МКОУ Заброденская средняя школа

Калачеевского района Воронежской области

РЕФЕРАТ

Знакомимся с основными жанрами современной литературы

Автор:

Пилипенко И.В.,

учитель русского языка

и литературы

ЗАБРОДЫ -2015

Аннотация

Искусство всегда предвосхищает социальные перемены. Что ждёт нас в будущем? Какой путь изберёт человечество? Извлечёт ли оно опыт из ошибок прошлых поколений, сможет ли построить совершенное общество? Литература давно ищет ответы на эти вопросы. Наиболее важные, с точки зрения авторов, общественные тенденции находят своё выражение в современных жанрах: антиутопии, римейке, травестии, киберпанке. Знакомство с этими жанрами, их развитием в современной литературе, а также наиболее яркими авторами, пишущими в этих жанрах, является темой настоящего исследования.

Актуальность исследования. Своеобразие литературного процесса рубежа ХХ-ХХI вв. определено особенностями переходной культурной эпохи. Феномен художественной переходности в литературоведении рассматривался в нескольких аспектах на широком фактографическом материале и оценивался исследователями как смена стадий литературного развития (А. Мережинская, Г. Поспелов, И. Неупокоева, В. Хализев), циклическое или маятникообразное чередование стилей (Ф. Ницше, Д. Чижевский, Д. Лихачёв, Д. Затонский, Н. Хренов, И. Заярная), художественных систем и творческих методов (В. Жирмунский, И. Волков), эпистем (М. Фуко, И. Ильин), типов художественного сознания (Е. Черноиваненко, В. Заманская, Д. Наливайко).

Исследование взаимосвязи искусства слова с утопическим сознанием эпохи затрагивает традиционные историко-литературные проблемы отражения идеологического контекста в художественном сознании эпохи, а также открывает новые горизонты понимания вопросов природы художественного творчества и роли литературы в прогнозировании и моделировании путей преодоления кризисных явлений.

Постмодернизм - это искусство, которое передает ощущение кризиса познавательных возможностей человека и восприятия мира как хаоса, управляемого непонятными законами или просто игрой слепого случая и разгулом бессмысленного насилия.

Постмодернизм держится на трех постулатах:

1. Абсолютной истины нет, и правда каждого имеет право на существование.

2. Тайна жизни непознаваема.

3. Утрата веры в высший смысл и познавательные возможности человека.

Признаки постмодернизма:

• неопределенность повествования;

• фрагментарность (коллаж, монтаж, разорванный текст);

• безличность (стирает личность);

• ирония;

• гибридизация (мутантное изменение жанров);

• конструктивизм (конструирует реальность);

• искусство - художественная машина, генератор интерпретаций;

• заглавие должно быть таким, чтобы читатель не догадался, о чем пойдет речь в произведении и начнет придумывать свои версии содержания.

Постмодернизм называют «всеядным», т.к. он вбирает в себя все, что есть в культуре.

Постмодернизм использует язык массовой культуры. Оригинальность (новаторство) постмодернистских писателей заключается в умении находить новые способы варьирования и комбинирование старого.

Постмодернизм создает произведения на грани литературы и философии, литературы и литературоведения, литературы и истории.

Произведения в жанре антиутопии, римейка, травести и киберпанка чаще всего подвергаются анализу с политической и/или философской точки зрения, литературных же исследований на данную тему, особенно в отечественном литературоведении, проведено недостаточно. Кроме того, интерес представляет исторический контекст произведений, так как сейчас мы живём в то самое время, предположения о котором строили писатели-антиутописты, и многие из их опасений уже находят подтверждение в современном нам обществе.

Мы попытаемся дать наиболее полное представление об основных тенденциях современной русской литературы конца XX столетия - начала XXI века. Это - не ограниченный социальными вехами хронологический отрезок, это - целостный и относительно завершенный историко-литературный процесс, имеющий свои собственные эстетические координаты и свои стержневые тенденции.

Основная цель исследования - выявление особенностей современных постмодернистских жанров и их проблематики на примере произведений. Эта цель определила круг задач:

1) познакомиться с современными жанрами;

2) рассмотреть историю и причины появления жанра антиутопии, римейка, травестии, киберпанка, выявить их характерные черты;

3) изучить эти черты на примере классических произведений данных жанров.

