ТОГИС задача Лжедмитрий 1

1. Скопинцева А.Ф. Смутное время начала XVII века

Имя задачи Лжедмитрий 1

Автор Скопинцева Анна Фануровна

Предмет история

Класс 10,7.

Тема Россия в XVII веке

Профиль базовый

Текст задачи. Личность Лжедимитрия 1 окутана тайной. Он появился в политической жизни Русского государства, в то время, которое получило название "смутное". В 1598 году умер царь Федор Иоаннович, сын Ивана Грозного. Наследника он не оставил - и династия Рюриковичей прервалась. Вдова Федора Ирина постриглась в монахини. Земский собор избрал царем боярина Бориса Годунова, не имевшего никакого отношения к роду Рюриковичей. Весной 1601 года начался голод. Неурожай был связан с тяжелыми погодными условиями. Летом 40 дней подряд шел дождь, а в августе выпал настоящий снег, который полностью загубил весь урожай. В стране начался голод. Царь Борис Годунов делал все, чтобы спасти положение, но все было безуспешно. Тяжелым положение Русского государства воспользовался польский король Сигизмунд, который давно искал повода войны с Русским государством. Встал вопрос о престолонаследии. В этот период и появляется самозванец. В нашей истории до сих пор нет однозначного мнения о происхождении его личности. Кем же на самом деле был Лжедмитрий 1? Что стало причиной появления лжецарей?

а) Выделите ключевые слова для информационного поиска.

б) Найдите и соберите необходимую информацию.

в) Обсудите и проанализируйте собранную информацию.

г) Сделайте выводы.

д) Сравните Ваши выводы с культурным образцом.

Возможные информационные источники.

Книги:

Костомаров, Н.И. Смутное время московского государства в начале ХVII столетия. 1604-1613: [исторические монографии и исследования] / Н.И. Костомаров. - М.: «Чарли», 1994.

Платонов С.Ф. Смутное время: очерк истории внутреннего кризиса и общественной борьбы в Московском государстве ХVI и ХVII веков / С.Ф. Платонов. - М.: Вузовская книга, 2000.

Платонов С. Ф., Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв., М., 1937;

Корецкий В. И., Восстановление Юрьева дня в России Лжедмитрием I, в кн.: Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы за 1960, К., 1962;

Скрынников Р.Г. Россия в начале ХVII века. «Смута» / Р.Г. Скрынников. - М.: Мысль, 1988.

Л.Е. Морозова. Смута в России начала XVII века глазами современников. М., 2000.

Тумасов Б.Е. Лихолетье. М., 1995.

Web-сайты:

ros-istor.ru/node/292

dic.academic.ru/dic.nsf/es/32224/Лжедмитрий

krugosvet.ru/enc/istoriya/LZHEDMITRI_I.html

aminpro.narod.ru/strana_0029.html

memoirs.ru/texts/KostLP_RS76_15_1.htm

Культурный образец

ЛЖЕДИМИТРИЙ ПЕРВЫЙ.

4

Много у нас было толков о том, кто такой был первый самозванец и какого характера был этот человек. Тотчас после его низвержения новое правительство уверяло народ, что он был беглый иеродиакон Чудова монастыря Григорий Отрепьев, то есть то самое лицо, каким его объявили народу при Борисе, когда названный Димитрий готовился с толпою польских и южно-русских удальцов перейти рубеж московскаго государства, чтобы сорвать корону с похитителя. Это мнение мало принималось в то время народом: лучшим тому доказательством служит то, что пред воровскими знаменами втораго самозванца склонялись города за городами, области за областями и толпы всякаго чина людей бежали в тушинский лагерь как в обетованную землю, и только совершенной неспособности царика-вора, да безчинству поляков, помогавших ему, обязан был Шуйский тем, что тушинский вор не добрался до Кремля и не стащил царя Василия с престола. Должно быть доводы, представляемые православному люду о том, что царствовавший Димитрий был никто иной, как вор-разстрига Гришка Отрепьев, казались современникам не слишком вескими; но протекли годы за годами-ужасные годы тяжких бедствий-годы страшнаго лихолетия, о котором у велико-русскаго народа сохранилось в памяти, что тогда на всей Руси осталась едва десятая часть всего народонаселения, число свидетелей появления перваго Димитрия убывало, а их дети, и внуки могли говорить только то, что слыхали от отцов, либо от грамотных духовных, единственных проводников книжнаго просвещения на родине. Обращались к писанным книгам, но в них находили то, что некогда угодно было правительству: царствовавший под именем Димитрия был вор, еретик, чародей, разстрига, который «Божьим попущением, при помощи диавола и при содействии иезувитов, восхотевших искоренить православную веру греческаго закона и ввести в российское царство латинскую веру, обманул множество народа и на превысочайший московский престол аки пес вскочил». Таким и остался он на долго. Мало подвергая критике источник, откуда восприяло начало мнение о том, что царствовавший под именем Димитрия был Гришка Отрепьев, позднейшие историки наши верили в это потому, что так говорили стародавние летописцы и всякия царския грамоты.

