Доклад на тему: Становление эмигрантской исторической науки в 1920-1930 гг

Становление эмигрантской исторической науки в 1920-1930 гг.

Причины и предпосылки эмиграции в 1920-1930 гг.

Долгое время тема эмиграции из России и СССР была запрещена. Только с конца 1980-х гг. исследователи получили возможность приступить к изучению данного явления. Следует сказать, что эмиграция происходила в России во все времена. Однако для России эмиграция 1920-1930-х гг. действительно стала важным событием в политической, культурной и общественной жизни. Всего принято выделять три волны эмиграции из СССР. Первая волна или так называемая «белая эмиграция» началась сразу же после революции 1917 года и продолжалась в течение 1920 - 1930-х гг¹. За этот период из страны выехало от 2,4 до 4,5 млн. чел². До сих пор советскую эмиграцию воспринимают только как первую ее волну. За годы эмиграции страна потеряла огромное количество образованнейших и талантливых граждан, как правило, эмигрировали деятели культуры, науки, искусства. Первая волна эмиграции из СССР была обусловлена большей частью политическими и идеологическими причинами. Это было время становления Советской власти, формирования новой коммунистической идеологии. Сложность заключалась в том, что страна еще недавно пережила тяготы Первой мировой и Гражданской войны. После революций 1917 г. большевикам, пришедшим к власти было необходимо укрепить свои позиции в стране и создать новую идеологию³. Политическая эмиграция была обусловлена победой красной армии в Гражданской войне, и было необходимо до конца избавиться от антиправительственных элементов, противников советской власти и идеологии, которых власть видела в культурных и научных деятелях.
Надо сказать, что 1920-е гг. ознаменовали собой становление в Советской России разветвленной системы контроля за духовной жизнью интеллигенции. В 1921 г. появился Агитпроп ЦК РКП(б), в 1922 г. было учреждено Главное управление по делам литературы и искусства, в 1923 г. создана Главная репертуарная комиссия⁴. По мере того как утверждалась однопартийная политическая система, изгонялась оппозиция, складывалось тоталитарное государство, сфера культуры подчинялась государству, подгонялась под единый идеологический стандарт, утрачивала творческую самостоятельность. Происходил процесс формирования культуры, свойственной тоталитарному обществу, культуры, поставленной под контроль государства, стремящегося руководить духовной жизнью общества, воспитывать его членов в духе господствующей идеологии.
Борьба за единую идеологию в культуре предопределила особенности развития гуманитарных наук. О том, что власть не даст возможности продолжить исследования ученым, чьи научные взгляды отличны от марксистских, было заявлено еще в 1922 г. Тогда целая группа видных философов, историков, экономистов, социологов, таких как: П. А. Сорокин, Н. А. Бердяев, С. Л. Франк, И. А. Ильин, Л. П. Карсавин, А. А. Кизеветтер и вынуждены были покинуть страну⁵.
Первоначально государство не строило большого секрета из эмиграции. В 1920-е гг. по инициативе В.И. Ленина в СССР издавались воспоминания и другие произведения эмигрантов. Но постепенно, с формированием тоталитарного государства, эмиграция постепенно стала запретной для изучения. К примеру, в 1931 г. М. Горький назвал причину отсутствия информации об эмигрантах, заявив: «в общем же эмигранты - публика неинтересная и жизнь ее никому не нужна»⁶.
Самым значительным и показательным фактом начала эмиграции стал знаменитый «Философский пароход» 1922 года, на котором в принудительном порядке за границу было выслано около 200 представителей русской культуры⁷. Среди них были знаменитые на весь мир деятели науки и искусства. Отток интеллектуальной и культурной элиты позволяет говорить об эмиграции первой волны как о «культурном феномене»⁸. За последующие несколько лет страну покинули В. Кандинский, Ф. Шаляпин, М. Шагал. Огромный общественный резонанс в мире получило изгнание в 1929 г. из СССР одного из создателей Великой русской революции и организаторов высылки интеллигенции в 1922 г⁹. Становление Советской власти в 1920-е гг. повлекло за собой серьезные изменения в культурной и духовной жизни государства.

