Проблемы насилия в подростковой среде

Как помочь ребенку пережить последствия насилия, причиненного в подростковом возрасте Для начала, следует разобраться в том, каковы травмирующие факторы насилия, что происходит с человеком после факта насилия? Почему ему плохо? Ребенок, который подвергся насилию, попадает в психотравмирующую ситуацию, которая связана с наличием сильного испуга. Ситуация характерна тем, что, во-первых, это всегда бывает внезапно, во-вторых, это связано с угрозой жизни, которую ребенок в этот момент мог испытывать впервые, в-третьих, ситуация неконтролируемая ребенком, так как он не имеет соответствующего опыта. Эти три фактора приводят к сильному испугу, который вызывает стресс. Человек после перенесенной психологической травмы проходит 3 стадии. Первая стадия длится в течение последующих шести недель, как правило, идут т.н. «постстрессовые реакции», которые в основном выражаются в нарушении дыхания, сердцебиения, потливости и нестабильности нервной системы, может прыгать давление, появляется раздражительность, бессонница и ночные кошмары, головные боли и звон в ушах, плохая концентрация и «умственная жвачка». Это при условии, что ребенок не получил физических травм. На этой стадии у человека происходит первая реакция – реакция отрицания. Он не может поверить, что это произошло с ним. Вторая стадия обычно начинается в пределах 6 недель после события и длится до 6 месяцев: тревога нарастает, появляется жажда отмщения. Ребенок избегает ситуаций или мест, запускающих воспоминания о травме. Возможны «флешбеки» - вспышки пережитого в сознании. Появляются симптомы депрессии, потеря интереса к окружающему миру, слабость и постоянное чувство усталости, нарушение концентрации и рассеянность. Преследуют постоянные мысли о случившемся и о смерти. Третья стадия возникает в пределах 6 месяцев и длится около полугода. Симптомы усугубляющейся депрессии, поглощенность чувством бессилия и боли, низкая самооценка и ощущение собственной никчемности, поглощающее чувство вины, потребность снять внутреннее напряжение с помощью алкоголя или психотропных средств. На этой стадии развивается посттравматическое расстройство как отсроченная и затяжная реакция на психотравмирующее событие. Если травма не прорабатывается своевременно, то расстройство будет сильным и может стать хроническим (его последствия будут сопровождать человека всю жизнь). Потом уже этот опыт ребенок может перенести во взрослую жизнь. Например, если насилию подверглась девочка-подросток, она может найти себе мужа, который все время будет подвергать ее насилию. Подросток-мальчик может реагировать неадекватно: либо все время нарываться на то, чтобы его избили, либо наоборот, будет сам наносить удары, унижать окружающих его побоями, либо словесно. То есть он будет постоянно поднимать свою самооценку за счет окружающих. Либо ребенок будет доказывать всем, какой он хороший. Это тоже одна из реакций.   Признаки, по которым взрослые могут узнать о происшедшем с ребенком  и как себя вести. Большинство детей склонны скрывать случившееся. Как же в такой ситуации заметить и помочь.  Давайте разграничим ситуации. Если ребенок получил физические травмы, это обычно трудно скрыть. Если ребенок получил физические травмы, значит, первая неделя – это обязательно уход за ним. Обязательно показать, что его любят и понимают, заботиться о нем. Но, следует, доставлять радости ребенку, ухаживать за ним, при этом не жалеть. Именно показать свою любовь, заботу, потому что он попал в трудную ситуацию. Вторая ситуация, когда, например, у ребенка отняли телефон. Ему не нанесли физических травм, но он получил психическую травму. Ребенок пришел домой. Допустим, он боится сразу рассказать о том, что у него украли телефон и как следствие замыкается. А Вы видите, что ваш ребенок, который даже если и был негативно к вам настроен, но был общительный, теперь ни на что не реагирует. Вы заметили, что ваш ребенок либо слишком молчаливый, либо очень задумчивый, либо стремится к уединению. Такая реакция может длиться от нескольких часов до нескольких суток. Значит, нужно подойти и попробовать