5

Mы не станем повторять наших доводов, помещенных в нашем сочинении: «Смутное время Московскаго государства в начале XVII столетия». Желающих узнать наше мнение просим обратиться в вышепомянутому нашему сочиненно. Не станем также повторять доказательств, что названный Димитрий не былъ настоящим царевичем. Но если он не настоящий Димитрий, то остается вопрос: сознательно-ли он принял на себя это имя, будучи внутренно убежден, что он на самом деле не царевич, или же он с детства был научен и подготовлен другими, так что и сам искренно верил, что он Димитрий? Его характер, как мы сказали, сильно побуждает к последнему предположению. Но есть одно обстоятельство, не позволяющее признать, что самозванец был научен другими в такой степени, что вполне верил, что он Димитрий-царевич. Такая уверенность могла быть при таком только условии, когда бы Димитрия, для его спасения, подменили еще в то время, о котором он не мог иметь никакой памяти, т. е. колыбельным младенцем, или, по крайней мере, не старше четырех, или пяти лет. Но событие убийства царевича в Угличе совершилось в 1591 году, когда царевичу было почти девять лет. Между тем, король Сигизмунд III, после свидания с самозванцем в Кракове, писал панам письма, в которых излагал сведения, сообщенныя ему при личном свидании московским царевичем о своем чудесном спасении. Одно из таких писем с собственно-ручною подписью королевской руки к пану Зеновичу находится в рукописном собрании императорской публичной библиотеки. Сигизмунд извещает, что царевич разсказывает, будто его спасли в ту самую ночь, когда, по повелению Бориса, злодеи пришли убить его. Возможно-ли после этого, чтобы человек, разсказывающий о событии, случившемся в то время, когда ему был девятый год от роду, мог искренно верить в совершение этого события, тогда как оно совершилось не над ним, а над другим лицом.

Таким образом это письмо Сигизмунда не допускает признавать в названном Димитрие невольнаго обманщика, обманывающаго других в том, в чем сам он был заранее обманут. Согласно с этим известием, сохранившемся в письме Сигизмунда, понял нашего названнаго Димитрия и Ян Замойский, один из образованнейших, гуманнейших и правдивейших людей тогдашней Польши, благородный защитник совести и всяких убеждений, нелюбимый коварным Сигизмундом и ненавидимый наставниками последняго - иезуитами.

В самом деле, при начале поприща названнаго Димитрия, кто верил в его царское происхождение в Польше?- Мнишек, желавший блестящим образом устроить дочь свою, да и самому нажиться на счет московскаго государства,-Мнишек, человек, не пользовавшийся уже издавна доброю репутациею в Польше. человек, котораго считали обокравшим покойнаго короля Сигизмунда-Августа в час его кончины в замке Кнышине; да его родственники Вишневецкие, которые в этом вопросе превосходно себя заявили, когда Адам Вишневецкий первый, как известно, признавший в своем служителе настоящаго царевича был один из первых, признавших за того же настоящаго Димитрия втораго самозванца, появившагося через год после того, как первый сложил голову. Затем признали его иезуиты, которые были готовы на всякий обман, следуя правилу своего ордена употреблять без разбора всякия средства для распространения власти папы и римско-католической веры. Стоит только просмотреть годовыя заметки иезуитскаго ордена (Annuae Societates Iesu), чтобы видеть, на какие безстыдные обманы были способны эти господа, умышленно проводившие в общество господство мрака, суеверия и обмана. Вот друзья и сторонники названнаго Димитрия в Польше. Припомним известную поговорку: «скажи нам, с кем ты дружен и я скажу, кто ты таков!»

Если Димитрий не был Гришка и притом не был ни настоящим царевичем, ни уверенным, с голоса других, что он царевич, то кто бы он ни был, он все-каки обманщик, плут. Как же согласить это с теми светлыми чертами, которыя проявлялись в его характере? Мы, конечно, не все в подробности знаем о жизни этого человека; но если верить разсказам голландца Массы (а не верить ему - он нигде не подает повода), то за царем Димитрием водились очень не симпатичные признаки циническаго разврата, да наконец, его поступок с Ксенией Борисовной не очень говорит в пользу его высокой нравственности. При том же в свое кратковременное царствование он много наговорил хорошаго, много надавал надежд, но мало, привел их в исполнение. Хорошия фразы еще не дают права пленяться душою и умом произносящаго эти фразы. Наконец, даже несколько светлых и великодушных поступков не должны приводить нас к такому заключению, что обманщик не в состоянии сделать этих поступков: нужно быть только умным, чтобы делать добро, соображая, что оно будет полезно для нас. Таким образом нас поражает до безразсудства великодушный поступок его с князем Шуйским. Если кого, то уж более всех должен был бояться самозванец этого Шуйскаго. Достаточно было того, что Шуйский, производивший следствие в Угличе и лично видевший труп убитаго царевича Димитрия, никак не мог поверить в истинность царствовавшаго в то время человека, под именем убитаго в Угличе Димитрия. И, однако, самозванец не взвесил этого обстоятельства. Шуйский обвинен в заговоре против царя, обличен на суде, приговорен к плахе и - прощен, помилован тем царем, на котораго он злоумышлял. Может-ли, скажем мы невольно, так поступать хитрый обманщик? А между тем, всмотревшись в обстоятельство, можно признать, что самозванцем руководила надежда приобресть в Шуйском постояннаго друга и вернаго слугу. Самозванец ошибся. Он нажил в нем свою погибель; но тут можно видеть в самозванце, вместо великодушия, значительную долю безрассудства, происходящаго от неопытности, свойственной молодым летам. Как бы то ни было, но все светлыя черты названнаго Димитрия дают нам право считать его в известной степени умным, поэтическим и даже добросердечным, но всего этого еще недостаточно, чтобы признавать его честным и считать чуждым лжи и обману. Да и мало-ли видим мы исторических деятелей, способных на добрыя дела и в тоже время готовых на коварство и лукавство во имя политики.

Николай Костомаров.

Костомаров Н.И. Лжедмитрий Первый. По поводу современного его портрета. 1606 г. // Русская старина, 1876. - Т. 15. - № 1. - С. 1-8.