Сценарий У войны не женское лицо

Сценарий выступления на конкурс «Звездопад»

Автор:

Кто сказал, что у войны не женское лицо? Они шли вместе с нами плечом к плечу, они сеяли, стирали, вытаскивали нас из поля боя, они ночами стояли у станков, чтобы мы делали эту победу. Они ждали нас. Женщина и война... Оба эти слова женского рода, но как же они несовместимы... Женщина и война...

Клавдия Григорьевна Крохина, старший сержант, снайпер.

Героиня № 1:

"Мы залегли, и я наблюдала. И вот я вижу: один немец приподнялся. Я щелкнула, и он упал. И вот, знаете, меня всю затрясло, меня колотило всю. Я заплакала. Когда по мишеням стреляла - ничего, а тут: как это я убила человека?

Потом прошло это. И вот как прошло. Мы шли, это было возле какого-то небольшого поселка в Восточной Пруссии. И там, когда мы шли, около дороги стоял барак или дом, не знаю, все это горело, сгорело уже, одни угли остались. И в этих углях человеческие кости, а среди них звездочки обгоревшие, это наши пленные или раненые, не могла прийти в себя, только зло и мщение осталось.

…Пришла я с фронта седая. Двадцать один год, а я уже беленькая. У меня ранение было, контузия, я плохо слышала на одно ухо. Мама меня встретила словами: "Я верила, что ты придешь. Я за тебя молилась день и ночь". Брат на фронте погиб. Она плакала. "Одинаково теперь - рожай девочек и мальчиков. Но он все-таки мужчина, он обязан был защищать Родину, а ты же девчонка. Я об этом просила, если ранят, то лучше убьют, чтобы девушке не остаться калекой".

Ксения Сергеевна Осадчева, санитарка в военном госпитале.

Героиня № 2:

"Девятого июня сорок первого года мне исполнилось 18 лет, а меньше чем через две недели началась эта проклятая война. Со школьной скамьи мы пошли на строительство железной дороги Гагра - Сухуми. Я запомнила, какой мы ели хлеб. Он был словно ежик. В остюки добавляли половину муки, чтобы слиплось, и, как пчелиные соты, наполняли водой. Полежит этот хлеб на столе, и возле него лужица водицы, мы слизывали ее языком.

В сорок первом году добровольно пошла в госпиталь. Бои шли очень жестокие. Раненых было много. Меня поставили на раздачу питания - эта должность круглосуточная, уже утро и надо подавать завтрак, а мы еще раздаем ужин. Через несколько месяцев ранило в левую ногу - скакала на правой, но работала. Потом дали еще должность сестры-хозяйки, это тоже надо быть на месте круглосуточно.

Двадцать месяцев никто не подменял, не сменял меня. Левая нога, опухшая до колена, забинтована, руки прооперировали, тоже перебинтовали. Голова забинтована. В школьные годы я сдавала нормы ГТО, но нет еще спортсмена в мире, который бы в таком состоянии проскакал двадцать месяцев круглосуточно. Я проскакала и перенесла все.

…Все у нас сейчас восстановлено, все утопает в цветах, а я изнываю от болей, у меня и сейчас не женское лицо. Я не могу улыбаться, я ежедневно в стоне. За войну я так изменилась, что когда приехала домой, мама меня не узнала. Мне показали, где она жила, я подошла к двери, постучала. Ответили.

- Да, да…

Я вошла, поздоровалась и говорю;

- Пустите переночевать.

Мама растапливала печь, а два моих младших братика сидели на полу на куче соломы, голые, нечего было одеть. Мама меня не узнала и отвечает:

- Гражданочка, пройдите дальше, пока не стемнело.

Я наклоняюсь, обнимаю ее и произношу:

- Мама, мамочка!

Тогда они все на меня как набросятся, как заревут.

Я прошла очень тяжелый путь. На сегодняшний день нет еще книг и фильмов, чтобы сравнить с тем, что я пережила.

Вера Сергеевна Романовская, партизанка.

Героиня № 3:

Какие у нас были девчонки, спрашиваете? У нас была Чернова, уже беременная, она несла мину на боку, где рядом билось сердце ребенка… Вот и разбирайтесь с этим, что это были за люди.

История еще сотни лет будет разбираться: что это такое? Вы представляете, беременная идет с миной… Ну, ждала же она ребенка… Любила, хотела жить… Но она шла…

Героиня № 4:

Нона Александровна Смирнова, рядовая, зенитчица.