Большинство эмигрантов, не дождавшись крушения большевистского режима, остались за границей. Постепенно они стали обживаться, стараясь восстановить и сохранить духовную жизнь дореволюционной России. В 1920 г. была создана Русская православная церковь за рубежом, которая руководила православными приходами - своеобразными центрами жизни русских эмигрантов¹⁰. Активно создавались разного уровня учебные заведения, издавались газеты и журналы, печатались книги. Первая волна проявила такую черту, как склонность к самоорганизации. Бывшие солдаты и офицеры создали Русский общевоинский союз. Дети русских эмигрантов учились в русских юнкерских училищах. Каждый год в Европе появлялось до 100 новых газет на русском языке¹¹. Очень многие продолжали ощущать и идентифицировать себя как русских.

Для очень многих эмигрантов причиной их вынужденного отъезда из России становится страх за собственную жизнь и жизнь их близких. Известно, что во времена социальных катаклизмов, войн и революции меняется общественное сознание. Жизнь человека утрачивает свою ценность, и, если в мирное время убийство считается событием из ряда вон выходящим, то в условиях войны - это рядовое явление. Меняется не только мораль в обществе, но и государство уже не может осуществлять присущей ему функции охраны общественного порядка. Резко возрастает преступность. В письмах эмигрантов, их дневниках часто встречаются фразы вроде «все наши уехали», «мы остались одни»¹². Именно поэтому когда после Гражданской войны в Росси появляются первые признаки восстановления нормальной жизни, часть эмигрантов ставит вопрос о возвращении. Безусловно, трудно ответить однозначно на вопрос о причинах эмиграции того или иного представителя интеллигенции. Как писал А. В. Квакин, "скорее всего здесь действовал целый комплекс как первостепенных, так и второстепенных причин"¹³. Но все же нам представляется, что основными причинами эмиграции интеллигенции являются непродуманная политика молодого Советского государства в области народного образования и культуры, установление идеологии большевиков, борьба с инакомыслием, приоритет классовых интересов над духовными. О своих чувствах от первой встречи с эмиграцией пишет Н. А. Бердяев: "впечатление, по его словам, было тяжелым. Эмиграция встретила группу высланных подозрительно и недоброжелательно. Были даже такие, которые позволяли себе говорить, что это не высланные, а подосланные для разложения эмиграции"¹⁴.
Чтение, научная работа были главными занятиями для научных деятелей профессуры в обстановке эмиграции. Такое настроение было характерно не только для историков. Вот, например, дневниковая запись В. И. Вернадского, сделанная ученым 24 марта 1921 г.: "на моем докладе о геохимии много старых учеников и товарищей. Было и приятно и тяжело их видеть. У всех тяжелое настроение, и в то же время всюду видишь мелочи приспособляемости к жизни, и неприятные, и нелегкие. ...Вчера очень на меня неприятно подействовала отсрочка отъезда в Питер. И пришлось в конце концов сделать усилие, чтобы взять себя в руки. Читал поэтов (Владимир Соловьев, Баратынский). Но совершенно с собой справился и сейчас силен духом и готов к работе.¹⁵"

