Бюрократия и школа

Губин Геннадий Александрович

МБОУ «Ромашкинская средняя школа»

учитель истории и общесствознания

296516 Республика Крым

Сакский район, с. Ромашкино

ШКОЛА В ОМУТЕ БЮРОКРАТИЗАЦИИ

Всё хорошо и никакой надежды на будущее

Вольтер

Заранее прошу у Читателя прощения за физиологизм, но упрошенно любой социальный организм, с очень большой долей условности, можно сравнить с человеческим организмом. Когда организм растёт, стремительно нарождающиеся новые, молодые клетки буквально блокируют своей энерги-ей и задором отмирающие, отработавшие свой срок или поражённые, с при-знаками зарождающихся или существующих болезней клетки. Но всегда, в конце концов, наступает такой критический момент, когда дефектные клетки становятся определяющим большинством. Они обретают некую критическую массу. Концентрируясь в определённых местах эти клетки формируют устойчивые очаги заболеваний (в нашем случае социальные). Очаги разрастаются, неминуемо поражая соседние здоровые клетки, постепенно весь организм оказываегся во власти болезни. Больные клетки все интен-сивнее выделяют яд, который неизбежно ведёт к интоксикации и после-дующей смерти всего организма. В нашем обществе очагами «болезнетворных клеток» является всё более и более разбухающий чиновничий аппарат. Он отторгает всякую надежду на позитивные перемены.

В родной стране чиновный люд

Надёжно держит концы пут.

Чем с ними «бой» идёт «кровавей»,

Тем их ряды быстрей растут.

Школа является миниатюрной моделью существующего общества, а потому те же социальные недуги поражают и организм школы. Эту проблему в своё время поднял писатель-сатирик М.Е.Салтыков (Салтыков-Щедрин). Харак-теризуя современную ему школу он писал: « ...известно также, что люди одаряются от природы различными способностями и различной степенью восприимчивости, что ежели практически и трудно провести эту последнюю истину во всём её объёме, то, во всяком случае, не простительно не при-нимать её в соображение. Наконец, и признано всеми, что насильственно суживать пределы знаний вредно. а ещё вреднее наполнять содержание его всякими случайными примесями. Посмотрим же, в какой мере применятся эти истины к школьному делу. Прежде всего, над всей школой тяготеет нивелирующая рука циркуляра. Определяется во всей потребности не только пределы и содержание знания, но и число годовых часов, посвященных каждой отрасли его. Не стремление к распространению знаний стоит на первом месте, а глухая боязнь этого распространения. О характеристических особенностях учащихся забыто вовсе: все предполагаются скроенными по одной мерке, для всех преподаётся один и тот же обязательный масштаб. Переводной или непереводной балл - вот единственное мерило для оценки, причём не берётся в соображение насколько в этом балле принимает участие слепая случайность. 0 личности педагога тоже забыто… Он обязывается выполнять букву циркуляра и больше н-и-ч-е-г-о».

Крепко сказано… Да и какое отношение имеет это высказывание к современной школе? На первый взгляд почти никакого. Но сделав поправку на время, не видится ли Вам, уважаемый Читатель, что-то до боли знакомое?

Замечание Михаила Евграфовича развивает мысль его не менее известного предшественника А.А.Мусина-Пушкина, который с горечью отмечал: «Из-лишняя регламентация, бюрократизация и формализм представляют также существенное зло современной нашей школы. Учебное окружное начальство не доверяя учительскому персоналу и самим директорам средних учебных заведений донельзя стеснили все их действия, опутало их такой непрохо-димой сетью всевозможных циркуляров, инструкций и учебных планов, предусматривающих каждый малейший случай их преподавательской и вос-питательской деятельности. что лишило их всякой здравой и полезной ини-циативы на пользу вверенного им юношества...»

Этим критическим строкам уже без малого двести лет. Так что же изме-нилось за столь немалый срок в Отечестве нашем? Вопрос, конечно, рито-рический и потому не трудно догадаться как ответит читатель...