Логика исследования и последовательность решения поставленных задач обусловили структуру работы. Исследование состоит из аннотации, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

В заключении обобщаются результаты данного исследования.

Практическая значимость работы предполагает возможности использования результатов исследования на практике, в частности, как исследования творчества писателей-постмодернистов.

Теоретическая значимость данного исследования определена его вкладом в литературоведение, в изучение жанровых особенностей литературы на примере жанров «римейк», «травестия», «антиутопия», «киберпанк».

Основные жанры современной литературы (римейк, травестия, антиутопия, киберпанк)

Глава 1. «Антиутопия как обособленный литературный жанр»

Антиутопия- самоосознающее течение в литературе, представляющее собой критическое описание общества утопического типа. Она выделяет наиболее опасные, с точки зрения авторов, общественные тенденции. (В аналогичном смысле в западной социологической литературе употребляются также понятия "дистопия", т.е. "искаженная, перевернутая" утопия, и "какотопия", т.е. "страна зла".)

Антиутопия, как правило, изображает общество, зашедшее в социально-нравственный, экономический, политический или технологический тупик из-за ряда неверных решений, принятых человечеством. Антигуманный тоталитаризм, диктат, отсутствие свободы, страх, доносительство, безнадёжность борьбы - вот темы, затрагиваемые этим жанром. Сюжет часто выстраивается на противодействии личности или небольшой группы личностей правящему диктату, чаще всего заканчивающемся поражением героев [Морсон 1991].

Рассмотрим жанр антиутопии более подробно.

Антиутопия как жанр является разновидностью утопии (греч. ou - не, нет и topos - место, т.е. место, которого нет; иное объяснение: eu - благо и topos - место, т.е. благословенное место) - литературно-художественного произведения, содержащего картину идеального общества, населенного абсолютно счастливыми людьми, живущими в условиях совершенного государственного устройства [Полонский 2003]. В основе утопии лежит религиозно-мифологическая идея о Земле Обетованной. Жанр зародился ещё в эпоху Возрождения, название ему дала одноименная книга Томаса Мора, английского гуманиста и политика, вышедшая в 1516 году. Термин «антиутопия» впервые употребил британский философ Джон Стюарт Милль в парламентской речи 1868 года, однако в литературе элементы антиутопии проявились значительно раньше. История антиутопии, ещё не выделенной в отдельный жанр, уходит корнями в античность. Некоторые труды Аристотеля и Марка Аврелия имели явные антиутопические черты. Те же черты можно проследить и в третьей книге «Путешествий Гулливера» (1727) Джонатана Свифта, где описание летающего острова Лапута фактически представляет собой технократическую антиутопию. Элементы антиутопии встречаются в книгах Жюля Верна («Пятьсот миллионов бегумы»), Герберта Уэллса («Когда спящий проснется», «Первые люди на Луне», «Машина времени»), Уолтера Бесанта («Внутренний дом»), Джека Лондона («Железная пята») [Чаликова 1991].

Поводом к расцвету жанра антиутопии послужила Первая мировая война и сопутствовавшие ей революционные преобразования, когда в некоторых странах начались попытки воплотить в реальность утопические идеалы. Ярче и нагляднее всего этот процесс произошёл в большевистской России, тем закономернее появление первой великой антиутопии именно здесь. В своём романе «Мы» (1924) Евгений Замятин описал запредельно механизированное общество, где отдельная личность становится беспомощным винтиком-«нумером». Замятин заложил основы будущего развития жанра, многие детали тоталитарной системы, придуманные автором, впоследствии стали классическими в работах антиутопистов всего мира: насильственное искоренение инакомыслия, навязчивые СМИ как главный способ прививания идеологии, развитая система слежения, синтетическая пища, отучение людей от проявления эмоций [Архипова 1992]. В числе прочих советских антиутопий стоит отметить «Ленинград» Михаила Козырева, «Чевенгур» и «Котлован» Андрея Платонова, также антисоциалистические настроения легли в основу произведений «Будущее завтра» Джона Кенделла (1933) и «Гимн» Эйн Рэнд (1938).

В настоящее время жанр антиутопии во многом смыкается с научной фантастикой и пост-апокалиптикой, также логическим продолжением традиций технократических антиутопий стал жанр киберпак, популярный как в литературе, так и в кинематографе.