Но кроме негативной стороны в изучении эмиграции, были и положительные моменты. Такие выдающиеся личности, как И. А. Бунин, В. В. Набоков, П. Н. Милюков, С. Рахманинов, Ф. И. Шаляпин, А. Павлова, В. Сикорский нашли свое место в жизни и сделали успешную карьеру. Некоторых ученых приняли в свои стены известные европейские и американские университеты¹⁶.
В эмиграции духовное творчество для интеллигенции становится не только способом выживания, но и выполнением огромной исторической миссии - сохранить для грядущей России дореволюционную русскую культуру и ее традиции. Один из известных представителей старшего поколения культуры Русского Зарубежья К. Р. Кочаровский, говоря о задачах эмигрантов, отмечал: «сотни тысяч русских людей, рассеянных по странам, это - великий посев семян русской культуры, и от них самих зависит теперь взрасти и дать плод. Историческая судьба как бы отрядила их в пространство, дав им широкие своеобразные возможности, сделать их физически как бы некоторым народно-культурным посланством России за границей»¹⁷.
Таким образом, эмиграция 1920-1930 гг. стала важной вехой в культурном и духовном развитии страны. Она стала началом формирования российской исторической науки в эмиграции, многие из историков и деятелей других областей культуры сделали огромный вклад в научное и культурное развитие своей страны.

Основные направления эмиграции

Основные научные центры российских историков в период эмиграции сложились в Праге, Югославии, Франции, США.

Рассматривая деятельность историков в Праге, скажем, что в среде русских, культурных и научных работников-эмигрантов, привлеченных в Прагу, заметную и по количеству и но интенсивности работы группу составляют представители русской исторической науки. Начиная с конца 1921 г., стали оседать в Праге отдельные русские ученые-историки. Известная высылка русских профессоров из советской России в сентябре 1922 года пополнила этот состав русских историков в Чехии, позднее постепенно прибывали новые лица - как старые работники науки, так и молодые, только в эмиграции начавшие свою ученую деятельность. Общее число лиц, ведущих или ведших научную работу в разных областях исторического знания и находящихся или находившихся в Праге, превышает двадцать¹⁸.