Монополизм государства почти во всех сферах жизни общества задушил и общеобразовательную школу. Единый центр в лице Министерства образо-вания и науки диктует всем школам единые стандарты обучения, единые для всех программы обучения, единые учебники, единые правила поведения, единые методики обучения, единые принципы обучения... Возникает вполне естественный вопрос: как это единообразие вписать в различные условия жизни и быта, в различные культурно-психологические и национальные традиции и особенности тех многочисленных национальных сообществ, которые проживают на территории современной России?

Мало того, что это нонсенс; это откровенное ущемление прав и свобод личности. Система общего среднего образования не должна быть монополией государства - ибо эта огромная машина крайне громоздка и неповоротлива. Вероятно возможным решением проблемы стал бы переход от государ-ственной монополии к государственно-муниципальному принципу управ-ления средней школой, при реальной автономии образовательных учреж-дений в решении целого комплекса проблем локального уровня.

При таком принципе организации управления должны существенно измени-ться размеры управленческих структур и их функции. За полной ненадоб-ностью исчезнут отдельные элементы окостеневшей системы: отделы и уп-равления образованием в городах и районах, их методические подразделения, аккумулирующие в себе весь консерватизм школы, притягивающие к себе, не так уж и редко, учителей, боящихся живой работы в школе, но страстно желающих «порулить» ею. Не от этого ли у большинства учителей понятие о педагогическом администраторе и управленце связано с чем-то косным, неживым, алогичным? Не отсюда ли берёт своё начало унизительная система мелочной регламентации работы учителя и школы вообще?

Переход к государственно-муниципальному принципу управления средней школой неизбежно приведёт к тому, что функции центральных органов управления образованием (под любой вывеской) будут сведены к получению информации от школ, переработке её и выдачи рекомендаций по оптимизации функционирования тех или иных объектов-субъектов среднего образования. И не более того. Вот тогда-то в эти органы управления образованием будет открыта дверь для компетентных психологов. социологов, экономистов, аналитиков и других необходимых в современных условиях специалистов. Вот тогда и будет поставлен реальный барьер проникновению в эти органы непрофессионалов и малосведущих людей, единственным призванием кото-рых является стремление покомандовать: не важно кем и неважно чем. Отдав львиную долю своих управленческих полномочий на места, Центр сможет серьезно заняться краткосрочным и долгосрочным прогнозированием и подготовкой правовой, экономической и других сторон для дальнейшего совершенствования системы школьного образования.

Ешё одним рудиментом явно изжившей себя системы управления общеобразовательной школой являются многочисленные и малоэффективные методические службы отделов образования. Они являются безжизненными хотя бы потому, что прочно срослись, подобно сиамским близнецам, с управленческими структурами и обслуживают скорее их, нежели школы. Головной болью методических служб является не забота о проблемах школ, а вопрос о самосохранении себя в этом мезальянсе.

Несколько десятилетий назад, когда квалифицированные учительские кадры можно было пересчитать по пальцам, существование методических служб было оправдано и просто необходимо. Ныне же, зачастую, квалифи-кация, опыт и мастерство учителей, работающих в школе, значительно превос-ходит уровень подготовки методистов из методкабинетов. В таком случае позвольте спросить: а кто же кого должен учить и чему?

Порочная, но весьма прочная связь методических служб со структурами управления является откровенным анахронизмом и всё более и более отделяет её от нужд и забот школы как таковой. Вне всякого сомнения, методическая служба должна быть связана с педагогической наукой, быть достаточно независимой. действовать на принципах хозрасчёта и финансиро-ваться в зависимости от эффективности работы опекаемых ею школ.

