Сценарий спектакля по повести Н. В. Гоголя Сорочинская ярмарка

Сценарий спектакля по повести Н.В.гоголя "Сорочинская ярмарка" предназначен для театральной кружковой работы. Знакомит с бытом, нравами, костюмами Украины времён Гоголя, что очень актуально в современном мире. В материале много юмористических и сатирических сцен.  Спектакль, проведённый нашим кружком "ТЮЗ", был ярким, эмоциональным, красочным, очень понравился учащимся, родителям и учителям. Материал сценария способствует воспитанию толерантного отношения к человеку, вызывает подлинный интерес к...
Раздел Другое
Класс -
Тип Другие методич. материалы
Автор
Дата
Формат docx
Изображения Нет
For-Teacher.ru - все для учителя
Поделитесь с коллегами:

МОАУ СОШ с.Светиловки Белогорский район Амурская область


Сценарий

спектакля по повести

Н.В.Гоголя

«Сорочинская

ярмарка»

Подготовила учитель русского

языка и литературы Василенко

Людмила Петровна.


Светиловка, 2014 год.

Сорочинская ярмарка.

Действующие лица.

Афанасий Иванович- дьяк.

Солопий Черевик - козак.

Хавронья Никифоровна - его жена.

Параска - дочь Солопия Черевика от 1- ой жены.

Голопупенко Грицько - парубок.

Козак Цыбуля с женой - кумовья Солопия Черевика.

Чёрт со свиным рылом в красной свитке.

Цыгане.

Действие I.

Жаркий летний день. Народ со всех хуторов спешит на ярмарку. Крадучись проходит дьяк. Цыгане с песнями. Голопупенко среди этой толпы. Впереди идёт Хивря, чуть поотстав, - Солопий Черевик, сзади радостно щебеча - Параска с подругой.

Грицько Голопупенко:

- Ай да дивчина! Славная дивчина! Я бы отдал всё своё хозяйство, чтобы поцеловать её. А вот впереди и дьявол идёт.

( Раздаётся хохот со всех сторон.)

Хивря Черевик:

- Чтоб ты подавился, негодный бурлак! Чтоб твоего отца горшком в голову стукнуло! Чтоб он поскользнулся на льду, антихрист проклятый! Чтоб ему на том свете чёрт бороду обжёг!

Грицько:

- Вишь, как ругается! И язык у неё, у столетней ведьмы, не заболит выговорить эти слова.

Хивря:

- Столетней! Нечестивец! поди умойся наперёд! Сорванец негодный! Я не видала твоей матери, но знаю, что дрянь! и отец дрянь! и тётка дрянь! Столетней! Чтоб у него молоко ещё на губах не обсохло!

( Движение продолжается, парубок схватил комок грязи и швырнул вслед за нею. Удар был точен. Все хохочут, в том числе и муж, и падчерица.)

Хивря:

- Ах, вам смешно! Что ты смеёшься, пьяница? Твою жинку оскорбляют, а ты смеёшься? ( Солопий прикрывается руками от разгневанной супруги.) - А ты, красавица, поскаль мне свои зубки. Говорила я этому недотёпе, чтоб тебя

не брать с собою. Мала ещё. ( Параска испуганно смотрит на мачеху. Семейство подходит к дому кума Цыбули, навстречу выходят кумовья.)

Цыбуля:

- О, сваты! Добро пожаловать. Вот славно поторгуем и повеселимся.

(Разговаривая, скрываются за кулисами.)

Действие II.

Ярмарка гудит. Идёт торг. Слышны разговоры, споры, смех. Среди народа толкутся и глазеют на товары Солопий Черевик с дочкой. Вдруг дивчина почувствовала, кто-то дёрнул её за рукав сорочки. Оглянулась - и знакомый парубок стоял перед нею.

Грицько:

- Не бойся, серденько, не бойся! Я ничего не скажу тебе худого! (Берёт её руку.)

Параска (в сторону зрителей):

- Может быть, это и правда, что ты ничего не скажешь худого, только мне чудно… верно, это лукавый! Сама, кажется, знаю, что не годится так… а силы не достаёт взять. ( Солопий оглянулся и хотел что- то промолвить дочери, но в стороне послышалось слово «пшеница». Это магическое слово заставило его присоединиться к двум говорящим.)