поговорить, что же произошло такого, что ты так странно себя ведешь. И если ребенок изначально вас отверг, потому что первая реакция, как правило, будет такая, нужно постараться не обижаться, а еще раз попробовать установить контакт с ним. Возможно Вам придётся сделать две, три таких попытки. И когда ребенок начинает рассказывать, самое главное, нужно молчать, сдержаться от комментариев и проявления эмоций, дать ему выговориться. Полное принятие, поддержка и внимание к ребенку, вот ваша задача. Следует помнить, что любом насилии, независимо от пола ребенка, должна быть первоначальная реакция. И независимо от того получил ли он травмы или не получил, нормальная реакция должна быть с криком, со слезами. Такая реакция на стресс поможет ребенку снять это жуткое напряжение, выплеснуть возбуждение. Это может быть истерическая реакция, но, как правило, это слезы, крики, потому что это ребенок. Нужно дать ребенку проявить эти эмоции. Ни в коем случае не говорить: «Ты мальчик, мальчики не плачут! Что ты делаешь?» Наоборот, постараться спровоцировать его на проявление эмоций. Есть несколько правил как себя вести родителям. Первое. Ни в коем случае не говорить ребенку, что все будет хорошо. «Не расстраивайся, все будет хорошо!» Этого говорить нельзя, потому что слово «хорошо» никоим образом не вяжется с его ситуацией, у него сейчас все «плохо». Возникнет интуитивное отторжение. В голове ребенка звучит: «Ты меня не понимаешь, раз говоришь о том, что все будет хорошо». Второе. Не говорить ребенку: «Я понимаю, что ты чувствуешь!». Вы не можете этого понять, и ваша задача, как родителя или близкого человека – заставить ребенка рассказать, что он чувствует. Очень хорошо помогает, когда кто-то из знакомых сопереживает. Когда звонят ваши знакомые и, узнав о том, что у вас произошло, говорят: «Сожалею… Такая ситуация неприятная, в которую ты попал. Когда я был в твоем возрасте, я тоже был в такой ситуации, я чувствовал себя плохо, ты знаешь, мне было за себя стыдно, обидно…» И очень хорошо, если это будут те люди, к которым ваш ребенок относится с доверием, с уважением. Если такой человек будет рассказывать ему о тех чувствах, которые он пережил, ребенок поймет, что в этот момент он чувствует то же самое. Это должно быть на вторые, на третьи сутки, когда ребенок становится адекватным, если у него нет травм. В любом случае, первые-вторые сутки нужна забота, ласка. «Мы тебе сочувствуем. Мы тебе поможем, мы рядом. Мы выйдем из этого». Помощь должна быть направлена на то, что не он один пострадал, потому что возникает вопрос: «Почему это случилось именно со мной!». И дальше наступает осознание «я», какой я никчемный, что я допустил. Чтобы не было этой реакции, ребенок должен все проговорить. В первые моменты, как правило, устанавливают хронологию событий, потому что это нужно либо милиции, либо врачам. В следующий раз, когда разговариваете, надо спросить: «Что ты чувствовал? Что ты чувствуешь?» Он должен проговорить не только внешнюю сторону события и пережить его еще раз, он должен пережить те чувства, которые испытывал в момент травмы. Очень хорошо, особенно среди мальчиков-подростков, когда придут поддержать друзья. Именно поддержать, потому что нарушаются коммуникативные свойства, и ребенку стыдно выйти к друзьям. Он себя так ощущает, будто виноват в том, что произошло. Чувство вины есть всегда и поэтому встреча со своими сверстниками трудна тем, что ребенок боится: все будут показывать пальцем и говорить – «слабак какой». Как правило, в ближайшем окружении есть дети, у которых тоже телефон украли, или которых избили вечером. Они пришли, они не знают, что говорить и поэтому они начинают вспоминать. Каждый делится чем-то своим. Это помогает. Если контакт с подростками, с ближайшим окружением произошел в первые дни, тогда нет стопора и запрета на контакт с окружающими. Когда тебя поддержали близкие, когда они тебя услышали, когда они не лезут в душу в первый день, и тебе кажется, что ты все выговариваешь сам. И так же вот пришли твои сверстники, и ты понимаешь, что каждый из них перенес что-то подобное… Следует настроить подростка на то, что ничего не произошло такого, что выделило тебя из твоей среды. Да, возможно, будет раздражительность, будет нарушение поведения, но уже не будет зацикленности, травма не уйдет глубоко в подсознание и не разовьется защитная реакция на то, что произошло. Пока возможно выговориться, пока ребенок не закрылся, ему нужно дать это сделать. Потому что любая ситуация в жизни, которая проговаривается, она становится не столь болезненной. Но если насилие происходит именно в подростковой среде, т.