Работник аппарата управления образованием, как впрочем и любой другой аппаратчик, лишен необходимой независимости и свободы в принятии управ-ленческих решений. Его откровенная крепостная зависимость чётко, до самых казалось бы пустяшных мелочей, продумана, отфильтрована и прописана бюрократической Системой. Но человек идёт в эту кабалу, конечно, добро-вольно и с большим желанием, так как Система весьма предусмотрительно заботилась о тех, кого принимает в своё лоно: об их житейских, семейных и бытовых интересах. Чем более высокую ступень занимает аппаратчик, тем сильнее петля житейско-семейных интересов стягивает его шею и душу, а с ними заодно довольно часто совесть и честь. Слаб, ой как слаб человек перед возможностью обеспечить себе и своей семье благополучное существование... не так уж и редко за счёт других.

Многие из «простых» смертных и не подозревают, что существует такая сложная «наука» как удержание под собой чиновничьего кресла... Увы! Этой «науке» не учат ни в школьных классах, ни в вузовских аудиториях. Этому «искусству» чиновника учит лишь суровая жизнь, отчаянная борьба за место под солнцем, за благополучную карьеру. Для занимающего это место, несмотря на все его маниловские мечтания о «тяжком труде на поприще служения народу», вскоре становится предельно очевидно, что «служить делу» и быть в должности - очень даже не одно и то же. Успех в работе нико-гда не создаёт полной гарантии дальнейшего пребывания в заветном кресле.

Трагическая особенность нашей действительности как раз и состоит во всё большем расхождении двух взаимоисключающих категорий: либо кресло - либо дело. Перед «столоначальником» на передний план выдвигается конъ-юктура ситуации, угодничество, умение ладить с чиновником более высокого ранга, «искусство подсиживания» и прочие канцелярские премудрости. Естественно, что при такой ситуации интересы дела или остаются в стороне, или мало что значат. Быть удобным, не раздражающим начальство, покла-дистым и исполнительным, много не размышляющим. а полностью полага-ющимся на мнение начальника - вот что более всего гарантирует сохранение за собой «кресла» Поэтому перед любым аппаратчиком неотвратимо домо-кловым мечрм нависает дилемма: или должность, или любимое дело.

«Орудием производства» чиновника является, в том числе, и телефон. Отношение чиновника к телефону особое и отличное от остальных жителей страны. Это особое отношение вызвано откровенно-наглым существованием так называемого «телефонного права». Существующее до сих пор телефонное право - это непрерывный, скрытый от посторонних глаз, механизм реали-зации власти, власти невидимой, келейной. Между прочим, реализация власт-ных функций по телефону - один на один с невидимым собеседником без какого-либо афиширования этого контакта, имеет широкое хождение в родном Отечестве. Эпидемиоподобное подражание, действие по определённому ша-блону сверху донизу характерно для любой бюрократической системы в этом мире. Это вполне объяснимо. Зачем думать, зачем утруждать себя персональным осмыслением сложившейся ситуации, когда много проще и сподручнее, а, самое главное, спокойнее и безопаснее действовать по накатанной дорожке, по сложившемуся в системе стереотипу, уже одобрен-ному и многократно повторенному. Работает здесь всё тот же замечательный принцип бюрократизированных обществ - «не высовывайся».

Начальник-бюрократ любого уровня. получив телефонное ЦУ (ценное ука-зание) сверху может действовать нагло, спокойно и уверенно. Теперь он вправе сказать самому себе и своему окружению чудодейственную сакраментальную фразу: «Есть мнение...», понимающе указав глазами на потолок.

Нисколько не сомневаюсь, что и Вам, уважаемый Читатель, приходилось наблюдать. как на практике реализуется это пресловутое «право» во властных кабинетах самого различного уровня. Есть проблема, она сложна и много-гранна. Она. в конце концов, затрагивает многие судьбы, требует спокойного и вдумчивого обсуждения, поиска наиболее оптимального решения при сопоста-влении самых разных подходов и мнений. Так, казалось бы, должно быть, но, увы... всё идёт по другому: процесс поиска решения проблемы прерывается, заведомо обрекается на кому-то угодный путь одним коротким телефонным разговором. Дальше всё работает впустую. Машина ещё натужно гудит, её колёса бешено вращаются и скрипят. команда чего-то вокруг хлопочет и шумит. Но телефонный звонок уже сработал и выполнил своё предна-значение...