Действие III.

Кум Цыбуля с женой разговаривают, к ним подходит Солопий, а чуть поодаль обмениваются нежностями Грицько с Параской.

Кума (своему мужу):

- Так ты думаешь, что плохо пойдёт наша пшеница?

Цыбуля:

-Да думать нечего тут, я готов вскинуть на себя петлю и болтаться на дереве, как колбаса перед Рождеством на хате, если мы продадим хоть одну мерку.

Жена Цыбули:

- Кого ты морочишь? Привозу ведь, кроме нашего, нет вовсе.

Солопий (в сторону зрителей):

- Да, говорите себе, что хотите. А у меня десять мешков есть в запасе.

Цыбуля:

- То-то и есть, что если где замешалась чертовщина, то ожидай столько проку, сколько от голодного москаля.

Жена Цыбули:

- Какая чертовщина?

Цыбуля:

- Слышала ли ты, что поговаривают в народе?

Жена Цыбули:

- Ну?!

Цыбуля:

- Ну, то-то ну! Заседатель, чтоб ему не довелось обтирать губ после панской сливянки, отвёл для ярмарки проклятое место, на котором, хоть тресни, ни зерна не спустишь. Видишь ли ты тот старый сарай. Что вон-вон стоит под горою? В том сарае то и дело, что водятся чертовские шашни; и ни одна ярмарка на этом месте не проходила без беды. Вчера волостной писарь проходил поздно вечером. Только глядь- в слуховое окно выставилось свиное рыло и хрюкнуло так, что у него мороз подрал по коже; того и жди, что опять покажется красная свитка! (Тут у Солопия волосы поднялись дыбом, со страхом повернулся и увидел, что его дочка и парубок стоят, обнявшись. И что-то нежно говорят друг другу. Страх у него прошёл.)

Солопий (весело):

- Эге-ге-ге, земляк! да ты мастер, как вижу, обниматься! А я на четвёртый только день после свадьбы выучился обнимать покойную свою Хвеську, да и то спасибо куму: бывши дружкою, уже надоумил.

Грицько:

- Ты, верно, человек добрый, не знаешь меня, а я тебя тотчас узнал.

Солопий:

- Может, и узнал.

Грицько:

- Если хочешь, и имя, и прозвище, и всякую всячину расскажу: тебя зовут Солопий Черевик.

Солопий:

- Так, Солопий Черевик.

Грицько:

- А вглядись-ка хорошенько: не узнаёшь ли ты меня?

Солопий:

- Нет, не познаю. Не во гнев будь сказано, на веку столько довелось наглядеться рож всяких, что чёрт их и припомнит всех!

Грицько:

- Жаль же, что ты не припомнишь Голопупенкова сына!

Солопий:

- А ты будто Охримов сын?

Грицько:

- А кто ж? Разве один только лысый дидько, если не он.

(Тут же обнимаются, лобызаются.)

Грицько:

- Ну, Солопий, вот, как видишь, я и дочка твоя полюбили друг друга так, что хоть бы и навеки жить вместе.

Солопий:

- Что ж, Параска, может, и в самом деле, чтобы уже, как говорят, вместе и того… чтобы и паслись на одной траве! Что? по рукам? А ну-ка, новобранный зять, давай магарычу!

(Они, втроём, подходят к торговке самогоном (лимонадом), наливают, пьют.)

Солопий:

- Эх, хват! за это люблю! Что скажешь, Параска? Какого я жениха тебе достал? Смотри, смотри, как он молодецки тянет пенную!

( Затем они уходят, а Грицько идёт за покупками.)

Грицько:

- Так, надо выглядеть деревянную люльку, цветистый платок и шапку для свадебных подарков.


Действие IV.

Солопий с женой и дочкой.

Солопий:

- Ну, жинка! а я нашёл жениха дочке!

Хивря:

- Вот как раз до того теперь, чтобы женихов отыскивать! Дурень, дурень! Тебе, верно, и на роду написано остаться таким! Где ж таки ты видел, где ж таки ты слышал, чтобы добрый человек бегал теперь за женихами? Ты подумал бы лучше, как пшеницу с рук сбыть; хорош должен быть и жених там! Думаю, оборваннейший из всех голодранцев.