Антиутопия является логическим развитием утопии. В противоположность последней, антиутопия ставит под сомнение возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя. Расцвет антиутопий приходится на ХХ век, век бурных социально-политических и культурных событий, двух мировых войн и революций, интенсивного развития науки и создания тоталитарных режимов. На смену романам-мечтаниям приходят романы-предупреждения, писатели выносят на суд читателя своё видение дальнейшего развития человеческой цивилизации, обусловленное разочарованием в утопических идеалах прошлого и неуверенностью в завтрашнем дне. Угроза потери нравственности подкреплена научно-техническим прогрессом, делающим возможным духовное и физическое порабощение человечества. Идеи и цели писателей-антиутопистов мало отличаются друг от друга, средства же их выражения дают простор для осмысления как учёным-литературоведам, так и многочисленной читательской аудитории [Новиков 1989].

Жанр антиутопии как никакой другой связан с исторической действительностью. Антиутопия выделяет наиболее опасные, с точки зрения авторов, общественные тенденции. Общество, описываемое в антиутопии, обычно изображено зашедшим в тупик - экономический, политический или технологический, причиной чему послужил ряд неверно принятых человечеством решений. Это может быть, к примеру, неконтролируемый технологический прогресс, выражающийся в роботизации производства, внедрением технически совершенных систем слежения за населением, кризис перепроизводства и перевооружения; или диктат, крепнущий годами и держащий в страхе всё государство; или финансовая избыточность, обедняющая нравственность людей; или же совокупность этих причин [Шишкин 1993].

Важнейшей чертой мира, описанного в антиутопии, является ограничение внутренней свободы, отнятие у личности права на критическое осмысление происходящего. Людям прививается абсолютный конформизм, устанавливаются рамки мыслительной деятельности, выход за которые - преступление.

Сюжет выстраивается на противодействии личности или небольшой группы личностей царящему диктату. Судьбы героев в разных произведениях отличаются, но в большинстве случаев антиутопии лишены счастливого конца, и главного героя ждёт поражение, моральное и/или физическое. Это своего рода конкретизация общего для литературы и искусства вопроса о человеке.

Что касается отличия жанра антиутопии от её антипода, то формально антиутопия может быть отнесена к направлению утопии, являясь логическим развитием последней. В то же время, жанры антонимичны друг другу: утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описываемого общественного и/или политического строя, антиутопия отображает его негативные черты.

Также утопии свойственна определённая статичность, тогда как в антиутопии рассматриваются возможные варианты развития описанных социальных устройств. Таким образом, антиутопия обычно имеет дело с более сложными социальными моделями, нежели утопия [Морсон 1991].

Ещё одним, на наш взгляд, важным отличием жанров является своего рода законсервированность жанра утопии, невозможность его литературного развития в отсутствие подкрепления историческими примерами. Антиутопия, в данном случае, является жанром более актуальным, т.к. темы и модели, которые могут послужить её основой, множатся и модифицируются вместе с человечеством.

Своеобразие современной русской социальной антиутопии состоит в превалировании сюжетов с утопиями реконструкции (героические), в которых наиболее продуктивными являются эпистемологическая (А. Кабаков «Невозвращенец», А. Курков «Сады господина Мичурина», В. Маканин «Долог наш путь»), социально-политическая (А. Зиновьев «Зияющие высоты», «Катастройка», Т. Толстая «Кысь») и теократическая (В. Сорокин «День опричника») модели. При этом соответствующим модификациям новейшей русской антиутопии соответствуют определённые типы героев, которые могут быть определены семантическими формулами «мудрый правитель», «жертва системы», «несостоявшийся герой-избавитель», допускающие синтезирование функций и обогащение дополнительными художественными смыслами. Они аксиологически связаны с доминантами русского национального сознания.

