Исследовательская работа о герое Советского Союза Михаиле Девятаеве

МБОУ «Ковылкинская СОШ №4»

Научно-практическая конференция «Созвездие»

Исследовательская работа:

«Побег из ада в бессмертие»

Выполнила:

ученица

7 «Б» класса

Никишова Александра

Руководитель:

учитель русского

языка и литературы

Шукшина З.П.

г. Ковылкино

2015г.

Содержание

1. Введение__________________________________стр. 3-4

2. После боя_________________________________стр. 5

3. Секретная база____________________________стр. 6-7

4. Тот день__________________________________стр.8-9

5. Домой!____________________________________стр.10

6. Жизнь после побега______________________стр.11-23

7. Выводы___________________________________стр. 24

8. Заключение________________________________стр.25

9. Список литературы__________________________стр.26

1. Введение.

В Балтийском море на линии к северу от Берлина есть островок Узедом. На западной его оконечности располагалась секретная база Пенемюнде. Ее называли 'заповедником Геринга'. Тут испытывались новейшие самолеты. Тут находился ракетный центр, возглавляемый Вернером фон Брауном. С десяти стартовых площадок, расположенных вдоль побережья, ночами, оставляя огненные языки, уходили в небо 'Фау - 2'. Этим оружием фашисты надеялись дотянуться аж до Нью - Йорка. Но весной 45 - го им важно было терроризировать более близкую точку- Лондон. Однако серийная 'Фау - 1' пролетала всего лишь 325 километров. С потерей стартовой базы на западе крылатую ракету стали запускать с Пенемюнде. Отсюда до Лондона более тысячи километров. Ракету поднимали на самолете и запускали уже над морем.

Авиационное подразделение, осуществлявшее испытания новейшей техники, возглавлял тридцатитрехлетний ас Карл Хайнц Грауденц. За его плечами было много военных заслуг, отмеченных гитлеровскими наградами. Десятки 'Хейнкелей', 'Юнкерсов', 'Мессершмиттов' сверхсекретного подразделения участвовали в лихорадочной работе на Пенемюнде. В испытаниях участвовал сам Грауденц. Он летал на 'Хейнкеле - 111', имевшем вензель 'Г. А.' - 'Густав Антон'. База тщательно охранялась истребителями и зенитками ПВО, а также службой СС.

8 февраля 1945 года был обычным, напряженным, с нервными перегрузками днем. Обер-лейтенант Грауденц, наскоро пообедав в столовой, приводил в порядок в своем кабинете полетные документы. Внезапно зазвонил телефон:

- Кто это у тебя взлетел, как ворона? - услышал Грауденц грубоватый голос начальника ПВО.

- У меня никто не взлетал...

- Не взлетал... Я сам видел в бинокль - взлетел кое - как 'Густав Антон'.

- Заведите себе другой бинокль, посильнее, - вспылил Грауденц. - Мой 'Густав Антон' стоит с зачехленными моторами. Взлететь на нем могу только я. Может быть, самолеты у нас летают уже без пилотов?

В словаре Сергея Ивановича Ожегова мы находим определение слова АД:

1) Ад. - место, где души грешников после смерти предаются вечным мукам

2) Ад - невыносимые условия, тяжелое состояние, хаос и ужас, царящие где-нибудь.

Еще страшнее определение слову АД дал Владимир Даль :

Ад - м. адея, геена, тартар, тартарары, бездна, преисподняя, тьма кромешная, печь огненная; | вят. хайло, пасть, зев, горло, глотка. | *Невыносимое житье, ссора в доме, крик, брань, драка, содом. Что ад-эт разинул, что орешь. И в аду люди живут.

Вот в такие адские условия попал Михаил Девятаев летом 1944 года, летая над небом Львова.

Цель исследования: изучить при каком стечении обстоятельств группе из 10 человек во главе с Михаилом Девятаевым удалось совершить беспрецедентный в истории Великой Отечественной войны подвиг - побег на вражеском самолете Хейнкель 8 февраля 1945 с острова Узедом, находящегося в Балтийском море.