Солопий:

- Э, как бы не так! Посмотрела бы ты, что там за парубок! Одна свитка стоит больше, чем твоя кофта и сапоги. А как сивуху важно дует! Чёрт меня возьми с тобою, если я видел на веку своём, чтобы парубок духом вытянул полкварты, не поморщившись.

Хивря:

- Ну, так: ему, если пьяница да бродяга, так и его масти. Бьюсь об заклад, если это не тот самый сорванец, который увязался за нами. Жаль, что до сих пор он не попадётся мне: я бы дала ему знать.

Солопий:

- Что ж, Хивря, хоть бы и тот самый; чем же он сорванец?

Хивря:

- Э! чем же он сорванец! Ах ты, безмозглая башка! слышишь! чем же он сорванец! Куда же ты запрятал дурацкие глаза свои, когда мы утром шли? Ему хоть бы тут же, нанесли жинке его бесчестье, ему бы и нужды не было.

Солопий:

- Всё, однако же, я не вижу в нём ничего худого; парень хоть куда! Только разве, что заклеил на миг образину твою.

Хивря:

- Эге! Да ты, как я вижу, слова не дашь мне выговорить! А что это значит? Когда это бывало с тобою? Верно, успел уже хлебнуть, не продавши ничего.

Солопий (прикрыв голову руками, в сторону зрителей):

- Туда к чёрту! Вот тебе и свадьба! Придётся отказать доброму человеку ни за что, ни про что. Господи, Боже мой, за что напасть на нас грешных такая! И так много всякой дряни на свете, а ты ещё и жинок наплодил!





Действие V.

Грицько задумчиво бредёт по ярмарке. Его окружают цыганки, поодаль за этим наблюдает цыган.

Цыганки:

- Дорогой, что не весел? Что ты голову повесил? Давай, погадаем. Что было, что есть, что будет - всё расскажем.

( Грицько вяло от них отмахивается.)

Цыган ( отгоняя цыганок, ударяет Грицько по плечу.):

- О чём загорюнился, Грицько? Что ж, отдавай волы за двадцать?

Грицько:

- Тебе бы всё волы да волы. Вашему племени всё бы корысть только. Поддеть да обмануть доброго человека.

Цыган:

- Тьфу, дьявол! Да тебя не на шутку забрало. Уж не с досады ли, что сам навязал себе невесту?

Грицько:

- Нет, это не по-моему: я держу своё слово; что раз сделал, тому и навеки быть. А вот у хрыча Черевика нет совести, видно, и на полшеляга: сказал, да и назад… Ну, его и винить нечего, он пень, да и полно. Всё это штуки старой ведьмы, которую я сегодня ругнул на все бока! Эх, если бы я был царём или паном великим, я бы перевешал всех тех дурней, которые позволяют себя седлать бабам…

Цыган:

- А спустишь волов за двадцать, если мы заставим Черевика отдать нам Параску?

Грицько:

- Не за двадцать, а за пятнадцать отдам, если не солжёшь только!

Цыган:

- За пятнадцать? ладно! Смотри же, не забывай: за пятнадцать! Вот тебе и синица в задаток!

Грицько:

- Ну, а если солжёшь?

Цыган:

- Солгу - задаток твой!

Грицько:

- Ладно! Ну, давай же по рукам!

Цыган:

- Давай!

Действие VI.

Хивря:

- Сюда, Афанасий Иванович! Вот тут плетень пониже, поднимайте ногу, да не бойтесь: дурень мой отправился на всю ночь с кумом под возы, чтоб москали на случай не подцепили чего.

Дьяк (трусливо поднимаясь на плетень, обрушивается в бурьян.)

Хивря:

- Вот беда! Не ушиблись ли вы, не сломали ли ещё, Боже оборони, шеи?

Дьяк:

- Тс! Ничего, ничего, любезнейшая Хавронья Никифоровна, выключая только уязвления со стороны крапивы, сего змиеподобного злака, по выражению покойного отца протопопа.

Хивря:

- Пойдёмте же теперь в хату: там никого нет. А я думала было уже, Афанасий Иванович, что к вам болячка или соняшница пристала: нет, да и нет. Каково же вы поживаете? Я слышала, что пан-отцу перепало теперь немало всякой всячины!