Формирование концепции человека социального в современной русской литературной антиутопии осуществляется в направлении поиска нового идеала национально-культурной идентичности, синтезирующего многовекторность, многополюсность и полицентризм современного социального пространства. Ироническое, пародийное, игровое отторжение прежней концепции «положительного героя советской литературы» сменяется осмыслением комплекса проблем, связанных с преодолением опыта тоталитаризма (А. Зиновьев, В. Маканин, А. Кабаков), бинарной природы и сложной структуры механизмов социализации (А. Курков, Т. Толстая), кризиса исторического сознания, рассматриваемого в аспектах прогнозирования (А. Кабаков) и ретроспекции (В. Сорокин, А. Курков), нравственно-регуляторных основ общественных отношений. (А. Зиновьев, В. Маканин, А. Кабаков). Социальная антиутопия эпохи постмодернизма открывает читателю историческую объёмность образа антиутопического героя, художественное изображение которого вбирает многовековую традицию утопического творчества. Многогранность заявленных социальных проблем конкретизируется в разнообразных моделях героев, помещённых в гетерогенное стилистическое пространство. Например, мениппейное многоголосье «народного космоса» в романе-антиутопии А. Зиновьева «Зияющие высоты» трансформировано в памфлетно-карикатурное изображение социальных масок; положительный герой литературы социалистического реализма представлен в романе-антиутопии А. Куркова «Сады господина Мичурина» в сюрреалистическом микрокосме островного Эдема; романтический герой повести-антиутопии А. Кабакова «Невозвращенец» Юрий Ильич живет в импрессионистических картинах экстраполированного будущего; сказочный герой Бенедикт в романе-антиутопии Т. Толстой «Кысь» оказывается в антисказочном мире Фёдор-Кузьмичска; в романе-антиутопии В. Сорокина «День опричника» спрофанирован образ былинного героя в стилизованном речевом пространстве средневековой Руси; типический герой реалистической литературы в повести-антиутопии В. Маканина «Долог наш путь» оказывается в нетипических обстоятельствах секретной деятельности закрытой зоны-комбината.

При этом герой современной русской антиутопии, как и в классических утопиях, сохраняет в структуре сюжета роль героя-функции, выступающего медиатором между мирами. Энергия внутреннего конфликта, продуцируемая дихотомией «творец» - «слуга системы» позволяет обострить одну из фундаментальных философских проблем - идею социальной справедливости, которую герои и персонажи безуспешно пытаются воплотить.

В ХХI веке антиутопия уже не предсказывает будущее, не прогнозирует его, а помогает узнать реальность. В ней мы видим сочетание гиперболизированных деталей нашей действительности с фантастическими сдвигом этой действительности.

Глава 2. Жанр «травестия»

Травестия, травести (от итал.travestire - переодевать) - 1) тип комической имитации, при которой автор заимствует темы, сюжетные мотивы или отдельные образы известного чужого сочинения и применением к ним абсурдно "низких" литературных форм трансформирует его смысл; 2) историческая жанровая форма ироикомической поэмы в европейской литературе XVII-XVIII вв. В отличие от пародии, травестия почти не пользуется стилистическими средствами своих "оригиналов", а лишь "перелицовывает" их сюжет, перенося действие в иную сферу и подменяя высокое низким. Отличительным признаком травестии является повествование о низком предмете высоким стилем. Нередко травестия синоним понятия бурлеск (вид комической поэзии, сформировавшийся в Эпоху Возрождения в связи с общим развитием бурлескной поэзии).

Возникновение понятия о травестии обычно связывают с эволюцией жанра комической поэмы в западноевропейской поэзии первой половины XVII в. Как правило, первым произведением травестийного типа считают поэму итальянца Лалли "Переодетая Энеида", 1633 г. Позже появляется поэма Поля Скаррона "Вергилий наизнанку". Однако известна ещё Батрахомиомахия «Война мышей и лягушек» - древнегреческая пародийная поэма на "Илиаду" Гомера. В России произведения в жанре травестии называли "изнанками", а их совокупность - "поэзией наизнанку". Этот жанр был популярен во второй половине XVIIIв. Впервые в произведении "Эпистола о стихотворстве"(1747) А.П.Сумарокова был представлен данный литературный приём:

Гектор не на войну идет - в кулачный бой,

Не воинов - бойцов ведет на брань с собой.

Зевес не молнию, не гром с небес бросает,

Он из кремня огонь железом высекает,

Не жителей земных им хочет устрашить,

На что-то хочет он лучинку засветить.

Иными словами, в травестии герои должны проявлять себя в негероических ситуациях, а жизнь богов должна изображаться так же, как повседневная жизнь простого люда. Травестию можно встретить в творчестве А.П. Сумарокова, В.И. Майкова, И.С. Баркова, В.Л. Пушкина, А.С. Пушкина.