Задачи исследования:

1. Изучить литературу по избранной теме: ознакомиться со статьями ведущих российских газет и журналов о подвиге Девятаева; перечитать автобиографическую книгу Михаила Девятаева «Побег из ада»

2. Тщательно проанализировать действия Михаила Девятаева и его товарищей в критический момент совершения побега из вражеского лагеря.

3. Изучить черты характера Михила Девятаева.

4. Проследить, как сложилась судьба легендарного летчика- героя Михаила Девятаева и его боевых соратников после побега.

Объект исследования: подвиг Михаила Девятаева 8 февраля 1945.

Методы исследования: анализ книги Михаила Девятаева «Побег из ада», статей российских газет и журналов, Интернет-источников.

Сроки исследования: октябрь 2014 -январь 2015 гг.

2. После боя

День 13 июля был переломным в его военной судьбе. Накануне наступления под Львовом он сопровождал бомбардировщики, сделал за день три боевых вылета. Уже на заходе солнца поднялся в четвертый раз навстречу летевшим 'Юнкерсам'. Он не заметил, как из - за облака вынырнул 'Мессершмитт'... Машина словно споткнулась. В кабине - дым, перед глазами - языки пламени... Со стороны безнадежность его положения была, наверное, особенно ясной. 'Мордвин, прыгай!' 'Мордвин' - позывной Девятаева. 'Миша, приказываю!'- это был голос его командира... Бой шел за линией фронта. Прыгая из самолета, который вот - вот взорвется, Михаил ударился о хвостовой стабилизатор и приземленья на парашюте уже не помнил. Очнулся в землянке среди летчиков. речь- чужая...Это был плен.

Сначала с ним обошлись почти по - рыцарски - перевязали рану, накормили, не тронули ордена. Даже как будто с уважением на них смотрели - такого, мол, ценим. Но, оказалось, все было психологической подготовкой склонить к измене. Когда Девятаев с возмущением и со свойственной ему прямотой сказал: 'Среди летчиков предателей не найдете', - отношение изменилось. Стучали кулаком по столу, топали ногами, подносили к лицу пистолет. Требовали не так уж много: название части, расположение, имена командиров... Ничего не сказал!

В прифронтовом лагере военнопленных встретил таких же, как сам. Все в плену оказались после вынужденных посадок и прыжков из подбитых машин. Были раненые, с обожженными лицами и руками, в обгоревшей одежде. Но это были люди, уже видавшие Сталинград, Курскую дугу, освобождавшие Киев, это были летчики, знавшие вкус победы, вгонявшие в землю немецких асов. Сломить их было нельзя.

Их держали от остальных пленных отдельно. И на запад повезли не в поезде, а в транспортных самолетах.

Начался для летчиков лагерный плен. Их поместили в отдельный барак. Рядом валялась чья - то одежда, обувь, детские рубашонки, ночные горшки... Решились спросить у охранника : что это значит? Эсэсовец, ухмыляясь, с видимым удовольствием объяснил: 'В бараке жили еврейские семьи, вчера всех... туда, - он показал на трубу крематория, - освободили место для вас'.

Бежать! Бежать во чтобы то ни стало!..

3. Секретная база

К концу19 44 - го года фашисты стали испытывать острую нужду в рабочей силе. Узников Заксенхаузена осмотрели врачи и, как видно, нашли, что часть до предела истощенных людей пригодна к работе в каких - то иных местах.

15 ноября полтысячи пленных загнали в вагоны. Везли куда - то три дня. Когда вагоны открыли, более половины людей были мертвыми.

'Учитель Никитенко Григорий' (так Девятаев ухитрился обозначить себя в лагерных документах) оказался среди тех, кого построили перед комендантом нового лагеря. Тот сказал: 'О побеге не помышляйте. Отсюда никто не убегал и не убежит'.

Узники сразу поняли, что находятся близко от моря - летали чайки, сырой ветер пронизывал до костей, заставлял сбиваться в тесные кучи. С умерших снимали робы - подшивали к своей одежде подкладку.

И было ясно: лагерь находится около важной военной базы. В неделю раз, вечерами, в небо с ревом, оставляя полосы света, улетали ракеты. Где - то вблизи располагался аэродром.

Три с половиной тысячи пленных каждое утро на плацу, ежась от ветра, получали наряд на работу.