Дьяк:

- Сущая безделица, Хавронья Никифоровна; батюшка всего получил ярового, проса мешка четыре, кнышей с сотню, а кур, если сосчитать, то не будет и пятидесяти штук, яйца же большею частию протухлые. Но воистину сладостные приношения, сказать примерно, единственно от вас предсоит, Хавронья Никифоровна! (Придвигается к ней.)

Хивря:

- Вот вам и приношения, Афанасий Иванович! варенички, галушечки пшеничные, пампушечки, товченички!

Дьяк:

- Бьюсь об заклад, если это сделано не хитрейшими руками из всего Евина рода! Однако ж, Хавронья Никифоровна, сердце моё жаждет от вас кушанья послаще всех пампушечек и галушечек. ( Ест вареники и другое.)

Хивря:

- Вот уже я не знаю, какого вам ещё кушанья хочется, Афанасий Иванович!

Дьяк:

- Разумеется, любви вашей, несравненная Хавронья Никифоровна!

( В одной руке - вареник, другою обнимает Хиврю за талию.)

Хивря:

- Бог знает, что вы выдумываете, Афанасий Иванович! Чего доброго! вы, пожалуй, затеете ещё целоваться! (Стыдливо опускает глаза.)

Дьяк:

- Насчёт этого я вам скажу хоть бы и про себя, в бытность, примерно сказать, ещё в бурсе, вот как теперь помню…

( Во дворе стук. Хивря выбегает, забегает побледневшая.)

Хивря:

- Ну, Афанасий Иванович! мы попались с вами; народу стучится куча, и мне почудился кумов голос…Полезайте сюда! ( Прячет испуганного дьяка,

а сама бежит открывать.)

Действие VII.

Черевик с дочкою, кум с кумою, гости. Все входят в дом к Хивре.

Кум:

- Что, кума, тебя всё ещё трясёт лихорадка?

Хивря:

- Да, нездоровится. ( Дрожит и поглядывает туда, где спрятался дьяк.)

Кум:

- А ну, жена, достань-ка там баклажку! мы черпнём её с добрыми людьми; проклятые бабы понапугали нас так, что и сказать стыдно. Ведь мы, ей-Богу, братцы, по пустякам приехали сюда! Я тут же ставлю новую шапку, если бабам не вздумалось посмеяться над нами. Да хоть бы и в самом деле сатана! Что сатана? Плюйте ему на голову! Хоть бы сию же минуту вздумалось ему стать вот здесь, например, передо мною: будь я собачий сын, если не поднёс бы ему дулю под самый нос! (Наливают, выпивают.)

Черевик:

- Скажи, будь ласков, кум! вот прошусь, да не допрошусь истории про эту проклятую свитку.

Кум:

- Э, кум! оно бы не годилось рассказывать на ночь; да разве уже для того, чтобы угодить тебе и добрым людям, которым, я примечаю, столько же, как и тебе, хочется узнать про эту диковину. Ну, быть так. Слушайте же! Раз, за какую вину, ей-Богу, уже и не знаю, только выгнали одного чёрта из пекла.

Черевик:

- Как же, кум? как же могло это статься, чтобы чёрта выгнали из пекла?

Кум:

- Что ж делать, кум? выгнали, да и выгнали, как собаку мужик выгоняет из хаты. Может быть, на него нашла блажь сделать какое-нибудь доброе дело, ну и указали двери. Вот, чёрту бедному так стало скучно по пекле, что хоть до петли. Что делать? Давай с горя пьянствовать. Угнездился в том самом сарае, который, ты видел, развалился под горою, и стал чёрт такой гуляка, какого не сыщешь меж парубками. С утра до вечера то и дело, что сидит в шинке!

Черевик:

- Бог знает, что говоришь ты, кум! Как можно, чтобы чёрта впустил кто-нибудь в шинок? Ведь у него же есть, слава Богу, и когти на лапах, и рожки на голове.