е. не со стороны человека с улицы, постороннего, а, например, в школе. Ребенок пришел, рассказал, и это выяснилось. Вы знаете, кто это, тогда родитель должен сразу делать какие-то активные шаги, идти к этим людям, чтобы ребенок понимал, что его защитят, накажут обидчика. Если ребенок подвергается насилию – не важно где, на улице или в среде сверстников, – родители переносят стресс, как их ребенок. Родители испытывают те же чувства и, как правило, первые 1-3 дня родитель неадекватен в своих решениях. Мы взрослые люди, мы пытаемся бороться со своими ощущениями, но мы неадекватны в своих реакциях, мы идем за своими эмоциями. Нам хочется пойти, попытаться наказать виноватых. В данной ситуации, мы должны честно ребенку сказать, что нам очень хочется «набить морду» этим людям, и папе хочется дать им пинка, но мы взрослые люди, и мы понимаем, что есть закон, и мы не имеем права его нарушать. Мы не должны действовать эмоционально ни в коем случае, потому что мы даем ребенку пример поведения. Мы взрослые, мы требуем от него послушания – и нам, и законам. Что в этой ситуации мы для нашего ребенка можем сделать законно? Возбудить уголовное дело, отвести в милицию, поймать, помочь разобраться в том, что случилось. Можно перевести ребенка в другую школу, пойти к психологу, чтобы попробовать вывести его из этой ситуации, помочь ему. Это наша функция. А наказание – это не наша функция, не родительская. Если ребенок понимает, что ему что-то сделали, а тот человек спокойно ходит по улицам и у него появляется желание отомстить.  Родитель должен знать, что его ребенок вынашивает планы мести, чтобы помочь ему с этим справиться. Потому что подростки, независимо от пола, все равно вынашивают планы мести, часто очень изощренные. Вы должны все рассказать ребенку, что ты тоже хотел бы отомстить, но ты законопослушный, ты передал это дело тем людям, которые должны этим заниматься. Ты не профессионал, это должно делать государство. Обязательно надо выслушать, что он хочет сделать с обидчиком. Как бы там кроваво ни было: ножки оторвать, ручки оторвать. Пусть он это расскажет, пусть он это нарисует. Пусть он расскажет вам 48 вариантов этой мести. Проговаривая, он выходит из этого состояния мщения. Еще, если решили ребенка вывести на суд, подумайте: стоит ли «наказание» виновного усугубления состояния вашего чада. Почему чаще всего возникает чувство вины.  Обида и злость быстро проходят. И на определенном этапе жертва насилия начинает анализировать происшедшее. Возникают мысли: «Почему именно со мной? Я не смог справиться. Я бы все отдал, чтобы этого не было». И на вопрос «почему» приходит ответ» «я виноват в том, что произошло». Либо я слабак, либо я позволил это сделать, либо я себя неправильно вел. Он начинает анализировать, но у ребенка еще маленький жизненный опыт и он не может понять, что он просто попал не в то время, не в то место, так сложились обстоятельства, что он никому ничего плохого не сделал. Ребенку это очень сложно многое осознать. И поэтому он винит себя, ему может сать стыдно перед сверстниками. Он приписывает свои мысли о себе другим. Раз я так думаю, и другие будут думать так. В результате человек ограничивает общение с окружающими, потому, что стыдно, потому что ему кажется, что все об этом знают. Он боится, что его будут жалеть. Он боится, что его будут винить. А еще не дай Бог, если кто из окружения скажет: «Да ты что, не мог сдачи дать?» Возникает вопрос, как помочь ребенку избавиться от этого чувства? Один из основных моментов, это старшие авторитетные люди.  