Самой тяжкой была работа аэродромной команды: засыпали воронки, носили замес из цемента. Но именно в эту команду стремился все время попасть 'учитель из Дарницы'. 'Рев самолетов, их вид, их близость с громадной силой всколыхнули мысль о побеге'.

Все, кто работал тут, понимали: пленным пути с этой базы не будет, - всех уничтожат. И потому пытались бежать. Один отчаянный югослав затаился на островном озере. 'Поймали. В назидание всем поставили перед строем и спустили овчарок. Чтобы загрызли не сразу - шею обмотали брезентом. Я видел много всего, но более страшной картины не помню. И все - таки засыпал и просыпался с мыслью: бежать!'

Постепенно 'учитель из Дарницы' нащупал единомышленников. В мимолетных разговорах обронил осторожно мысль о побеге, сказав, что есть среди пленных опытный летчик.

Работая на аэродроме, теперь примечали все подробности его жизни: когда заправляются самолеты, когда команды уходят обедать, какая машина удобней стоит для захвата. Остановили внимание на двухмоторном 'Хейнкеле - 111'. Он чаще других летал. Его сразу после посадки готовили к новому вылету. Возле него не однажды чисто одетые люди в штатском поздравляли пилота - удавались, как видно, какие - то важные испытания. 'Я прикидывал план захвата машины, рулежки, взлета под горку в сторону моря. Но сумею ли запустить, сумею ли справиться с двухмоторной машиной? Во что бы то ни стало надо было увидеть приборы в кабине, понять, как, что, в какой последовательности надо включать- в решительный момент счет времени будет идти на секунды'.

Во время аэродромных работ 'учитель из Дарницы' не упускал случая заглянуть на самолетную свалку и там впивался глазами в приборные доски 'Хейнкеля - 111'. Экипаж тяжелого двухмоторного бомбардировщика, с которым до этого Михаил Девятаев встречался лишь в воздухе, состоял из шести человек. Беглецам предстояло поднять его силами одного изможденного узника. 'Главное: запустить, вырулить и взлететь... Случай помог проследить операции запуска. Однажды мы расчищали снег у капонира, где стоял такой же, как 'наш', 'Хейнкель'. С вала я видел в кабине пилота. И он заметил мое любопытство. С усмешкою на лице - смотри, мол, русский зевака, как легко настоящие люди справляются с этой машиной, - пилот демонстративно стал показывать запуск. Подвезли, подключили тележку с аккумуляторами. Пилот показал палец и отпустил его прямо перед собой. Потом пилот для меня специально поднял ногу на уровень плеч и опустил- заработал один мотор. Следом- второй. Пилот в кабине захохотал. Ятоже еле сдерживал ликование- все фазы запуска 'Хейнкеля' были ясны'.

Заговорщики стали теперь обсуждать детальный план захвата машины. Заучено было: кто ликвидирует вахтмана (охранника), кто расчехляет моторы, кто снимет струбцинки с закрылков... 'Степень риска все понимали: может поднять тревогу охрана; может неожиданно кто-нибудь появиться у самолета; машина окажется без горючего; не запустим моторы; могут, быстро хватившись, загородить полосу взлета; могут вслед послать истребителей; могут возникнуть и непредвиденные осложнения. Сам я мысленно думал: шансы - один из ста. Но отступать мы уже не могли. Мы уже сжились с мыслью: 'В обед хлебаем баланду, а ужинаем дома, среди своих'- и самолет уже называли не иначе как 'наш 'Хейнкель'. 7 февраля решили: побег завтра или никогда'.

4.Тот день

День 8 февраля 1945 года начался на острове как обычно. 'Ночью взлетали ракеты. Я не мог заснуть от рева и от крайнего возбуждения. Рано утром до построения я сказал Соколову Володе, возглавлявшему аэродромную команду: 'Сегодня! И где хочешь достань сигареты. Смертельно хочу курить'. Володя снял с себя свитер и выменял у француза пять сигарет'. Построение: Отбор команд. Задача Соколова: сделать так, чтобы в аэродромную группу попало сегодня не более десяти человек, чтобы все были советскими и обязательно все посвященные в планы побега.