Кум:

- Вот то-то и штука, что на нём была шапка и руковицы. Кто его распознает? Гулял, гулял - наконец пришлось до того, что пропил всё, что имел с собою. Пришлось чёрту заложить красную свитку свою жиду - хозяину шинка. Заложил и говорит ему: « Смотри, жид, я приду к тебе за свиткою ровно через год; береги её!»- и пропал. Жид рассмотрел свитку: сукно хорошее, да и продал её приезжему пану. О сроке жид и позабыл. Как-то, под вечерок, приходит какой-то человек: « Ну, жид, отдавай свитку мою!» Жид прикинулся, будто в глаза её не видал. Тот ушёл. А ночью - во всех окнах повыставлялись свиные рыла. ( Тут послышалось хрюканье. Все испуганно стали озираться.)

Хивря:

- Эх вы ,бабы! бабы! Вам ли козаковать и быть мужьями! Вам бы веретено в руки! Один кто-нибудь, может … под кем-нибудь скамейка заскрипела, а все и метнулись, как полоумные! (Это всех ободрило.)

Кум:

- Жид обмер; однако ж, свиньи повлезали в окна и отхлестали его. Жид - в ноги, признался во всём…Только свитки нельзя было воротить. Пана обокрал

цыган и продал свитку перекупке; та привезла её снова на Сорочинскую ярмарку, но с тех пор уже никто ничего не стал покупать у ней. Перекупка смекнула, в чём дело и подсунула свитку в воз к мужику. У того тоже не стали ничего покупать. Схватил свитку, изрубил на куски и разбросал по всему месту и уехал. Только с тех пор каждый год чёрт со свиною личиною ходит по всей площади, хрюкает и подбирает куски своей свитки. Теперь, говорят, одного левого рукава недостаёт ему. Люди с тех пор открещиваются от того места, и вот лет 10, как не было на нём ярмарки. Да нелёгкая дёрнула заседателя от… (Слова замерли на устах кума. Окно брякнуло, раскрылось, и страшная свиная рожа выставилась, глядя на всех.)

Чёрт:

- А что вы тут делаете, добрые люди? ( Все с криками «Чёрт! Чёрт!» бросились врассыпную.)

Действие VIII.

Зевая и потягиваясь, дремал Черевик. Появляется Хивря.

Хивря:

- Вставай, вставай!.. Ступай, веди скорее кобылу на продажу. Смех, право, людям: приехали на ярмарку и хоть бы горсть пеньки продали.

Черевик:

- Как же, жинка, с нас ведь теперь смеяться будут.

Хивря:

- Ступай! ступай! с тебя и без того смеются!

Черевик:

- Ты видишь, что я ещё не умывался. (Зевая и почёсывая спину.)

Хивря:

- Вот некстати пришла блажь быть чистоплотным! Когда это за тобою водилось? Вот рушник, оботри свою маску… (Тут схватила она что-то свёрнутое - и с ужасом отбросила от себя: это был кусок красной свитки!)

- Ступай, делай своё дело.

Черевик (отвязывает кобылу и ведёт её на ярмарку):

- Будет продажа теперь! Недаром, когда я сбирался на эту проклятую ярмарку, на душе было так тяжело, как будто кто взвалил на себя дохлую корову; и волы два раза сами поворачивали домой. Да чуть ли ещё, как вспомнил я теперь, не в понедельник мы выехали. Ну, вот и зло всё! Неугомонен и чёрт проклятый: носил бы уже свитку без одного рукава; так

нет, нужно же добрым людям не давать покою. Будь, примерно, я чёрт, - чего оборони Боже,- стал ли бы я таскаться ночью за проклятыми лоскутьями?

Цыган:

- Что продаёшь, добрый человек?

Черевик:

- Сам видишь, что продаю!

Цыган:

- Ремешки?

Черевик:

- Да, ремешки, если только кобыла похожа на ремешки.

Цыган:

- Однако ж, чёрт возьми, земляк, ты, видно, её соломою кормил!

Черевик:

- Соломою? ( Он оглядывается и видит, что узда перерезана, а к ней привязан кусок красной свитки. Плюнув, крестясь, бросает её и поспешно скрывается в толпе.)

Действие IX.

Народ кричит:

- Лови! Лови его! (Схватывают Черевика.)- Вязать его! это тот самый, который украл у доброго человека кобылу!

Черевик:

- Господь с вами! за что вы меня вяжете?

Цыгане:

- Он же и спрашивает! а за что ты украл кобылу у приезжего мужика, Черевика?

Черевик:

- С ума спятили вы? Где видано, чтобы человек сам у себя крал что-нибудь?