По своей властной силе «телефонное право» давно переплюнуло силу писаного документа, силу публично принятого решения. Отныне и документ, и публичное обсуждение лишь постфактум декоративно оформляют теле-фонные указания.

Такая практика порождает тот поистине всеобщий инфантилизм, который уже, по всей вероятности, въелся в менталитет нашего рядового обывателя.

Чтобы не быть голословным приведу пример суровой реальности…

Существующая система управления общеобразовательными учреждени-ями, как и все управленческие структуры, имеет с объектами управления двухканальную взаимосвязь. Сверху вниз идёт мощный поток инструкций и директив, а навстречу - поток не всегда достоверной информации. Этот документооборот вполне удовлетворяет Систему, но не соответствует запросам и интересам обшества. Общество требует эффективной работы этой Системы, но это достижимо только через реальную демократизацию Систе-мы. Намёков на это даже не наблюдается. Директоров образовательных уч-реждений и прочих просвещенческих управленцев назначают без учёта мне-ния тех, кто на своей «спине» испытывает «прелесть и мудрость» решений и действий некоторой части этих руководителей…

У иного читателя может сложиться мнение о том, что автор ратует за изгнание чиновников из жизни общества. Это не так. Без аппарата управления государство существовать не может. Но как человек рождаясь, уже несёт в своих генах весь набор своих будущих болезней и причину смерти, так и государство, рождаясь, уже несёт в недрах причины своих будущих «болез-ней», в том числе «раковые клетки» бюрократизма. Избавиться от этих «раковых клеток» невозможно (это наследственность). Однако стараться уменьшить их влияние на государственный механизм не только возможно, но и крайне необходимо. Современные информационные технологии превратили эту возможность в реальность. Эти технологии могут быть эффективно использованы только в условиях развитого самоуправления, что возможно лишь при наличии развитого гражданского общества. В наличии у нашего народа исторических корней существования гражданского общества не сле-дует сомневаться. Другое дело, что их старательно «выпалывали» не одно поколение правителей России.

Существующая система управления общеобразовательной школой, выпестованная тоталитарной идеологией «всасывает», скорее засасывает, не так уж и редко всякую бездарь и сохраняет её в себе, так как канцелярское дело не ахти какое мудрёное, зато больно уж привлекательное. Скажите же, пожалуйста. кому не хочется «порулить» другими как на ум придёт, при этом почти никогда и ни за что не отвечая? Лишь бы документы (соответствующие бумажки) были все в наличии и лежали по порядку, а там… «и трава не расти».

Документы, чем больше тем лучше, чиновнику нужны довольно часто не для решения каких-то там проблем, а сами по себе. Они ему нужны как немые свидетели его «неукротимой» деятельности на вверенном посту на случай, если грянет… тьфу- тьфу - проверка

Любая проверка несёт в себе большой процент случайности и субъек-тивности и потому нервное напряжение проверяемых не так уж и редко находит выход в не совсем приемлемой форме. Интересно наблюдать измене-ние поведения чиновника: он сама предупредительность и обаяние, когда знает, что его проверяют или о его поведении будет известно там, «где следу-ет». О том. как ведёт себя самодур-чиновиик в обычной ситуации - думаю вам рассказывать не следует...

Можно сколько угодно обвинять управленческий аппарат в консерватизме, но положение от этого не улучшится ни на йоту. Да, аппарат консервативен. Но ведь и доля здорового консерватизма просто необходима для полноцен-ного функционирования системы. Диалектическое единство «старого» (позво-льте этим словом заменить в данном случае понятие «консерватизм») и «нового» - жизненная потребность. Другое дело, если это «старое» агрессивно и яростно сопротивляется появлению ростков «нового».