Засыпали воронки от бомб. Охранником был эсесовец. Обычно он требовал, чтобы в обед в капонире, где было затишье, для него разводили костер. Работу повели так, чтобы к 12 часам оказаться у нужного капонира.

'В 12 ноль - ноль техники от самолетов потянулись в столовую. Вот горит уже костер в капонире, и рыжий вахтман, поставив винтовку между колен, греет над огнем руки. До 'нашего 'Хейнкеля' двести шагов. Толкаю Володю: 'Медлить нельзя!' А он вдруг заколебался: 'Может, завтра?' Я показал кулак и крепко сжатые зубы.

Решительным оказался Иван Кривоногов. Удар железякою сзади - и вахтман валится прямо в костер. Смотрю на ребят. Из настолько четверо знают, в чем дело. У шести остальных на лицах неописуемый ужас: убийство вахтмана- это виселица. В двух словах объясняю, в чем дело, и вижу: смертельный испуг сменяет решимость действовать.

С этой минуты пути к прежнему у десяти человек уже не было- гибель или свобода. Стрелки на часах, взятых у вахтмана из кармана, показывали 12 часов 15 минут. Действовать! Дорога каждая секунда.

Самый высокий Петр Кутергин надевает шинель охранника, шапочку с козырьком. С винтовкой он поведет 'пленных' в направлении самолета.

'Но, не теряя времени, я и Володя Соколов были уже у 'Хейнкеля'. У хвостовой двери ударом заранее припасенного стержня пробиваю дыру. Просовываю руку, изнутри открываю запор.

Внутренность 'Хейнкеля' мне, привыкшему к тесной кабине истребителя, показалась ангаром. Сделав ребятам знак: 'В самолет!', спешу забраться в кресло пилота. На лицах расположившихся сзади - лихорадочное напряжение: скорее!

Владимир Соколов и Иван Кривоногов расчехляют моторы, снимают с закрылков струбцинки... Ключ зажиганья на месте. Теперь скорее тележку с аккумуляторами. Подключается кабель. Стрелки сразу качнулись. Поворот ключа, движение ноги - и один мотор оживает. Еще минута - закрутились винты другого мотора. Прибавляется газ. Оба мотора ревут. С боковой стоянки 'Хейнкель' рулит на взлетную полосу. Никакой заметной тревоги на летном поле не видно - все привыкли: 'Густав Антон' летает много и часто. Пожалуй, только дежурный с флажками на старте в некотором замешательстве - о взлете ему не сообщали.

'Точка старта. Достиг ее с громадным напряжением сил - самолетом с двумя винтами управлять с непривычки сложнее, чем истребитель. Но все в порядке. Показания главных приборов, кажется, понимаю. Газ... Самолет понесся по наклонной линии к морю. Полный газ... Должен быть взлет, но 'Хейнкель' почему - то бежит, не взлетая, хвост от бетона не отрывается... В последний момент почти у моря резко торможу и делаю разворот без надежды, что самолет уцелеет. Мрак... Подумал, что загорелись. Но это была только пыль. Когда она чуть улеглась, увидел круги от винтов. Целы! Но за спиной паника - крики, удары прикладом в спину: 'Мишка, почему не взлетаем?!!'

И оживает аэродром - все, кто был на поле, бегут к самолету. Выбегают летчики и механики из столовой. Даю газ. Разметаю всех, кто приблизился к полосе. Разворот у линии старта. И снова газ... В воспаленном мозгу искрой вспыхнуло слово 'триммер'. Триммер - подвижная, с ладонь шириною плоскость на рулях высоты. Наверное, летчик оставил ее в положении 'посадка'. Но как в три - четыре секунды найти механизм управления триммером? Изо всех сил жму от себя ручку - оторвать хвост от земли. Кричу что есть силы ребятам: 'Помогайте!' Втроем наваливаемся на рычаг, и 'Хейнкель' почти у самой воды отрывается от бетона... Летим!!!'

5.Домой!