Присматриваясь к составу этой группы русских историков, надлежит отметить, что здесь наиболее полно и многочисленно представлена наука русской истории, истории русской государственности, народа и культуры; - далее вторую по числу группу составляют специалисты по истории искусств и археологии; особо значительно по внутреннему смыслу работ представлена наука славяноведения, - и только двое являются представителями науки всеобщей истории, при этом со специальным интересом в сторону истории Византии¹⁹. Бросается в глаза неравномерность в отношении отдельных научных дисциплин и особенно - отсутствие достаточного представительства науки истории Западной Европы, - столь, казалось, естественного и необходимого в старом европейском центре - Праге Чешской.
Состав русских историков-эмигрантов в Праге в продолжении 1921-1927 годов не был постоянным не только вследствие разновременного вступления в их среду новых лиц, но и вследствие разновременного ухода отдельных деятелей науки²⁰. Надлежит подчеркнуть утрату одного из организаторов русской ученой эмиграции в Праге профессора И. В. Ястребова, затем невознаградимую утрату славного русского ученого H. П. Кондакова, - с другой стороны, нужно указать выход профессора Г. В. Вернадского из числа пражских историков в связи с перенесением его деятельности за океан и переезд в Париж П. Б. Струве, соединяющего со своею экономическою специальностью горячий и деятельный интерес к вопросам исторического знания. Самый факт одновременного пребывания в Праге такого значительного числа русских историков естественно диктовал им не только участие в профессиональной и учебно-академической эмигрантских организациях, но и создание ими особых средоточий научного общения. В 1923 году положено было начало научных собраний русских историков, - в 1925 году это начинание было оформлено в виде Русского Исторического Общества в Праге.²¹ С другой стороны - ученики и почитатели академика H. П. Кондакова, вскоре после его смерти основали ученый семинар его имени, - который является средоточием археологических знаний. Характер случайный и несистематический носили немногочисленные собрания археологического кружка при русском народном университете в Праге.²² Осенью 1924 года в Праге состоялся ученый съезд русских ученых-эмигрантов, в его работах приняли деятельное и живое участие и русские историки пражане, представившие немало специальных научных докладов.
Научные интересы русских историков пражан весьма разнообразны. С одной стороны их направление определяется преемственностью исследовательской рaбoты и эмиграции в отношении деятельности в России, с другой - новыми задачами и темами, возникшими и поcтавленными в эмиграции вновь и частью подсказанными oбстановкой деятельности и условиями самой работы. Оторванность от русских архивных источников, столь чувствительная для научной производительности историков России в особенности, с другой стороны - отсутствие в Праге нового исторического материала, касающегося органических явлений русского прошлого, - имеют, несомненно, свое сильное влияние на характер работ русских ученых.²³
Давая суммарный отчет о работах историков за 1921-1927 г. г., отметим, прежде всего работы, посвященные истории России, и на первом месте назовем произведения, касающиеся истории изучения русского прошлого. Проф. И.И. Лаппо дал на чешском языке ценный общий обзор русской историографии, - отдельным русским историкам посвятили свои статьи проф. А.А. Кизеветтер (Ключевский), К.Ф. Шмурло (Пирлинг), Г.В. Вернадский, Кондаков²⁴.
Югославия также стала одним из центров сосредоточения российских беженцев и эмигрантов. Многие из них надеялись, что в братской славянской стране они смогут в относительно благоприятных условиях переждать смутные времена. Королевское правительство и общественность страны доброжелательно встретили беженцев из России²⁵. Помощь русским эмигрантам и покровительство им со стороны правящих кругов объяснялись не столько классово-политическими мотивами, сколько объективными национально-государственными интересами только что возникшего Югославского государства. Оно остро нуждалось в создании и увеличении государственно-административного аппарата, научно-технических кадров и работников просвещения. Из-за огромных людских потерь в годы Первой мировой войны и весьма неспокойной обстановки на границах Югославии нужны были и квалифицированные военные²⁶. Следует отметить, что король Александр Карагеоргиевич учился в России в Пажеском корпусе, хорошо знал русский язык, культуру и как никто смог оценить, какой интеллектуальный потенциал теряет страна²⁷.
Во второй половине 1920-х гг. в Югославии активизировалась культурная и культурно-просветительная деятельность российских эмигрантских обществ и организаций. К тому времени все больше беженцев обращались к культуре, которая становилась объединяющим фактором, связывающим их с Россией прошлого и Россией будущего. В Белграде, Загребе, Нови Саде и других крупных колониях российских эмигрантов действовали различные культурные и культурно-просветительные учреждения, организации и общества. С 1925 г. в Белграде начал работать Русский народный университет, где читались научные и научно-популярные лекции, организовывались общедоступные концерты, литературно-художественные вечера. Роль общественно-культурных центров стали выполнять и Русские офицерские дома. Одним из первых объединений русских ученых стало сформированное в 1921 г. "Археологическое общество"²⁸, первым председателем которого был избран профессор Белградского университета, филолог и историк-славист А. Л. Погодин (1872-1947), ранее преподававший в высших школах Варшавы и Харькова²⁹. В нем участвовали такие видные историки общественной мысли, церкви, права, такие как А. П. Доброклонский и другие³⁰.
Еще одним центром эмиграции ученых историков стала США. Прежде всего, следует подчеркнуть, что российские эмигранты в США и Канаде попадали в совершенно иные условия, чем в Европе или на Дальнем Востоке, где прибытие и адаптация масс беженцев превращалась в социально-культурный феномен. В США и Канаде, в отличие от стран Старого Света существовал государственно-правовой механизм регулирования и натурализации иммиграции, который, с одной стороны ограничивал поток беженцев из России, с другой - давал определенные гарантии будущей стабильности³¹.
Американское общество, при всем интересе к русской революции, а позднее к советской стране, воспринимало основную массу прибывших в США россиян как будущих сограждан, которым предстояло найти работу, выучить язык и стать американцами так же, как и выходцам из других стран мира. Таким образом, в Америке - стране иммигрантов, бывшие россияне становились одной из многих групп «колонистов»: это самоназвание характерно именно для американской русской печати.
Кроме того, в Северной Америке к 1917 г. существовала обширная русская диаспора, составляющие которой имели собственные, совершенно разные векторы внутреннего развития (политические эмигранты, религиозные общины, крестьянская (в основном украинская) трудовая эмиграция и пр.)³². Несмотря на первоначальную враждебность политически активных левых групп «старой» российской колонии по отношению к пореволюционной эмиграции, созданные выходцами из России в предшествующий период организации взаимопомощи и культурные центры, не устранились в начале 1920-х гг. от поддержки белых российских беженцев, тем более, что большинство из них пополнило ряды рабочих, мелких служащих и фермеров³³. В США и Канаде в начале 1920-х гг. в период наибольшей интенсивности пореволюционной миграционной волны существовала развитая система русской православной церкви. Что касается других религиозных общин, то они играли важную роль хранителей русского языка и бытовой культуры, что также создавало более комфортную среду для вновь прибывших в Америку россиян³⁴.
Одной из главных причин своеобразия российского зарубежья в США и Канаде являлись ментально-психологические особенности той части белой эмиграции, которая стремилась попасть в Новый Свет. Достаточно высокий процент образованности пореволюционной волны позволяет предположить, что оправлявшиеся в США и Канаду бывшие офицеры, технические специалисты, коммерсанты и т.п. имели определенные (хотя и в определенной степени идеализированные) представления об Америке и тех возможностях, которые там предоставлялись. При этом, в отличие от эмигрантов, осевших в Европе и Дальневосточном регионе, они отказывались от идеи скорого возвращения в Россию. Большинство из них было настроено на новую жизнь с чистого листа и получение американского или канадского гражданства, но, в то же время, с трудом приспосабливалось к американскому образу жизни³⁵.
Отбор будущих американцев из массы российских беженцев осуществлялся благодаря условиям въезда в США и Канаду в соответствии с иммиграционным законодательством: наличие определенного минимума материальных средств либо приглашений на службу или учебу от американских учреждений, наличие поручителей (родственников или знакомых) уже живущих в США, готовность заниматься определенными видами деятельности (сельское хозяйство в Канаде)³⁶.
Малочисленность пореволюционной волны в Северную Америку по сравнению с массами российских беженцев в Европе, ориентация на самостоятельную адаптацию обусловили, в целом, незначительное внимание к их проблемам со стороны эмигрантских и международных гуманитарных организаций, нацеленных, прежде всего, на помощь российской эмиграции в европейских странах. Роль российского дипломатического представительства в США, Красного Креста, YMCA и других организаций, опекавших российских беженцев в США и Канаде в начале 1920-х гг. заключалась преимущественно в обеспечении их въезда в страну через поручительство и частичную оплату билетов³⁷.
В то же время, средства, выделенных российским финансовым агентством, обеспечили поддержку эмигрантов первые годы пребывания в США и Канаде через организации, занимавшиеся их трудоустройством, социальной поддержкой инвалидов, престарелых, одиноких женщин, сирот и т.п.
Важную адаптационную роль сыграла деловая активность тех российских эмигрантов, которые преуспели в США, и предоставляли рабочие места своим соотечественникам. В ряде случаев это стало системообразующим фактором в развитии диаспоры (фирма и завод А.А. Сикорского)³⁸.
Основы социальной и организационной системы российского пореволюционного зарубежья в США и Канаде сложились в течение 1920-х гг. Разобщенность и значительное социальное расслоение в российской колонии обусловили слабое развитие ее внутренних институциональных структур, которые, как правило, сводились к рабочим клубам «старой» эмиграции и обществам взаимопомощи. Культурно-просветительные центры, существовавшие в этот период, в основном, создавались социалистическими и анархистскими группами и были сильно политизированы³⁹. В крупных городах белой эмиграцией были сформированы общественно-политические группы либерального и монархического направления, воинские союзы и другие профессиональные объединения, налажен выпуск периодической печати. Общественно-политические движения и группы в русской Америке 1920-1940-х гг. были разнородны, разобщены и склонны к конфликтам между собой, что было характерно для российского зарубежья в целом.