Существующие ныне городские и районные отделы/управления образова-ния являются жёсткой уздой, сдерживающей инициативу и творчество, как отдельных учителей, так и школ в целом. Они всячески стараются усреднить, нивелировать школы, ибо такими школами много легче управлять и помыкать без особо лишних хлопот. Мы переживаем период, когда со всей очевидностью перед обществом возникает проблема решительного реформи-рования именно, в первую очередь, системы управления школьным образованием. Если кого-то ужасает мысль о такой перспективе, и они пророчат анархию и крах системы, то их опасения совершенно напрасны. Освободившиеся от непрерывного диктата управленческих структур школы обретут необходимую автономию и смогут без давления извне добровольно создавать свои жизнеспособные ассоциации. Ассоциации школ открывают поистине неисчерпаемые источники творческой активности всех участников процесса воспитания и обучения. Ассоциации школ сами станут решать: какие управленческие. аналитические и др. структуры им необходимы и пото-му станут финансировать их из своих бюджетов. Всё станет на свои места: не школы будут существовать для органов управления, а органы управления для школ. Добровольные ассоциации школл - это путь к формированию свободной, демократической, самодостаточной и саморазвивающейся школы.

Современная общеобразовательная школа безнадёжно больна бюрокра-тизмом и сама же жестоко страдает от произвола бюрократа. Навяз на зубах этот вечный стон-вопрос: как уничтожить или хотя бы уменьшить бюрократизм в деле воспитания, образования и просвещения? Возможно ли это сделать путём волнами накатывающихся, но безрезультатных реформ, которые проводит сам бюрократический аппарат? Не смешно! И не надо полагать, что существует чудодейственный рецепт «излечения» от этой осточертевшей хвори. Бюрократизм паразитирует на рабской философии, на ментальности общества. И кому, как ни учительству, первым должно «выдавливать по каплям из себя раба», бесприкословно и истово верующего в абсолютную мудрость вышестоящего чиновника. Вот поэтому-то именно школу необходимо освободить первой от тенёт рабского послушания. Бюрократизм из школьного дела может быть вытеснен только лишь широким развитием различных форм самоуправления в деле народного воспитания и образования

Как это ни парадоксально звучит, но первыми, кто воспротивится подоб-ному самоуправлению, пожалуй, будут сами учителя. Ведь становления подобного самоуправления достаточно сложный, трудоёмкий и длительный процесс нелицеприятного личного самоанализа и самосовершенствования. Но ведь это лишние хлопоты, нервы, ответственность... А вдруг что-то не получится? Многие из учителей не понимают или не хотят понимать того, что появление самодеятельных и самоуправляемых объединений учителей, берущих на себя определённые функции управления, вырывают безраз-дельную власть из рук чиновников от образования. Вот они-то это как раз хорошо понимают. Поэтому любая инициатива учителей в этом направлении, да и просто свободное мышление всячески третируется, преследуется нашими родимыми чинушами. Учительству пора осознать, что жизненный тонус бюрократа базируется на нашем равнодушии к школе, к детям, к самим себе, в конце концов.

Эпоха преднамеренного ограничения демократии в нашей истории сформировала совершенно определённый тип личности: личности почти панически боящейся вышестоящего, но не упускающей малейшей возможности позлословить в узком кругу в отношение этого самого вышестоящего. Критика эта обычно мелка, злобна, беспредметна и несправедлива, без особых претензий на знание дела. Эпоха псевдодемо-кратии, где «человек проходит как хозяин необъятной Родины своей», не позволила сформировать традиции и культуру дискуссии: прав всегда оказы-вался тот у кого было больше прав (извините за каламбур). Не потому ли от наших нынешних «дискуссий» так дурно пахнет?