Когда старшие авторитетные для него люди делятся опытом, он понимает, что он не один побывал в такой ситуации. Сначала просто проговариваем, восстанавливаем события и чувства, которые он пережил. Не единожды нужно проговорить ситуацию, чтобы она стала по-другому восприниматься. Обязательно нужно, чтобы у ребенка была реакция на стрессовую ситуацию. Если реакция не наступила сразу, ребенок не выкричался, не выплакался, значит, нужно помочь ему сделать это позже. Если мы добились такой реакции, нам на какое-то время нужно оставить ребенка одного, в покое. Далее следует окружить ребенка заботой, насколько это возможно. Дать ему понять, что нужен, что ему сочувствуют в такой тяжелой ситуации. Ребенок должен четко понять, что любой из нас может оказаться в такой ситуации. Очень действует пример, когда сосулька на голову падает. Идет человек, убивает сосулька. Человек оказался в этом месте в это время, когда упала эта сосулька. Мы не знаем, почему это произошло, и таких ситуаций сколько угодно. Стараемся помочь ребенку все время снимать напряжение, которое первые шесть недель все время будет нарастать. Либо мы ему позволяем плакать, это уже не будет такой реакцией на стресс как первая реакция, которая была с криками, со слезами. Самое главное, об этом всплеске мы не должны вспоминать. Мы будем восстанавливать постоянно, как происходили события, что он чувствовал в дальнейшем. Но мы никогда не будем вспоминать об этой первой реакции, когда он плакал. И еще родитель должен все время помогать ребенку снимать стресс, возбуждение, которое нарастает. Это может быть и релаксационная музыка, это может быть рисование, если ребенок согласен. В данной ситуации может помочь снимать раздражение бабочка, сделанная из марли и проволоки, для украшения букетов. Взять ее на палец, выставить сантиметров на 40-50 от носа ребенка, попросить на нее смотреть и начать водить ее восьмеркой. Это может быть бабочка, это может быть цветок, это может быть яркая пуговица, все что угодно, только не красное. Пуговица может быть желтая, синяя, зеленая, чтобы не раздражала. Таким образом, они стабилизируют свое возбуждение. Мы это возбуждение снимаем однотипными движениями. Концентрация переносится на другую форму, уходит с той навязчивой идеи, потому что на какое-то время это становится навязчивой идеей. Вы должны поговорить с друзьями вашего ребенка, как себя вести, можете попросить их о чем-то не говорить. Говорите ребенку, что все, что он чувствует после травмы, – это нормально. Он должен пройти через это, и чувство вины – это тоже нормально в твоем состоянии. Это уйдет. Еще лучше, если вы расскажете ребенку о переживании такой проблемы по стадиям, потому что про стрессы сейчас написана масса всего. Чтобы он понимал, что он выйдет из этого, и отслеживал свое состояние. Может возникнуть страх перед людьми, перед ситуацией, как его преодолеть.  Во-первых, не нужно идти на поводу у ребенка, когда прошли шесть недель. Вы сделали все, что были должны: проговорили, пережили, снимали возбуждение, окружили любовью и заботой, ребенок к концу шести недель вышел из этого состояния. Вы четко уверены, что у него не произошло сильных нарушений во взаимоотношениях с окружающими, что у него не нарушилась обучаемость за счет того, что он потерял интерес и не может сконцентрироваться на уроках. Ребенок будет бояться того места, где это произошло. Он все время будет вспоминать, просить обходить это место. Не нужно в этом идти у него на поводу. То есть не то чтобы брать за руку и тащить, а говорить: «Что такого случится, если мы здесь пройдем? Ты 48 раз здесь ходил, и ничего не происходило, это могло произойти где угодно. Давай с тобой пройдем вместе, ты мне расскажешь, что ты чувствуешь». Он будет раздражаться, но он будет идти за вами, потому что ему надо преодолеть этот страх. Очень хорошо помогает рисование, сказкотерапия. Для этого нужны особенные сказки, разделенные на проблемы. По каждой проблеме есть своя сказка. Например, страхи, неудачи, ошибки, и др. Сказку прочитал и обсудил с ним некоторые моменты. Причем можно напечатать в компьютере. Не совать ему книжку, а сказать, ты знаешь, я вот сегодня увидела, мне так понравилось, я хочу тебе