Цыганки:

- Старые шутки! старые шутки! ( С другой стороны слышится крик.)

Цыгане:

- Лови! Лови его! Вот он, вот беглец! Вязать их обоих вместе! ( Ведут связанных Черевика и кума, усаживают на пол.)

Черевик:

- Может, и в самом деле, кум, ты подцепил что-нибудь?

Кум:

- И ты туда же, кум! Чтобы мне отсохнули руки и ноги, если что-нибудь когда- либо крал…

Черевик:

- За что же это, кум, на нас напасть такая? ещё ничего: тебя винят, по крайней мере, за то, что у другого украл; за что же мне недобрый поклёп такой: будто у самого себя стянул кобылу?

Оба сразу:

- Горе нам, сиротам бедным! ( Оба всхлипывают.)

Грицько:

- Что с тобою, Солопий? Кто это связал тебя?

Черевик:

- А! Голопупенко! Вот, кум, это тот самый, о котором я говорил тебе.

Кум:

- Что ж ты, кум, так не уважил такого славного парубка?

Черевик:

- Вот, как видишь, наказал Бог, видно, за то, что провинился перед тобою. Прости, добрый человек! Ей-Богу, рад бы был сделать всё для тебя… Но что прикажешь? В старухе дьявол сидит!

Грицько:

- Я не злопамятен, Солопий. (Подмигивает, Черевика и кума развязывают.)

Если хочешь, я освобожу тебя! За то и ты делай, как нужно: свадьбу! Да попируем так, чтобы целый год болели ноги от гопака.

Черевик:

- Добре! от добре! Да мне так теперь сделалось весело, как будто мою старуху москали увезли. Да что думать: годится или не годится так - сегодня свадьбу, да и концы в воду!

Грицько:

- Смотри ж, Солопий, через час я приду к тебе; а теперь ступай домой: там тебя покупщики твоей кобылы и пшеницы ожидают!

Черевик:

- Как! Разве кобыла нашлась?

Грицько:

- Нашлась.

(Черевик уходит.)

Цыган:

- Что, Грицько, худо мы сделали своё дело? Волы ведь мои теперь?

Грицько:

- Твои, твои!




Действие X.

Параска (одна), подперши подбородок свой, сидит:

- Ну что, если не сбудется то, что он говорил? Ну что, если меня не выдадут? если … Нет, нет; этого не будет! Мачеха делает всё, что ей ни вздумается; разве и я не могу делать того, что мне вздумается? Упрямства-то и у меня достанет. Какой же он хороший! как чудно горят его чёрные очи! как любо говорит он: « Парасю, голубка!», как пристала к нему белая свитка! ещё бы пояс поярче!.. пускай уже, правда, я ему вытку, как перейдём жить в новую хату. Не подумаю без радости - ( вытаскивает зеркало) - я ей ни за что не поклонюсь, хоть она себе тресни. Нет, мачеха, полно колотить тебе свою падчерицу! Скорее песок взойдёт на каше, и дуб погнётся в воду, как верба, нежели я нагнусь перед тобою! ( Идёт.)- Что я, в самом деле, будто дитя боюсь ступить ногою. ( Она притопывает, начинает танцевать и петь.)

Зелененький барвиночку,

Стелися низенько!

А ти, милый, чорнобривий,

Присунься близенько!

(Черевик входит и тоже танцует.)

Кум ( хохочет):

- Вот хорошо, батька с дочкой затеяли здесь сами свадьбу! Ступайте же скорее: жених пришёл! ( Параска краснеет, а Черевик останавливается.)

Черевик:

- Ну, дочка! пойдём скорее! Хивря с радости, что я продал кобылу, побежала закупать себе плахт и дерюг всяких, так нужно до прихода её всё кончить!

( Выходят, Грицько обнимает Параску.)

( Появляется Хивря, толпа оттесняет её.)

Хивря:

- Я скорее тресну, чем допущу до этого!

Черевик:

- Не бесись, не бесись, жинка! Что сделано, то сделано; я переменять не люблю!

Хивря:

- Нет! Нет! Этого- то не будет! (Толпа оттесняет её. Звучит музыка, все танцуют и потихоньку уходят. Занавес.)


© 2010-2022