Практика служебных отношений предыдущего исторического периода требовала бесприкословного подчинения любым (подчёркиваем - любым) приказам вышестоящего, так как эти приказы полагались истиной в послед-ней инстанции на всём протяжении служебно-иерархической лестницы. И не следует уповать на то, что стремительное изменение политического режима в обществе моментально, одномоментно разрушило психологию служебной пирамиды: это задача достаточно длительного исторического периода. Но мы то, уважаемый Читатель. не можем пассивно ожидать того времени - надо жить и работать сейчас. Хочется соответствовать духу времени... А как? Вот и мечется администратор.

Перед ним, как перед буридановым ослом, стоит практически неразрешимая проблема: продолжать работать в «лучших» традициях прошлого - могут по-критиковать и снять с должности; работать по-новому - не знает как. Выход один: имитация бурной деятельности. Однако идти в массы - опасно: могут много чего наговорить неприятного... авторитет подорвут. Остаётся бедолаге только одно: действовать таким образом, чтобы там «внизу» ощутили в пол-ном объёме свою неполноценность и полную зависимость от креслодер-жателя. Это сравнительно легко достигается ужесточением контроля за вы-полнением всех (абсолютно всех) инструкций и указаний, спускаемых «сверху», под флагом «повышения деловитости и исполнительской дисциплины». И вот вам уже благие пожелания приспособлены к тому, чтобы бороться с попытками хотя бы элементарной демократизации системы изнутри.

В не совсем далёком прошлом было поднято много шума вокруг так назы-
ваемого ученического самоуправления. Возбуждённо и взахлёб обсуждая проблемы ученического самоуправления, почему-то забыли простую истину: говорить об ученическом самоуправлении в отрыве от учительского самоуп-равления - полная бессмыслица. Прошло уж достаточно много лет, но реаль-ного ученического самоуправления как не было, так и нет. Если же где-нибудь всё-таки такое самоуправление существует, то это редчайшее исклю-чение из общего положения. Дело дошло до смешного - «демократическая» власть не желает даже заикаться о каком-либо ученическом самоуправлении в школах и, следовательно, о демократизации школы как таковой. Однако для начала давайте уясним для себя простую, на первый взгляд, мысль, что настоящее ученическое самоуправление возможно лишь в тех школах, где имеется соуправление учащихся и учителей, где достаточно высоко развито учительское самоуправление. Много ли вы знаете таких школ?

Там же где назойливо твердят о существовании в их школах ученического самоуправления без всякого там учительского самоуправления - позвольте не поверить. В этих школах процветает показушное «самоуправление» школьни-ков, которое прикрывает на самом деле жёсткую диктатуру одной группы школьников над другой. Хотя иной раз группа этих юных диктаторов может быть довольно многочисленной, но сути дела это не изменяет. Диктатура очень любит демонстрировать массовидность. Так что такое «самоуправле-ние» вернее было бы назвать самоуправством.

Учительское самоуправление как воздух необходим современной школе. Она задыхается без него. Оно позволит очистить школы от наносного, фаль-шивого, рассеет душную, склочную атмосферу некоторых школ. Учительское самоуправление непременно спровоцирует появление массы неформальных объединений учителей, которые смело и решительно изымут из рук чиновного люда одну за другой управленческие функции, тем самым лишая бюрократический аппарат его экономической и социальной опоры и таким образом значительно сократят численность популяции «власть предержащих». Так что чем скорее учительство осознает, что жизненный тонус чиновничества поддерживается нашей социальной трусостью, нашим пустопорожним слово-блудием, бездеятельносгью, ожиданием спасительного циркулярчика, тем скорее наступит отрезвление, а с ним и неизбежный конец сладко-райской жизни многочисленного племени чиновников от педагогики.