прочитать. Вы начинаете читать, и он в это втягивается. Если вы будете ребенка сажать и заставлять, он ни за что не сядет. А если вы скажете, «я знаю, что надо сделать, чтобы тебе было легче, чтобы снять это напряжение», вы говорите с ним на доступном ему языке. Ему плохо, потому что есть напряжение. Он готов сейчас либо крикнуть, либо броситься на вас, его тут все душит. Очень хорошо помогают водные процедуры. Элементарные ванны с хвоей, если возможно. Если ребенок небольшой, можно налить ванну и заставлять его ладошками как бы нажимать на воду. Это тоже прекрасно снимает послестрессовое состояние. Можно наклоняться в ванную и бить по воде. Есть масса расслабляющих методик, которые могут помочь. Но самое главное – любовь… Могут возникнуть коммуникативные проблемы. Обычно, если все проработано, их не будет. Он будет бояться общения, но ему надо объяснить: «Если тебе кто-то что-то говорит, это не от большого ума, потому что нормальные люди понимают то, что ты пережил. Многие попадали в такие ситуации, твои друзья сказали, у каждого в жизни бывает такая ситуация. Они молодцы, что это пережили. Но если кто-то этого не понимает, если позволяет себе смеяться – это его проблемы». Ребенок должен понять, что не к каждому мнению он должен прислушиваться. Показать, что это не тот человек, на которого нужно обижаться. Дети очень хорошо понимают фразу – «ему больше нечего дать миру». Ему больше нечего предложить, кроме как за счет тебя возвыситься в глазах себе подобных. Здесь важно, чтобы были друзья, которые тебя принимают и поддерживают.     Куда надо обращаться за помощью. К неврологу, психотерапевту, психологу.  Но, изначально все зависит только от близких. Помните, что основа выздоровления – это как вы поведете себя в первые дни. А по истечении шести недель ходить к психологу. Проходить хотя бы психотерапию посттравматической реакции. После шести недель уже обозначатся проблемы, с которыми еще надо работать. Но не следует все перекладывать на специалиста. Семья продолжает работать сама с собой, а психолог корректирует, либо говорит, что вы все правильно делаете. До шести месяцев вы все равно будете иметь какие-то проявления. Пусть эти нарушения будут минимальные, но они все равно будут присутствовать. Ребенок не всегда будет адекватен в своих реакциях, это нормальное состояние, и вы реагировать на него должны нормально. Если он взорвался, вы не должны ему отвечать таким же эмоциональным взрывом, как бы тяжело ни было. Но когда он успокоится, вы ему должны сказать, что так нельзя реагировать. Вы его не наказали, вы поняли в этой ситуации, что он не контролирует себя. Рисование, чтение, музыка, если возможно. Очень здорово подросткам помогает ритмичная музыка с кривлянием, с придурью, с ором. Дать ему возможность раскрепоститься таким, невинным образом. Если нет травм, боксерская груша.  Самое главное – чтобы человек осознал свои проблемы.  Это самое тяжелое, заставить его принять и сказать – да, у меня есть такое и мне нужно научиться с этим жить, это корректируется нашими действиями, которые мы предпринимаем. Ни в коем случае нельзя говорить, что все нормально. Вот говорят, что нужно не делать больно. Нужно четко привести к тому, что «я тебя люблю (с этой фразы всегда должно начинаться) и я хочу, чтобы там, во взрослой жизни, ты был самостоятельным, чтобы ты смог обеспечить себя, обеспечить семью, чтобы у тебя не возникало трудностей в существовании во взрослом мире. И поэтому нам сейчас нужно ликвидировать все последствия, которые были. Я со своей стороны могу тебе помочь. Я могу оплатить, я могу с тобой заниматься, я могу собрать все документы, я с тобой съезжу, я буду забирать тебя на выходные, устраивать тебе какие-то маленькие праздники, но, если ты не хочешь лечиться, я ничего не могу сделать. Ты должен признать и знать, что надо с этим делать». Заболевание есть и никуда не делось, но ты довел его до такого состояния, что оно тебе не мешает жить нормально, как ты хочешь, ты контролируешь своё состояние»…Это самое тяжелое. Заставить признать свои слабости. Здесь еще очень многое зависит от настроя