На культурное и научное развитие страны в 1920-1930-е гг. большое влияние оказали политические события, связанные становлением Советского государства. Представители интеллигенции и научные деятели, чьи взгляды и теории противоречили советской идеологии, подвергались политическим гонениям и были вынуждены покинуть страну и продолжить свою деятельность за рубежом. Выдворение интеллигенции за рубеж и так называемая эмиграции первой волны началась с 1922 г.
Эмиграционные процессы непосредственно коснулись и историков. Историческая наука в лице видных историков того периода П.Н. Милюкова, В.Г. Вернадского, А.А. Кмзевветера и других, продолжила свое развитие в Праге, Париже, США, Чехословакии и других странах. В 1920-е годы были весьма непростыми для историков, сложности были и в бытовом аспекте, устройстве жилищных вопросов. Кроме того, сложности были и в исследованиях, за рубежом было сложно найти исторические источники по истории России, а это было важно, поскольку работы велись в основном по проблемам истории России. Особенности деятельности отдельных историков в эмиграции будут рассмотрены в следующей главе. Следует лишь отметить то, что историческая наука в эмиграции продолжала свое развитие, были открыты исторические школы, написано множество научно-исследовательских статей, отечественные историки внесли свой вклад не только в развитие науки, но и активно занимались преподавательской и просветительской деятельностью.