Нынешняя школьная система является строго корпоративной. замкнутой системой, последнее решающее слово в которой принадлежит её «священным авгурам». Это жёсткая система подавления педагогического инакомыслия, педагогической инициативы. Педагогическое чиновничество крепко, намертво срослась с академическими «священными авгурами» и держит в духовной (и не только) кабале не только учительство, но и само общество. Система окос-тенела, заскорузла. Она мертва, но цепко держит в своих окоченевших объя-тиях самое живое и самое святое - воспитание и обучение подрастающих поколений. Система мимикрирует, приспосабливается пытаясь каким-нибудь способом осовременить себя и все эти помпезные, мнимые конкурсы типа «Учитель года» лишь обманчивая мишура на дряхлом теле этой злобной ста-рухи-системы.

Проблема состоит в следующем: необходимо создать такую систему управления, которая могла бы постоянно самообновляться, самоочишаться не в ручном, а в автоматическом режиме при строгом соблюдении процедуры. Это ещё один аргумент в пользу общественного, во всех своих проявлениях, самоуправления. Система, не имеющая механизма и не знающая способов самообновления, саморазвития не имеет не только будущего, но и настоящего, ибо она держит в своих омерзительно липких руках огромную массу детей, учительства, подавляет робко появляющуюся искру живого творчества своим одеревеневшим наукообразием, своей замшелой самодовольностью.

Опутанное крепко-накрепко со всех сторон липкой паутиной огромного количества инструкций-приказов учительство, пытающееся хотя бы иногда сделать несмелый шаг в сторону слышит агрессивношипящее « Низ-з-зяяяя!»

Тяжко, ой как тяжко бывалому и опытному учителю. Ещё безнадёжнее положение учительской молодёжи. Они не видят перед собою никаких пер-спектив. А хождение по кругу с завязанными глазами под пугающими уда-рами хлыста системы им ой как не по душе. Впрочем, кому их душа в современной школе нужна? Вот и скудеет педагогическая нива. Не много видно на ней молодых, здоровых и весёлых работников. А, тем временем, бюрократия неизбежно перерождается в дурократию, если нет действенного механизма контроля общества за нею.

Очень модно ныне на досуге «пофилософствовать» о демократических преобразованиях в обществе и школе. Но ведь одним из главных вопросов процесса демократизации является вопрос о власти. Бюрократический аппарат, подмявший школу и общество, добровольно власть и привилегии связанные с властью не отдаст. Общество обязано изменить этот аппарат так, чтобы он служил школе и обществу, а не наоборот. Каждый регион нуждается в собственной модели управления школьным образованием, отвечающей специфике данного региона, целям и задачам, стоящими перед гражданами данного региона. Если мы в своих действиях не будем угодливо и терпеливо дожидаться «ценнейших» указаний сверху, а станем сами искать, ошибаться и находить те решения проблем, которые нас удовлетворяют - это и будет процессом демократизации и нам не стоит ничего бояться. Процесс демократизации это непрерывно-длительный процесс, финишной точки кото-рого в природе не существует. Так что поле для активной деятельности граж-дан на этом поприще всегда найдётся.

Не следует бояться многообразия форм и методов проявления демократии. Разнообразие - это демократия в действии. Зачастую единообразие для того и существует, чтобы легче и проще бюрократическая система могла удерживать в своих объятиях власть и подавлять инакомыслие.

Говорить об ученическом самоуправлении без учительской свободы - глупо, бессмысленно и вредно, так как порождает лживые иллюзии. В тех школах, где под флагом самоуправления бесчинствует диктатура «избран-ных» учеников, на самом деле взращивается молодая поросль всесильного Аппарата, которая с младых ногтей получает основательную бюрократиче-скую закваску. Нам не следует упиваться самоуправлением дурно пахнущим самоуправством. Нам необходимо самоуправление в форме соуправления, сотрудничества учащихся, учителей, родителей и всех сотрудников школы.

Подобное порождает себе подобное: насквозь пропитанная бюрокра-тизмом школа, не может не подготавливать себе кадры из молодой поросли... Иной раз учителю предельно ясно открывается видение как бы «третьим глазом» того, как сидящие перед ним некоторые скромные девчонки и шуст-рые мальчишки фантастически быстро растут и матереют, превращаясь в тех косных, тупых и самодовольных чинуш, которые изрядно попортят кровушки окружающим. Но учитель практически бессилен что-либо изменить. СИСТЕМА - всесильна.