После карантина, перед принятием присяги, старшина привез обмундирование: шинели, пилотки, гимнастерки, юбки, вместо комбинации - из бязи пошитые по-мужски две рубахи с рукавами, вместо обмоток - чулки и американские тяжелые ботинки с металлическими подковами во весь каблук и на носках. В роте по своему росту и комплекции я оказалась самой маленькой, рост 153 сантиметра, обувь 34 размера, и, естественно, военной промышленностью такие размеры не шились, а уж тем более Америка нам их не поставляла. Мне достались ботинки 42 размера, надевала и снимала их, не расшнуровывая, прямо через голенище, тяжелые, и я в них ходила, волоча ноги по земле.

От моего строевого шага по каменной мостовой высекались искры, и ходьба была похожа на что угодно, кроме строевого шага. Страшно вспомнить, каким мучительным был первый марш. Командир увидел, как я иду, вызвал меня:

- Смирнова, как ты ходишь строевым? Что, тебя не учили, почему ты не поднимаешь ноги? Объявляю три наряда вне очереди…

Я ответила:

- Есть, товарищ старший лейтенант, три наряда вне очереди! - повернулась, чтоб идти, и ботинки остались на полу, ноги были в кровь стерты голенищами.

Тогда и выяснилось, что ходить по-другому я уже не могла. Ротному сапожнику Паршину дали приказ сшить мне сапоги из старой плащ-палатки, тридцать шестого размера.

Героиня № 5:

Рядовая, санитарка Наталья Ивановна Сергеева

"… Раненых нам доставляли прямо с поля боя. Один раз двести человек раненых в сарае, а я одна. Вот не помню, где это было…В какой деревне…Столько лет прошло…Помню, что четыре дня не спала, не присела, каждый кричал: "Сестра…Сестренка…помоги, миленькая!.." я бегала от одного к другому, и один раз я споткнулась и упала, и тут же уснула. Проснулась от крика, командир, молоденький лейтенант, тоже раненый, приподнялся на здоровый бок и кричал: "Молчать… молчать, я приказываю!" Он понял, что я без сил, а все зовут, им больно: "Сестра…Сестричка…" Я как вскочила, как побежала - не знаю куда, чего. И тогда я первый раз, как пришла на фронт, заплакала…"

Героиня № 6:

Мария Степановна Детко, рядовая, прачка.

"Стирала белье. Через всю войну стирала. Белье привезут, оно такое заношенное, черное, завшивленное. Халаты белые, ну эти, маскировочные. Они в крови, не белые, а красные. Гимнастерка без рукава, и дырка на всю грудь, штаны без штанины. Слезами отмываешь, слезами полощешь. И горы, горы этого белья. Как вспомню, руки и теперь болят. Я часто во сне вижу, как оно было. Так словами не расскажешь".

Все героини:

Героиня 1: Помните! Через века, через года - Помните!

Героиня 2: О тех, кто уже не придет никогда! Помните!

Героиня 3: Не плачьте! В горле сдержите стоны, горькие стоны. Памяти павших будьте достойны! Вечно достойны!

Героиня 4: Хлебом и песней, мечтой и стихами, жизнью просторной, каждой секундой, каждым дыханьем! Будьте достойны!

Героиня 5: Люди! Покуда сердца стучатся - Помните! Какою ценой завоевано счастье, - Пожалуйста, помните!

Героиня 6: Песню свою отправляя в полет - Помните! О тех, кто уже никогда не споет,- Помните!

Героиня 1: Детям своим расскажите о них, чтобы запомнили! Детям детей расскажите о них, чтобы тоже запомнили!

Героиня 2: Во все времена бессмертной земли Помните! К мерцающим звездам ведя корабли, - О погибших! Помните!

Героиня 3: Встречайте трепетную весну, люди земли, убейте войну, прокляните войну, люди земли!

Героиня 4: Мечту пронесите через года! И жизнью наполните!..

Героиня 5: Но о тех, кто уже не придет никогда, - заклинаю - Помните!

Героиня 6:

У войны совсем не женское лицо!

Так веками очень многие считали,

Но в тылу врагов коварное кольцо,

Наши женщины сердцами разжимали.

Добровольно приняв правила войны,

Приспособив все не женские одежды,

Встали строем за спасение страны,

За несбывшееся счастье и надежды.

А примерив на себя мужскую роль,

Разделили также долю человечью,

Через битвы проносили злую боль,

За бойцов, за их раненья и увечья.

В самолётах, медсанбатах, блиндажах,

Они - хрупкие, красивые, родные,

Наводили на врагов тоску и страх,

Женской доблести военной часовые.

Хоть, порой, боялись мышки и огня,

Но в святом бою не дрогнули, стояли,

И горела у захватчиков броня,

Не прошли! Им «Зори тихие» не дали!

В прошлом веке та, внезапная, война,

Но всегда вы на посту, на всей планете,

Наши женщины, бесстрашно, как одна,

Чтобы дома тихо-мирно спали дети.