Управление триммером отыскалось, когда самолет, нырнув в облака, стал набирать высоту. И сразу машина стала послушной и легкой. 'В этот момент я почувствовал: спасены! И подумал: что там творится сейчас на базе! Посмотрел на часы. Было 12 часов 36 минут- все уместилось в двадцать одну минуту'. Летели на север над морем, понимали: над сушей будут перехвачены истребителями. Потом летели над морем на юго-восток. Внизу увидели караван кораблей. И увидели самолеты, его охранявшие. Один 'Мессершмит' отвернул и рядом с 'Хейнкелем' сделал петлю. 'Я видел недоуменный взгляд летчика: мы летели с выпущенными шасси'.

Высота была около двух тысяч метров. От холода и громадного пережитого возбуждения пилот и его пассажиры в полосатой одежде не попадали зуб на зуб. Но радость переполнила сердце. Я крикнул: 'Ребята, горючего в баках - хоть до Москвы!' Всем захотелось прямо до Москвы и лететь. Но я понимал: такой полет невозможен - станем добычей своих истребителей и зениток'.

О приближении фронта догадались по бесконечным обозам, по колоннам машин и танков. И вот показались дымы, вспышки разрывов... Опять колонны людей и машин. Но теперь при виде летящего 'Хейнкеля' люди с дороги бегут и ложатся. 'Наши!' Эту радость неожиданно подкрепил плотный зенитный огонь. Два снаряда 'Хейнкель' настигли. Слышу крик: 'Ранены!' И вижу, дымится правый мотор. Резко бросаю самолет в боковое скольжение. Дым исчезает. Но надо садиться. Садиться немедленно. Внизу раскисшая, в пятнах снега земля: дорога, опушка леса, и за ней - приемлемо ровное поле. Резко снижаюсь. Неубранные шасси в земле увязнут. Надо их срезать в момент посадки скольжением в сторону...'

Артиллеристы 61-й армии с дороги, ведущей к линии фронта, видели, как на поле, подломив колеса, юзом сел 'немец'. Опушкой, опасаясь стрельбы, солдаты бросились к самолету. А мы в 'Хейнкеле' не вполне уверены были, что сели среди своих. Плексигласовый нос самолета был поврежден. В кабину набился снег с грязью. Я выбрался кое - как... 'Хейнкель', пропахавший по полю глубокую борозду, казался сейчас неуклюжим толстым китом, лежащим на животе. Первое, что предприняли прилетевшие, попытались скрыться в лесу. Захватив винтовку убитого вахтмана и пулемет с 'Хейнкеля', поддерживая раненых, они пробежали сотню шагов по полю, но повернули назад - сил не было. Приготовив оружие в самолете, решили выждать, что будет.

На обороте полетной карты я написал, кто мы, откуда бежали, где до войны жили. Перечислил фамилии Михаил Девятаев, Иван Кривоногов Владимир Соколов, Владимир Немченко, Федор Адамов, Иван Олейник, Михаил Емец, Петр Кутергин Николай Урбанович, Дмитрий Сердюков'.

- Фрицы! Хенде хох! Сдавайтесь иначе пальнем из пушки! - послышались крики с опушки леса.

Для сидевших в самолете это быт очень дорогие слова.

- Мы не фрицы! Мы свои, 6paтцы!

Люди с автоматами, в полушубках, подбежав к самолету, были оше ломлены. Десять скелетов в полоса той одежде, обутые в деревянные башмаки, забрызганные кровью и грязью, плакали, повторяя одно только слово: 'Братцы, братцы...' В расположение артиллерийского дивизион их понесли на руках, как детей, - каждый весил менее сорока килограммов. Было это 8 февраля 1944 года.

В самолете находилось 10 человек по национальности русских, бывших военнослужащих Красной Армии и гражданских лиц, угнанных немцами в Германию и находившихся в лагерях военнопленных.

1. Девятаев Михаил Петрович, 1917 года рождения, уроженец Мордовской АССР, ст. Торбеево, мордвин, образование среднее, бывший член ВЛКСМ, в Красной Армии с 1938 года, старший лейтенант-летчик, командир звена, в плену у немцев с 13 июля 1944 года.

2. Соколов Владимир Константинович, 1921 года рождения, уроженец г. Вологда, русский, беспартийный, образование 4 класса, в 1937 г. судим по ст. 162 УК РСФСР, в Красной Армии с октября 1940 г., красноармеец, в плену у немцев с августа месяца 1941 года.