родителей. Отметим, родителям, возможно, сложнее, чем детям. Сложнее справиться с желанием наказать виновного. Сколько нарушений у ребенка и страшно подумать, что это из-за какого-то напившегося подонка, который случайно Вашего ребенка избил. Это очень трудно. Как правило, страдают мамы. Им тоже желательно обратиться за психологической помощью и поддержкой. В отдаленном будущем пережитая травма еще может проявляться как депрессия, либо посттравматический синдром. Первый, самый явный признак, нарушение коммуникативных способностей. Подростки отторгаются, уходят от мира. Если изначально это шло от того, что все знают, что я попал в такую ситуацию, это стыдно, чувство вины, чувство собственной неполноценности, то здесь она настолько опускается, что даже если она и поднимается от положительной ситуации, то это сиюминутное. Человек себя не уважает, человек себя не любит, оценивает себя очень-очень низко. Значит, он во всех сферах деятельности будет вот таким. Потом после травмы появляется подозрительность, бдительность. Они начинают видеть опасность там, где ее нет. Страх это само по себе, а это бдительность. И очень часто бывает, что на фоне депрессии развивается депрессивно-маниакальный синдром. Когда присутствует навязчивая идея, что что-то произойдет. Либо получается «человек в футляре». Я вот это делать не буду, потому что может быть вот это. А вот я туда не пойду, потому что я простыну, а вот я вот это не сделаю, по такой-то причине. Иногда бывает, что выползает психосоматика, причем очень тяжелая, это может быть и язва желудка, это могут быть и какие-то соматические состояния, когда диагностически ничего не подтверждается, но при этом человек действительно проявляет признаки болезни. Могут ли за полгода психолог и родители помочь избавиться от последствий травмы. В принципе да, если используется и медикаментозная терапия, потому что консультация невропатолога обязательна. В течение первых шести недель это могут быть успокоительные, потом идут вегетативные нарушения, с ними тоже нужно как-то справиться. Это могут быть детские успокоительные, может быть, какие-то мягкие травы, к которым не развивается привыкание. Лекарственная терапия нужна в любом случае. У многих нарушается сон, аппетит. Если ребенок на этом застрял, это может вылиться в анорексию, в недовольство собой, т.е. может развиться такой комплекс, не просто недовольство какими-то личными качествами и низкая самооценка, это недовольство конкретной частью тела. Носом, губой и т.п. Отметим, что могут возникнуть стойкие нарушения, которые лечатся только в клинике, потому что посттравматическая реакция лечится только медикаментозно. Он поэтому и называется синдром, потому что он проявляется везде, постоянно, при любых условиях. Кстати, большинство нарушений, которые обостряются в посттравматической стрессовой ситуации, связаны с тем, какие нарушения были у ребенка до этого. Например, если ребенок был гиперактивным до ситуации насилия, то реакции будут раздражительные. Родители должны видеть связь тех проблем, которые были в семье до травмы с тем, что происходит после нее. Очень часто бывает, что семейные проблемы и ситуации мешают ребенку выйти из кризиса. Поэтому психолог, который приходит в эту ситуацию после шести недель, помогает не только ребенку, но и родителям. У родителей тот же эмоциональный стресс, те же 6 недель, все то же. Как следует вести себя родителям. Первое нужно учиться справляться с собой. Ваш ребенок должен видеть перед собой именно взрослого – хладнокровного, рассудительного, способного защитить и вести. Родитель, когда находится с ребенком, он должен думать о своем образе, но при этом ребенок должен четко знать, что у взрослого есть проблемы. Как он тебе открылся, так же ты ему в ответ должен суметь открыть, что тебе тоже так тяжело. Конечно, когда он взрывается, остаётся только пережить эту реакцию, пока он не успокоится. Потом принять его извинения, и когда он спокоен, попытаться показать, что тебе тоже трудно, и ты пытаешься как-то удержаться и что-то сделать. Ребенок должен знать, что у родителей есть свои проблемы, своя жизнь, свои заботы, которые они