Реформы, якобы происходящие в системе среднего общего образования, лишь подкрашивают эту отжившую систему «демократическим» флёром. До реального реформирования с целью создания саморегулирующейся, ус-тойчивой системы руки у государства и высших управленческих структур так и не доходят… и, смею заметить, вряд ли дойдут без усилий общества. Если бы подобная самодостаточная система школьного образования была бы создана, тогда со всей очевидностью отпала бы надобность во многочис-ленной армии педагогических и околопедагогических чиновников, пожираю-щих достаточно значительные суммы из более чем скудного бюджета отпу-скаемого на школьное образование, да к тому же и помыкающие учите-льством.

Последняя школьная реформа, о которой так звонко вещают наши «говоруны», разделяет печальную судьбу прежних реформ. Потому-то те педагогические работники, у которых ещё теплились какие-то призрачные надежды на позитивные преобразования в системе, в глубоком разочаровании продолжают покидать школы и управленческие структуры. Таким образом, Система, о кончине которой радостно вопили горе-демократы, продолжает благополучно царствовать и отрыгивать из своего чрева всё инородное, чуждое её духу и сущности. Как раз эти «инородные элементы» могли бы составить цвет и гордость новой демократической отечественной школы.

Посмотрите внимательно на нашу многострадальную замордованную школу: только ленивый не лезет проконтролировать её. Каждый должностной «прыщик» помыкает ею и указывает, как жить. Совершенно неважно. что многие «контролёры» не умеют и не знают, как воспитывать-то собственных детей. Зато они всегда готовы дать указания и рецепты воспитания таких больших детских коллективов, как школы. Им это - раз плюнуть. Что потом после их указаний и рецептов получится на самом деле - им не интересно, да и не нужно. Всё равно расхлёбывать и отвечать за всё будет сама школа, её администрация и педагогический коллектив, но никак не они.

Так что нынешняя система управления образованием планомерно и целе-направленно плодит послушного учителя-конформиста, руководителя школы-конформиста. Соглашатель в школе очень удобен, уважаем, поощряем, впро-чем, не так уж и часто. Да кому они нужны эти учителя, чтобы их поощрять? Учитель-коллективист, в истинном, трудном для нашего уха понимании, зна-чении этого слова - неудобен, изгоняем, преследуем… Вспомните для приме-ра из недавней истории: хотя бы судьбы таких учителей-новаторов, как М.Щетинин, В.Шаталов, С.Лысенкова и многих других, о которых слышали и не слышали. Школа-казарма иначе как конформистской быть не может. Так что существующая школа - это педагогический декаданс.

Существующая школьная система - есть страшная, бездушная машина, которая отравляет и калечит не только учителей, но и большинство детей. В основе идеологии/философии современной общеобразовательной школы зало-жены принципы отчуждённости и ограниченности мышления. Невозможно отделаться от впечатления, что учителя, родители и учащиеся заключили не-кое негласное соглашение, о котором все знают, но никто вслух не говорит: мы будем старательно делать вид, что вас воспитываем и напряжённо учим, а вы за это делайте вид, что также старательно у нас чему-то учитесь. Родители и учителя к тому же притворяются, что самым серьёзным образом заинтере-сованы в воспитании и обучении детей. Безусловно, это наблюдение относит-ся не ко всем, но вовсе не они определяют сложившуюся в образовательной сфере ситуацию. Хотя и сказал В.Шекспир, что жизнь - театр… Но наш «театр» - это театр абсурда. Так стоит ли продолжать затянувшуюся и всем обрыдлевшую пьесу?

Список использованных источников:

1. Г.А. Губин, Е.Г. Губина Живая и мёртвая школа: покушение на миражи. Трилогия. - Симферополь: «Доля», 2011. - 388 с.

12