Список литературы:

1. Александров С. А. Общественно-политическая деятельность П. Н. Милюкова в эмиграции (20-е годы). - М., 1995.- 289 с.

2. Ахиезер А. С. Эмиграция из России: культурно-исторический аспект // Свободная мысль. - 1993. - № 7. - С. 70-78.
3. Бабичева М. Е. Писатели второй волны русской эмиграции: библиографические очерки. - М., 2005. - 267 с.

4. Базанов П. Н. Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917 - 1988 гг.). - СПб., 2004. - 278 с.

5. Бирюкова К. В. Российские студенческие союзы в Центральной и Восточной Европе в 1920 - 1930 е гг. - М., 2004. - 378 с.

6. Бочарова З. С. Современная историография российского зарубежья 1920 - 1930-х годов // Отечественная история. - М., 1999. - № 1. - С. 91 - 102.

7. Брук С. И. Миграции населения. Российское зарубежье // Народы России: энциклопедия. - М., 1994. - С. 53 - 65.

8. Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков, А.А. Кизеветтер: история и политика. - М., 1992.- 267 с.

9. Вандалковская М. Г. П. Н. Милюков // Историки России XVIII-XX вв. - М., 1995.- 289 с.

10. Волкогонова О. Д. Образ России в философии Русского Зарубежья. - М., 1998. - 378 с.

11.Главацкий М. Е. Философский пароход: год 1922 . Историографические этюды. - Екатеринбург, 2002. - 245 с.

12. Грязнова Т. Е. Революция в концепции истории России П. Н. Милюкова. Екатеринбург, 1996.- 178 с.

13. Дичбалис С. А. Зигзаги судьбы / Под ред. А. В. Попова. - М., 2003. - 366 с.

14. Доронченков А. И. Эмиграция первой волны о национальных проблемах и судьбе России. - СПб., 2001. - 367 с.

15. Дёмина Л. И. Евгений Францевич Шмурло // Мир русской истории. IX-XX вв. - М.: Издательский дом «Вече», 2009. - 265 с.

1 Ахиезер А. С. Эмиграция из России: культурно-исторический аспект // Свободная мысль. - 1993. - № 7. - С. 70.

2 Главацкий М. Е. Философский пароход: год 1922. Историографические этюды. - Екатеринбург, 2002. - С. 67.

3Там же

4Пронин А. А. История российской эмиграции: состояние и перспективы исследований // Вестник молодых ученых. - № 5. - 2001. - С. 75.