Как было указано, травестия как тип комической имитации источника может осуществляться на сюжетно-образном и языковом уровнях. Языковая перелицовка имеет две формы. В произведении либо сохраняются синтаксические конструкции и риторические фигуры, а "высокая" лексика контаминирована с новой, "низкой", либо "снижающей" перефразировке подвергается весь языковой слой имитируемого текста. При этом особо значимые лексические элементы (например, являющиеся эпитетами, входящие в состав сравнений) заменяются "низкими" эквивалентами. В настоящее время первая форма встречается редко, вторая - практически исчезла. В связи с распространением постмодернизма, предписывающего игру с жанрово-стилистическими стереотипами, с вечными образами и с чужим словом, современные авторы часто обращаются к приему сюжетно-образной перелицовки, при которой образы из известного произведения или переносятся в современный быт, или остаются в условном историческом времени, изображенном в имитируемом тексте, но окружаются отличающимися анахронизмом деталям.

В жанре травестия наиболее ярко себя проявил Вячеслав Пьецух, автор рассказов «Наш человек в футляре», «Палата №7», «Жизнь негодяя», повести «Новая московская философия». Взяв за основу сюжеты известных произведений Чехова, Достоевского, Гончарова, писатель обращает взор на человека ХХI века. Все повторяется. И футлярность, и обломовщина, но только наш современник менее подготовлен к испытаниям и быстрее становится жертвой обстоятельств, своего безделья. Он даже преступления не может совершить на основе какой-то теории, так как, погруженный в мелкую реальность, он дальше своих банок с соленьями ничего не видит. Трагедия превращается в фарс, который еще ярче вырисовывается на фоне классической первоосновы. Чувство вторичности перерастает в комплекс второсортности. В травестии постоянно преследует мысль, что чего-то главного не хватает, всякое движение происходит будто в пустоте. Это ощущение усугубляется появлением замаскированных обманных точек, каждое событие оказывается «дыркой».

Глава 3. Киберпанк

Самый «модный» и популярный жанр прозы ХХI века - киберпанк. Его создал в 1983г. американец Брюс Бетке. Киберпанк показывает новое направление в развитии цивилизации: информатизацию общества.

Киберпанк описывает взаимодействие человека-машины с технологическими системами. В произведениях показывается будущее, где властвуют всепланетные корпорации, а компьютерные гении-одиночки борются за свободу.

Мир, который описывают писатели, близок «мозговому экрану». Здесь нерасторжимы человеческое и машинное, желание и мышление, мозг и бессознательное. В сюжете искусственное усложнение реального мира с помощью воображения предстает как бесконечный инженерный проект, когда мир технологий бесконечно производит новые и новые образы.

Компьютерам в таких произведениях придается огромная мощь и сила. Они вторгаются в повседневную жизнь, манипулируют сознанием человека. Киберпространство становится второй реальностью. А вся жизнь наполняется чередой катастроф.

Пассивное общество находится в плену информационной власти, которая манипулирует сознанием людей. Этот мир холодный и отстраненный, в нем нет места искреннем чувствам, любви, сопереживанию. В человеке открывается нечеловеческий атом, который разрушает заранее заданный алгоритм, а на руинах открывается мир иных ценностей.

С киберпанками ассоциируются люди, работающие на будущее. Это «экстропианцы», которые рассматривают развитие человечества как разработку новых политических институтов. Они считают, что люди будут по мере надобности стихийно организовывать временные властные структуры, а затем легко отказываться от них. Появляются «транслюди», которые изучают новейшие современные технологии, чтобы расширить врожденные способности человека и увеличить продолжительность жизни. В современном мире техника и жизнь неразделимы. Человек и машина - всего лишь результат разного рода взаимозависимых процессов, разных возможных сочетаний атомов. Но в мире, который достиг совершенства, появляется линия разлома, в которую заложен крах этого разлома.

Главная задача Системы в киберпанке - лишить общество гуманизированной человечности, чтобы люди почувствовали себя винтиком в тотально машинизированном мире.

Для киберпанка характерны: динамизм сюжета, зрелищность, трагикомические ситуации, урбанизм. Язык этих произведений переполнен специфическими терминами. Фразы рубленые.