так же делают, как и раньше, их никто от этого не освобождает. Есть моя работа, я еще должна какие-то вещи делать по дому. Я испытываю такие же чувства как ты, но я тебя люблю, я взрослый человек, я знаю, как это делать, я тебе готова помочь. Когда я сажусь и начинаю ему помогать, вся моя работа, все мои проблемы, это все уходит. Я здесь, я помогаю тебе. Я трачу свое время, потому что я тебя люблю. Будь добр это принять. Очень часто бывает трудно, убедить ребенка принять эту помощь. Он может зацепиться за мелочь, и она станет последней каплей, он выплескивается на вас, он не может остановиться. Потом он опять понимает, что это не принесло ему удовольствия, облегчения, потому что за этим пришла вина. Он видит вашу реакцию, потому что нельзя скрыть реакцию на это. Ребенок чувствует, что-либо вы напряглись, либо у вас покатились слезы, потому что тоже стресс и сдержаться стоит больших сил. Следом приходит чувство вины за то, что он вас довел до такого состояния. И когда вы ему предлагаете другой способ освобождения от напряжения, и он видит, что ему стало легче, и чувства вины нет, в этот момент он может вам поверить. Вот тогда он будет делать все, что вы ему предложите. Когда можно понять, что ребенок вышел из стресса.  Вы должны четко отслеживать, когда идет реакция стрессовая, а когда идет поведенческая реакция. Спекуляция на своем состоянии. «Вот здесь, мой дорогой, давай мы остановимся». Такие ситуации очень хорошо разруливаются смехом. Вот он сейчас бегал, а потом говорит: «Принеси мне чашечку и ложечку». – «Сыночка, да, я тебе принесу сейчас и чашечку и ложечку, но ты обнаглел просто в край. Я тоже хочу лечь, и чтобы ты мне принес и чашечку и ложечку». – «Хорошо, мамочка, сейчас ты мне принесешь чашечку и ложечку, а дальше я тебе принесу». И ты через 5 минут говоришь: «я тоже наглею, сын, принеси-ка мне чашечку и ложечку». – «А мне одной рукой не удобно». – «А ты давай по очереди, сначала чашечку, потом ложечку». А как понять это? Увидеть. Любая реакция стресса – не контролируема. И вы увидите, что, если ребенок действительно не может что-то сделать, какие-то вегетативные нарушения, у него пропадает жизнь в глазах, глаза становятся как бы направленными внутрь. Вы это действительно видите. Вегетатику скрыть нельзя. Сердце заходится, ручонки потеют, на лбу что-то выступает. Когда ребенок напуган, и если вы знаете своего ребенка, вы все это видите.  Какие методики могут быть эффективны? Есть такая методика, для подростков она очень эффективна. Два стула. На одном ты, на другом ты представляешь человека, на которого ты сердишься. Это когда уже проговорили ситуацию, восстановили, как все происходило, проговорили чувства. Есть такая методика, давай попробуем. Ты садишься на один стул, говоришь этому человеку все, что хочешь, все прямо ему в лицо. Потом пересаживаешься на его стул и отвечаешь за него. Это пересаживание играет большую роль. Они очень тяжело на него идут, но это очень эффективно. Рисование – это самое простое. Нарисуем ситуацию, нарисуем чувства. Давай попробуем как лучше. Давай добавим белого. Как правило, они выбирают белый цвет. Мы с тобой нарисовали, добавили белого, сделали на картинке лучше, а как можно в жизни сделать лучше? Все это, конечно, требует времени, затрат сил. Оно того стоит, если это случилось, если это любимый ребенок. И тогда находят время и силы.  Когда это случилось в детском возрасте и родители не смогли помочь. Это закрепилось в определенные проблемы. Как работать с последствиями детской травмы уже в более взрослом возрасте?  