5 История России / Под ред. А.С.Орлова, В.А.Георгиева.- М.: Проспект, 2006.- С. 256.

6 Горький М. Воспоминания / Литературное зарубежье России. Энциклопедический справочник. - М., 2006. -С. 6.

7 Главацкий М. Е. Философский пароход: год 1922. Историографические этюды. - Екатеринбург, 2002. - С. 156.

8 Там же

9 История России/ Под ред. А.С.Орлова, В.А.Георгиева.- М.: Проспект, 2006.- С. 258.

10Базанов П. Н. Издательская деятельность политических организаций русской эмиграции (1917 - 1988 гг.). - СПб., 2004. - С. 140.

11Там же

12Политическая история русской эмиграции. 1920 - 1940: документы и материалы / Под ред. А. Ф. Киселева, С. В. Константинова - М.: Анкор, 1999. - С. 145.

13Квакин А. В. Документы и материалы.- М.: Аграф, 2005.- С. 67.

14 Бердяев Н.А. Воспоминания. - М.: Наука, 1994. - С. 134.

15Вернадский В.И. Дневники 1917-1921 гг. / Сост. В. П. Волков. - М.: Наука., 1998. - С. 78.

16Главацкий М. Е. Философский пароход: год 1922. Историографические этюды. - Екатеринбург, 2002. - С. 159.

17Кочаровский К.Р. Материалы, воспоминания, исследования. - М.: Наука, 1957.- С. 128.

18Челышев Е. П. Российская эмиграция: 1920 - 30 е годы: История и современность. - М., 2002. - С. 178.

19 Там же

20Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе. - М.: Политиздат, 1991. - С. 78.

21 Там же

22Поляков Ю. А. Проблемы эмиграции и адаптации в свете исторического опыта // Поляков Ю. А. Историческая наука: люди и проблемы. - М., 1999. - С. 45.

23Пашуто В. Т. Русские историки-эмигранты в Европе. - М.: Политиздат, 1991. - С. 89.

24 Там же

25Русская эмиграция в Европе: 20-30-е гг. XX в. / Под ред. Л. В. Пономарева. - М., 1996. - С. 123.

26 Аксенова Е. П. К истории русской научной эмиграции в Югославии (Письма А. Л. Погодина А. В. Флоровскому) // Славяноведение. - 1995. - № 4. - С. 79.

27 Бирюкова К. В. Российские студенческие союзы в Центральной и Восточной Европе в 1920 - 1930 е гг. - М., 2004. - С. 67.

28 Аксенова Е. П. К истории русской научной эмиграции в Югославии (Письма А. Л. Погодина А. В. Флоровскому) // Славяноведение. - 1995. - № 4. - С. 78.

29 Доронченков А. И. Эмиграция первой волны о национальных проблемах и судьбе России. - СПб., 2001. - С. 256.

30 Там же

31Нитобург Э. Л. У истоков русской диаспоры в Америке // США: Экономика. Политика. Идеология. - 1996. - № 7. - С. 84.

32Рябова В. И. Студенты-эмигранты в Северной Африке в 20-е годы ХХ века. - М., 2004. - С. 178.

33 Там же

34 Рябова В. И. Студенты-эмигранты в Северной Африке в 20-е годы ХХ века. - М., 2004. - С. 180.

35 Там же

36Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом / Под ред. Е. И. Пивовара, Е. И. Алдюхова, В. Ф. Ершов. - М., 1999. - С. 16.

37Россия в изгнании. Судьбы российских эмигрантов за рубежом / Под ред. Е. И. Пивовара, Е. И. Алдюхова, В. Ф. Ершов. - М., 1999. - С. 19.

38 Там же

39Брук С. И. Миграции населения. Российское зарубежье // Народы России: энциклопедия / Под ред. В. А. Тишков. - М., 1994. - С. 53.