В России в этом жанре пишут Александр Тюрин (роман «Сеть»), Сергей Лукьяненко (романы «Лабиринт отражений, «Дневной дозор», «Ночной дозор»), Виктор Пелевин роман («Принц Госплана»), Дмитрий Шубин («Пять дней мимикрии»).

Один из самых сейчас популярных писателей, Виктор Пелевин, постоянно вводит в свои произведения элементы киберпанка. В романе «Принц Госплана» герои обитают в двух мирах: в реальном и разных компьютерных программах. Окружающий мир - череда искусственных конструкций. Читатель погружается в абсурд, где возможно различить настоящую и выдуманную реальность. Писатель утверждает, что всякая версия мира существует только в нашей душе. Герои проходят череду превращений, которые символизируют процесс перемены не только внешний, но и внутренний.

Виктор Пелевин - один из самых модных современных писателей, культовый писатель нынешней молодежи. Несмотря на это, в его творчестве немало белых пятен, которые дают богатейший материал для возможных исследователей. Пелевин появился в русской литературе сравнительно недавно и до сих пор интересовал в основном литературоведов, которых сам писатель сравнивал с "египетскими плакальщицами, чьи слезы оплачены". Язык В.Пелевина наиболее точно отражает сегодняшнюю языковую ситуацию, находит отклик у читателя, доказательством чего является огромная популярность этого автора среди всех слоев общества. Но известность Пелевина обусловлена отнюдь не легкостью восприятия его текстов, а в сложности его произведений вследствие культурной и эстетической многослойности текста.

Интересен роман В.Пелевина «Generation 'П'», в котором вся видимая жизнь виртуальна, т.к. нарисована программистами. Конечно, это не киберпанк в чистом виде, но его элементы явно здесь видны. Политическая жизнь России создается через компьютерную анимацию. Роман смоделирован по меркам киберпространства. Герои - симулякры. Внешне они люди, но на самом деле это маски современных пороков. Это поколение, которое делало историю 90-х годов в режиме виртуального симулирования. Появилось новое существо - «оранус», у которого нет глаз, ушей, носа и ума, есть только одна нервная клетка - телевизор. Оранус занят потреблением рекламы и ее воспроизводством. И хотя у Пелевина нет тех катастроф, которые так любят показывать Тюрин, Лукьяненко, Шишкин, его сюжеты не менее трагичны. На втором плане двойного кодирования в романе «Generation 'П'», как в любом постмодернистском произведении, легко угадываются отзвуки произведений Хэмингуэя, Сэлинджера, братьев Стругацких, Кастанеды.

Киберпанк - это жанр научной фантастики, поначалу в литературе, в котором, чаще всего, показан мир недалекого будущего, где происходит социальный кризис, обычно связанный с высоким технологическим развитием и большим социальным расслоением в обществе...

Обычно киберпанковский мир является антиутопией, где человечество либо пережило бурные культурные и социальные преобразования, которые не пошли на пользу обществу, или стоят на пороге таких постиндустриальных технореволюций и социальных взрывов. Часто сюжет фильма, в жанре киберпанк, крутится возле противостояния хакеров, или революционеров против исскуственного интеллекта, засилья машин, или социального устройства общества будущего, на фоне частичной, или полной анархии в обществе.
Российские поклонники научно-фантастической литературы до сих пор не могут найти ответа на два важнейших вопроса, которые гораздо важнее пресловутых «кто виноват» и «что делать». Их умы занимает совсем другое: «есть ли еще киберпанк» и «существует ли вообще российский его собрат».

Как заявляют историки, критики и культурологи: киберпанк почил в бозе. Прошла пора бунта, период взросления и формирования.

Глава 4. Римейк

Еще более популярны в наше время произведения, написанные в жанре «римейка».

Римейк (переделка) появился сначала в кинематографе. Вспомним бесконечные вариации на тему Золушки - фильмы «Веселые ребята», «Волга-Волга», «Светлый путь». Но римейк возможен и в области рекламных видеороликов или плакатов. Так, например, известный советский плакат "Ты записался в добровольцы?!" переделывался в постер, рекламирующий сигареты "Столичные", и др. модифицированные плакаты для нужд современности. Затем в западной литературе вошли в моду новые версии широко известных произведений.