3. Кривоногов Иван Павлович, 1916 года рождения, уроженец Горьковской области, Борского района, дер. Коринка, русский, бывший член ВКП(б), не судим, образование 7 классов, в Красной Армии с 1937 г., лейтенант, в плену у немцев с июля 1941 года.

4. Емец Михаил Алексеевич, 1910 года рождения, уроженец Полтавской области, гор. Галин, русский, бывший член ВКП(б), образование 8 классов, инструктор РК ВКП(б), в плену у немцев с июня 1942 года.

5. Кутергин Петр Емельянович, 1921 года рождения, уроженец Свердловской области, ст. Чернушка, русский, беспартийный, образование 5 классов, в Красной Армии с мая 1941 г., в плену у немцев с сентября 1941 года.

6. Немченко Владимир Романович, 1925 года рождения, уроженец Гомельской области, Тереховского р-на, с. Песочная Буда, русский, рабочий, образование 7 классов, беспартийный, в Красной Армии не служил, в Германию угнан в январе 1942 года.

7. Урбанович Николай Михайлович, 1925 года рождения, уроженец Сталинской области, Чистяковского р-на, с. Ольховник, русский, беспартийный, рабочий, образование 3 класса, в Красной Армии не служил, угнан немцами в Германию в сентябре 1942 года.

8. Сердюков Трофим Герасимович, 1924 года рождения, уроженец Краснодарского края, Гулькевического р-на, хутор Родники, русский, беспартийный, образование 4 класса, не судим, в Красной Армии не служил, угнан немцами в Германию в декабре 1942 года.

9. Адамов Федор Петрович, 1918 года рождения, уроженец Ростовской области, Тацинского р-на, хутор Процико-Березовского, русский, бывший член ВЛКСМ, образование 4 класса, рабочий, шофер, в Красной Армии с 24 июня 1941 г., в плену у немцев с сентября 1941 года.

10. Олейник Иван Васильевич, 1920 года рождения, уроженец Краснодарского края, Славянского р-на, ст. Анастасиевская, русский, бывший член ВЛКСМ, образование 4 класса, в Красной Армии с 1941 г., в плену у немцев с сентября 1941 года.

6. Жизнь после побега

Из показаний начальника Отдела контрразведки

«Смерш» 61-й Армии - полковника Мандральского:

«Показаниями вышеуказанных задержанных установлено, что последние несколько месяцев все они работали в маскировочной команде на немецком аэродроме острова Свинемюнде (Германия). В конце января с.г. договорились бежать из немецкого плена на самолете, предварительно убив охранявшего их часового-немца.

8 февраля с.г. во время размаскировки самолетов Кривоногов убил часового, вся команда, во главе с военнопленным - летчиком Девятаевым, сели в самолет «Хейнкель-111». Девятаев завел мотор, взлетел с аэродрома и взял курс на северо-восток, затем - на юго-восток, в 14 часов 40 минут самолет приземлился на территории, занятой нашими войсками, и при этом разбился.

Наибольший интерес из числа прилетевших представляет летчик, пилотировавший «Хейнкель-111», Девятаев. В 1939 г. окончил Чкаловскую школу летчиков-истребителей. В сентябре 1941 года во время воздушного боя был ранен, а после излечения обучался в высшей разведывательной школе Красной Армии. В декабре 1942 года, не закончив школы, снова был зачислен в авиацию, летал вначале на ночном бомбардировщике ПО-2, а затем на истребителе «Аэрокобра». В июле 1944 г. в районе Львова во время воздушного боя был сбит, выбросился с парашютом в расположение немецких войск и захвачен в плен немцами.

Будучи пленным, Девятаев как летчик подвергался неоднократным допросам. После допросов был направлен в концлагерь Кенигсберг, где был обвинен в организации побега из лагеря и посажен в тюрьму при лагере, а затем в Берлинскую тюрьму, откуда вскоре попал на остров Свинемюнде, работал в аэродромных командах, а последнее время - в команде по маскировке самолетов.

