состояния. Однако для конструкции в целом необходимо учитывать весь комплекс признаков.

В русском языке существует ряд конструкций, которые с большей или меньшей регулярностью включаются исследователями в ядерную зону состояния. К ним относятся конструкции с безлично-предикативными словами, безличными модально-деагентивными глаголами типа (не) спится, (хорошо) работается, предложно-падежными формами существительных ("в + предл. п."): Теперь уж ему не было ни страшно, ни стыдно, дышалось легко и свободно (А. П. Чехов). Иногда сюда же относят и конструкции с краткими прилагательными: Капитолина была пьяна и качалась из стороны в сторону (М. Горький) и субстантивную конструкцию "у Х есть Р": У него боль в ушах (А. П. Чехов) [ Матханова 2005 : 108].

Конструкции с безлично-предикативными словами обладают существенными признаками состояния, наиболее яркими из которых являются:

1) инактивность и (внутренняя) перцептивность;

2) статичность, характеризующаяся маркированностью;

3) длительность, обусловленная перцептивностью;

4) состояние, ориентированное на субъект восприятия.

Кроме того, эти конструкции характеризуются совпадением лексической и грамматической категоризации, с их помощью можно передавать разные типы состояния: Мне скучно и как-то особенно неловко (М. Горький); Вы чувствуете, что вам холодно (А. П. Чехов). В них также выражаются психическое и физическое состояние лица, состояние природы и окружающей среды. Невозможно представление лишь одного типа состояния - физического состояния предмета, что связано со спецификой перцепции. Данный способ выражения состояния является непроизводным, представляет естественный для русского языка способ представления данной семантической категории. По мнению И. П. Матхановой, перцептивность, не будучи обязательным семантическим признаком состояния, закреплена в сознании говорящих как атрибут данной семантики. Именно поэтому фрагмент текста, включающий не только статальные высказывания, часто оценивается как описание состояния [Матханова 2005: 108-112].

Субстантивную конструкцию 'в + предл. п.' по наличию в ее семантике признаков, свойственных состоянию, можно охарактеризовать следующим образом: в ее значении закреплены признаки статичности и ориентированности на субъект, длительность является немаркированным признаком, а признаки инактивности субъекта и перцептивности отсутствуют в ее семантике. Семантика состояния в данной конструкции передается за счет взаимодействия с локативностью, воспринимается на фоне метафоры пути: «прийти в состояние - быть в состоянии - выйти из состояния»: Петя несколько раз впадал в забытье (В. Катаев); Весь следующий день пробыл он в забытьи (Б. Полевой); Он наконец вышел из забытья и спрашивает вас (Р. Р.). Именно существование в языке устойчивой триады позволяет этой конструкции передавать семантику состояния как признака, способного потенциально изменяться.

Конструкции с безличными модально-деагентивными глаголами также содержат все существенные семантические признаки состояния, и это позволяет отнести их к основным средствам его выражения в русском языке. Состояние, передаваемое при помощи данных глаголов, воспринимается прежде всего как модальное, например: Вспоминаю. И не хочешь вспоминать, а вспоминается (И. Гофф). В первой части конструкции (и не хочешь вспоминать) субъект волюнтативности и субъект предметной ситуации совпадают, во второй части (а вспоминается) ситуация осуществляется независимо от воли действующего субъекта, поэтому можно говорить о квазиразносубъектности как особой черте, свойственной именно субъектно-модальным рефлексивам.

Движение к периферии ФСП состояния осуществляется по разным основаниям. Безусловно, центральную роль здесь играет полнота представленных в содержании конструкции признаков состояния. На этом основании, как отмечает И. П. Матханова, нельзя считать адъективную и субстантивную (у Х есть Р) конструкции относящимися к центру поля состояния [Матханова 2005: 112]. Для адъективной конструкции характерен следующий набор признаков состояния: немаркированная статичность, ориентированность на грамматический субъект, логический, рациональный характер представления ситуации. Поскольку набор признаков состояния оказывается неполным, адъективные конструкции способны передавать значение состояния не всегда, а лишь при значительном доминировании лексической категоризации. Способность адъективных конструкций передавать значение состояния обусловлена отсутствием в их семантике признаков, препятствующих этому, а также возможностью компенсировать необходимые признаки за счет окружающего контекста. Ведущую роль в выражении состояния адъективными конструкциями выполняет главным образом лексическое значение слова, грамматический способ категоризации в этом случае не столь значим.

За счет лексического значения передается семантика состояния и в субстантивной конструкции (семантических признаков, свойственных состоянию, у данной конструкции значительно меньше).

Если продолжить исследование путей движения к периферии, то можно отметить еще один автономный параметр: свернутость / полнота представления ситуации. Состояние может быть передано и пропозитивными существительными (тревога, усталость, холод), прилагательными, наречиями.

Таким образом, ФСП состояния обладает сложной структурой. На каждом уровне структурирования существуют разные основания, что характерно для естественных классов.

Следую плану анализа ФСП, для начала выявляем состав компонентов поля. В исследуемом отрывке (повесть И.А.Куприна «Олеся») представлены разноуровневые средства выражения состояния:

синтаксические: нашло беспокойство, томительное молчание, стало болеть.

лексические:

имена существительные, в том числе предложно-падежные формы- к тоске,с жадностью, веселье, равнодушие, к удивлению,

имена прилагательные - равнодушное, упорная, ленивой;

глаголы и глагольные формы - думалось, оживился, разочаровался.

наречия - тревожно, лениво

К центральным компонентам ФСП состояния в анализируемом отрывке относятся имена существительные, предложно-падежные формы. К ближней периферии можно отнести имена прилагательные. Также на периферии находятся наречия и глаголы, глагольные формы, синтаксические конструкции.