Это будет отсроченная реакция, закрепленная, здесь уже свои техники, причем в каждом направлении психологии - свои. Например, трансактный психоанализ будет искать отправную точку. Он будет все это проговаривать: чувства, ситуации – по 10 раз одно и то же. Когда сидит психотерапевт и говорит: «что произошло в вашей жизни? Что вы чувствовали?» И опять и вот с этим раздражением человек начинает по десятому разу пересказывать ситуацию, на которую терапевт определил и направляет. И в какой-то момент он понимает, что он по-другому на эту ситуацию смотрит. В этот момент вызвала раздражение не ситуация, а терапевт, повторяющий по десятому разу один и тот же вопрос. Ситуация пережита. Он четко уяснил, что произошло. Если это не проработать, у человека будет неадекватное восприятие ситуации, потому что в этом испуге он неадекватно воспринимал реальность. Где уж там запомнить, что ты чувствовал. Когда он не помнит досконально, что произошло. Почему важно вывести ребенка на то, чтобы он вспомнил все, что он чувствовал. Потому, что только тогда мы ее проживаем. И только тогда, когда мы ее проживаем, изменяется отношение к ней. Там был ребенок, здесь уже взрослый, мы по-другому воспринимаем, мы накопили какой-то опыт.  Это очень сложно делать во взрослом возрасте. И обязательно профессионально. Это будет болезненно и связано с изменением жизненного уклада, который уже создан. Как правило, нарушаются семьи, потому что семьи созданы были совершенно по-другому принципу. Например, девочка, пережившая насилие, будет искать такого человека, который будет все время подвергать ее насилию. А если ей удалось избавиться от этого, в жизни многое меняется. Любое проживание заново и понимание заново ситуации очень болезненно. Представляете, в 35 лет узнать, что ты до этого момента жила не так? Это очень тяжело, это очень большой стресс…  Что происходит, когда мы выводим ребенка на то, что он вспоминает постепенно, что он чувствовал.  Почему у ребенка в дальнейшем происходят все нарушения? Потому что идея того, что произошло, становится сверхценной. Либо сверхценным становится собственная несостоятельность. Это когда человек на этом застрял, он зациклился. А еще страшнее, если есть идея собственной неполноценности, но при этом пошла защитная реакция, она может быть выражена инфантилизмом. Я не буду говорить, что я неполноценный, я скажу, что я маленький. Пойдет защитная реакция на травматическую ситуацию – я маленький, и все. И дальше этот подростковый период, взрослая жизнь. Ну как же он такой инфантильный. И когда начинаешь копаться, инфантилизм не связан с нарушением воспитания, а связан с такой ситуацией. И ребенок, таким образом, защитился. Проговаривая, проживая, ребенок начинает реально оценивать ситуацию. Почему мы не можем заставить ребенка сразу говорить о чувствах? Потому что что-то выбилось из памяти, что-то заблокировалось. Это самая страшная ситуация. И нам постепенно нужно, пока это не стало более сильным, заставить, чтобы это поднялось на поверхность. Может быть, это неправильная защитная реакция. Неадекватное восприятие. Важно, чтобы все было адекватно и объективно. Чтобы все было восстановлено правильно, и после этого мы начинаем говорить, что чувствуем. Дети не очень еще хорошо разбираются в чувствах. И когда ребенок говорит, что «мне страшно», вы должны сами вывести что значит «страшно». Страшно – это может быть от ужаса до волнения. И вы должны эти нюансы проговорить. Пусть сравнивает с чем угодно. Злоба. Какая злость? Как вот вода из шланга выстреливает или она как волна накатывает? Вы будете для себя понимать, что, когда это выстреливает из шланга, это гнев, это мгновенная реакция, которая разлилась. А когда накатывает это ни что иное, как раздражение. Это совершенно разное, но ребенку трудно это выразить. Он скажет просто: «я злюсь». Надо понять, как он злится и что он чувствует. Чувство вины. «Ты считаешь, что так поступать плохо? Ты считаешь, что сложившаяся ситуация может характеризовать человека с плохой стороны?» То есть, говорим не про него, чтобы вывести его на разговор о чувстве вины. А потом уже он говорит. И самое главное – дать понять, что это норма. Чувство мести. Не надо говорить: «Сын, да ты что?! Как же это нехорошо!» Скажите: «Это нормально. И я чувствую то же». И тогда между вами будет доверие. Но другое дело, что вы не дадите этой мести реализоваться. Дайте ребенку прочувствовать это чувство,  помогите ему на бумаге вылить это все, что он чувствует ( нарисовать, написать, скамкать, порезать и т.п.), чтобы оно там внутри не осталось, не накопилась злость, чтобы ребенок мог стать счастливым…   У Вас все обязательно получиться! Будьте терпеливы и внимательны.