Все перелетевшие на нашу сторону одеты в арестантские халаты с номерами, никаких документов при себе не имеют, в самолете «Хе-111», кроме трех бортовых пулеметов, никакого вооружения или посторонних предметов не обнаружено. Допросы задержанных - Девятаева и других - ведем в направлении изобличения их в принадлежности к разведывательным органам противника. О результатах дальнейшего следствия сообщу дополнительно»

Фотография на крыле угнанного самолета

После этого группа была разделена на офицеров и рядовых. Все были подвергнуты проверкам, с тремя офицерами эта процедура затянулась (до ноября 1945 года) и они не успели вернуться в действующую армию. С рядовыми и сержантом поступили проще, буквально через 2 недели после побега и проверки на Сборно-пересыльном пункте №23, они 22 февраля были зачислены в 215 АЗСП 61 Армии, а позже оказались в 337 СД, которая готовилась к Берлинской операции и форсированию Одера.

По некоторым сообщениям они были отправлены в штрафную роту, правда я так и не нашла этому четкого подтверждения. На то, что это так, указывает в своих воспоминаниях сын Петра Адамова. "Мы, 7 человек рядовых, были вместе, а Девятаева, Кривоногова и Емца увезли. Через месяц нас бросили на форсирование «Одера», все семь человек были отправлены в штрафную роту, здесь отец был ранен, ранение было не тяжелым, и отец закончил войну в Германии, там он встретил День Победы. Военную службу закончил в Германии в 1946 году."

Вот что пишет сам Михаил Девятаев:
"Прошло несколько недель... "Хейнкель", верно послуживший нам, еще лежал посреди поля в вязкой земле, а семь товарищей из нашего экипажа, поправившись на армейских харчах, отправлялись на фронт. Недавние муки звали к мести, стремление к новому подвигу зажигало сердца.

Как-то в конце марта в палату госпиталя, где лечились Кривоногов, Емец и я, веселой толпой ввалилось целое отделение солдат, снаряженных к походу. По их свежим лицам не сразу можно было узнать Соколова, Кутергина, Урбановича, Сердюкова, Олейника, Адамова, Немченко.

Отрапортовал Соколов:

- Товарищ командир экипажа, группа участников побега в количестве семи человек отбывает на фронт.

Вперед выступил высокий, с повязкой на глазу Немченко, представился по-военному:

- Санитар стрелковой роты. С трудом допросился, чтобы взяли.

Волнующим было прощание побратимов. Люди шли в бой...

Преодолев самое трудное и самое страшное, каждый из них теперь мечтал не только о жизни, но и о победе.

Но пули не спрашивали, в кого попадать. Ко многим из этих необычных солдат судьба была слишком жестокой."

Среди погибших 16 апреля оказались четверо из экипажа Девятаева, они утонули при форсировании Одера. Петр Адамов был ранен и более не принимал участия в боевых действиях.

Кутергин Петр Емельянович

Соколов Владимир Константинович и Урбанович Николай Макарович

Сердюков Тимофей Герасимович

На следующий день дивизия все же смогла форсировать Одер, закрепиться и начать продвижение на запад.

"397-я стрелковая дивизия 89-го стрелкового корпуса при содействии 286-го батальона ОСНАЗ форсировала несколько рукавов Альте-Одера к юго-западу от Брайлица и захватила город Фалькенберг на «Рейхсштрассе № 167»."

В этих боях погибли еще двое бежавших из Ада.

Олейник Иван Васильевич, наводчик ПТР 448 СП погиб 21 апреля 1945. Похоронен в 400 м южнее деревни Тернов, земля Брандербург.

Немченко Владимир Романович, командир отделения 447 СП погиб 24 апреля 1945. Похоронен в 400 м южнее деревни Тернов, Оберсфальдского района

Тернов и Терно это деревня Ternow. После войны Немченко был перезахоронен на воинском мемориале в г. Эберсвальде-Финов, ул. Фрайенвальдер-штрассе.

В архиве еще попалась переписка о пенсии назначенной семье Николая Урбановича. Из-за путаницы с отчеством Макарович или Михайлович, пенсия некоторое время не выплачивалась, но потом после запроса в 1950 году, этот вопрос был решен положительно.