Лексические средства выражения состояния находятся в непосредственном единстве с синтаксическими средствами, входя в состав словосочетаний и предложений.

ФСП состояния включается в особую группировку полей пропозитивного типа, в состав которого входят все имеющиеся средства выражения семантики состояния в современном русском языке. К этому типу можно также отнести ФСП бытийности, качественности и другие поля, основными элементами которых выступают конструкции.

Функционально-семантическое поле состояния в отрывке из повести «Олеся» А.И.Куприна тесно связано с другими ФСП.

Во-первых, ФСП состояния связано с полем субъектности, так как называется субъект, испытывающий данное состояние, и с ФСП персональности, так как повествование идет от первого лица:

тревожно буду ходить я, сосредоточенный Ярмола, я с жадностью накинулся, я разочаровался.

Состояние, испытываемое субъектом, может быть направлено на объект, поэтому налицо связь с ФСП объектности:

на меня нашло беспокойство, мне нестерпимо захотелось, к моему удивлению, думалось мне.

Состояние протекает во времени и пространстве, поэтому ФСП состояния пересекается с полем локативности:

…так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так

же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола…

В случаях, когда состояние описывается с позиции качества, встречается пересечение с полем качественности, которое либо усиливает впечатление, либо конкретизирует, уточняет состояние

На меня нашло странное, неопределенное беспокойство.

Также функционально-семантическое поле состояния обнаруживает связи с ФСП аспектуальности: нашло беспокойство, нагнулся с равнодушием; тревожно буду ходить; лениво подымая, справляет веселье;

ФСП залоговости: думалось мне, мне нестерпимо захотелось, я разочаровался, я нагнулся с прежним равнодушием;

ФСП модальности: формы изъявительного наклонения.

Таким образом, ФСП состояния является полем с многосторонними связями. Пересечения с другими полями особенно многообразны и интенсивны в сфере персональности и субъектности, что обусловлено жанром произведения и формой повествования (от первого лица).

Список литературы

1. Бондарко А.В. Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис / А. В. Бондарко. Ленинград: «Наука», 1987.- 253 с

2. Куприн, А.И. Олеся. [Электронный ресурс]. Режим доступа: lib.ru/LITRA/KUPRIN/olesya.txt

3. Матханова, И.П. Поле состояния в современном русском языке: прототип и его окружение [Текст] / И.П. Матханова //Проблемы функциональной грамматики. Полевые структуры: Коллективная монография [Текст] / Отв. ред. А.В. Бондарко, С.А. Шубик. - СПб.: Наука, 2005. - С. 103-113

4. Парменова Т.В. Функциональный подход к изучению грамматики в школе (Об одном из путей модернизации). [Электронный ресурс]. Режим доступа: rus.1september.ru/article.php?ID=200202408

Приложение

А.И.Куприн «Олеся» (отрывок).

На меня нашло странное, неопределенное беспокойство. Вот, думалось мне,

сижу я глухой и ненастной зимней ночью в ветхом доме, среди деревни,

затерявшейся в лесах и сугробах, в сотнях верст от городской жизни, от

общества, от женского смеха, от человеческого разговора... И начинало мне

представляться, что годы и десятки лет будет тянуться этот ненастный

вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за

окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зеленым

абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так

же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола - странное,

чуждое мне существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него

дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределенной,

разъедающей тоске.

Мне вдруг нестерпимо захотелось нарушить это томительное молчание

каким-нибудь подобием человеческого голоса, и я спросил:

- Как ты думаешь, Ярмола, откуда это сегодня такой ветер?

- Ветер? - отозвался Ярмола, лениво подымая голову. - А паныч разве не

знает?

- Конечно, не знаю. Откуда же мне знать?

- И вправду, не знаете? - оживился вдруг Ярмола. - Это я вам скажу, -

продолжал он с таинственным оттенком в голосе, - это я вам скажу: чи

ведьмака народилась, чи ведьмак веселье справляет.

- Ведьмака - это колдунья по-вашему?

- А так, так... колдунья.

Я с жадностью накинулся на Ярмолу. "Почем знать, - думал я, - может

быть, сейчас же мне удастся выжать из него какую-нибудь интересную

историю, связанную с волшебством, с зарытыми кладами, с вовкулаками?.."

- Ну, а у вас здесь, на Полесье, есть ведьмы? - спросил я.

- Не знаю... Может, есть, - ответил Ярмола с прежним равнодушием и

опять нагнулся к печке. - Старые люди говорят, что были когда-то... Может,

и неправда...

Я сразу разочаровался. Характерной чертой Ярмолы была упорная

несловоохотливость, и я уж не надеялся добиться от него ничего больше об

этом интересном предмете. Но, к моему удивлению, он вдруг заговорил с

ленивой небрежностью и как будто бы обращаясь не ко мне, а к гудевшей

печке:

- Была у нас лет пять тому назад такая ведьма... Только ее хлопцы с

села прогнали!

- Куда же они ее прогнали?

- Куда!.. Известно, в лес... Куда же еще? И хату ее сломали, чтобы от

того проклятого кубла и щепок не осталось... А саму ее вывели за вышницы и

по шее.

- За что же так с ней обошлись?

- Вреда от нее много было, ссорилась со всеми, зелье под хаты

подливала, закрутки вязала в жите... Один раз просила она у нашей молодицы

злот (пятнадцать копеек). Та ей говорит: "Нет у меня злота, отстань". -

"Ну, добре, говорит, будешь ты помнить, как мне злотого не дала..." И что

же вы думаете, панычу: с тех самых пор стало у молодицы дитя болеть.

Болело, болело, да и совсем умерло. Вот тогда хлопцы ведьмаку и прогнали,

пусть ей очи повылазят...

(Куприн «Олеся»)