В ХХI веке в России ярко заявил о себе Евгений Попов, пишущий в основном в жанре римейка. Его роман «Накануне накануне» является переделкой романа Тургенева, элементами романов «Дым» и «Новь». Как и положено, в римейке действия романа Попова переносится в наши дни в Германию. Диссиденты ведут споры о будущем России. Руся влюбляется в ученого Инсанахорова (симбиоз литературного героя Инсарова и реального Сахарова). Между литературными героями действуют реальные литераторы конца ХХ века: сам Евгений Анатольевич Попов, Виктор Ерофеев и Дмитрий Александрович Пригов. Их больше занимают вопросы творчества. Сквозь призму проблем, волновавших русскую интеллигенцию ХIХв., Попов всматривается в сегодняшний день, приводит параллели, ищет выход из тупика. В стилистике романа важную роль играет интертекст.

Заключение

Проведя исследовательскую работу, мы можем сделать вывод, что в жанре антиутопии, получившем наибольшее развитие в ХХ веке, сложились совершенно отличные от других жанров традиции, а его политическая, социальная и философская составляющие обуславливают актуальность и популярность этого жанра в широких кругах читателей. Антигуманный тоталитаризм, диктат, отсутствие свободы, страх, доносительство, безнадёжность борьбы - вот темы, затрагиваемые этим жанром. В наше время жанр антиутопии не утрачивает актуальности, во многом смыкаясь с политической и научной фанастикой и постапокалиптикой. «Политкорректная диктатура» общества побеждающего глобализма в идеологическом отношении не так уж сильно отличается от предыдущих общественных моделей.

И травестия, хотя как жанр исчезает, однако продолжает существовать как способ имитации, используется как стилистический приём в пародиях. Современные авторы часто обращаются к приему сюжетно-образной перелицовки, при которой образы из известного произведения или переносятся в современный быт, или остаются в условном историческом времени, изображенном в имитируемом тексте, но окружаются отличающимися анахронизмом деталями.

Самый «модный» и популярный жанр прозы ХХI века остается киберпанк. Российские поклонники научно-фантастической литературы до сих пор не могут найти ответа на два важнейших вопроса, которые гораздо важнее пресловутых «кто виноват» и «что делать». Их умы занимает совсем другое: «есть ли еще киберпанк» и «существует ли вообще российский его собрат».

Как заявляют историки, критики и культурологи: киберпанк почил в бозе. Прошла пора бунта, период взросления и формирования.

Еще более популярны в наше время произведения, написанные в жанре «римейка».

Таким образом, «конец литературы», как предсказывали некоторые критики, не наступил. Постмодернизм вступил в свои права, потому что это не только литература, но и философия, и окружающая действительность, общество вступило в постиндустриальный этап развития, где потребитель превалирует над творцом. Человек познал виртуальное пространство, машины его интересуют больше, чем люди. Молодежь заражена тигилизмом и стремится не к созиданию, а к разрушению, чтобы на месте разрушенного построить новое, но такое, какое бы точно не было похоже на то, где жили его отцы и деды. Мир стал жестче. Здесь надо не вздыхать, а действовать. И литература откликается на веяние времени. Она не отражает действительность, а конструирует ее.

Список использованной литературы

1. Безчотникова С.В.Русская литературная антиутопия: пределы ХХ-ХХI веков:динамика развития, векторы модификаций, типология. АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. Киев - 2008

2. Большой энциклопедический словарь

3. Гаспаров М.Л. Пародия // Лэс. М., 1987. С.268

4. Корниенко Н.Г. Проблемы развития русской прозы конца XX века. Воронеж, 2000.

5. Корниенко Н.Г. Лекции к курсам ДО учителей русского языка и литературы. 2012.

6. Новиков В.И. Бурлеск и травестия // Новиков В.И. Книга о пародии. - М., 1989.

7. Славникова Ольга. Спецэффекты в жизни и литературе // Новый мир.2001, №1.- С 189-192

8. Шестаков В.П. Эволюция русской литературной утопии // Утопия и антиутопия ХХв.- М., 1990.

9. Ширяева О.В. КУРСОВАЯ РАБОТА. Традиции жанра антиутопии в западной литературе. Тольятти, 2009 г.allbest.ru

10. Эпштейн Михаил. Debut de siècle, или от пост - к прото-. Манифест нового века// Знамя, 2001, №5.- С.180-195.

15