8 февраля 1945 группа советских военнопленных из 10 человек захватила немецкий бомбардировщик Heinkel He 111 H-22 и совершила на нём побег из концлагеря на острове Узедом (Германия). Пилотировал его Девятаев. Немцы выслали вдогонку истребитель, но тот не сумел их обнаружить. Самолёт был обнаружен истребителем, возвращающимся с задания, но приказ немецкого командования «сбить одинокий "Хейнкель"» не выполнил из-за отсутствия боеприпасов. В районе линии фронта самолёт обстреляли наши зенитки. Пришлось идти на вынужденную посадку. «Хейнкель» сел на брюхо южнее деревни Голлин в расположении артиллерийской части 61-й армии. В итоге, пролетев чуть более 300 км, Девятаев доставил командованию стратегически важные сведения о засекреченном центре на Узедоме, где производилось и испытывалось ракетное оружие нацистского рейха, точные координаты стартовых установок ФАУ, которые находились вдоль берега моря.

Несмотря на то, что доставленные Девятаевым сведения оказались абсолютно точными и обеспечили успех воздушной атаки на полигон Узедом, он и его соратники не только не получили никаких наград, но были помещены в фильтрационный лагерь. В сентябре 1945 г. в этом лагере Девятаева нашёл С. П. Королев, назначенный руководить советской программой по освоению немецкой ракетной техники, и вызвал на Пенемюнде[2]. Здесь Девятаев показал нашим специалистам места, где производились узлы ракет и откуда они стартовали. Именно за помощь в создании первой советской ракеты Р-1 - копии ФАУ-2 - Королёв в 1957 г. смог представить Девятаева к званию Героя. В ноябре 1945 года Девятаев был уволен в запас. Его не брали на работу. В 1946 году, имея в кармане диплом капитана, с трудом устроился грузчиком в Казанском речном порту.

Лишь в 1957 году, благодаря вмешательству легендарного конструктора космических кораблей Сергея Королёва, после рассказа об их подвиге в газетах, Михаилу Девятаеву 15 августа 1957 года было присвоено звание Героя Советского Союза.

Уйдя на пенсию, он активно участвовал в ветеранском движении, создал Фонд Девятаева, оказывал помощь тем, кто в ней особо нуждался. Награждён орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степеней, медалями. Почётный гражданин Республики Мордовия, городов Казани(Россия), Вольгаста и Циновичи (Германия).*

Главный герой данного исследования, Михаил Петрович Девятаев, ушёл из жизни 24 ноября 2002 г. в возрасте 84-х лет и был похоронен на аллее Героев Арского кладбища г. Казани со всеми воинскими почестями. Проститься с ним пришли первые лица Республики Татарстан, Республики Мордовия, многочисленные общественные деятели, ветераны войны и рядовые граждане.

10. Выводы.

Этот камень установлен на месте, откуда взлетел Heinkel. Фотография довольно редкая - в основном туристы снимают места так или иначе связанные с разработкой и запусками FAU.

Эта фотография - лучшее доказательство бесстрашного подвига Михаила Девятаева в годы Великой Отечественной войны, воина-земляка, увековечившего имя мордовского народа в веках. Изучив достаточное количество литературы о легендарном летчике, уроженце земли мордовской, мы пришли к выводу, что формирование характера Михаила началось задолго до совершения им подвига. Еще в детские годы, полные нужды и крайней нищеты Михаил поставил перед собой прекрасную мечту - взлететь в небо несмотря ни на что и он взлетел- совершил побег в БЕССМЕРТИЕ!

11. Заключение

Собранный мною материал может быть использован на уроках истории, литературы, во внеклассной работе. А так же передан в школьный музей.

Я в результате этой работы получила навыки сбора информации, составления презентации, работы с Интернетом и литературными источниками.

12. Список использованной литературы

1. Побег легендарной десятки АиФ. Кубань.

2. Полет из ада - в бессмертие Известия Мордовии. Иван БУРНАЙКИН, научный сотрудник Мемориального музея военного и трудового подвига 1941-1945 гг., заслуженный работник культуры РМ

3. Побег из фашисткой неволи. Сборник (формат DOC, 800 кб)

4. Василий Песков, Российская газета 4 мая 2007 года

5. «Комсомольская правда» № 31 (18235),
   7 февраля 1985

6. Михаил Девятаев автобиографическая повесть «Побег из ада»

25